Люди прислушаются к вам. Это вы хорошо придумали.
Когда его верный слуга вышел из зала, Пейтон вздохнул. Говоря о необходимости приглядывать за Кирсти, чтобы она не совершила опрометчивого поступка, он подумал, что ему самому предстоит сдерживать эмоции, пока сэр Родерик жив. Никогда еще жизнь не бросала Пейтону подобного вызова. Ведь так хочется обличить этого преступника немедленно, объявив во всеуслышание о его злодеяниях. Но еще больше хочется прикончить его немедленно. Быть может, необходимость удерживать Кирсти от необдуманных поступков даст ему силы справиться с собственными эмоциями.
А как скрыть свои планы от родни? Именно к такому крестовому походу члены его клана присоединились бы с большим энтузиазмом. Пейтон знал, что еще долго ему придется утешать родственников, оскорбленных в своих лучших чувствах, после того как они узнают, что он не посвятил их в тайну. И все-таки он не допустит их вмешательства в это дело, по крайней мере до тех пор, пока не окажется в совсем уж безвыходном положении или же не исчезнет опасность, что гнев могущественного клана Макаев обрушится на их головы. Конечно, его семья больше и сильнее семьи Кирсти, но он боялся возмездия так же, как она. Может, родня Макайя и не вырежет его клан и их союзников, но они способны пустить Мюрреям кровь, что Пейтону совсем не улыбалось.
В этот момент дверь зала медленно приоткрылась. Пейтон напрягся, но тут же расслабился – в зал робко вошла Мойра. Очаровательная девчушка, с густыми каштановыми кудрями и огромными темными глазами. Пейтон улыбнулся девочке, которая побежала к нему – чистенькая ночная рубашонка раздувалась пузырем – и вскарабкалась на кресло справа от него. Пейтон пододвинул тарелку с хлебом и сыром поближе к ней. Когда девочка улыбнулась, сердце болезненно сжалось. Девочка все еще доверяла взрослым! Этого сэр Родерик отнять у нее не сумел.
– Почему ты не спишь, крошка? – спросил он, наливая ей в кубок чистой, прохладной воды.
– Я есть захотела, – ответила девочка.
– Мистрис Элис отнесла вам еды в вашу комнату.
– Она спит. – Девочка отпила воды, затем негромко спросила: – А где Кирсти?
– Она тоже спит. Я отвел ей комнату прямо напротив вашей.
Пейтон не слишком удивился, когда в зал вошел Каллум, быстрым шагом подошел к девочке и встал рядом с ней. Он выглядел совершеннейшим ребенком в ночной рубашке, из-под которой виднелись его худые ноги. Но гнев и подозрительность, сверкавшие в его зеленых глазах, и нож, который он держал в руке, делали его взрослым.
– Зачем ты взял с собой нож, Каллум? – спросила Мойра. – У них есть чем резать хлеб.
– А я, девочка, не хлеб собрался резать, – отрезал Каллум. – Нечего тебе делать здесь с этим дядькой.
– Но он – не плохой дядька.
– Да? Откуда ты знаешь?
Мгновение Мойра смотрела на Пейтона, потом перевела взгляд на Каллума и пожала плечами.
– По глазам вижу. У него глаза не такие, как у мужика моей мамки или у сэра Родерика. – Она снова перевела взгляд на Пейтона. – А моя мамка теперь с ангелами, так же как и мой братик. Но меня ангелы не заберут, правда?
– Нет, деточка, – ответил Пейтон. – Я этого не допущу. Кроме того, у тебя есть прекрасный защитник. – Он кивнул на Каллума.
– Да. – Мойра улыбнулась мальчику. – У него есть большой нож.
– Что верно, то верно, – согласился Пейтон. – Возможно, он даже захочет научиться владеть этим оружием, – добавил он, пристально глядя на мальчика.
– Я неплохо владею ножом, – резко ответил Каллум.
– Ну что ж, тогда тебе не придется брать уроки у Йена Сильного. – Пейтон отпил из кубка, чтобы скрыть улыбку – слова Пейтона вызвали у Каллума живой интерес.
– Может, этот дядька и сможет показать мне прием-другой, – небрежно бросил он.
– Вполне возможно.
– Я подумаю.
– И правильно сделаешь.
– Мне ведь, знаете ли, малышню надо защищать, и вообще…
– Верно, мальчик. И чтобы быть бодрым и сильным для выполнения этой важной работы, тебе следует выспаться. – Пейтон встал и, не сводя глаз с Каллума, который сразу напрягся, помог Мойре слезть с кресла. – Я и сам собираюсь ложиться. – Мойра сунула ручонку в его ладонь. Это было так трогательно! – Прежде чем вы вернетесь в свою постель, я покажу вам, где спит леди Кирсти.
Пейтон чувствовал на себе пристальный взгляд Каллума, не отстававшего ни на шаг от него и Мойры, пока они поднимались по лестнице. Видимо, уже одно то, что Кирсти выбрала в помощники Пейтона, заронило в душу Каллума искру доверия. Пейтон решил сделать все, чтобы эта искра превратилась в огонь. Пейтон признает Каллума защитником малышей, что для мальчика очень важно. Именно эта роль, которую Каллум на себя взял, поможет ему оправиться от всего пережитого. Ведь Каллум сумел выжить и убежать, он был боец, а Пейтон хорошо знал, что такое бойцовский характер.
