https://wodolei.ru/catalog/installation/
Я приставил пистолет к шее Слейда.
– Ты проедешь мимо, – сказал я. – Ты не должен ни повышать скорость ни притормаживать – ты просто поедешь в том же темпе, пока я не прикажу тебе остановиться.
Когда мы проезжали мимо ответвления дороги, ведущей к дому, я посмотрел на него краем глаза. Он остался примерно в четырехстах ярдах в стороне от нас, и теперь я был абсолютно уверен в том, что это то самое место. Я в этом убедился, когда увидел впереди и слева от нас лавовый гребень, возле которого у меня произошла встреча с Джеком Кейзом. Я похлопал Слейда по плечу.
– Немного дальше слева ты увидеть ровное место, которое расчистили при прокладке дороги. Остановишься там.
Я пнул ногой дверь и громко выругался так, словно больно ударился. Все, что я хотел сделать, это произвести как можно больше шума, чтобы заглушить щелчок обоймы, извлеченной мною из пистолета, и лязг затвора, который я передернул чтобы достать из ствола патрон. Данная процедура оставила меня безоружным, и мне не хотелось, чтобы Слейд об этом узнал. Я собирался нанести ему сильный удар рукояткой пистолета, а сделать это заряженным оружием все равно что добровольно напроситься на тяжелое ранение в живот.
Он съехал с дороги и еще до того, как машина успела остановиться, я сделал резкое рубящее движение, ударив его рукояткой сбоку по основанию шеи. Он издал слабый стон и упал вперед, а его ноги скользнули по педалям. На один тревожный момент машина рванулась вперед, но затем двигатель заглох и наступила полная тишина.
Я сунул руку в карман и, вставив в пистолет полную обойму, дослал в ствол патрон, после чего осмотрел Слейда с близкого расстояния. То, как я с ним обошелся, вполне могло привести к перелому шеи, но я обнаружил, что его голова свободно покачивается из стороны в сторону, и он просто оглушен. Я удостоверился в этом, с силой сжав его руку в том месте, где пуля пробила ладонь. У него не дрогнул ни один мускул.
Полагаю, мне следовало убить его. Те знания, которые накопились в его голове за годы работы в Департаменте, являлись смертельно опасными, и долгом каждого члена Департамента было проследить за тем, чтобы эти сведения оказались навсегда уничтоженными, но я об этом даже не подумал. Я нуждался в Слейде как в заложнике, которого можно обменять на другого заложника, и мне не хотелось обмениваться мертвецами.
Е.М. Форстер однажды сказал, что если бы ему пришлось выбирать между предательством родины и предательством друзей, то он надеется, что у него хватило бы мужества предать родину. Элин была мне больше чем друг – она была моей жизнью, и если для того, чтобы получить ее, я должен отказаться от Слейда, то раздумывать тут не о чем.
Я вышел из машины и открыл багажник. Разорвав на полосы мешковину, в которую были завернуты винтовки, я связал ими руки и ноги Слейда. Затем я положил его в багажник и захлопнул крышку.
Карабин ремингтон, конфискованный мною у Филипса, я вместе с патронами к нему спрятал в расщелине неподалеку от машины, но легкую артиллерию Флита повесил через плечо, после чего зашагал по направлению к дому. У меня было такое чувство, что она мне еще понадобится.
2
В последний раз, когда мне довелось находиться поблизости от этого дома, было темно, и я сломя голову удирал от своих преследователей, не разбирая дороги. Теперь, при дневном свете, я обнаружил, что смогу, оставаясь незамеченным, подобраться к входной двери на расстояние в сто ярдов. Местность была слишком пересеченной, и три лавовых потока, перерезавшие ландшафт в ходе давно угасшего извержения, остыв и затвердев в фазе максимального разлива, образовали пилообразные гребни, полные расщелин и впадин. Вездесущий мох покрыл колючую лаву мягкими растительными подушками. Я продвигался очень медленно, и мне понадобилось полчаса на то, чтобы приблизиться к дому на минимальное расстояние, которое было возможно.
Распластавшись на животе, я осмотрел дом повнимательнее. Теперь я окончательно убедился в том, что передо мной логово Кенникена, поскольку окно в той комнате, в которой меня содержали, было разбито, и на нем отсутствовали занавески. В последний раз, когда я их видел, они были охвачены пламенем.
