– Нет. Надеюсь, с ним все в порядке.
– Ему уже почти двадцать четыре года, Линда, и он сотни раз проделал путь отсюда до ранчо Тома и назад, перевозя продукты.
– Лучше бы он помогал тебе в магазине, Джесс.
– Он прекрасно стреляет. И мужчина должен делать то, что ему нравится. Мы уже прошли через это. Но я с тобой согласен. Поездки утомительны и не безопасны. Постараюсь увлечь его торговлей. Но, по крайней мере, он сможет о себе позаботиться, если вдруг встретит на дороге каких-нибудь головорезов.
– О, Джесс, не говори так.
Он улыбнулся и повернулся к ней, притягивая ее к себе.
– Довольно волнений, Джессика спит?
– Да.
Их глаза встретились и он провел указательным пальцем по ее пухлым губам.
– Знаешь, мне кажется, что ты совсем не стареешь. Или это из-за темной кожи? Ты такая же, как двадцать семь лет назад, – Джесс чмокнул ее в щеку. – Когда я в последний раз говорил, что люблю тебя?
Линда поджала губы.
– Ммм, думаю, несколько дней назад. Он засмеялся и поцеловал ее в шею.
– Жизнь у нас стала намного лучше с тех пор, как мы переехали сюда, да, Линда? Нам ужасно повезло.
Она тихо вздохнула.
– Мама и отец счастливы. Десять внуков! – Она не шевелилась, позволяя Джессу развязывать тесемки на ее рубашке. – Только об одном внуке мы ничего не знаем. Может, уже и я стала бабушкой, Джесс?
Он приподнялся на локте и заглянул ей в глаза.
– Калеб не ляжет в могилу, пока не найдет Кейла, Линда. Ты знаешь это. А Кейлу сейчас уже тридцать два года.
– Если он жив.
– Помнишь, что он говорил тебе о душе и о жизненном круге? Он жив, ты знаешь это. – Он приложил руку к ее груди. – Ты чувствуешь это здесь.
Она грустно улыбнулась.
– Я люблю тебя, Джесс. – Она погладила густые светлые волосы мужа. – Маме тоже трудно. Она ничего не знает о Джеймсе. Как печально, что он не дает о себе знать. Печально и жестоко. У Кейла есть причина – он живет среди индейцев. Но Джеймс же имеет возможность послать письмо!
– Эй… Ты портишь все мои планы на сегодняшнюю ночь.
Линда дугой выгнула бровь. – Какие планы? Он обнажил ее плечо.
– Я хочу свою женушку. Вот мои планы, – ответил он внезапно осевшим от желания голосом.
Она прошлась по его груди кончиками пальцев.
– Извини, я больше не буду разговаривать на грустные темы.
Она встретилась с ним взглядом и в следующее мгновение их губы слились в упоительном поцелуе. Одной рукой он стал ласкать ее грудь, а другой стянул с нее ночную рубашку. Вскоре все белье было сброшено на пол и Джесс расположился между все еще стройных ног Линды. Он вспомнил их первую ночь, полную страсти и безумств, ночь восторга и наслаждения, после которой ему пришлось отправиться воевать за независимость Техаса. В ту ночь он узнал, какой вулкан страстей скрывается под холодной красотой Линды Сакс.
В ту, первую ночь, они даже до конца не разделись. Казалось, была необходимость как можно скорее войти в нее, слиться с ней воедино. Конечно, потом они разделись и занимались любовью снова и снова. Он всегда желал ее и каждый раз испытывал величайшее наслаждение. Вот и сейчас он предвкушал упоительное блаженство от соединения с нею.
Линда тихо ахнула, когда он проник в нее сильным толчком. Как она любила своего милого Джесса, бездомного сироту-бродягу, который оказался таким прекрасным мужем и отцом. Они двигались в едином ритме, каждый старался доставить удовольствие другому, но Джесс всегда пытался предоставить Линде первой получить удовлетворение. И когда она уже со стоном содрогалась, он присоединился к ней, и вся его жизненная сила толчками низверглась в ее лоно. Его тело отяжелело. Со вздохом удовлетворения Джесс растянулся рядом с ней и поцеловал ее влажные волосы.
– Надеюсь, я всегда смогу удовлетворить тебя, женщина, – пробормотал он.
Линда усмехнулась и что-то хотела сказать, но тут послышался яростный топот копыт. Кто-то гнал лошадь галопом. Джесс быстро вскочил и стал одеваться. Кто-то взбежал на крыльцо и стал отпирать дверь. Это мог быть только Джон, но почему он так спешит и почему приехал ночью? И почему верхом?
Прежде чем Джесс успел подойти к порогу, Джон уже стучал в дверь.
– Отец!
– Минутку!
Линда натянула на себя одеяло до подбородка, а Джесс открыл дверь. Джон уже имел достаточный опыт в общении с женщинами, чтобы сразу понять, что здесь только что занимались любовью. Он слегка покраснел, заметив взлохмаченные волосы отца и капельки пота на лице.
– Извини, отец. Бабушке хуже. Дед сказал, чтобы приехала мама. Чем быстрее, тем лучше.
