https://wodolei.ru/catalog/napolnye_unitazy/Jacob_Delafon/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Заставив Дельгадо остановиться, Бердетт ответил индейцу смелым взглядом. Не успел он ссадить Шианну с коня, как она уже неслась в объятия Маманти. Потемневшими от гнева глазами Уэйд смотрел на трогательную встречу Шианны с индейцем. Его раздражало, что Шианна так летела в руки шамана, а ему, Бердетту, приходилось уговаривать ее. Как же заработать такую же преданность Шианны? – в который раз задавался горьким вопросом Уэйд.
– Зачем ты взяла с собой этого человека? – спросил Маманти, не сводя глаз с высокого мускулистого незнакомца. – Действительно ли он появлялся в моих видениях?
Шианна почувствовала, как руки Пророка Совы напряглись, намереваясь защитить Шианну. От кого?..
– Это он… – ответила девушка.
Уэйд вначале хотел попросить Шианну представить его индейцу, но не попросил. А теперь Маманти продолжал держать Шианну в объятиях, и Уэйд хотел дать ему понять, что он этого не одобряет.
– Меня зовут Уэйд Бердетт. Я – муж Шианны. – Уэйд смело шел к обнаженному по пояс пророку. В уголке его рта мелькнул слабый намек на улыбку. Не таясь, Бердетт оценивал индейца, отмечая своеобразное дикое благородство в каждой черте его загорелого лица.
Мужчины осматривали друг друга сверху донизу, и Шианна почувствовала, что в воздухе запахло грозой. Они были во многом схожи, оба источали силу, с которой нельзя было не считаться. А что дальше? Как поступить с соперником? После бесконечно долгой паузы Маманти заговорил.
– Шианна вам про меня рассказывала? – спросил Пророк Совы.
– Я знаю о ее связях с вашими людьми и о ее преданности вам, – небрежно сообщил Уэйд. Затем его голос стал твердым и настойчивым. – Я не ссорился с вами и вашими людьми. Во многом я похож на вас. Понимаю ваше негодование, когда белый человек отбирает землю, которая была на протяжении не одного поколения вашим домом. До начала Гражданской войны мой дом был в Луизиане. Поскольку члены моей семьи придерживались твердых взглядов, мой дом был разрушен, а земля поделена и роздана другим.
Помолчав, Уэйд продолжил:
– Я привык принимать то, что не могу изменить, но и за свое постоять могу. – Пристальный взгляд Бердетта скользнул со строгого лица индейца на фигурку Шианны. – Она – моя женщина, Маманти. Она носит мое кольцо как символ клятвы. Я не хочу другой женщины и не позволю ей встречаться ни с одним мужчиной.
Если бы Шианна не знала, что это всего лишь игра, то была бы тронута словами Уэйда, но она знала его. Бердетт играл на ее связях с команчами и кайова, чтобы получить покровительство Маманти. Но это дорого обойдется Уэйду.
На бронзовом лице Маманти появилось подобие улыбки.
– Вы мне угрожаете, Бердетт? Зная, кем я являюсь, вы дерзнули назвать ее своей женщиной? Вы должны знать, что я чувствую к Шианне. Или вы полагаете, что я разлюблю ее, только потому, что вы взяли ее в жены?
Шианна вздрогнула. Маманти никогда не говорил эти слова… по крайней мере так открыто. Он показывал свою привязанность нежностью и заботой. Она настороженно посмотрела на Уэйда, задаваясь вопросом: знает ли он, что делает, бросая вызов такому человеку, как Пророк Совы?
Темная бровь Бердетта насмешливо поднялась.
– А вы ожидаете, что я разлюблю Шианну только потому, что она вырывается из моих объятий, чтобы на крик совы исчезнуть в ночи? – Уэйд смело шагнул вперед. Его рука скрылась в черных завитках волос, ниспадающих на плечи Шианны. – Я знаю, что она восхищается вами, и завидую этому. Мне жаль, что я не обладаю даром волшебства. Я хотел бы вырвать вас из ее мыслей, чтобы она была только моей. – Он смотрел теперь не мигая в лицо Маманти. – Но поскольку не могу этого сделать, предпочел встретиться с мужчиной, который столь же трепетно относится к ней, как и я. Я пришел, чтобы предупредить вас – есть другой мужчина, злой белый человек, который хочет отнять ее у нас обоих и причинить ей зло.
– Как его имя? – резко спросил Маманти.
– Хеден Риме. Когда я женился на Шианне, он поклялся отомстить. Поклялся уничтожить нас обоих, потому что Шианна стала его навязчивой идеей. Я скорее умру, чем отдам Шианну человеку, который наряжает и раскрашивает своих людей под индейцев, чтобы увести мое стадо. Риме кичится тем, что смог переложить вину на команчей и кайова.
Пророк Совы устремил куда-то вдаль потемневший взгляд. Он вдруг понял смысл видения, которое мучило его несколько недель подряд. Оно говорило о неприятностях для Шианны, именно поэтому он часто сворачивал на ее ранчо, чтобы убедиться: она в безопасности. И еще замыслил набег, который бы принес его людям больший достаток.
– Земля этого злого белого человека находится около дома Шианны. Его судьба была предопределена, когда крылатый оракул послал мне видение, – бормотал он как бы в трансе. – Этой ночью мы совершим набег… именно туда.
Уэйд потрясенно смотрел на Пророка Совы. Похоже, что Маманти действительно обладает пророческим даром.
