Как вы думаете, можно ему предложить такую работу?
– Ты говоришь о Женезиу, садовнике, – сообразила Элена. – У нас тут все женщины в него влюблены, но он отдает предпочтение своей хозяйке Магнолии, и она, похоже, к нему тоже неравнодушна, хоть и замужем. Впрочем, что это я сплетничаю? Ты же ему работу предлагаешь! Я думаю, он не откажется подработать.
– Если они выйдут на подиум вдвоем с Нанду – эффект будет потрясающий! Все женщины попадают и расхватают весь наш товар! – с воодушевлением воскликнула Милена.
– Ну что ж, пойдем с ним познакомимся, – предложила Элена.
Женезиу поначалу скептически отнесся к предложению смуглой красотки, но потом все же уразумел, что ему и в самом деле предлагают работенку, и к тому же, похоже, непыльную. Но именно в этом он и увидел главный подвох.
– Вы что же, хотите сказать, что я буду расхаживать в трусах, а все вокруг будут на меня смотреть? Но я же не голубой, сеньора. – Женезиу недвусмысленно подмигнул Милене.
– При чем тут голубой, не голубой? – удивилась она. – Какое это имеет значение? Я приглашу тебя на ближайший показ мод, и ты сам увидишь, что это такое. У моего парня тоже были на этот счет комплексы, но он побывал на показе, и ему понравилось.
– Ну коли так, сеньора, я возражать не буду! Милена простилась с Женезиу, простилась с Эленой и поехала посмотреть, как идут работы в магазине. В том, что она сумела уговорить работать этого парня, она увидела счастливое предзнаменование.
Милена понаблюдала, как работают оформители. Отлично получается, не магазин, а игрушечка. Она отдала им эскиз последней стены.
– Когда думаете закончить? – спросила она.
– Работы у нас еще недели на три, – отвечал художник. – Устраивает?
– В самый раз. За это время мы как раз закупим и оформим товар.
«А там и Нанду выйдет», – мечтала, возвращаясь домой, Милена. Они поедут в свою квартиру, отключат телефон, дверной звонок, они будут одни на свете и будут любить друг друга, как…
Чаще всего она вспоминала ливень по дороге из Ангры, когда Нанду был вынужден посадить вертолет. Тогда он еще боялся ее, а она уже знала, что для нее нет никого на свете дороже…
Они целовались тогда как безумные. Промокли до нитки, и он вытирал ее словно маленькую девочку, так заботливо, так нежно. И тогда она ему доверилась, поняла, что они будут непременно счастливы. Поняла, что такое счастье. Счастье – это чувствовать себя в добрых, ласковых, сильных руках, таких надежных, таких уверенных.
Она слышала голос Нанду, чувствовала кожей его кожу, помнила его объятия, его поцелуи, их взаимную страсть и всей силой этой страсти надеялась, что он должен выйти – сейчас! Сейчас же! Как можно быстрее!
Стоило ей подумать о встрече, как ее начинало колотить будто в лихорадке, и она понимала, что может умереть от любви.
«Я сильная, сильная!» – твердила себе тоненькая красивая девушка в темных очках, которая вела светлый автомобиль, выбирая окраинные улицы, где было меньше движения. Она ехала наугад, только чтобы ехать. Вперед, вперед, двигаться, двигаться – только в этом было сейчас ее спасение. Она и представить себе не могла, что снова окажется в четырех стенах своей спальни и снова будет кусать подушку в немом отчаянии и ярости.
А город готовился к ежегодному карнавалу. Каждый квартал украшал свои улицы по-своему. Уже развесили цветные фонарики на деревьях, светящиеся гирлянды оплели дома. Здесь рабочие выкладывали картину из цветов, там прилаживали яркие рекламные щиты с танцующими красотками. Дуновение веселого праздника доносилось до Милены вместе с душистым запахом цветов, беспечным смехом из окон, зажигательной музыкой. Еще вчера она сжалась бы, чувствуя себя чужой в этом радостном предвкушении веселья. Но сейчас и в этой будоражащей суете она видела счастливое предзнаменование – ее Нанду скоро отпустят! Отпустят! Отпустят!
Долго еще она кружила по ночному Рио. Вышла у порта на набережной и застыла, глядя на мерно работающий океан, который не уставая гнал и гнал к берегу темные волны.
Вглядываясь в него, вбирая его ритм, она словно бы сливалась с океаном, проникалась его энергией.
«Как давно я не была в Ангре, – подумала она. – Мы же с Нанду земноводные, и неизвестно, где нам лучше – в воде или на суше. Начало всему положил тот ливень, а потом ослепительное море Ангры… Мы поедем туда вместе, любимый! Только вместе!»
Глава 10
Атилиу не скрывал от Элены, что обедал в ресторане с Изабел. Элена подходила к телефону, когда Атилиу звонила Бранка, и говорила своим самым чарующим голосом.
– Тебя соблазнительница-обольстительница, – звала она мужа, а он смеялся.