Он приостановился перед комнатой Кирсти и чуть приоткрыл дверь, чтобы дети смогли увидеть, что их леди рядом с ними и в полной безопасности. Она лежала на животе, раскинувшись на постели, линии хрупкого тела едва виднелись под одеялами. Лицо было обращено к ним, одна рука, сжатая в кулачок, почти касалась губ. «Совсем как ребенок», – подумал Пейтон и в который раз задался вопросом: что же было в ней такого, что помешало сэру Родерику воспринимать ее как ребенка? Ведь в нежном пятнадцатилетнем возрасте она, должно быть, еще меньше напоминала взрослую девушку, и, однако, ее муж, несмотря на все свои надежды, судя по всему, не сумел убедить себя в том, что она ребенок, когда пришло время возлечь с ней на супружеское ложе. Пейтон имел несчастье сталкиваться с мужчинами, имевшими такие же порочные наклонности, как и сэр Родерик. Но у всех у них были и жены, и дети, и все они были, очевидно, способны к выполнению супружеского долга, несмотря на демонов, таящихся внутри. Возможно, подумал Пейтон, демон сэра Родерика полностью подчинил его себе. Пейтон тихо прикрыл дверь и подвел детей к их собственной комнате.
– Вы будете сражаться с сэром Родериком завтра утром? – спросил Каллум шепотом, на секунду задержавшись возле Пейтона, в то время как Мойра на цыпочках шла к своей постели.
– Я начну сражение прямо завтра, да, – ответил Пейтон так же тихо. – Думаю, это будет долгая битва. К штурму надо будет готовиться медленно и осторожно.
– Почему?
– Потому что, кроме нас, никто не хочет выступить против сэра Родерика. Только мы. А этого недостаточно. Его семья очень могущественна.
– Нас всех убьют.
Пейтон, довольный тем, что мальчик оказался достаточно умен, чтобы понять всю сложность ситуации, кивнул:
– А также мои родичи и родичи вашей леди могут оказаться в большой опасности, может, даже начнется межклановая война. Да, сэр Родерик должен умереть, но надо постараться, чтобы из-за него не погибли ни в чем не повинные люди.
Каллум кивнул:
– Все это потребует времени.
– Да, мальчик, тем более что и ты, и остальные дети, и ваша леди должны находиться в надежном укрытии. Сэр Родерик отведает разящей стали правосудия, но ты должен проявить терпение.
– Я буду терпелив. Я вырасту и стану сильным, – Каллум бросил взгляд на нож, который держал в руке, – и научусь сражаться. – Он посмотрел на Пейтона. – И не только сильным. Я стану ловким и умелым.
– В этом я не сомневаюсь.
– И смогу защитить малышей от всех выродков вроде сэра Родерика. Я научусь выслеживать таких злодеев и расправляться с ними. Клянусь.
Каллум направился к своей постели.
Пейтон же пошел к себе, размышляя над словами Каллума. Мальчик дал клятву защищать детей. Пейтон и вся его родня сделают все возможное, чтобы мальчик смог ее выполнить. Каллум должен вступить во взрослую жизнь, имея за спиной годы учения и обладая всеми необходимыми навыками. У него должно быть оружие, которое понадобится ему, чтобы сообразно собственному желанию стать защитником невинных душ. Пейтон понимал, что, если он сумеет оставить после себя в мире такое наследие, ему будет чем гордиться.
Глава 3
– Где дети? – спросил Пейтон Йена Сильного, с которым столкнулся возле комнаты детей, в которой сейчас никого не было.
– Да они все встали с час назад или даже раньше и где-то тут бегают, – ответил Йен.
– Господи! Как же я вчера утомился, если даже беготня пятерых детей не разбудила меня!
– Да нет, эти детишки такие тихие, что сердце разрывается, глядя на них. Ходят, как маленькие привидения. – Йен печально покачал головой и стал спускаться с лестницы. – Моя Элис тоже ничего не услышала бы, не разбуди ее Мойра. Бедная девочка не смогла сама одеться.
– Мойра относится к нам с большим доверием, – заметил Пейтон, спускаясь вслед за Йеном.
– Моя Элис думает, что остальные малыши тоже перестанут нас бояться. Девочку, похоже, когда-то очень любила ее мать, так что она знает, что взрослые могут быть и добрыми. А маленькие мальчики, наверное, не так долго прожили у этого злодея, и потому он не успел полностью вытравить в них детскую доверчивость. А вот Каллум утратил почти полностью и то и другое еще прежде, чем этот проклятый сэр Родерик удостоил его своим вниманием. Ведь он же был беспризорником, жил на улице и вел ужасную жизнь, как бездомная кошка.
Пейтон вздохнул:
– Но он выжил. Он сильный мальчик. И хочет стать защитником обездоленных.
