Ей хотелось путешествовать, повидать мир, но у Эли были вполне определенные обязательства перед его братом Гилом, с которым они совместно вели хозяйство на ранчо. Они основали товарищество. И вот в одном из своих путешествий Джессика повстречала этого Катлера. Должно быть, они неплохо провели время… Когда через несколько месяцев она потребовала у Эли развода, он согласился, но при условии, что Элисса останется жить с ним.
– Наверное, Элисса хотела уехать с матерью, – предположил Натан и, прежде чем приняться за кофе, ласково потрепал верного Рики по загривку.
– Насколько я помню, девочку никто даже не спрашивал, чего она хочет, но я уверена, что Элисса предпочла бы остаться с отцом на ранчо. Однако Джессика отлично знала, как поставить на своем. В обмен на согласие Эли на официальное удочерение Катлером Элиссы она твердо пообещала, что не станет требовать от бывшего мужа алиментов или раздела его половины ранчо. Она прекрасно знала, как Эли им дорожил…
Рука Натана, державшая кружку с кофе, замерла на полпути ко рту.
– Да, милая женщина… – пробормотал он.
– По мне, так самая настоящая сука! – не удержалась Алтея. – Для нее важнее всего было положение в обществе. Ей казалось недостаточным быть замужем за владельцем большого ранчо. Ей хотелось жить в городе и вести светский образ жизни. Все это мог обеспечить ей Даниэль Катлер. Джессика всегда нравилась мужчинам и всегда пользовалась этим в своих целях. Ей хотелось вырастить дочь по собственному образу и подобию. Эли был готов скорее умереть, чем отдать ей дочь, но Гилу удалось убедить брата, что в противном случае Джессика сумеет разорить их ранчо и навсегда развалить с таким трудом созданное товарищество.
Алтея нахмурилась и, помолчав, продолжала:
– Знаешь, я так и не поняла, почему тогда Гил встал на сторону Джессики. Должно быть, в нем заговорила жадность… Ну, как бы там ни было, он, он один убедил Эли ради сохранения ранчо и семейных традиций не противиться официальному удочерению Элиссы Катлером.
Раздумывая над услышанным, Натан машинально прихлебывал кофе.
– Значит, после развода Элиссе было запрещено бывать у отца на ранчо?
– Нет, Джессика, скрипя зубами, все же соизволила разрешить своей маленькой принцессе ежегодно проводить три летние недели у отца на ранчо при условии, что Эли не будет спускать с нее глаз. Это было единственное обязательное условие Джессики, поэтому, когда Элисса в свой пятнадцатый день рождения получила страшную травму во время верховой прогулки, ее мать была просто вне себя от бешенства. Именно тогда она добилась для Эли запрещения видеть свою дочь, даже во время ее долгого лечения в разных больницах. Тот давний несчастный случай очень похож на трагедию, в которой погиб сам Эли…
В этом месте Алтея вздрогнула и замолчала.
Поставив на стол кружку, Натан уставился на экономку. Ему казалось, он догадывается, что хотела сказать этим Алтея. Он собственными глазами видел изуродованное тело Эли. Если бы он чудом остался в живых, хирургам понадобилось бы немало многочасовых операций, чтобы собрать по кусочкам и сшить его покалеченное тело.
Внезапно Натан почувствовал, что вовсе не голоден. Его затошнило при одной мысли о том, какой ужас и боль должен испытывать человек, кубарем катящийся вниз по крутому, усыпанному острыми камнями склону каньона…
Хорош же он! Набросился на Элиссу словно цепной пес, даже не догадываясь, что ей самой довелось испытать нечто похожее на несчастный случай, унесший жизнь ее отца. Надо было сначала расспросить о несчастье, прежде чем выносить столь жестокий приговор!
– Неужели Элисса… – он похолодел от внезапной догадки, – неужели она упала в том самом месте, где погиб Эли?
– Почти, – объяснила Алтея. – Только с другой, западной стороны.
В памяти Натана тут же всплыло воспоминание о том, как Элисса остановила своего мерина на краю западного склона каньона, а потом понеслась вперед, словно за ней гнались черти. Господи! Он привел ее как раз в то место, где ей меньше всего хотелось побывать еще раз!
– В определенном смысле Элиссе повезло, что лошадь не свалилась вместе с ней, но острые камни глубоко изранили ей левую руку и бедро, словно она упала на острые копья. Одному Богу известно, сколько денег пришлось Катлерам потратить на операции и восстановительную физиотерапию, но в конце концов Элисса стала ходить без костылей. Несколько лет она постоянно ложилась то в одну, то в другую клинику, и в конце концов врачи сказали Джессике, что больше уже ничего нельзя сделать…
Натан припомнил едва заметное прихрамывание, придававшее походке Элиссы нечто неотразимо сексуальное. Это было тем поздним вечером, когда он впервые увидел ее у дверей городской квартиры в Оклахома-Сити. Тогда он приписал это чрезмерному количеству выпитого виски. Выходит, он опять поспешил с выводами.
