Если бы дело не обстояло так серьезно, я бы просто посмеялась над этим.
Сара попыталась улыбнуться, но глаза ее наполнились слезами, и она отвела взгляд.
– Что случилось, Сара?
Она посмотрела ему в глаза. Как ей не хотелось сообщать ему плохие новости.
– Наше письмо к Тому вернулось назад. Калеб нахмурился.
– Вернулось!..
– Да. Посыльный нашел гасиенду, но она была разорена, и там хозяйничали американцы. Он сказал… – Она немного помедлила, затем продолжила: – Ему рассказали, что там была стрельба и хозяин поместья убит. Толком никто ничего не знает. Знают только, что на ранчо были найдены трупы нескольких американцев и трех мексиканцев. Один из мексиканцев был изуродован до крайности. Те, кто раньше жили на ранчо, куда-то исчезли, включая и Хуаниту Гальвес. Никто не знает, что с ней случилось и кто убил всех этих людей.
Сара увидела ужас в глазах мужа, смешанный с жаждой мести.
– Если что-то случилось с этой девочкой, то я знаю, кто совершил все эти убийства. Он совершил месть, как когда-то мстил за свою жену его отец. – Он сжал кулаки и повернулся к Саре: – Проклятье! Случилось что-то ужасное, Сара. Возможно, он ранен и поэтому не пишет.
– Но девушки же нет? Кто еще мог увезти ее, кроме Тома? А если он это сделал, то значит, у него все в порядке, Калеб. Мы должны верить в это.
Калеб не отрывал взгляда от гряды пурпурных гор на Западе.
– Посыльный сказал, как обстоят дела в Калифорнии в целом?
– Сейчас там довольно спокойно. Американцы завоевали ее. Хуже всего было около Лос-Анджелеса. Там сейчас командует коммодор Стоктон, у которого были разногласия с полковником Керни. Керни сейчас возвращается на восток, с ним еще кто-то по фамилии Фремон. Сейчас стреляют мало, разве что случаются нападения калифорниос на американских поселенцев.
– Калифорниос?
– Это испаноязычное население, которое не желает, чтобы ими управляли американцы. Они называют себя лос-малос, что значит «плохие».
Калеб повернулся лицом к Саре. Увидев скорбь в его глазах, она попыталась его успокоить:
– С ним все в порядке, Калеб. Я чувствую это. Помнишь, мы думали раньше, что его убили в Аламо. Ты отказывался в это верить и оказался прав. Я уверена, что мы скоро получим от него письмо.
– Мне все это не нравится, Сара. Банда американцев напала на ранчо сеньора Гальвеса. Его убили, дочь пропала неизвестно куда. Я чувствую, что с ней что-то случилось. Должно быть, Том очень страдает. Не зря я видел сон несколько месяцев назад.
Сара глубоко вздохнула. Как бы ей хотелось успокоить его! Она дотронулась до руки мужа.
– Я должна приготовить ужин, Калеб. Все, что нам остается, – это верить и ждать. Бедная Линда очень переживает. Она считает себя виноватой в том, что мы не едем в Калифорнию. Том очень много значит для нее. Они были так близки. Пожалуйста, не показывай перед ней своей тревоги.
Калеб сжал ее руки, наклонился и поцеловал ее в волосы.
– Мы можем только ждать и молиться. Хорошо, что хотя бы с Кейлом и со всеми нами все в порядке. – Он обнял ее. – Я скучал по тебе, Сара. Мне очень плохо, когда я нахожусь вдали от тебя.
– И я не люблю, когда ты уезжаешь.
Он прижал ее к себе, и она почувствовала его силу, его желание.
– Начинай готовить ужин. Я скоро приду. Она ободряюще улыбнулась.
– Мне не стоило говорить о письме, но я подумала, что надо поставить тебя в известность.
– Все в порядке.
Она повернулась и неохотно пошла в дом.
– Лос-малос, – пробормотал он. – «Плохие». Конечно же, эти «плохие» были калифорнийцами, которые принялись мстить за причиненный им ущерб и страдания.
Это напомнило Калебу о том, как он сам мстил кроу. Сердце подсказывало ему, что во главе налетчиков стоит Том. Возможно, этим и объясняется то, что от него нет никаких вестей. Человек, охваченный жаждой мести, думает только об этом и ни о чем другом. Он забывает даже о тех, кого любит. Калебу хотелось бы, чтобы его подозрение не оправдались. Налеты на американские поселения – очень опасное занятие, все-таки у Тома достаточно здравого смысла, чтобы не ввязываться в такие дела.
ГЛАВА 16
Обоз, состоящий из двенадцати фургонов, нагруженных товарами, медленно проехал долину. Солнце уже садилось за ближайшую гору, и проводник решил сделать здесь стоянку. Завтра они будут в Сономе, куда доставят одежду и прочие товары с востока для американских поселенцев в Калифорнии. Каждый фургон был нагружен доверху, и его тянули несколько мулов, запряженных парами, и каждый фургон сопровождали два человека. Один правил мулами, а другой скакал рядом верхом на лошади, вооруженный до зубов на случай нападения индейцев или разбойников. В последнее время все только и говорили о налетах бандитов, но здесь, кажется, было спокойно, кроме того, впереди обоза постоянно ехал разведчик.