– И возможно, станет им, если только удастся научить его чему-нибудь. Не только резать глотки негодяям вроде сэра Родерика.
– Да, эта задача не из легких, – смеясь, признал Пейтон. – Впрочем, его кошмарное детство теперь может сослужить ему неплохую службу. Он закален, хорошо знает и темную сторону жизни. И возможно, в Каллуме никогда не было того, что ты называешь детской неиспорченностью и невинностью. – Пейтон нахмурился. – Однако что-то в этом мальчике кажется мне знакомым, как это ни странно. – Он пожал плечами. – Ну, не важно. Сейчас нас должно интересовать только одно – как избавить мир от Макая.
– Так вы собираетесь послать весточку родным?
– Нет, пока нет. Если я буду вынужден просить их поддержать меня в борьбе с кланом столь могущественным, как клан сэра Родерика, мне придется представить им хоть какие-то доказательства его злодейств, чтобы с их помощью в случае чего предотвратить межклановую войну. Придется, конечно, обратиться к ним, если Кирсти и детям будет грозить смертельная опасность или случится что-то, с чем мы не сможем справиться собственными силами.
– Полностью с вами согласен, – сказал Йен Сильный. – Пока попробуем справиться со злодеем сами.
Пейтон кивнул и направился к своему креслу. Кирсти расставила тарелки с едой перед детьми и теперь накладывала что-то себе. Пейтон сел рядом с ней. Каллум сразу уставился на него и ел, не глядя в тарелку. Остальные дети, поприветствовав хозяина, больше не обращали на него внимания, и занимались только едой. Для Пейтона становилось все более очевидным, что младших детей удалось спасти вовремя, прежде чем жестокое обращение искалечило их души. Они держались настороженно, и их легко было напугать, но ни в одном из них не чувствовалось ни яростной подозрительности Каллума, ни его гнева.
– Хорошо ли вы спали, миледи? – спросил Пейтон, беря себе хлеба и фруктов.
– О да, – ответила Кирсти. – Давненько мне не доводилось спать в такой мягкой, теплой постели. Еще и помыться перед сном, и поесть. Да здесь сущий рай!
– Но миледи ведь была замужем за знатным лордом? – удивилась Элис. Она поставила перед Пейтоном полную миску овсянки, подслащенной медом, и добавила овсянки детям, так и не дождавшись ответа от Кирсти. Вместо нее ответил Каллум.
– Да она его только раздражала и сердила, – сообщил он Элис, когда та села рядом с Мойрой.
– Вовсе я его не раздражала! – запротестовала было Кирсти.
– Нет, раздражала! Он сам сказал, когда запер тебя в последний раз в клетке, на неделю запер. Так прямо и сказал – раздражает, мол, она меня хуже чесотки.
– Ты говоришь, в клетку запирал? – не поверил своим ушам Пейтон.
– Мой муж полагает, что жены обязательно должны подвергаться телесным наказаниям, – вздохнула Кирсти и пояснила: – На крепостной стене замка Тейнскарра, что в полудне пути к югу отсюда, висит металлическая клетка. Время от времени он сажал меня в эту клетку, чтобы я могла прочувствовать всю глубину моих заблуждений. Неделя – самый большой срок, который я провела в этой клетке. Но почему вас так удивляет, что мой муж способен на жестокие поступки?
– Жестокость меня не удивляет, но меня поразило, что она выражается в подобных поступках. Неужели вы никогда не жаловались родственникам?
– Никогда. И на что? Ведь я принадлежу мужу, я – его движимое имущество. Разве не так? Да и зачем? Чем они могли бы мне помочь? Ну, разгневались бы, ринулись защищать меня – и дорого бы им обошлась моя откровенность. Их вмешательство не облегчило бы моих страданий, а для моей семьи, моего клана все закончилось бы самым печальным образом. Как я уже говорила, клан наш малочисленный, и всех поголовно могли бы вырезать.
– Но ко мне ты все же обратилась за помощью. Не подумала, что для меня тоже все может закончиться самым печальным образом?
– Вы, сэр, пользуетесь благосклонностью правителей. У вас много родни и союзников, гораздо больше, чем у моей семьи. И вы прослыли защитником слабых. Я могла бы привести много причин, по которым мой выбор пал на вас, сэр рыцарь, но все они сводятся к одному. Вы станете на нашу сторону и будете хорошо сражаться за нас, имея за спиной и могущественных покровителей, и союзников, что в какой-то степени гарантирует, что борьба эта не будет стоить вам жизни. К тому же никто не знает, что мы знаем друг друга. А это очень важно.
Пейтон откинулся в кресле и внимательно посмотрел на нее:
– И давно ты лелеешь эти планы?
– Много месяцев, – ответила она. – Может, я бы еще подождала, прежде чем разыскивать тебя, если бы мне удалось самой вывезти детей. А тут еще мой муж решил, что я стала слишком опасна для него, и решил покончить со мной. – Она отодвинула пустую тарелку и, положив ладони на стол, посмотрела на него: – Итак, у тебя есть план.
– Пока ты с детьми будешь находиться здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34