– После той трагедии Джессика запретила Элиссе ездить на ранчо, мотивируя это тем, что Эли не в состоянии обеспечить безопасность собственной дочери, – продолжала свой рассказ Алтея. – Эли был тогда в таком горе, что не стал устраивать скандал и заново выяснять отношения. Он попросил только об одном – чтобы ему дали возможность время от времени приезжать в город и видеться с дочерью, разумеется, с ведома и разрешения Джессики. Конечно же, Джессика тут же отдала Элиссу в самую дорогую во всем городе закрытую школу для девочек и предупредила директрису, что Эли Ролинз может видеться с дочерью только с разрешения ее матери.
Слушая рассказ Алтеи, Натан постепенно начинал чувствовать себя последним дураком. Оказывается, его язвительные замечания отпугнули от него единственного человека, который мог действительно помочь ему осуществить последнюю волю Эли. Черт побери! Теперь добиться расположения Элиссы будет так же просто, как загасить адское пламя стаканом воды!
Выступив против Гила Ролинза, Верджила и Дениса Хамфри, Натан понимал, что ему понадобятся доверие и помощь Элиссы, и все же он обращался с ней как с ни на что не годной вертихвосткой. Теперь он горько сожалел о том, что наговорил ей много лишнего в тот вечер, когда вез на ранчо. Тогда, испытывая невыносимую боль утраты, он не удержался и выместил на девушке все свое раздражение.
– И все же я не понимаю, почему Элисса, уже будучи взрослой, так и не вернулась к отцу на ранчо, – задумчиво произнес Натан.
– Кто знает, к каким хитростям прибегала Джессика, чтобы удержать дочь подальше от родного отца. В тот злосчастный день, когда Эли нашел Элиссу на дне каньона и привез домой, она была в таком ужасном состоянии, что не могла толком объяснить, что с ней произошло. Возможно, они оба не хотели ворошить прошлое, вновь возвращаться к слишком болезненным для них обоих воспоминаниям. После того как все более или менее благополучно закончилось, Эли уже никогда не заговаривал о случившемся. Он просто хотел забыть о той трагедии раз и навсегда.
– Почему ты не рассказывала мне обо всем этом раньше? – спросил Хантер. – Это многое прояснило бы…
– Чувство собственной вины было таким тяжелым грузом для Эли, что он не хотел ни с кем обсуждать, что именно произошло в тот день с его дочерью, и мне запретил даже упоминать об этом…
Алтея выложила горячий омлет на тарелку и нахмурилась, когда Натан неожиданно встал из-за стола.
– Куда же ты? Разве ты не голоден?
Но Хантер уже не слушал ее, погруженный в собственные размышления. Значит, он привел Элиссу к тому месту, где двенадцать лет назад с ней случилось ужасное несчастье. И именно там она обнаружила место гибели отца. И мало того, он был с ней просто груб, вел себя вызывающе неуважительно с той самой минуты, когда увидел Элиссу у дверей ее городской квартиры. Как же теперь загладить свою вину? Нет, ему надо непременно увидеть ее, и как можно скорее!
– Нат? Куда ты? – раздался за его спиной голос Алтеи.
– Я скоро вернусь, – бросил он через плечо, убегая поспешно к себе в комнату, чтобы принять душ и переодеться.
Алтея расстроенно взглянула на Рики, который, умильно виляя хвостом, не спускал глаз с омлета и жадно облизывался. Пробормотав что-то неразборчивое насчет странного поведения Натана, Алтея поставила тарелку с омлетом на пол и позволила псу расправиться с ним.
Только добравшись до своей квартиры, Элисса с облегчением перевела дух. Здесь, в городе, она не так болезненно переживала случившееся, как на ранчо, где ее захлестнула лавина воспоминаний. Здесь ей не нужно было справляться с тяжелыми мыслями о том, что произошло с ней двенадцать лет назад, о том, как погиб ее отец… К тому же здесь она была в относительной безопасности от мужского обаяния Хантера.
Что же в этом ковбое привлекло ее внимание? Чтобы до конца разобраться с этим, ей нужно быть с собой предельно откровенной. Первое и самое очевидное, с чем нельзя было не согласиться, – ее физически влекло к этому сильному смуглому ковбою. Несмотря на всю свою подозрительность и недоверие к нему, она чувствовала, что ее отец не зря так любил своего помощника и во всем доверял ему. Впрочем, может быть, именно это безграничное доверие и привело отца к якобы случайному падению с обрыва? И почему она должна сомневаться в добрых намерениях дяди Гила, если тот на протяжении долгих лет был неизменным партнером отца по товариществу?
Бросив чемодан с вещами у двери, Элисса принялась энергично массировать себе виски. После этого безумного дня у нее страшно разболелась голова. Теперь ей хотелось одного – как следует отмокнуть в ванне-джакузи и впасть в месячную спячку.
