Получалось, что о Пророке Совы она заботилась больше, чем о собственном муже…
Тщательно подбирая слова, Уэйд начал излагать свой план. Маманти же внимательно слушал и время от времени одобрительно кивал. Теперь уже Пророк Совы взял себя в руки и понял, что погорячился, предложив убить всех бледнолицых, перегонявших стадо Хедена. Такая резня могла спровоцировать бледнолицых из Вашингтона. Маманти терпеть не мог бледнолицых, но дураком не был. Он не желал воевать с хорошо вооруженной регулярной армией. Индейцы были бы обречены, если бы вступили в большую войну и вышли против армии бледнолицых.
Пообещав поддержать план Уэйда, Маманти распорядился, чтобы его воины окружили стадо Римса и перегнали его на север, к индейской деревне близ Целебного ручья. Чад наблюдал, как команчи исчезали в темноте, и недоверчиво покачивал головой… Его поразило спокойствие и хладнокровие Уэйда. На месте брата он бы сейчас кинулся в погоню за Хеденом Римсом, совершенно не думая о последствиях. Но Уэйд был слишком расчетлив, конечно же, он уже успел подумать о возможных последствиях своих действий.
Когда-то Чад проклинал осторожность и предусмотрительность своего старшего брата, но только не сейчас. Хотя Чад и жаждал отомстить Хедену Римсу, он понимал: убийство ковбоев, перегоняющих стадо Римса, грозило бы серьезными неприятностями.
Оставив для братьев двух мустангов, Маманти вскочил в седло и почти тотчас же исчез во тьме. Уэйд тоже собирался сесть на коня, но Чад его остановил:
– Подожди, мне надо кое-что сказать тебе.
Уэйд обернулся и вопросительно посмотрел на брата. Тот с улыбкой продолжал:
– Я знаю, ты полагаешь, что сентиментальность мне не идет, но я действительно восхищаюсь тобой. И всегда восхищался.
Уэйд нахмурился, и брови его сошлись на переносице.
– Но почему?
Чад подошел к одному из мустангов, запрыгнул в седло и только после этого ответил:
– Я бы не задумываясь ринулся в бой, как сначала хотел поступить и Маманти. А потом кусал бы локти. Я восхищаюсь твоей выдержкой и хладнокровием. Восхищаюсь твоей способностью все продумывать, прежде чем решительно браться за дело.
Молча пожав плечами, Уэйд также уселся в седло. «А Чад изменился», – подумал он с улыбкой. Братья всегда соперничали, и Уэйд редко слышал от Чада комплименты. Но их странным образом сблизила Шианна. Именно она все изменила. И только благодаря ей изменился Чад. Но где она сейчас? Уэйд тяжко вздохнул. Что сделал с ней Хеден в безумном порыве мести?
Уэйд криво усмехнулся. Чад только что похвалил его за выдержку и хладнокровие, но он, Уэйд, сейчас испытывал нестерпимое желание разорвать Римса на части. И если бы брат знал его мысли, то вряд ли бы их одобрил. Уэйд предвкушал сладостную месть. Он поклялся, что когда-нибудь они с Чадом смогут сполна насладиться, глядя, как Хеден Риме умирает мучительной смертью.
– Давай вернемся в лагерь, – предложил Уэйд.
Чад молча кивнул, и братья пустили коней легким галопом. Приблизившись к тому месту, где раньше находился их лагерь, Уэйд спешился и пошел дальше, держа коня под уздцы. К своему величайшему изумлению, он вдруг увидел в лунном свете какого-то человека – тот откидывал в сторону камни, завалившие вход в пещеру. Конь незнакомца был привязан к дереву, росшему неподалеку.
Услышав шум за спиной, незнакомец выпрямился и обернулся. В следующее мгновение на лице его появилась улыбка.
– О, вы живы!
Тут Уэйд наконец-то узнал Хуана Мендеса. На его руке виднелась повязка, а на лице – синяки.
– Что с вами случилось? И что вы здесь делаете? – Мендес тотчас же помрачнел.
– Всем нам, пострадавшим от Римса, надо объединиться. – Здоровой рукой Хуан расстегнул рубашку и показал повязки у себя на животе. – Я попытался заступиться за вашу женщину. Хеден держал ее взаперти, пока готовил стадо в дорогу. Когда я вмешался, Риме спрятался от моего револьвера за ее спиной. – Мендес презрительно усмехнулся. – Этот негодяй изранил меня кинжалом, а потом уехал и забрал сеньору с собой.
– Она не ранена?! – вырвалось у Уэйда. Хуан медлил с ответом. Наконец сказал:
– Когда она бросила ему вызов, он начал избивать ее. Но я помешал ему… по крайней мере на какое-то время. – Хуан кивнул на груду камней у входа в пещеру. – Как только я пришел в себя и перебинтовал раны, я направился на ваше ранчо, чтобы взять ковбоев и попытаться спасти вас и вашего брата. Хеден Риме также оставил в пещере одного из своих. Но как же вы выбрались? Из пещеры есть другой выход?