Перед входной дверью стояла машина, и я заметил, что воздух над капотом немного дрожит. Это означало, что двигатель все еще горячий, и, следовательно, кто-то приехал совсем недавно. Поскольку моя собственная поездка протекала медленно, Кенникен должен был первым добраться сюда из Кьеблавика – значит, что бы Кенникен ни собирался сделать с Элин, чтобы заставить ее рассказать о моем местонахождении, существовал хороший шанс на то, что это еще не началось. Возможно и то, что Кенникен решил отложить допрос до прибытия Слейда. Я от всей души надеялся, что это так.
Оторвав от камней большой кусок мха, я спрятал под ним винтовку Флита вместе с патронами. Я захватил ее с собой на всякий случай – все равно она не принесла бы мне никакой пользы, оставаясь в багажнике машины. Винтовка также была бы бесполезна в доме, но теперь она находилась в пределах быстрого рывка от входной двери.
Я убрал голову и начал медленное отступление по лавовым полям в направлении дорога. Путь, проделанный мною до дома, показался мне самым длинным из всех, что я когда-либо прошел, если не физически, то психологически. Я, вероятно, испытывал те же чувства, что и приговоренный к смертной казни по пути на эшафот. Я открыто приблизился к входной двери, и если кто-то за мной следил, я надеялся, что любопытство заставит его задать себе вопрос, зачем я пришел, вместо того чтобы застрелить меня в десяти шагах от порога.
Немного изменив свой маршрут, я небрежно опустил руку на капот машины. Я не ошибся, двигатель все еще был теплым. За одним из окон что-то промелькнуло, поэтому я убрал руку и подошел к двери. Я нажал на кнопку звонка и услышал мягкий перезвон колокольчиков внутри дома.
Некоторое время ничего не происходило, но вскоре я услышал хруст лавовой крошки под подошвами ботинок и, посмотрев по сторонам, увидел человека, появившегося из-за угла дома слева от меня. Посмотрев направо, я увидел еще одного, и оба приближались ко мне с крайне сосредоточенным выражением на лицах.
Улыбнувшись им, я снова нажал на звонок, и колокольчики издали тихий звон, характерный для любого дома, принадлежащего людям, чей социальный статус не ниже уровня биржевого маклера. Когда дверь открылась, за ней стоял Кенникен. В руке он держал пистолет.
– Я представитель страховой компании, – произнес я любезным тоном. – Ты застраховал свой дом от пожара, Вацлав?
Глава десятая
1
Кенникен смотрел на меня без всякого выражения, и его пистолет был направлен мне в сердце.
– Почему бы мне не убить тебя прямо сейчас?
– Именно об этом я и пришел поговорить, – сказал я. – Ты сделаешь непоправимую ошибку, если поступишь подобным образом. – Я услышал у себя за спиной шаги приближающихся убийц. – Тебе не интересно узнать, почему я оказался здесь? Зачем я подошел к двери и нажал на звонок?
– Мне пришло в голову, что это несколько странно, – сказал Кенникен. – Не возражаешь против легкого обыска?
– Ничуть, – ответил я и почувствовал на себе чьи-то тяжелые руки. Они забрали у меня пистолет Слейда и обоймы с патронами. – Гостеприимные хозяева так не поступают, – заметил я. – Они не держат гостей в дверях подобным образом. Кроме того, что подумают соседи?
– У нас нет соседей поблизости, – сказал Кенникен и посмотрел на меня с озадаченным выражением на лице. – Ты очень хладнокровен, Стюарт. Должно быть ты сошел с ума. Ну что ж, заходи.
– Спасибо, – поблагодарил я и проследовал за Кенникеном в знакомую комнату, где мы беседовали с ним раньше. Я взглянул на дыры, прожженные в ковре, и спросил:
– У вас тут ничего не взрывалось в последнее время?
– Это была неплохая идея, – сказал Кенникен. Он взмахнул пистолетом. – Садись в то же самое кресло.
– Как ты видишь, огонь здесь больше не горит. – Он уселся напротив меня. Прежде чем ты что-либо скажешь, я должен тебе сообщить, что мы захватили девушку, Элин Рагнарсдоттир.
Я вытянул ноги.
