Я не собирался брать его с собой на встречу с Джеком Кейзом, но в то же время мне не хотелось появляться там с пустыми руками.
Когда я вернулся в дом, Элин уже проснулась.
Она посмотрела на меня сонными глазами и сказала:
– Не могу понять, почему я так устала.
– Это вполне естественно, – произнес я рассудительно. – Тебя ранили, и ты тряслась по Обиггдиру в течение двух дней, не имея возможности как следует отдохнуть. Меня совсем не удивляет, что ты устала. Я и сам встал сегодня с постели с большим трудом.
Элин встревожилась и, широко открыв глаза, посмотрела на Сигурлин, которая расставляла цветы в вазе. Я сказал:
– Сигурлин знает, что ты не падала ни на какие камни. Она знает, что в тебя стреляли, но не знает как и почему – и я не хочу, чтобы ты ей об этом говорила. И я не хочу, чтобы ты обсуждала с ней что-либо еще. – Я повернулся к Сигурлин. – В свое время ты узнаешь всю историю, но в данный момент знать ее для тебя опасно.
Сигурлин понимающе кивнула. Элин сказала:
– Мне кажется, я смогу проспать целый день. Сейчас я чувствую себя усталой, но ко времени нашей поездки к Гейзеру я буду в полном порядке.
Сигурлин пересекла комнату и стала взбивать подушку за головой Элин. Холодный профессионализм говорил о тренированной медсестре.
– Ты никуда не поедешь, – сказала она резко. – По крайней мере, в ближайшие два дня.
– Но я должна, – запротестовала Элин.
– Ничего ты не должна. Твое плечо в плохом состоянии. – Губы Сигурлин плотно сжались, когда она посмотрела вниз на Элин. – На самом деле тебя необходимо показать доктору.
– О, нет! – воскликнула Элин.
– Хорошо, тогда делай то, что я сказала.
Элин посмотрела на меня с мольбой. Я вмешался:
– Я еду всего лишь повидаться с человеком. И в любом случае Джек Кейз в твоем присутствии не скажет ни единого слова – ты ведь не являешься членом клуба. Я просто подъеду к Гейзеру, поболтаю там со своим знакомым, а потом вернусь сюда, – на этот раз ты вполне можешь держать свой курносый нос в стороне от моих проблем.
Лицо Элин застыло, и Сигурлин сказала:
– Я оставляю вас пошептать друг другу на ушко разные сладкие глупости. – Она улыбнулась. – Вам двоим предстоит провести вместе интересную жизнь.
Она покинула комнату, а я произнес мрачно:
– Это звучит как китайское проклятие: «Чтоб тебе жить в интересные времена».
– Хорошо, – сказала Элин усталым голосом. – Я не буду доставлять тебе лишних проблем. Можешь ехать к Гейзеру один.
Я присел на край кровати.
– Дело не в том, что ты доставляешь мне проблемы, я просто хочу, чтобы ты держалась в стороне. Ты нарушаешь мою сосредоточенность, и если у меня возникнут какие-либо трудности, мне придется отвлекать на тебя часть своего внимания.
– Я разве была тебе обузой?
Я покачал головой.
– Нет, Элин, ты не была мне обузой. Но правила игры могут измениться. Меня преследовали по всей Исландии, и я от этого порядком устал. Если обстоятельства мне позволят, я повернусь кругом и поведу охоту сам.
– А я стою на твоем пути, – произнесла она уныло.
– Ты цивилизованная личность, – сказал я, – весьма законопослушная и зависимая от различных условностей. Сомневаюсь, что тебя хотя бы раз в жизни оштрафовывали за неправильную парковку автомобиля. Пока за мной охотятся, я и сам соблюдаю кое-какие условности, их немного, но все же они есть. Но когда охотником становлюсь я сам, я не могу себе этого позволить. Боюсь, ты придешь в ужас от того, что я буду делать.