– Мы выплыли по подземной реке, – объяснил Уэйд. – Правда, чуть не утонули. Если мы в ближайшее время не расчистим вход в пещеру, то никогда не сможем спасти вашего друга.
– Ковбои завтра возвратятся, чтобы продолжить работу, – сказал Хуан. – Я отослал их обратно на ранчо, чтобы они поели и отдохнули. Сожалею, что не принял ваше предложение раньше. Деньги, что мне платил Хеден Риме, больше ничего не значат для меня. Я презираю себя за то, что работал на этого ублюдка. С каждым днем он звереет все больше.
– Что Риме сделал с сундуком? – спросил Чад. Хуан неопределенно пожал плечами.
– Должно быть, сундук лежит где-нибудь в доме. Хеден перевез его к себе на ранчо, и больше я о нем не слышал.
– Проклятие! – Уэйд нахмурился. – Если мы не найдем деньги, у нас не будет средств купить припасы, чтобы отправиться на север. Все, что мы скопили для перегона скота, осталось в пещере, и потребуется целая неделя, чтобы пробиться сквозь эту стену.
– Все деньги, что я сэкономил, – ваши, – заявил Хуан. – И я… я тоже в вашем распоряжении, если вы захотите воспользоваться услугами человека с запятнанной репутацией и сломанной рукой, – добавил он с горечью.
Уэйд похлопал Мендеса по плечу.
– Не переживай, амиго. Я ценю твое стремление помочь Шианне. Возможно, все вместе мы сможем положить конец бесчинствам Хедена.
– Когда я доберусь до этого трусливого ублюдка, я все ему припомню, – проворчал Хуан. – Припомню даже те преступления, про которые вы с братом не знаете.
– Вам, Хуан, придется стать в очередь. – Уэйд усмехнулся. – Дело в том, что мы с Чадом все еще спорим, кто из нас первый с ним поквитается.
– Мы могли бы разрезать его на три части. – Хуан презрительно фыркнул. – Тогда никому не пришлось бы ждать своей очереди.
– На четыре, – поправил Уэйд. – Уж я-то знаю свою жену. Уверен, что она очень огорчится, если ей не позволят принять участие.
Хуан молча кивнул, и все трое погрузились в раздумья. «Что же с Шианной? – спрашивал себя Уэйд снова и снова. – И где сейчас сундук с деньгами?» Он решил, что перевернет вверх дном всю асиенду Римса, но непременно найдет его. Что же касается Шианны… Уэйд прекрасно понимал, что дорога каждая минута, потому что каждая минута в плену у Хедена была для нее пыткой.
При мысли о Шианне сердце Уэйда, казалось, разрывалось на части. Прежде он даже не предполагал, что будет так терзаться, если потеряет ее. Она часто обвиняла его, – мол, он женился на ней только потому, что рассчитывал с ее помощью осуществить свои планы. Так и было, но теперь с болью вспоминал каждую минуту, что провел с ней. Мысли о ней не оставляли его даже теперь, когда они выиграли эту, казалось бы, безнадежную битву за жизнь. Ее образ возникал перед ним всякий раз, когда он закрывал глаза и молился, чтобы обрести желанное спокойствие. Шианна связала его не только обязательствами. Она стала для него смыслом жизни, без нее дни казались ночами…
А Шианна тем временем тяжко вздыхала, глядя то на звездное небо, то на бескрайние прерии, залитые лучами солнца. Этот перегон скота казался бесконечным. Дважды она пыталась бежать, но безуспешно, и теперь Хеден постоянно за ней наблюдал. И он все время держал ее подле себя – даже когда они переправлялись через реку Колорадо близ городка Монтополис. Стадо медленно продвигалось на север, и Хеден с каждым днем все больше уверялся в том, что братья Бердетт мертвы и на сей раз никакое чудо их не спасло.
Шианна же с каждым днем все больше мрачнела. Она прекрасно понимала, что теперь, после двух неудачных попыток, ей едва ли удастся бежать. И теперь она все чаще вспоминала Уэйда. После разлуки с ним в ее душе как будто что-то умерло, и свет для нее померк. Шианна не понимала, как дорог был ей смех Бердетта, пока не потеряла его навеки. Увы, сейчас она то и дело ловила на себе взгляды Хедена, ей постоянно приходилось выслушивать его насмешки.
Не в силах больше терпеть, Шианна в первый раз попыталась бежать, когда они переходили вброд мутную от красной глины речушку Бразос. Это была непростая переправа, и Шианна воспользовалась тем, что Хеден отвлекся, подгоняя скот и принуждая животных заходить в быструю речку. Когда телята начали рассеиваться на противоположном берегу, Шианна пришпорила коня и поскакала назад. Но Хеден догнал ее и с силой ударил кнутом по спине. Прошло несколько дней, прежде чем она смогла двигаться, не морщась от боли.
Через некоторое время Шианна снова начала обдумывать план побега. Хеден торопился и счел необходимым заранее пополнить запасы провизии для путешествия на север. Для этого он решил ненадолго остановиться в городке Форт-Уэрт. Там он приобрел шестизарядный «винчестер» и другое необходимое-снаряжение. Некоторые из купленных вещей предназначались для Шианны – это были широкие балахоны, которые скрывали ее чудесную фигурку от всех встречных ковбоев, перегонявших стада на рынок в штате Канзас.