– И что вы намерены с ней сделать?
– Мы собирались использовать ее для того, чтобы получить тебя, – сказал он. – Но похоже, что в этом больше нет необходимости.
– Так, значит, нет нужды и держать ее здесь. Ты можешь ее отпустить.
Кенникен улыбнулся.
– Ты по-настоящему забавен, Стюартсен. Очень жаль, что английский мюзик-холл близок к своему закату, ты мог бы сделать себе там прекрасную карьеру в качестве комика.
– Теперь комики чаще всего выступают в рабочих клубах, – заметил я. – Все они обычно хорошие марксисты, так же как и ты. Но я не собираюсь тебя веселить, Вацлав. Она беспрепятственно покинет этот дом, и ты позволишь ей уйти.
Он прищурил глаза.
– Тебе лучше объяснить все как следует.
– Я пришел сюда на своих собственных ногах, – сказал я. – Надеюсь, ты не думаешь, что я сделал бы это, если бы не мог побить твоего туза. Видишь ли, я захватил Слейда. Зуб за зуб. – Его глаза расширились, и я продолжил: – Но я совсем забыл – ты ведь не знаешь человека по имени Слейд. Ты сам мне об этом сказал, а мы все знаем, что Вацлав Викторович Кенникен никогда не опустится до обмана.
– Даже если предположить, что я знаю этого Слейда, какие ты можешь предоставить доказательства? Свое слово?
Я сунул руку в нагрудный карман и резко остановился, когда он приподнял пистолет.
– Не беспокойся, – сказал я. – Надеюсь, ты не будешь возражать против того, чтобы я достал свое доказательство? – Я принял подергивание пистолета за согласие и, вынув из кармана паспорт Слейда, бросил его Кенникену.
Кенникен согнулся над тем местом, где он упал и, взяв паспорт в руки, перелистал одной рукой страницы. Он внимательно изучил фотографию, а затем захлопнул паспорт.
– Это просто документ, выданный на имя Слейда. Он не является доказательством того, что этот человек находится у тебя. Паспорт сам по себе ничего не значит; у меня у самого множество паспортов на разные имена. В любом случае я не знаю никакого Слейда. Это имя ни о чем мне не говорит.
Я рассмеялся.
– Я не знал, что у тебя есть привычка разговаривать с самим собой. Мне известно, что не далее как два часа назад ты звонил этому несуществующему человеку в отель «Борг» в Рейкьявике. Вот что ты ему сказал и что он тебе ответил. – Я дословно повторил телефонный разговор. – Разумеется, за слова Слейда я не могу ручаться, поскольку он не существует.
Лицо Кенникена окаменело.
– Ты обладаешь опасными знаниями.
– Я обладаю более чем знаниями – у меня находится сам Слейд. Он был у меня уже тогда, когда ты с ним говорил. Мой пистолет находился у его толстого загривка.
– И где он сейчас?
– Ради Бога, Вацлав! – воскликнул я. – Ты разговариваешь со мной, а не с какой-нибудь мускулистой безмозглой обезьяной вроде Ильича.
Он пожал плечами.
– Я должен был попробовать.
Я усмехнулся.
– Ты мог бы совершить и более удачную попытку. Хотя я скажу тебе вот что – если ты отправишься на его поиски, то к тому времени, когда ты его найдешь, он будет застывшим трупом. Таков мой приказ.
Кенникен, глубоко задумавшись, прикусил нижнюю губу.
– Приказ, который ты получил – или который ты отдал?
Я наклонился вперед, приготовившись бессовестно лгать.
– Давай исключим все возможные ошибки, Вацлав. Этот приказ отдал я. Если ты или кто-нибудь еще с твоим запахом приблизится к Слейду, то Слейд будет мертв. Таков приказ, который я отдал, и его исполнят, можешь на это положиться.
Любой ценой я должен был не позволить зародиться в его мозгу подозрению, что такой приказ был мною получен. Единственным человеком, который мог отдавать мне приказы, являлся Таггарт, а если он отдает подобный приказ, то, значит, со Слейдом все кончено. Если Кенникен хотя бы на одну минуту поверит в то, что Таггарт расколол прикрытие Слейда, то он сразу же обрубит все концы, убив меня и Элин, а затем вернется в Россию с максимально возможной скоростью.