– Ты будешь убивать, – сказала она. Это было утверждением.
– Может быть, и кое-что похуже, – произнес я мрачно, н она поежилась. – Вовсе не потому, что мне этого хочется – я не убийца. Мне не нравится, что я делаю, но меня принуждают делать это против моей воли.
– Ты прячешься за красивые слова, – сказала она. – Ты не должен убивать.
– Не слова, – возразил я. – Всего одно слово – выживание. Мальчишка-призывник из американского колледжа может быть пацифистом, но когда вьетконговцы начинают стрелять в него из этих русских 7.62-миллиметровых винтовок, он, не задумываясь, стреляет в ответ, можешь не сомневаться. И Кенникен, который преследует меня, получит то, что заслужил. Я не просил стрелять в меня у реки Тунгнаа – он и не нуждался в моем разрешении, но он, должно быть, не очень удивился, когда я начал стрелять в ответ. Черт возьми, ему следовало этого ожидать!
– Мне понятна твоя логика, – сказала Элин. – Но не надейся на то, что она мне понравится.
– Боже! – воскликнул я. – Думаешь, она нравится мне самому?
– Мне очень жаль, Алан, – сказала она и слабо улыбнулась.
– Мне тоже. – Я поднялся. – После этого краткого экскурса в дебри философии тебе лучше всего позавтракать. Я посмотрю, что Сигурлин может предложить.

4

Я покинул Лаугарватн в восемь часов вечера. Пунктуальность, возможно, и является добродетелью, но мой опыт говорил мне, что добродетельные люди часто умирают молодыми, в то время как грешники доживают до преклонного возраста. Я назначил встречу с Джеком Кейзом на пять часов, но ему не будет большого вреда от того, если он протомится в ожидании несколько часов, и кроме того, я помнил, что договаривался о встрече по открытой радиосвязи.
Я прибыл к Гейзеру на фольксвагене Гуннара и припарковал машину в тихом месте в достаточном удалении от летнего отеля.
Несколько человек, совсем немного, прогуливались среди луж с кипящей водой, держа фотоаппарат наготове. Сам Гейзер, давший свое имя всем остальным фонтанирующим термальным источникам на Земле, бездействовал. Прошло много времени с тех пор, как Гейзер проявлял активность. Существовавший обычай пробуждать его к жизни, бросая камни в жерло источника, возымело свои негативные последствия, и канал, идущий из расположенной глубоко под землей камеры, оказался заблокирован. Однако Строккур работал с заводной эффективностью и поднимал к небу плюмаж из брызг кипящей воды с интервалом в семь минут.
Долгое время я оставался в машине, прилежно используя бинокль. За последующий час я не заметил поблизости знакомых лиц, что, однако, не произвело на меня большого впечатления. Наконец я выбрался из автомобиля и направился в сторону отеля «Гейзер», держа одну руку в кармане на рукоятке пистолета.
Кейз был в фойе, он сидел в углу и читал книжку в бумажной обложке. Я подошел к нему и сказал:
– Привет, Джек; у тебя совсем неплохой загар – ты, должно быть, много времени проводил на солнце?
Он поднял голову.
– Я был в Испании. Что тебя задержало?
– То да се.
Я приготовился сесть, но он возразил:
– Здесь слишком людно – давай пройдем в мою комнату. Кроме того, я захватил с собой бутылку.
– Превосходно.
Я проследовал за ним в его номер. Он закрыл дверь и повернулся, чтобы осмотреть меня.
– Этот пистолет в кармане портит линию твоего костюма. Почему ты не пользуешься наплечной кобурой?
Я усмехнулся.
– Человек, у которого я забрал пистолет, не имел ее при себе. Как ты сам, Джек? Я рад тебя видеть.
Он угрюмо пробормотал:
– Ты, может быть, еще изменишь свое мнение на этот счет. – Легким ударом руки он открыл лежащий на кресле чемодан и извлек на свет бутылку. Он щедро наполнил стакан и протянул его мне. – Какого черта ты здесь вытворяешь? Ты доставляешь Таггарту много хлопот.
