Дейзи и Лилиан, а также их подруги Аннабел Пейтон и Эванджелина Дженнер поклялись, что будут помогать друг другу в поисках мужа. Их усилия не пропали даром, ведь всего два месяца назад Аннабел счастливо сочеталась браком с мистером Саймоном Хантом. Следующей на очереди была сама Лилиан, однако четкого плана действий у девушек пока не было. Кого они хотят поймать? И как именно следует действовать, чтобы привлечь добычу?— Конечно, я дам тебе попробовать мои духи, — сказала Лилиан, — хотя одному Богу известно, чего ты от них ждешь.— Разумеется, что в меня безумно влюбится прекрасный герцог, — ответила Дейзи.— А ты много видела молодых и красивых герцогов? — насмешливо спросила Лилиан. — По большей части это зануды преклонного возраста, а еще у них такое выражение лица, словно они проглотили лимон.Коротко рассмеявшись, Дейзи обняла сестру за талию.— Нужный нам джентльмен где-то рядом, — заявила она, — и мы его обязательно найдем.Лилиан насмешливо спросила:— Откуда такая уверенность?— Нам поможет волшебство, — лукаво улыбнулась Дейзи. Глава 1 Стоуни-Кросс-Парк , Гэмпшир — Боумены приехали, — объявила леди Оливия Шоу, стоя на пороге кабинета.Ее старший брат сидел за письменным столом, заваленным кипами бухгалтерских книг. День катился к закату. Золотой свет солнца лился сквозь высокие прямоугольные окна цветного стекла.Маркус, лорд Уэстклиф, с недовольной гримасой оторвал взгляд от бумаг, и его темные брови почти сошлись над кофейно-черными глазами. Он пробормотал:— Ну, сейчас начнется! Ливия рассмеялась:— Полагаю, ты имеешь в виду дочек? В любом случае они забавнее, чем твои цифры.Маркус быстро ответил:— Ничего подобного.Посадив огромную кляксу на безупречно выписанной линии цифр, он с отвращением посмотрел на зажатое в пальцах перо.— Еще две дурно воспитанные девицы, с которыми мне нужно знакомиться. Особенно старшая!— Они ведь американки, не так ли? — заметила Ливия. — Вряд ли стоит ожидать, что они знакомы со всеми тонкостями наших бесконечных светских ритуалов.— Я еще могу простить им незнание тонкостей, — перебил ее Маркус. — Я не из тех, кто с ужасом подмечает, под каким углом оттопырен мизинец мисс Боумен, когда она держит чашку чая. Я возражаю против тех ее выходок, что считаются предосудительными в любом уголке цивилизованного мира.«Выходки, — подумала Ливия. — Вот это уже интересно!» Она вошла в кабинет. Эта комната напоминала Ливии об умершем отце, и поэтому она ее недолюбливала.Она болезненно воспринимала любое напоминание о восьмом графе Уэстклифе. Их отец был жестоким и черствым. Каждый раз, когда отец входил в комнату, ей казалось, что она начинает задыхаться от нехватки воздуха. Граф разочаровался во всех и во всем в своей жизни. Из трех его отпрысков только Маркус в какой-то степени отвечал высоким требованиям отца, потому что Маркус никогда не жаловался. Не жаловался даже тогда, когда его несправедливо наказывали.Сестры Ливия и Алина относились к старшему брату с благоговением. Брат постоянно стремился к совершенству, получал самые высокие оценки в школе, бил всевозможные рекорды во многих видах спорта и относился к себе с исключительной строгостью. Маркус был способен укротить необъезженную лошадь, станцевать кадриль, прочитать лекцию по математике, перевязать рану или починить колесо кареты. Впрочем, ни один из его талантов граф так и не удосужился похвалить.Ливия поняла, что отец стремился вытравить из характера единственного сына любое проявление мягкости. Одно время даже казалось, что ему это удалось. Однако пять лет назад, после смерти графа, вдруг оказалось, что Маркус — совсем не тот человек, каким был вынужден казаться. К радости Ливии и Алины, у брата всегда находилось время поговорить с ними. Какими бы незначительными ни казались их беды, Маркус всегда был готов прийти на помощь, а ведь сочувствие, понимание и любовь просто вытравлялись из него каленым железом.И все же надо заметить, что Маркус отличался некоторой властностью, манипулируя даже теми, кого любит. Он просто вынуждал поступать так, как ему казалось правильным. Если бы Ливия стала сейчас перечислять все недостатки характера брата, она непременно упомянула бы еще об одном досадном свойстве — его непоколебимой вере в собственную непогрешимость. С улыбкой глядя на любимого брата, Ливия недоумевала, почему так обожает его, ведь он внешне — вылитый отец. У Маркуса были те же грубоватые черты лица: широкий лоб, крупный тонкогубый рот, широковатый нос, упрямый подбородок. Красивым его явно не назовешь, скорее — вызывающим, хотя, как ни странно, брат привлекал немало женских взглядов. Живые темные глаза Маркуса часто заволакивала насмешливая дымка, и улыбка была чудесная, неожиданная, поразительно белоснежная.Откинувшись на спинку кресла, Маркус наблюдал за приближающейся сестрой. Стояли необычно теплые для начала сентября дни. Он снял куртку и закатал рукава рубашки. В таком виде он явно привлекал к себе внимание: мускулистые смуглые руки, слегка поросшие темными волосками, необычайно пропорциональное телосложение. Мощная фигура выдавала в нем страстного спортсмена.Ливии ужасно хотелось узнать еще что-нибудь о «выходках» дурно воспитанной мисс Боумен. Присев на край письменного стола, она заглянула брату в лицо.— Интересно, что же мисс Боумен сделала такого, чтобы так тебя разозлить? — задумчиво проговорила она. — Пожалуйста, Маркус, расскажи! Если не скажешь, я подумаю бог весть что. Мое воображение уже рисует мне что-то очень скандальное, что бедняжка мисс Боумен могла учудить.Маркус презрительно фыркнул.— Бедняжка мисс Боумен! И не проси, Ливия. Я не могу обсуждать с тобой такие вещи.Как и большинство мужчин, Маркус не подозревал, что нет более верного способа разжечь женское любопытство, чем отказать в обсуждении «таких вещей».