Я усилил свой аргумент, сказав:
– Может быть, с меня и спустят шкуру, когда я попаду в руки Департамента, но до тех пор мой приказ остается в силе – Слейд получит пулю, если ты приблизишься к нему.
Кенникен мрачно усмехнулся.
– И кто нажмет на курок? Ты говорил, что работаешь независимо от Таггарта, и насколько известно мне, ты действовал в одиночку.
Я сказал:
– Не надо недооценивать исландцев, Вацлав. Я знаю их очень хорошо, и у меня много друзей среди них – так же как у Элин Рагнарсдоттир. Им не нравится то, чем ты занимаешься в их стране, и им не нравится, что один из них оказался в опасности. – Я откинулся на спинку кресла. – Взгляни на ситуацию следующим образом. Это большая страна с весьма малочисленным населением. Каждый здесь знает каждого. Черт возьми, да здесь все состоят в родстве, если копнуть поглубже, – чем исландцы любят заниматься. Я не знаю ни одного народа, за исключением шотландцев, имеющего такой интерес к генеалогии. Так что здесь каждого беспокоит судьба Элин Рагнарсдоттир. Это не многолюдное общество, где люди не знают даже своих соседей. Схватив Элин Рагнарсдоттир, ты поставил себя в трудное положение.
Кенникен выглядел задумчивым. Я надеялся, что дал ему повод для длительных размышлений, но на это не было времени, и мне пришлось усилить давление.
– Я хочу, чтобы девушку привели в эту комнату – целой и невредимой. Если ей причинят какой-либо вред, ты сделаешь большую ошибку.
Он внимательно посмотрел на меня, а затем сказал:
– Очевидно, что ты ничего не сообщил исландским властям. В противном случае полиция уже была бы здесь.
– Ты совершенно прав, – согласился я. – Я не сделал этого по нескольким причинам. Во-первых, чтобы не вызвать международный скандал, который никому не нужен. Вторая причина, более важная, это то, что власти бессильны что-либо сделать со Слейдом, кроме как выдворить его из страны. Мои друзья поступят более радикально: они убьют его при необходимости. – Я наклонился вперед и постучал по колену Кенникена указательным пальцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Ты проедешь мимо, – сказал я. – Ты не должен ни повышать скорость ни притормаживать – ты просто поедешь в том же темпе, пока я не прикажу тебе остановиться.
Когда мы проезжали мимо ответвления дороги, ведущей к дому, я посмотрел на него краем глаза. Он остался примерно в четырехстах ярдах в стороне от нас, и теперь я был абсолютно уверен в том, что это то самое место. Я в этом убедился, когда увидел впереди и слева от нас лавовый гребень, возле которого у меня произошла встреча с Джеком Кейзом. Я похлопал Слейда по плечу.
– Немного дальше слева ты увидеть ровное место, которое расчистили при прокладке дороги. Остановишься там.
Я пнул ногой дверь и громко выругался так, словно больно ударился. Все, что я хотел сделать, это произвести как можно больше шума, чтобы заглушить щелчок обоймы, извлеченной мною из пистолета, и лязг затвора, который я передернул чтобы достать из ствола патрон. Данная процедура оставила меня безоружным, и мне не хотелось, чтобы Слейд об этом узнал. Я собирался нанести ему сильный удар рукояткой пистолета, а сделать это заряженным оружием все равно что добровольно напроситься на тяжелое ранение в живот.
Он съехал с дороги и еще до того, как машина успела остановиться, я сделал резкое рубящее движение, ударив его рукояткой сбоку по основанию шеи. Он издал слабый стон и упал вперед, а его ноги скользнули по педалям. На один тревожный момент машина рванулась вперед, но затем двигатель заглох и наступила полная тишина.
Я сунул руку в карман и, вставив в пистолет полную обойму, дослал в ствол патрон, после чего осмотрел Слейда с близкого расстояния. То, как я с ним обошелся, вполне могло привести к перелому шеи, но я обнаружил, что его голова свободно покачивается из стороны в сторону, и он просто оглушен. Я удостоверился в этом, с силой сжав его руку в том месте, где пуля пробила ладонь. У него не дрогнул ни один мускул.