– Элли! Ты вернулась!
Из ванной комнаты появилась Валери. На голове у нее красовался огромный тюрбан из большого махрового полотенца, широкий банный халат ничуть не портил ее аккуратную фигурку. Заметив непривычный наряд Элиссы, состоявший из потертых джинсов и фланелевой клетчатой рубашки, она остановилась в недоумении:
– Чем ты там занималась?
– Ездила верхом на лошади и теперь чувствую каждую жилку на ногах!
Элисса с наслаждением повалилась на диван, закинув руки за голову и уставившись в потолок.
– Теперь я понимаю, почему у настоящих ковбоев такие крепкие бедра и ягодицы… Ты когда-нибудь ездила верхом, Валери?
– Ага, на карусели в парке аттракционов, – ответила подруга, вытирая полотенцем мокрые волосы. – Никто пока не приглашал меня на ранчо, где я могла бы попробовать свои силы в настоящем седле.
– Тогда я буду просто счастлива предоставить тебе такую возможность, – заверила ее Элисса.
– Приглашение принято, – весело улыбнулась Валери и тут же посерьезнела. – Сегодня приходил Роберт.
Элисса устало кивнула головой:
– Знаю. Он был на ранчо.
– Неужели ты простила этого мерзавца?
– Нет, конечно, но, мне кажется, он так просто от меня не отстанет – ведь он так ждал повышения по службе.
Помолчав, Валери сообщила еще одну новость:
– Пару часов назад звонила твоя мать.
Элисса тут же ощутила болезненный укол: много лет она подавляла в себе глубокую обиду на мать за то, что та не разрешала ей видеться с отцом, но после поездки на ранчо девушка осознала, насколько глубоки были тщательно скрываемые ею переживания.
– Твоя мать не собирается прерывать свой отпуск и возвращаться раньше времени из круиза, – продолжала Валери. – Она сказала, что у них уже давным-давно забронированы места в гостиницах и самолетах, нельзя же теперь все ломать.
– Ну конечно, нельзя, – горестно кивнула Элисса. – Почему она должна лишать себя удовольствий ради человека, который был для нее всего лишь первой ступенькой на пути к богатству и высокому положению в обществе?
Зазвонил телефон, и Элисса, сняв трубку, устало сказала:
– Алло!
– Элисса? Это Верджил.
Закатив глаза, Элисса устало выдохнула:
– Привет, Верджил.
– После сегодняшней встречи у отца я весь день волновался за тебя. Ну как ты? Я просто хотел убедиться, что ты благополучно добралась до дома…
Ну да, так она ему и поверила! Он просто хотел поинтересоваться ее самочувствием! В голосе кузена Верджила звучало тщательно изображаемое сочувствие. Какой контраст с жестоким подростком, любившим издеваться над своей младшей кузиной во время ее приездов к отцу на ранчо!
– Я хотел тебе сказать, что новый экземпляр контракта уже готов. Ты можешь подписать его в любое удобное для тебя время.
– Надо же, как быстро ты успел это сделать, Верджил!
– Нужно пошевеливаться, потому что от этого зависит дальнейшее благополучие нашего ранчо. Сама понимаешь, жизнь не стоит на месте…
– Спасибо за беспокойство, Верджил.
Элисса собиралась уже повесить трубку, но настойчивый голос Верджила заставил ее помедлить:
– И еще я хотел сказать тебе, кузина: будь осторожна с Натаном Хантером. Я слышал, вы с ним вдвоем куда-то ездили сегодня. Не позволяй ему обвести тебя вокруг пальца! Помни, у него свои корыстные цели, не имеющие ничего общего с заботой о твоем благополучии.
Элисса нахмурилась, услышав, что кто-то уже успел сообщить Верджилу о том, что она с Хантером ездила на верховую прогулку.
– Смотри не попадись на его удочку. Хантер только и ждет, когда ему выпадет возможность откусить порядочный кусок от ранчо. Эли и сам начинал это понимать, когда с ним случилось… когда произошел этот несчастный случай… Не позволяй Хантеру принудить тебя к решению, о котором ты потом горько пожалеешь. Не забывай, мы, Ролинзы, одна семья, и нам всем надо крепко держаться друг за друга. Кровные узы – это не пустые слова, кузина. Помни об этом.
– Конечно, Верджил, – криво улыбнулась Элисса. – Позволь поблагодарить тебя за доброту и заботу, которые ты всегда проявлял во время моих приездов к отцу на ранчо. Мы оба отлично знаем, что случилось в день моего пятнадцатилетия и почему это случилось, не так ли? Интересно, знает ли об этом дядя Гил? Может, мне стоит рассказать ему об этом?
– Элисса, я…
– Спасибо за звонок, братец.
Положив трубку, Элисса чертыхнулась. Жаль, врожденная вежливость не позволила ей сказать в лицо Верджилу все, что она о нем думает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54