– Он был близок к точке кипения, когда я с ним разговаривал, – сказал я и сделал маленький глоток виски. – Большую часть времени меня травили, как зайца, но я все же ушел от погони.
– По пути сюда за тобой не следили? – спросил он быстро.
– Нет.
– Таггарт сказал мне, что ты убил Филипса. Это правда?
– Если Филипс тот самый человек, который называл себя Бушнером и Грахамом, то это правда.
Он посмотрел на меня с изумлением.
– Ты признаешь это!
Я расслабился в своем кресте.
– Почему бы и нет, если так и было? Хотя я не знал, что это Филипс. Он подкрался ко мне ночью с оружием в руках.
– Слейд описывал все совсем не так. Он говорил, что ты стрелял и в него.
– Стрелял – но уже после того, как я убрал Филипса. Они со Слейдом пришли вместе.
– Слейд говорил, что дело обстояло иначе. Он сказал, что они с Филипсом находились в машине, когда ты напал на них из засады.
Я рассмеялся.
– С чем? – Я вытащил сген дабх из ножен на голени и метнул его в другой конец комнаты, где он вонзился в верхнюю часть туалетного столика и мелко задрожал. – Вот с ним?
– Он сказал, у тебя была винтовка.
– Где я мог раздобыть винтовку? – поинтересовался я. – Хотя он отчасти прав, я забрал винтовку у Филипса после того, как убрал его вот этим маленьким дротиком. Потом я сделал три выстрела по машине Слейда, но все же упустил ублюдка.
– Боже! – воскликнул Кейз. – Неудивительно, что Таггарт рвет и мечет. Ты что, растерял все свои шарики?
Я вздохнул.
– Джек, Таггарт рассказывал что-нибудь о девушке?
– Он сказал, что ты упоминал какую-то девушку. Он не знает, верить ли тебе.
– Ему лучше мне поверить, – сказал я. – Эта девушка находится неподалеку отсюда и по вине Филипса у нес пулевое ранение в области плеча. Еще немного, и он убил бы ее. На этот счет не может существовать двух мнений, и если хочешь, я могу отвезти тебя к ней, чтобы ты сам посмотрел на рану. Слейд сказал, что я напал на него из засады. Как ты думаешь, стал бы я это делать на глазах у своей невесты? И зачем вообще мне нужно было устраивать на него засаду? – Тут я задал каверзный вопрос. – Что, по его словам, он сделал с телом Филипса?
Кейз нахмурился.
– Я не думаю, чтобы такой вопрос поднимался.
– Вряд ли он смог бы ответить на него вразумительно, – сказал я. – Когда я в последний раз видел Слейда, он, удирая от меня, гнал машину, как маньяк, – и тела при нем не было. Я избавился от него позже.
– Все это очень хорошо, – заметил Кейз. – Но это произошло после Акурейри, а в Акурейри ты должен был передать груз Филипсу. Ты не передал его ни ему, ни Слейду, почему?
– Операция воняет, – сказал я и изложил все в деталях.
Я говорил в течение двадцати минут, и к тому времени, когда я закончил, глаза Кейза были готовы вылезти из орбит. Он сглотнул, и его адамово яблоко конвульсивно дернулось.
– Ты на самом деле считаешь, что Слейд русский агент? И ты думаешь, что Таггарт это проглотит? Я в жизни не слышал более абсурдной истории.
Я произнес терпеливо:
– Я последовал инструкциям Слейда в Кьеблавике, и меня чуть не пристукнул Линдхольм; в Асбьюрги Слейд послал за мной Филипса – откуда он узнал, что русские получили фальшивку? Потом еще кальвадос, потом...
Кейз поднял руки.