Полагаю, мне следовало убить его. Те знания, которые накопились в его голове за годы работы в Департаменте, являлись смертельно опасными, и долгом каждого члена Департамента было проследить за тем, чтобы эти сведения оказались навсегда уничтоженными, но я об этом даже не подумал. Я нуждался в Слейде как в заложнике, которого можно обменять на другого заложника, и мне не хотелось обмениваться мертвецами.
Е.М. Форстер однажды сказал, что если бы ему пришлось выбирать между предательством родины и предательством друзей, то он надеется, что у него хватило бы мужества предать родину. Элин была мне больше чем друг – она была моей жизнью, и если для того, чтобы получить ее, я должен отказаться от Слейда, то раздумывать тут не о чем.
Я вышел из машины и открыл багажник. Разорвав на полосы мешковину, в которую были завернуты винтовки, я связал ими руки и ноги Слейда. Затем я положил его в багажник и захлопнул крышку.
Карабин ремингтон, конфискованный мною у Филипса, я вместе с патронами к нему спрятал в расщелине неподалеку от машины, но легкую артиллерию Флита повесил через плечо, после чего зашагал по направлению к дому. У меня было такое чувство, что она мне еще понадобится.
2
В последний раз, когда мне довелось находиться поблизости от этого дома, было темно, и я сломя голову удирал от своих преследователей, не разбирая дороги. Теперь, при дневном свете, я обнаружил, что смогу, оставаясь незамеченным, подобраться к входной двери на расстояние в сто ярдов. Местность была слишком пересеченной, и три лавовых потока, перерезавшие ландшафт в ходе давно угасшего извержения, остыв и затвердев в фазе максимального разлива, образовали пилообразные гребни, полные расщелин и впадин. Вездесущий мох покрыл колючую лаву мягкими растительными подушками. Я продвигался очень медленно, и мне понадобилось полчаса на то, чтобы приблизиться к дому на минимальное расстояние, которое было возможно.
Распластавшись на животе, я осмотрел дом повнимательнее. Теперь я окончательно убедился в том, что передо мной логово Кенникена, поскольку окно в той комнате, в которой меня содержали, было разбито, и на нем отсутствовали занавески. В последний раз, когда я их видел, они были охвачены пламенем.
Перед входной дверью стояла машина, и я заметил, что воздух над капотом немного дрожит. Это означало, что двигатель все еще горячий, и, следовательно, кто-то приехал совсем недавно. Поскольку моя собственная поездка протекала медленно, Кенникен должен был первым добраться сюда из Кьеблавика – значит, что бы Кенникен ни собирался сделать с Элин, чтобы заставить ее рассказать о моем местонахождении, существовал хороший шанс на то, что это еще не началось. Возможно и то, что Кенникен решил отложить допрос до прибытия Слейда. Я от всей души надеялся, что это так.
Оторвав от камней большой кусок мха, я спрятал под ним винтовку Флита вместе с патронами. Я захватил ее с собой на всякий случай – все равно она не принесла бы мне никакой пользы, оставаясь в багажнике машины. Винтовка также была бы бесполезна в доме, но теперь она находилась в пределах быстрого рывка от входной двери.
Я убрал голову и начал медленное отступление по лавовым полям в направлении дорога. Путь, проделанный мною до дома, показался мне самым длинным из всех, что я когда-либо прошел, если не физически, то психологически. Я, вероятно, испытывал те же чувства, что и приговоренный к смертной казни по пути на эшафот. Я открыто приблизился к входной двери, и если кто-то за мной следил, я надеялся, что любопытство заставит его задать себе вопрос, зачем я пришел, вместо того чтобы застрелить меня в десяти шагах от порога.
Немного изменив свой маршрут, я небрежно опустил руку на капот машины. Я не ошибся, двигатель все еще был теплым. За одним из окон что-то промелькнуло, поэтому я убрал руку и подошел к двери. Я нажал на кнопку звонка и услышал мягкий перезвон колокольчиков внутри дома.
Некоторое время ничего не происходило, но вскоре я услышал хруст лавовой крошки под подошвами ботинок и, посмотрев по сторонам, увидел человека, появившегося из-за угла дома слева от меня. Посмотрев направо, я увидел еще одного, и оба приближались ко мне с крайне сосредоточенным выражением на лицах.