Невольно вспоминала Элена и недовольство Тадиньи. «Эта ваша Флавия, – ворчала служанка, – положила глаз на вашего мужа. Никогда ей не прощу, что в ваше отсутствие она ему банки с консервами открывала и виски с содовой подавала, а смотрела при этом так, что сеньор Атилиу не знал, куда ему деваться».
Словом, вокруг Атилиу по-прежнему вился женский хоровод, и Элена прекрасно понимала, что, если она и в дальнейшем будет отказываться от приглашений мужа пообедать или провести в ресторане вечерок, у него всегда будет какая-нибудь компания и рано или поздно появится и ощутимый результат этих вечеров.
Когда Атилиу вновь пригласил ее вечером в ресторан, она ответила, что пойдет с удовольствием.
Атилиу так по-детски обрадовался, что Элене сделалось даже стыдно, что она обделяет мужа столькими радостями. Обделяет и в большом, и в малом. Но все-таки она верила в их любовь, которая преодолеет любые трудности.
На радостях Атилиу пригласил с ними и Эдуарду, и Леу, а где Леу, там и Катарина. Леу позвал еще и Милену, так что в ресторан отправилась целая компания, собираясь отлично повеселиться.
Как только Атилиу вошел в прохладный уютный зал, Элена сразу поняла – он здесь завсегдатай: к нему сразу же подошел метрдотель, удобно разместил их, понимающе покивал насчет меню.
– Видно, ты часто бывал здесь раньше, – сказала она, опустившись на атласный диванчик и любуясь изысканным букетом на столе.
– Я и сейчас здесь часто бываю, – отозвался Атилиу, – мы с Арналду решаем тут все самые важные вопросы. Народу не слишком много, кухня изысканная, и всегда можно послушать хорошую музыку.
И действительно, оркестр заиграл необыкновенно приятную мелодию. Элена с благодарностью посмотрела на мужа – как она была не права, когда усталостью и головной болью отговаривалась от таких приятных вечеров!..
– Я опять и опять отдаю должное твоему вкусу, – ласково сказала она.
– Ты его оценишь по достоинству только тогда, когда попробуешь те блюда, которые я для вас закажу, и особенно вина.
И Атилиу пошел с метрдотелем выбирать бутылки собственноручно.
Анита, которая пришла с Сезаром отпраздновать в этот ресторан годовщину их знакомства, повернула голову и увидела шагающего по ковровой дорожке Атилиу, а позади него, в углу, профиль Эдуарды. Настроение у нее сразу испортилось.
– По-моему, мы уже достаточно посидели, – сказала она Сезару, – может, нам пора домой?
Праздник у них не слишком удался. Обоим было невесело. Накануне Сезар предложил Аните расписаться, а она? Она совсем не обрадовалась.
– Неужели ты думаешь, что я с тобой столько времени рядом для того, чтобы мы пошли и расписались в мэрии? – обиделась она. – Нет, я хочу настоящую свадьбу, хочу обвенчаться в церкви, в белом платье с фатой, все как у людей.
Сезар попробовал уговорить ее, ведь они еще год назад договорились пожениться, теперь как раз прошел год…
– И ты оплачиваешь долговое обязательство? – насмешливо улыбнулась Анита. – Я ничего от тебя не требую. Давай лучше съездим в отпуск, отдохнем как следует, а там посмотрим – может, и о свадьбе поговорим! Больше всего на свете меня волнует твоя головка. Что-то творится с ней неладное. Я ведь стала невестой врача и замуж хочу выйти тоже за врача!
Анита была настроена весьма боевито, она собиралась бороться за своего Сезара. Настроение его ей не нравилось. За праздничным ужином он явно выпил лишнее, больше пил, чем ел. А тут еще Эдуарда, Элена. Она вообще была настроена враждебно к этому семейству, а к Эдуарде особенно. И ее можно было понять. Своих друзей заметил и Сезар.
– Сейчас я произнесу общий тост, – заявил он. – За этику и материнскую любовь! Или нет! Представляешь, я сейчас выйду на середину зала и все расскажу.
– Что расскажешь? – заинтересовалась Анита.
– Все! – пьяным голосом произнес Сезар. – Выйду на середину зала и крикну: «Друзья! Самая громкая сенсация века!»
– Не позорь себя, – стала удерживать его Анита. – Ты слишком много выпил. Пойдем-ка лучше домой.
Но разве можно остановить одержимого? Сезар направился к столу Элены, за которым собравшиеся только-только осушили первый бокал. Они пили за то, чтобы в следующий раз Нанду был вместе с ними.
– Эдуарда! – раздался голос за спиной Элены. Она обернулась и увидела откровенно пьяного Сезара. – Я хочу открыть тебе свое сердце.
При этих его словах побледнела не только Анита, но и Элена, и, честно говоря, у Элены было больше оснований для испуга.
– Элена! – Теперь Сезар обращался к ней. – Давай откроем свои сердца. Атилиу все поймет! Он поймет, почему я должен бросить эту чертову медицину! И почему мне больше невозможно жить! Во всяком случае, я так жить не могу!
Анита попробовала позвать Сезара.