Обоз постепенно замедлил ход, фургоны стали выстраиваться в круг. Именно тогда раздались первые выстрелы. Казалось, разбойники выскочили ниоткуда. Они словно призраки напали на торговцев, не давая тем опомниться.
Семь человек тут же упали замертво. На нападающих были надеты черные капюшоны, так что никого из них не смогли опознать. Их было немного, человек семь-восемь, и только один из них был с непокрытой головой, его лицо было разрисовано так, что не требовался никакой капюшон: половина лица – белая, половина – черная, и по обеим щекам шли желтые горизонтальные полосы. Его обнаженная грудь тоже была разрисована. Ни у кого не возникало сомнений, что это – индеец. Блестящие длинные черные волосы подтверждали это. Он прекрасно владел любым оружием и после каждого меткого выстрела обнажал в улыбке ровные белые зубы.
Еще трое упали на землю, и тут неожиданно налетчики растворились в наступающих сумерках. Всю ночь напуганные до смерти люди ждали нового нападения и выставили охранников, дрожа от нервного перенапряжения; они с трудом, при свете фонаря, похоронили мертвых. Но все вокруг было тихо.
– Что ты об этом думаешь, Ленни? – спросил один из них другого, закончив закапывать могилу.
– Они хитрые, как проклятые индейцы. Но большинство из них одеты, как мексиканские бандиты.
Ленни закурил тонкую сигару.
– Это мексиканцы. В этом нет никаких сомнений. Но их вожак – индеец. Вот тут я ничего не понимаю.
– Откуда ты знаешь, что он вожак?
– Да это сразу видно. По его раскраске. Кроме того, у него слишком уж высокомерный вид. Про других этого не скажешь. Ты видел, как близко он подобрался к нам? И никто не сумел подстрелить его.
– А может быть, он – мексиканец, раскрашенный под индейца?
– Возможно. Но в нем есть что-то дикое, то, что есть только у индейцев. Ты заметил, как он сидит на лошади?
– Думаешь, это и есть «плохие»?
– Совпадает с их описанием. Правда, мы недавно слышали, что они орудуют далеко на юге.
– Очевидно, они вернулись.
– Не понимаю, почему они не сдаются. Ведь все равно ничего не изменишь. Калифорния принадлежит американцам, и с этим надо смириться. Какой смысл в этих убийствах?
Они оба уставились на свежий холмик общей могилы.
– Все это попахивает обыкновенной местью, Ленни. Да, обыкновенной местью. Тогда в этом есть смысл, понимаешь? Говорят, они нападают только на американцев.
Ленни поежился.
– Что-то мне холодно. – Он поднял фонарь и осмотрелся. – Давай подумаем… Мы не видели разведчика уже целые сутки. Почему он не предупредил нас?
Они посмотрели друг на друга. Каждый знал ответ, но не хотел высказывать его вслух.
– Я буду чертовски рад, если завтра доеду до Сономы, – сказал Ленни.
* * *
«Завтра» принесло новое нападение ранним утром, застав несколько человек спящими. Еще пятеро были убиты, остальные девять, полусонные, схватились за оружие.
На этот раз нападавшие подъехали еще ближе. Ленни тщательно прицелился в раскрашенного индейца, но едва он собрался выстрелить, как тот упал по одну сторону лошади, и пуля Ленни просвистела мимо. Он зарядил ружье и вновь прицелился, но в следующую секунду индеец выстрелил из своего револьвера, даже не выпрямившись в седле. Ленни упал и еще оставался живым, когда индеец подъехал совсем близко, сидя опять как ни в чем не бывало, и посмотрел на Ленни.
– Американская свинья, – процедил он сквозь зубы. – Ты отобрал у меня женщину и будешь страдать за это. Он вытащил факел из мешка, привязанного к седлу и зажег его. Потом бросил пылающий факел на крышу фургона, возле которого лежал Ленни.
Индеец поскакал дальше и нашел себе другую жертву – кто-то в панике убегал от него. Он прицелился в спину убегавшему и окликнул его по-индейски, торговец повернулся, глядя на скачущего всадника расширенными от ужаса глазами. Он поднял свой револьвер, но индеец опередил его, и торговец упал с дыркой во лбу.
Индеец развернул лошадь и вытащил еще один факел. И вот уже второй фургон запылал в огне. Индеец принялся освобождать мулов. Ему ничего не стоило убить американца, но он не мог дать погибнуть в огне беззащитным животным.
Друзья индейца прикончили остальных американцев и подожгли почти все фургоны. Еще минута, и весь обоз охватило пламя. В живых остался только один американец. Он кругами ползал на коленях перед разбойниками, а те всячески обзывали его по-испански и смеялись над его страхом. Наконец он собрал все свои силы и встал, ожидая своей участи. К нему приблизился индеец и направил дуло револьвера прямо в его лицо. Американец дрожал и чуть ни плакал.
– Пожалуйста… отпустите меня, – жалобно простонал он.