Улыбнувшись им, я снова нажал на звонок, и колокольчики издали тихий звон, характерный для любого дома, принадлежащего людям, чей социальный статус не ниже уровня биржевого маклера. Когда дверь открылась, за ней стоял Кенникен. В руке он держал пистолет.
– Я представитель страховой компании, – произнес я любезным тоном. – Ты застраховал свой дом от пожара, Вацлав?
Глава десятая
1
Кенникен смотрел на меня без всякого выражения, и его пистолет был направлен мне в сердце.
– Почему бы мне не убить тебя прямо сейчас?
– Именно об этом я и пришел поговорить, – сказал я. – Ты сделаешь непоправимую ошибку, если поступишь подобным образом. – Я услышал у себя за спиной шаги приближающихся убийц. – Тебе не интересно узнать, почему я оказался здесь? Зачем я подошел к двери и нажал на звонок?
– Мне пришло в голову, что это несколько странно, – сказал Кенникен. – Не возражаешь против легкого обыска?
– Ничуть, – ответил я и почувствовал на себе чьи-то тяжелые руки. Они забрали у меня пистолет Слейда и обоймы с патронами. – Гостеприимные хозяева так не поступают, – заметил я. – Они не держат гостей в дверях подобным образом. Кроме того, что подумают соседи?
– У нас нет соседей поблизости, – сказал Кенникен и посмотрел на меня с озадаченным выражением на лице. – Ты очень хладнокровен, Стюарт. Должно быть ты сошел с ума. Ну что ж, заходи.
– Спасибо, – поблагодарил я и проследовал за Кенникеном в знакомую комнату, где мы беседовали с ним раньше. Я взглянул на дыры, прожженные в ковре, и спросил:
– У вас тут ничего не взрывалось в последнее время?
– Это была неплохая идея, – сказал Кенникен. Он взмахнул пистолетом. – Садись в то же самое кресло.
– Как ты видишь, огонь здесь больше не горит. – Он уселся напротив меня. Прежде чем ты что-либо скажешь, я должен тебе сообщить, что мы захватили девушку, Элин Рагнарсдоттир.
Я вытянул ноги.
– И что вы намерены с ней сделать?
– Мы собирались использовать ее для того, чтобы получить тебя, – сказал он. – Но похоже, что в этом больше нет необходимости.
– Так, значит, нет нужды и держать ее здесь. Ты можешь ее отпустить.
Кенникен улыбнулся.
– Ты по-настоящему забавен, Стюартсен. Очень жаль, что английский мюзик-холл близок к своему закату, ты мог бы сделать себе там прекрасную карьеру в качестве комика.
– Теперь комики чаще всего выступают в рабочих клубах, – заметил я. – Все они обычно хорошие марксисты, так же как и ты. Но я не собираюсь тебя веселить, Вацлав. Она беспрепятственно покинет этот дом, и ты позволишь ей уйти.
Он прищурил глаза.
– Тебе лучше объяснить все как следует.
– Я пришел сюда на своих собственных ногах, – сказал я. – Надеюсь, ты не думаешь, что я сделал бы это, если бы не мог побить твоего туза. Видишь ли, я захватил Слейда. Зуб за зуб. – Его глаза расширились, и я продолжил: – Но я совсем забыл – ты ведь не знаешь человека по имени Слейд. Ты сам мне об этом сказал, а мы все знаем, что Вацлав Викторович Кенникен никогда не опустится до обмана.
– Даже если предположить, что я знаю этого Слейда, какие ты можешь предоставить доказательства? Свое слово?
Я сунул руку в нагрудный карман и резко остановился, когда он приподнял пистолет.
– Не беспокойся, – сказал я. – Надеюсь, ты не будешь возражать против того, чтобы я достал свое доказательство? – Я принял подергивание пистолета за согласие и, вынув из кармана паспорт Слейда, бросил его Кенникену.
Кенникен согнулся над тем местом, где он упал и, взяв паспорт в руки, перелистал одной рукой страницы. Он внимательно изучил фотографию, а затем захлопнул паспорт.
– Это просто документ, выданный на имя Слейда. Он не является доказательством того, что этот человек находится у тебя. Паспорт сам по себе ничего не значит; у меня у самого множество паспортов на разные имена. В любом случае я не знаю никакого Слейда. Это имя ни о чем мне не говорит.