— Выкладывай, Маркус, — скомандовала она, — или горько пожалеешь.Он приподнял бровь в иронической усмешке.— К чему лишние угрозы? Боумены уже здесь. Что может быть хуже?— Тогда я попробую догадаться. Ты застукал мисс Боумен с кем-нибудь? Она позволила джентльмену поцеловать себя, или что-нибудь еще похуже?Маркус ответил насмешливой полуулыбкой.— Ну, это вряд ли. Достаточно взглянуть на эту девицу, чтобы любой находящийся в здравом уме мужчина дал деру, вопя от ужаса.Ливия нахмурилась. Похоже, братец не на шутку разозлен на Лилиан Боумен.— Маркус, она очень хорошенькая!— Красивой наружности маловато, чтобы скрывать такие изъяны характера.— Это, какие же?Маркус фыркнул себе под нос, не желая пускаться в объяснения. И так все ясно!— Она любит управлять людьми.— Ты тоже, дорогой, — промурлыкала Ливия. Он как будто не слышал.— Она старается верховодить.— Так же, как и ты!— Она заносчива и бесцеремонна!— Как и ты, — весело сказала Ливия. Маркус рассердился:— Мне казалось, что мы говорим сейчас о недостатках мисс Боумен, а не о моих!Ливия запротестовала, говоря довольно невинным тоном:— Но мне кажется, что в вас так много общего!Она смотрела, как брат кладет перо, поправляет стопку бумаги на столе.— Ну, если мы говорим о ее недостойном поведении… Ты хочешь сказать, что застал ее при компрометирующих обстоятельствах?
— Нет, я этого не говорил, а только сказал, что она не была в обществе джентльменов.— Маркус, у меня нет времени разгадывать загадки, — сказала Ливия, теряя терпение. — Я должна идти встречать Боуменов. И ты, кстати, тоже. И все же скажи, что такого неприличного она натворила?— Ты будешь смеяться, если я скажу.— Она села на лошадь по-мужски? Курила сигару? Плавала голая в пруду?— Не совсем.Маркус задумчиво взял в руки стереоскоп — подарок ко дню рождения от сестры Алины, живущей с мужем в Нью-Йорке. Это было новейшее изобретение, модная вещица из клена и стекла. С помощью стереоскопа можно было увидеть объемное изображение. Стереоснимок поражал глубиной и четкостью деталей… Казалось, что веточка дерева вот-вот оцарапает столь любопытный нос, а горное ущелье, разверзнув пасть, готово было поглотить зрителя, рискующего свалиться туда в любую минуту. Маркус поднес стереоскоп к глазам и стал внимательно разглядывать снимок римского Колизея.Видя, что сестра готова взорваться от нетерпения, брат вдруг сказал:— Я видел, как мисс Боумен играет в лапту в одном нижнем белье.Ливия уставилась на брата.— В лапту? Ты имеешь в виду игру с кожаным мячом и плоской битой?Маркус скривился.— Это было, когда она приезжала сюда в прошлый раз. Мисс Боумен, ее сестра и две их подруги носились как угорелые, а я и Саймон Хант случайно проезжали мимо. Все они были в нижнем белье, кричали, что в эту игру невозможно играть в тяжелых юбках. И сейчас они придумают любую отговорку, лишь бы побегать полуголыми. Эти сестры Боумен — сущие гедонистки в своей жажде наслаждений!Ливия зажала рот, безуспешно пытаясь не рассмеяться.