Сердце Линды бешено забилось. Мама? Это не было для нее неожиданностью, но все же удар оказался сильным.
Раньше Линде приходилось переживать только смерть неродившихся детей, и теперь ее страшила надвигающаяся неизбежность.
– Мы поедем сразу же, как только начнется рассвет, – сказал Джесс. – Спасибо, что сообщил нам, сынок.
– Я оставил повозку со съестными припасами на ранчо.
– Ничего. Сейчас самое главное – поскорее отвезти туда Линду.
– Я пойду в свою комнату и постараюсь немного поспать. Нужно, чтобы остыла лошадь. Это одна из лучших кобыл дедушки.
Джесс закрыл за сыном дверь и повернулся к Линде, в эту минуту похожую на маленькую девочку, потерявшую своих родителей.
– Мне очень жаль, дорогая, – сказал Джесс, чувствуя свою беспомощность.
Ее глаза наполнились слезами.
– Обними меня Джесс.
Он обнял ее, и она горько заплакала.
– Поплачь сейчас, Линда. – Он погладил ее по волосам. – Не нужно, чтобы она видела, как ты плачешь.
* * *
Кейл повернулся к Пуночке, которая сейчас, в двадцать восемь лет, казалась ему красивее, чем тогда, когда они поженились. Он терзался мыслью о том, что его племя присоединится к другим племенам южных шайенов и переедет в резервацию. Когда-то гордые и непокорные, теперь шайены превратились в безвольных пьяниц. Один из его лучших друзей напился и нечаянно застрелился. Потом произошли еще два подобных случая, и Кейл уже стал сомневаться, что это происходит по неосторожности: ведь многие молодые индейцы впали в отчаяние.
Брат Пуночки и его друзья спились окончательно и подались к северным шайенам, которые были известны своими жестокими нравами. Чаще всего вина за эти выходки ложилась на миролюбивых южных шайенов. Кейл считал, что здесь, на юге, безопаснее и поэтому держал семью в этих местах.
Сколько всего потеряно! Они окружены врагами – белыми поселенцами, которые хотят забрать их землю. Бывало, что индейцы одерживали победу, но их победы были мимолетными, и в итоге белые все равно брали верх. Кейл знал, что индейцы не смогут тягаться с белыми. Конец будет один. Это печалило его, особенно из-за детей. У него был сын одиннадцати лет, дочь восьми лет и еще один четырехлетний сынишка. Воин по своей сути, Кейл с удовольствием отправился бы на север, но не мог оставить семью, особенно сейчас, когда солдаты, нападая, использовали даже пушки. Белые убивали женщин и детей так, как если бы они убивали кроликов. Казалось, они не имели понятия о чести и одерживали так называемые «победы» над совершенно беззащитными людьми.
Кейл хотел мира для жены и детей. Если для этого придется поехать в резервацию, он сделает это. Его единственным желанием было повидаться с Калебом. Он скучал не только по дедушке, но и по всей семье. Но он помнил свои же слова, сказанные им матери. В душе они всегда будут вместе. Интересно, как выглядит его сестра? Наверное, очень красивая. И конечно, его мать по-прежнему прекрасна. Сколько ей сейчас? Почти пятьдесят? Просто не верится! Интересно, нашли ли они Тома, и, вообще, жив ли еще дедушка? Он не терял надежды на то, что когда-нибудь Голубой Ястреб вернется к шайенам. Он не мог себе представить, что его дедушка умер где-то в Калифорнии. Он должен вернуться к своим людям, а когда он примет смерть, достойную воина, то Медведь, Парящий Наверху, возьмет его в горы и похоронит по традициям шайенов.
Он вздохнул, пытаясь отогнать от себя печальные ли. Затем обнял Пуночку и поцеловал ее в шею. Они оба лежали совершенно обнаженными под грубым покрывалом, а дети сладко спали неподалеку. Скоро наступит рассвет, а Кейл все никак не может уснуть. Пуночка повернулась к нему и улыбнулась.
– Сейчас не время, муж мой.
Он нежно прикоснулся к ее губам.
– Мне подходит любое время. Кто сказал, что мужчина может иметь свою женщину только в определенное время?
– Не знаю. Возможно, это сказала женщина?
Они засмеялись, и Кейл быстро очутился сверху. – У меня такое чувство… – он погасил улыбку. – Будто я должен спешить и любить свою женушку, пока ее не отобрали у меня.
Она с готовностью приняла его. Никогда еще она не отвергла его. Зачем, если она тоже получает от близости огромное удовольствие?
– А кто собирается забрать меня? Нас здесь совсем мало, и мы ждем решения правительства белых. Скоро приедут фургоны с продовольствием, и мы переберемся в безопасное место.
Рассвет подобрался незаметно, словно желая подсмотреть, как Кейл и Пуночка занимаются любовью.
Пуночка надеялась, что на этот раз семя мужа расцветет в ее чреве новым сыном. Конечно, будет трудно прокормить лишний рот, но дети смогут удержать мужа от отчаянного шага. Ведь уже многие индейцы покончили с собой или спились. Пусть им придется жить в резервации, возможно, это не так уж плохо.
Кейл вытянулся рядом с ней и вздохнул.