Я рассмеялся.
– Я не знал, что у тебя есть привычка разговаривать с самим собой. Мне известно, что не далее как два часа назад ты звонил этому несуществующему человеку в отель «Борг» в Рейкьявике. Вот что ты ему сказал и что он тебе ответил. – Я дословно повторил телефонный разговор. – Разумеется, за слова Слейда я не могу ручаться, поскольку он не существует.
Лицо Кенникена окаменело.
– Ты обладаешь опасными знаниями.
– Я обладаю более чем знаниями – у меня находится сам Слейд. Он был у меня уже тогда, когда ты с ним говорил. Мой пистолет находился у его толстого загривка.
– И где он сейчас?
– Ради Бога, Вацлав! – воскликнул я. – Ты разговариваешь со мной, а не с какой-нибудь мускулистой безмозглой обезьяной вроде Ильича.
Он пожал плечами.
– Я должен был попробовать.
Я усмехнулся.
– Ты мог бы совершить и более удачную попытку. Хотя я скажу тебе вот что – если ты отправишься на его поиски, то к тому времени, когда ты его найдешь, он будет застывшим трупом. Таков мой приказ.
Кенникен, глубоко задумавшись, прикусил нижнюю губу.
– Приказ, который ты получил – или который ты отдал?
Я наклонился вперед, приготовившись бессовестно лгать.
– Давай исключим все возможные ошибки, Вацлав. Этот приказ отдал я. Если ты или кто-нибудь еще с твоим запахом приблизится к Слейду, то Слейд будет мертв. Таков приказ, который я отдал, и его исполнят, можешь на это положиться.
Любой ценой я должен был не позволить зародиться в его мозгу подозрению, что такой приказ был мною получен. Единственным человеком, который мог отдавать мне приказы, являлся Таггарт, а если он отдает подобный приказ, то, значит, со Слейдом все кончено. Если Кенникен хотя бы на одну минуту поверит в то, что Таггарт расколол прикрытие Слейда, то он сразу же обрубит все концы, убив меня и Элин, а затем вернется в Россию с максимально возможной скоростью.
Я усилил свой аргумент, сказав:
– Может быть, с меня и спустят шкуру, когда я попаду в руки Департамента, но до тех пор мой приказ остается в силе – Слейд получит пулю, если ты приблизишься к нему.
Кенникен мрачно усмехнулся.
– И кто нажмет на курок? Ты говорил, что работаешь независимо от Таггарта, и насколько известно мне, ты действовал в одиночку.
Я сказал:
– Не надо недооценивать исландцев, Вацлав. Я знаю их очень хорошо, и у меня много друзей среди них – так же как у Элин Рагнарсдоттир. Им не нравится то, чем ты занимаешься в их стране, и им не нравится, что один из них оказался в опасности. – Я откинулся на спинку кресла. – Взгляни на ситуацию следующим образом. Это большая страна с весьма малочисленным населением. Каждый здесь знает каждого. Черт возьми, да здесь все состоят в родстве, если копнуть поглубже, – чем исландцы любят заниматься. Я не знаю ни одного народа, за исключением шотландцев, имеющего такой интерес к генеалогии. Так что здесь каждого беспокоит судьба Элин Рагнарсдоттир. Это не многолюдное общество, где люди не знают даже своих соседей. Схватив Элин Рагнарсдоттир, ты поставил себя в трудное положение.
Кенникен выглядел задумчивым. Я надеялся, что дал ему повод для длительных размышлений, но на это не было времени, и мне пришлось усилить давление.
– Я хочу, чтобы девушку привели в эту комнату – целой и невредимой. Если ей причинят какой-либо вред, ты сделаешь большую ошибку.
Он внимательно посмотрел на меня, а затем сказал:
– Очевидно, что ты ничего не сообщил исландским властям. В противном случае полиция уже была бы здесь.
– Ты совершенно прав, – согласился я. – Я не сделал этого по нескольким причинам. Во-первых, чтобы не вызвать международный скандал, который никому не нужен. Вторая причина, более важная, это то, что власти бессильны что-либо сделать со Слейдом, кроме как выдворить его из страны. Мои друзья поступят более радикально: они убьют его при необходимости. – Я наклонился вперед и постучал по колену Кенникена указательным пальцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37