— Не могу поверить, что ты до сих пор молчал об этом! Маркус поставил стереоскоп на место.— Хоть бы мне поскорее об этом забыть! — мрачно заметил он. — Как, Бога ради, мне смотреть в лицо Томасу Боумену? Ведь у меня перед глазами так и стоит видение его полуодетой дочери!Ливия с веселым удивлением рассматривала профиль брата, ведь он сказал: «дочери», не «дочерей»! Ясно, младшей он даже и не заметил. Ему врезалась в память старшая.Хорошо зная характер брата, Ливия могла бы еще подумать, что этот случай должен его позабавить, а не разозлить. Конечно, у Маркуса строгие нравственные принципы, но он далеко не ханжа. Постоянной любовницы у него пока не было, но до Ливии доходили слухи о нескольких романах. Ей даже довелось краем уха услышать, что строгий на вид братец весьма предприимчив в дамских спальнях. Но как бы там ни было, а живая и веселая американская девушка с неотесанными манерами, горячей кровью и свежеиспеченным богатством совершенно вывела Маркуса из себя. К чему бы это? Уж не подействовала ли и на Маркуса эта американская притягательность, под чары которой угодила вся семья Марсден? В конце концов, Алина вышла замуж за американца, да и она сама только что сочеталась браком с Гидеоном Шоу из Нью-Йорка.— Думаю, в нижнем белье она была очаровательна? — спросила Ливия лукаво.— Да, — ответил Маркус, не задумавшись ни на секунду, — то есть нет. — Он фыркнул. — Я хочу сказать, что почти не смотрел на нее и не мог оценить ее прелести, если, конечно, там есть что оценивать.Ливия прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться.— Да брось, Маркус, ты ведь здоровый тридцатипятилетний мужчина. Неужели ты даже одним глазком не подсмотрел, как мисс Боумен стоит перед тобой в одних панталонах?— Ливия, у меня нет привычки подсматривать. Я или смотрю в открытую, или не смотрю вообще. Подглядывать — это для детей или извращенцев.
Она посмотрела на него с состраданием.— Что ж, я ужасно сожалею, что тебе пришлось вытерпеть такую неприятность. Остается лишь надеяться, что в этот визит мисс Боумен не станет снимать одежду, чтобы шокировать твои утонченные чувства.Маркус скорчил гримасу.— Наверняка не постесняется.— Что ты имеешь в виду? — усмехнулась Ливия. — Не постесняется раздеться или шокировать?Он прорычал:— Достаточно, Ливия. Она захихикала.— Идем, мы должны поздороваться с Боуменами.— У меня нет на это времени, — быстро ответил Маркус, — придумай для меня какое-нибудь извинение.Ливия изумленно уставилась на брата.— Да нет же, Маркус! Ты просто обязан. Первый раз вижу, чтобы ты проявил такую неучтивость!— Черт возьми, они ведь пробудут у нас почти месяц. Будет еще время загладить вину. Разговор об этой девице Боумен вконец испортил мне настроение, даже зубы сводит.Ливия принялась задумчиво рассматривать брата, а он терпеть не мог эту ее манеру.— Я много раз видела, как ты разговариваешь с людьми, которых терпеть не можешь. Раньше тебе всегда хватало выдержки, особенно если тебе что-нибудь от них нужно. По той или иной причине, но упоминание о мисс Боумен слишком тебя раздражает. Кажется, я догадываюсь почему.Его глаза вызывающе блеснули.— В самом деле?— Пока это всего лишь предположение. Я дам тебе знать, когда приду к определенному выводу.— Боже сохрани Лучше пойди и поприветствуй наших гостей, Ливия.— А ты будешь сидеть в кабинете, словно загнанная в нору лиса?Маркус встал.— Я выйду через черный ход, хочу проехать верхом. Думаю, прогулка будет длинной.— Когда ты вернешься?— Приеду к ужину. Ливия устало вздохнула.— Лучше бы тебе не задерживаться, — предупредила она. — Когда я согласилась исполнять роль хозяйки твоего дома, я и не предполагала, что мне придется буквально все делать самой.— Я никогда не опаздываю, — ровным голосом сообщил Маркус и рванул вперед такими шагами, как приговоренный к казни человек, которого вдруг помиловали. Глава 2 Маркус скакал прочь от дома, направляя лошадь по наезженной лесной дороге далеко за пределы поместья. Он спустился в лощину, а затем взобрался вверх по склону и опустил поводья. Лошадь неслась через высушенные солнцем луга. Когда-то здесь был королевский охотничий заказник, теперь же поместье пользовалось славой одного из самых модных мест в Англии. Сюда особенно любили наезжать сливки общества.Нескончаемый поток гостей был Маркусу только на руку. У него появится многочисленная компания для охоты и спортивных развлечений. Можно будет спокойно допустить некоторую свободу политического и финансового маневрирования, ведь какие только дела не решались на домашних приемах!Однако в последние несколько дней Маркус почувствовал какую-то тревогу, а со временем это ощущение только усилилось. Человек исключительно рациональный, он не верил в предчувствия и всякую спиритуалистическую чепуху, столь модную ныне в свете. Но ему действительно казалось, что даже воздух Стоуни-Кросс-Парка изменился. Какое-то тревожное ожидание, затишье перед бурей. Маркус просто не находил себе места.При мысли о Боуменах беспокойное чувство усилилось. Не надо было их приглашать. По правде говоря, он с превеликой радостью отказался бы от сделки с Томасом Боуменом, если бы это избавило от их присутствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38