– Что-то не так, Пуночка.
– Мне тоже так кажется. Его глаза увлажнились.
– У меня такое… ужасное предчувствие. Я не чувствую себя в безопасности здесь. Нам следовало бы уйти на север.
– Но здесь мы защищены. Майор Энтони и представитель правительства Уинком сказали, чтобы мы оставались здесь. Я верю им.
– Я тоже верю им. Я не верю другим. Вокруг слишком много ненависти, Пуночка. И я чувствую на себе взгляд Убийцы.
Она вздрогнула и передвинулась поближе к нему.
– Возможно, ты прав. Но мы не сделали ничего плохого. Они не могут причинить нам зло, пока мы здесь.
Он глубоко вздохнул и обнял ее, чувствуя странную тяжесть на сердце.
* * *
Джеймс едва мог поверить во все происходящее. Где бы они ни проезжали, везде им встречались поселенцы, которые панически боялись индейцев. Никого не интересовало, какие именно индейцы нападают на них. Люди рассказывали друг другу жуткие истории о поджогах, убийствах, кражах. Но все знали, что возле Песчаного ручья есть мирное индейское поселение.
И вот взорам «добровольцев» открылся тихий сонный поселок. Из отверстий вигвамов струился дымок костров, согревающих их обитателей в прохладный ноябрьский день. Никто не подозревал, сидя в этих вигвамах, что с вершины холма на них смотрит ствол гаубицы. Майор Энтони решил оказать Чивингтону всяческую поддержку в борьбе с этими «воинственными шайенами».
Воинственными шайенами? Джеймс внимательно смотрел на поселок внизу. Много вигвамов, костры, мясо и шкуры развешены на длинных веревках для сушки. Скорее всего, там одни женщины и дети. Вчера один человек осмелился сказать Чивингтону, что это будет обыкновенное убийство. На что Чивингтон разразился гневной тирадой, заявляя, что он пришел убивать индейцев и это правильно и благородно.
Джеймс понял, что их ведет за собой сумасшедший. Но он не мог повернуть назад и опорочить себя в глазах отца Виллены. Он согласился принять участие в походе и если уедет, то это будет считаться дезертирством. Возможно, все обойдется. Пара выстрелов из гаубицы распугает индейцев, и они разбегутся, кто куда, вряд ли будет много жертв. А Чивингтон и другие припишут себе очередную «победу».
Внезапно он почувствовал тошноту. Сколько еще ему придется скрывать свою тайну? Он не знал, кто он есть на самом деле. Как долго еще он сможет притворяться? Выпивка на время дает успокоение. Но если он не перестанет пить, то потеряет Виллену. А если скажет ей правду, то тоже потеряет ее.
– Готовься, – сказал кто-то у него над ухом. – Сейчас мы избавимся от этих вшей.
Джеймс оторвался от скалы, к которой прислонился спиной, и вытащил из ножен саблю. Он сел на коня, нахлобучил шляпу и проверил револьвер. Его сердце отчаянно билось, готовое выскочить из груди. В горле застрял комок, такой огромный, что Джеймс удивился, как он еще может дышать. Ему вдруг привиделся отец, стоящий внизу и взывающий к его индейской крови. Сейчас наступил момент истины, подумал Джеймс, сейчас он докажет сам себе, что его индейская кровь ничего не значит.
Гаубица выстрелила, и один из вигвамов разлетелся в клочья. Раздались крики. «Сражение» началось. Сражение против шестисот мирных индейцев, в большинстве своем – женщин и детей, считавших, что здесь они в безопасности.
Гаубица сделала еще один выстрел, и добровольные защитники белых с воинственными криками стали спускаться по пологому склону, направляясь к поселку индейцев.
* * *
– Хватай детей и беги! – крикнул Кейл. Пуночка торопливо одевалась. – Быстрее! Быстрее!
Глаза Пуночки стали огромными от ужаса. Предчувствие их не обмануло. Пушки! Зачем? Почему?
Еще один взрыв разнес на куски соседний вигвам. Пуночка пронзительно закричала. Кейл схватил томагавк и старое ружьишко. Он вывел жену и детей из вигвама и увидел, что к поселку направляются люди в синих мундирах. Пуночка подхватила на руки младшего сына. Она знала, что делать. Старики помогут спрятаться женщинам и детям, пока остальные мужчины будут защищать их до последней капли крови, стараясь выиграть время. Ведь женщины и дети – это будущее.
Но солдаты были повсюду. Несколько нападавших проскакало вблизи от Кейла. От топота копыт, визга женщин и ржания лошадей можно было оглохнуть. Поднялась пыль, и Кейл быстро потерял из поля зрения Пуночку и детей. Кейл взмахнул томагавком и ударил им приближавшуюся лошадь. Он хотел было прикончить всадника, но раненая лошадь встала на дыбы и солдату удалось выстрелить в Кейла. Его плечо пронзила жгучая боль. Кейл упал, а всадник тем временем куда-то исчез, оставив подыхать раненое животное.
Кейл быстро вскочил на ноги, на мгновение у него потемнело в глазах и закружилась голова. Все происходящее казалось страшным сном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47