Вернувшись из Форт-Уэрта, Хеден потребовал, чтобы Шианна надела именно то, что он купил. Напяливая нелепые мешковатые одежды, Шианна убеждала Хедена поверить ей, говорила, что выбросила из головы мысли о побеге. Риме неохотно соглашался с ней, но более чем на несколько минут без присмотра не оставлял. Как-то раз, улучив момент, Шианна тайком покинула лагерь и попыталась спрятаться в ближайшей роще. Но Хеден поднял на ноги всех своих людей, и вскоре они нашли беглянку; один из ковбоев приметил ее между камнями, где она спряталась.
И тогда Шианна узнала, что никакой ад не сравнится с яростью Хедена Римса. Ее, лишившуюся чувств после нескольких ударов, бросили на спину лошади и привязали к седлу. Уже три дня Шианна была привязана к лошади, и в конце концов она осознала, что потерпела поражение. И теперь каждую ночь, располагаясь на ночлег, Хеден принуждал ее спать около него. Она была благодарна, что он хотя бы не изнасиловал ее… пока по крайней мере. Опасаясь, что пленница снова попытается бежать, Хеден располагался с ней в самом центре лагеря, поскольку был уверен, что она не сможет перебраться через всех спящих мужчин, не разбудив кого-нибудь из них.
Шианна решила, что не стоит лишний раз раздражать Хедена – от побоев у нее и так уже болело все тело. Они проводили долгие часы, глотая пыль, поднимаемую стадом в четыре тысячи голов. Надежда на свободу умерла, и теперь Шианна уже не думала о побеге. Чувство безнадежности усилилось, когда они вошли в долину Красной реки. Постоянно прибывающий уровень воды и болотистые берега делали эту переправу весьма опасной. Но Шианна не испытывала страха; она ринулась в быстрый поток в самом широком месте реки. Ей казалось, что Красная река как бы отделяла ее от тех мест, где она родилась и выросла и где ей были знакомы каждый камень и каждый ручеек. Эта переправа стала еще одним безжалостным напоминанием о том, что она оставляла за спиной все, что любила в жизни.
Сейчас их окружали прерии, поросшие мэрилендским дубом, но этот прекрасный пейзаж не радовал Шианну. Она постоянно вспоминала Уэйда и то и дело задавалась вопросом: о чем он думает, оказавшись в подземной ловушке… если еще жив?
Боже, какой же она была дурой, что не наслаждалась каждой минутой, проведенной рядом с Уэйдом. Если бы все можно было начать сначала, она бы не потратила впустую и секунды того времени, что находилась рядом с ним. Теперь их ссоры казались ей глупыми и совершенно бессмысленными.
Шианна грустно улыбалась, вспоминая, как она, тщеславная, объявляла Уэйду, что ей надо все или ничего. Что ж, теперь у нее не было ничего…
О Господи, зачем она ворошит прошлое? Это только угнетает. Впрочем, Хеден Риме постоянно за ней наблюдавший, угнетал ее еще больше.
Невольно поморщившись, Шианна покосилась на Хедена. Она по-прежнему была привязана к седлу, а ее лошадь – к коню Хедена. Несколько последних недель они провели как сиамские близнецы. Ах, если бы она могла разорвать веревку, соединяющую ее с Хеденом! Теперь она ненавидела этого человека. А ведь прежде в ее присутствии он казался джентльменом…
Снова поморщившись, Шианна отвернулась от Римса. Да, теперь она его ненавидела и презирала. Этого человека интересовало только одно – власть и богатство. И он не стеснялся идти по трупам. Более того, Риме ликовал, когда ему удавалось устрашить тех, кто бросал ему вызов.
Шианна всей душой разделяла устремления Уэйда и Чада. Хеден превратил ее жизнь в ад, и она с величайшим удовольствием наблюдала бы, как этот ублюдок умирает мучительной смертью. Всякий раз, глядя на него, она чувствовала, как ее переполняет ненависть, и ей ужасно хотелось вцепиться ногтями в его отвратительную физиономию.
«Когда-нибудь он получит по заслугам», – говорила себе Шианна. Да, она непременно отомстит этому негодяю, и Бог простит ее. О Хедене Римсе не будет плакать ни одна живая душа. Он порочный и злой. Она всем существом ненавидела его. Но наблюдать, как он умирает, – это слишком слабое утешение. Ведь Хеден убил человека, которого она любила. Шианна мечтала о возмездии. И она поклялась, что если он совершит даже самую незначительную ошибку, то она выхватит у него из-за пояса нож и вонзит ему в грудь по самую рукоять – только бы у нее появилась такая возможность.
В очередной раз посмотрев на свою пленницу, Хеден невольно нахмурился. На ее лице все явственнее проступала ненависть, и ему сделалось не по себе.
– Не думай, что сумеешь ударить меня в спину, – проворчал Хеден.
– Все когда-нибудь совершают ошибку, – ответила Шианна с убийственным спокойствием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55