– Я ухожу домой! – сообщила она. – Сезар, ты меня слышишь?
– Элена! Мы должны признаться. Мне и Виржиния советовала, и отец… – продолжал уговаривать Элену Сезар.
Первый шок у Элены прошел, она снова стала матерью-львицей, она должна была защищать своего детеныша! Поднявшись из-за стола, она увидела направляющуюся к выходу Аниту и, взяв Сезара за руку, потащила его за собой.
– Анита! – окликнула она девушку. – Подожди немного! Сейчас я приведу его в порядок, и вы поедете вместе. Я ведь знаю его с детства, я уверена, я ему помогу. Извините, я на несколько мнут вас покину, – извинилась она перед всеми, кто сидел за столом, избегая взгляда Атилиу.
Сезар говорил не слишком внятно, не слишком громко, поэтому ни Эдуарда, которая болтала с Катариной, ни Атилиу, разговаривающий с Леу, особенно не вникали, о чем идет речь, на чем настаивает, чего хочет Сезар. Все, безусловно, поняли одно: бедный мальчик пьян и Элена взялась привести его в порядок. Однако Атилиу прекрасно расслышал фразу: «Атилиу нас простит», «Давай откроем нашу тайну».
Больше ему сомневаться было не в чем. У Элены тайна была. Элена ее хранила. Тайна касалась смерти их ребенка.
Но раз Элена решила что-то скрывать от него, то смешно и нелепо было бы пытаться именно у нее выяснять правду…
Не обида, не горечь, а печаль безысходности проникла в сердце Атилиу – печаль о том, что неведомая тайна становится стеной, отделяет его от женщины, которую он любит, которая стала его судьбой. Но ему очень хотелось верить во всемогущество любви, в то, что она сумеет преодолеть все препятствия.
Элена тем временем судорожно пыталась образумить Сезара, который беспрестанно твердил, что настало время все сказать Атилиу и Эдуарде – из-за Элены он стал клятвопреступником, потому что клялся использовать свои познания на пользу людям и нарушил клятву, так что ему мешает нарушить обещание, данное Элене?
– Я не могу больше лгать! Лучше я пойду и скажу им всем правду, – твердил он с лихорадочно блестящими глазами.
– И убьешь Эдуарду, которую любишь, – жестко выговорила Элена. – Ее удерживает в жизни только ребенок. Поздно думать, правильно или неправильно мы поступили. Мы это сделали, и теперь должны забыть о том, что сделали, и жить так, словно это и есть правда и никакой другой правды нет!
– Но Эдуарда развелась с мужем! Ей будет легче, если она будет знать эту правду! Я не могу жить и чувствовать себя преступником!
Элена умывала его холодной водой, он был маленький мальчик и должен был подчиниться ее материнской воле:
– Ты ни в чем не виноват, – повторяла она. – При чем тут ты? Я имела право поменять детей. Я сама разберусь с мужем и сама отвечу перед Богом, если Он сочтет мой поступок грехом! Поезжай домой, забудь обо всем, что было. Помни одно: благодаря тебе Эдуарда стала счастливее.
Элена все лила и лила воду на раскисшего Сезара, продолжая твердить ему про Эдуарду, и ее материнская власть оказалась опять так велика, что он вновь подчинился ей.
Леу и Атилиу все же вышли в холл посмотреть, как чувствует себя Сезар, а главное Элена, и убедились, что молодой человек был уже вполне готов отправиться домой. Леу помог Аните посадить Сезара в машину, и все они помахали молодой паре, прощаясь.
– Молодежь совершенно не умеет пить, – с улыбкой сказала Элена. – Вполне мог бы испортить нам вечер, но, к счастью, не испортил.
В этот вечер она пила и смеялась, может быть, больше, чем ей хотелось. По-настоящему весело было молодежи, натужное веселье оставляет горький осадок.
Придя домой, Элена узнала, что приехал Педру. Ему пришлось оставить свой чемодан у Сирлеи, потому что дома никого не было. Тадинья тоже отпросилась, когда узнала, что хозяева уходят.
– У тебя такой элегантный брат, такой умный, обходительный, – сказала на следующее утро Сирлея своей соседке, а Элена заметила, что впервые за много дней Сирлея подкрасила глаза и губы.
«Что ж, все может быть, – подумала она со вздохом, – Сирлея развелась с Нестором, Педру тоже развелся. Может, они и приглянутся друг другу».
Атилиу пообещал брату Элены, который управлял в Сан-Паулу сетью супермаркетов, познакомить его со своим давним другом Тражану.
– Он вполне может помочь тебе с работой, у него самого здесь сеть супермаркетов, так что, думаю, вы отлично поймете друг друга, – пообещал Атилиу.
С Тражану они должны были увидеться на днях: Мег пригласила их всех на костюмированный вечер, который собиралась устроить во время карнавала.
Элена скрепя сердце дала согласие прийти на этот бал. После их выхода в ресторан она лишний раз убедилась, что ей сейчас совсем не хочется бывать на людях, а тем более «общаться».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37