Индеец ухмыльнулся и неожиданно опустил свое оружие.
– Я отпущу тебя. За день-два ты, возможно, дойдешь до Сономы.
К этому времени некоторые фургоны сгорели почти дотла. Языки пламени жадно пожирали товары стоимостью тысячи долларов.
– Ты пойдешь туда, – продолжал индеец, – и расскажешь о том, что здесь произошло, рассказывай им об этом снова и снова, пока американцы не заплатят за то, что они сделали калифорнийцам. Ты скажешь им, что будет лучше, если они уберутся из Калифорнии.
Американец уставился на индейца, пораженный его прекрасным английским языком. У него был легкий испанский акцент, но выглядел он как индеец.
– Кто вы такие? – выдохнул он.
– А об этом пусть догадываются американцы.
Торговец покрылся холодным потом и попятился.
– Вы – лос-малос – не так ли? Индеец оскалился.
– Лос-малос? Плохие!? Так они нас называют? Американец кивнул.
Индеец рассмеялся и что-то сказал по-испански своим друзьям. Они начали смеяться, обмениваясь возгласами. Американец тоже скривил губы наподобие улыбки, но индеец внезапно оборвал свой смех и дико взглянул на него. Он подъехал ближе и схватил американца за грудки.
– Я скажу тебе, кто плохой, – с издевкой проговорил он. – Вы, американцы! Вы пришли сюда и стали убивать, насиловать наших женщин, красть наши землю! Не называй нас плохими! Вы украли землю у индейцев, вы украли Техас, а теперь вам понадобилось еще больше? Вы не остановитесь, пока не будете иметь все!
Он отшвырнул американца с такой силой, что тот упал на землю. Индеец подал знак, и налетчики ускакали прочь.
Американец смотрел им вслед, пока они не исчезли так же быстро, как и появились. Он вздохнул с облегчением, вне себя от радости, что остался жив, затем посмотрел на догоравшие фургоны и сокрушенно покачал головой. Еще немного помедлив, он встал, схватил за уздцы одного из мулов и повел его за собой.
– Пойдем со мной! Пригодишься, если ноги мне откажут, – и с этими словами направился в сторону Сономы.
* * *
Спустя несколько часов в укромном местечке у подножья гор семеро мужчин сняли капюшоны, а восьмой смыл краску с лица и груди.
– Ты видел, как дрожал этот американец, Том? – спросил индейца один из мужчин.
Том Сакс улыбнулся, вытирая лицо полотенцем.
– Видел, Хесус. – Он отбросил полотенце в сторону. – Да, сегодня им досталось. Мы уничтожили большую партию груза.
Все дружно закивали.
К Тому, Рико и Хесусу постепенно присоединились еще несколько человек. У каждого из них имелась своя причина мстить американцам: кто-то потерял жену и детей, кто-то – землю, дом и скот. Все они были из мирно настроенных калифорнийцев, но когда американцы принялись бесчинствовать на их земле, для этих людей основным смыслом жизни стала месть, многие полагали, что сумеют прогнать американцев, но Том этому не верил. Он не разочаровывал своих товарищей, чтобы те не теряли надежду. Его главной целью была месть за Хуаниту.
– Как чувствует себя сеньорита Гальвес в последнее время, Том? – спросил Рико.
Том помрачнел.
– Немного лучше. Она ходит и сама обслуживает себя – ест, одевается… Но она все еще не разговаривает, а иногда смотрит на меня… – он отвернулся, надевая рубашку, – и начинает плакать.
Том задумчиво посмотрел на горы.
– Иногда она смотрит на меня с такой любовью, но когда я хочу прикоснуться к ней, она кричит и убегает. Я даже не знаю, узнает ли она меня.
– Она узнает тебя, Том, – заверил его Рико. – Увидишь, когда-нибудь она будет той Хуанитой, которую ты знал.
Том с сомнением покачал головой.
– Не знаю, случится ли это когда-нибудь. Он пошел к своим пожиткам.
Хуаните всего семнадцать. Неужели она останется такой на всю жизнь? Сможет ли он когда-нибудь обнять ее, заняться с ней любовью?
Том достал из мешка листок бумаги, перо и бутылочку с чернилами. Ему нужно закончить письмо к отцу и найти кого-нибудь, кто смог бы отвезти его в Колорадо. Он прекрасно знал, как переживает Калеб. Ведь он давно не писал ему, а если отец послал письмо на ранчо Гальвеса, то, наверное, уже знает, что там произошло.
Том не хотел, чтобы отец отправился разыскивать его. Все-таки он нужен семье в Колорадо. Кроме того, Тому не хотелось, чтобы отец узнал, чем он здесь занимается, поскольку отец будет волноваться еще больше и попытается отговорить его. А Том не хотел, чтобы его отговаривали, и не нуждался ни в чьих советах. Он уже вкусил сладость мести и не собирался останавливаться до тех пор, пока Хуанита не поправится, в этом он поклялся себе и сдержит эту клятву. Только смерть может остановить его, но пока Хуанита в таком состоянии, ему безразлично, жив он или нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47