– Нет нужды повторять все снова. Линдхольм мог наткнуться на тебя случайно – взять под наблюдение все дороги вокруг Кьеблавика довольно просто. Слейд утверждает, что он не приходил за тобой в Асбьюрги. А что касается кальвадоса... – Он развел руки в стороны. – Об этом известно только с твоих слов.
– Кто ты, черт возьми, такой, Джек? Следователь, судья и суд присяжных в одном лице? Или меня уже осудили, и ты исполнитель приговора?
– Держи себя в руках, – произнес он устало. – Я просто пытаюсь разобраться, насколько серьезны твои обвинения, вот и все. Что ты делал после того, как покинул Асбьюрги?
– Мы поехали на юг в пустынную местность, – сказал я. – А потом в игру вступил Кенникен.
– Тот, который пьет кальвадос? Тот, с кем ты имел стычку в Швеции?
– Тот самый. Мой старый приятель. Вацлав. Тебе не кажется, что это несколько странно, Джек? Откуда Кенникен смог узнать, в каком направлении вести преследование? Но Слейд об этом, разумеется, знал; ему было известно, по какому пути мы поехали после того, как покинули Асбьюрги.
Кейз задумчиво посмотрел на меня.
– Знаешь, порой ты бываешь чертовски убедителен. Я боюсь, что поверю в эту глупую историю, если не буду соблюдать осторожность. Но Кенникену не удалось тебя схватить.
– Он шел за мной по пятам, – сказал я. – Ему даже не помогли эти проклятые янки.
Кейз привстал.
– Но они-то тут причем?
Я достал из кармана пропуск Флита и швырнул его через комнату на колени Кейза.
– Этот парень прострелил дырку в моей покрышке с очень большого расстояния. Когда я снова продолжил свой путь, Кенникен следовал за мной с отставанием в десять минут.
Я рассказал Кейзу, как это произошло.
Его губы изогнулись в хмурой усмешке.
– Теперь ты в самом деле перебираешь через край. Полагаю, ты собираешься обвинить Слейда в том, что он еще и агент ЦРУ, – произнес он саркастично. – Зачем американцам помогать Кенникену схватить тебя?
– Я и сам хотел бы знать, – сказал я искренне.
Кейз внимательно осмотрел пропуск.
– Флит – я знаю это имя, его упоминали при мне, когда я был в Турции год назад. Он работает в ЦРУ на должности профессионального убийцы, и он очень опасен.
– Только не в течение ближайшего месяца, – сказал я. – Я проломил ему череп.
– Ну а что произошло дальше?
Я пожал плечами.
– Я сломя голову удирал от Кенникена, а его мальчики пытались схватить меня за выхлопную трубу – у нас произошла небольшая стычка возле реки, а затем я его потерял. Полагаю, он где-то здесь неподалеку.
– А сверток по-прежнему у тебя?
– Не со мной, Джек, – произнес я очень мягко. – Не со мной, но достаточно близко.
– Он мне не нужен, – сказал Кейз и пересек комнату, чтобы взять мой пустой стакан. – Планы изменились. Ты доставишь сверток в Рейкьявик.
– Всего-то, – сказал я. – А что если я откажусь?
– Не будь дураком. Таггарт хочет, чтобы все было сделано именно так, и тебе лучше не раздражать его снова. Ты не только расстроил его операцию, но и убил Филипса, а за это он может вычеркнуть тебя из списка живых. У меня есть послание от него – доставь сверток в Рейкьявик, и тебе все простят.
– Должно быть, он и на самом деле очень важен, – сказал я, рассматривая свои ногти. – Сам посуди – я убил двух человек, почти отстрелил ногу еще одному и, может быть, расколол пару черепов, – и Таггарт говорит, что он заметет все это под ковер?
– Русские и американцы сами позаботятся о себе – они сами похоронят своих мертвецов, если таковые у них появятся, – сказал Кейз жестоко. – Но Таггарт – и только Таггарт – способен сделать тебя чистым с нашей стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37