– У Хедена много рогатого скота и лошадей. Но когда солнце взойдет, он станет намного беднее. Мы застанем их врасплох, и они не справятся с нами. Убитых среди нас не будет, с его же стороны двое воинов падут. Среди них есть один смельчак, который будет бороться как лев, но его час умереть еще не пробил. Он еще сыграет свою роль… – Голос Маманти затих. Жуткий крик совы в отдалении разорвал тишину.
Какое-то мгновение Уэйд не мог пошевелиться, глядя на Пророка Совы. Он не раз слышал, как Шианна расхваливала пророческий дар Маманти, но относился к ее рассказам скептически… по крайней мере до сих пор.
Когда дымка в глазах Маманти рассеялась, он с вызовом ухмыльнулся, смело прижал к себе Шианну и, бросив на Уэйда торжествующий взгляд, поцеловал ее. Разжимая объятия, он подтолкнул Шианну к Уэйду, который изо всех сил пытался сохранить самообладание. Бердетт понимал, что индеец подсмеивается над ним, демонстрируя свою власть над Шианной. Но у Уэйда был такой же ершистый характер, если не более задиристый.
Не будучи намерен отступать, даже если это и усложнит их отношениях Пророком Совы, Бердетт положил руку на талию Шианны и демонстративно подарил ей страстный поцелуй.
Шианну возмущало, что эти гордецы делали ее разменной монетой в своих играх. Маманти показывал свою привязанность к ней, чтобы бросить вызов Уэйду, а шикарный поцелуй Уэйда означал: вызов принят. Шианне очень хотелось повернуться и уйти. Пусть тогда они подкалывают друг друга, сколько захотят.
Уэйд покровительственно обнял Шианну за талию. Улыбка, так бесившая ее, подняла уголки его губ, и белые зубы сверкнули в лунном свете.
– Это моя женщина, Маманти, – непринужденно сказал Уэйд. – И телом, и душой.
Пророк Совы шагнул, чтобы закинуть Шианну в седло ее черного жеребца. Его длинные тонкие пальцы задержались на ее бедре, и Бердетт впился в них взглядом.
– Наша женщина, – поправил он Уэйда.
Чтобы не отставать, Бердетт вспрыгнул на спину Дельгадо и, обхватывая Шианну руками, взялся за уздцы. Он прижался грудью к ее спине, сжал ноги, вынуждая Маманти убрать руку.
– У вас и так две жены, Маманти. Я же остановлюсь на одной, на ней. Полагаю, мы лучше поладим, если не будем спорить из-за женщины.
Маманти через силу улыбнулся. Он восхищался смелостью этого бледнолицего. В глазах Уэйда горел огонь, от него исходили сила, упрямство и гордость.
– Полагаю, мы бы лучше поладили, если бы вы, Уэйд Бердетт, не стремились с такой настойчивостью увезти Шианну.
Лицо Уэйда украсилось улыбкой.
– Я буду отпускать ее к вам. Но знайте, Маманти, она выше того, чтобы вступать в близость с другим мужчиной. Вы можете прикасаться к ней, но мне это не по душе.
Мужчины довольно долго мерили друг друга взглядами, а Шианне так хотелось накричать на них обоих. Наконец, когда Уэйд отошел, ведя под уздцы Дельгадо, Шианна не удержалась от реплики.
– Клянусь, вы мне напомнили двух самцов оленей, – с негодованием сказала она. – О, мужчины! Я не уверена, что вы в состоянии защитить нас, женщин, словом и делом.
– И часто вы обращаетесь за защитой к Маманти? – насмешливо спросил Уэйд.
– Только не надо притворяться, что вы заботитесь обо мне! – отрезала Шианна. – Вы наговорили Маманти столько пылких слов в мой адрес. Вы любите меня?! Вы не хотите, чтобы к вашей женщине прикасался другой мужчина?! – саркастически усмехнулась она. – Я уже начинаю думать, что вы когда-то играли в театре. Это ваше представление, безусловно, заслуживало бурных и продолжительных аплодисментов.
– Мой слух меня не обманывает? – засмеялся Бердетт. – Вы решили наконец сделать мне комплимент?
Шианна сжала зубы, пытаясь сохранить хладнокровие. За эту ночь она уже довольно натерпелась отУэйда и не намерена была доставлять ему такое удовольствие вновь. Когда они достигли конюшни, она спрыгнула с лошади, намереваясь без лишних слов поскорее избавиться от общества Бердетта.
– Шианна? – Тихий голос Уэйда заставил ее приостановиться. Она нерешительно обернулась и замерла, столкнувшись с его кроткой улыбкой. Несмотря на свое твердое решение, Шианна чувствовала, что начинала таять. Его жадный взгляд наполнил ее душу нежностью, касаясь потаенных струн души.
– Да?.. – Тонкая арка ее бровей вопросительно поднялась.
– Завтра я возьму тебя в пещеру и отвечу на все вопросы, которых преднамеренно избежал сегодня. А сейчас, когда мы здесь одни, я скажу тебе о моих мотивах. – Его взгляд ушел в тень. – Я знаю, что не помог тебе стать заботливой женой, но мне так хотелось, чтобы однажды… – Уэйд тяжело вздохнул. Его проникновенный взгляд смущал Шианну. – Чтобы однажды ты, моя жена, побежала ко мне… так же как сегодня устремилась навстречу Пророку Совы.
Когда Уэйд пошел к своей лошади, Шианна задумчиво смотрела ему вслед. Неужели он не понимал, что она полетела бы в его объятия, подобно почтовому голубю, устремившемуся в родную голубятню, если бы была уверена, – она желанна и любима? О, как бы ей хотелось всем сердцем поверить в то, что Уэйд говорил Маманти. Но подозрительность стала ее второй натурой. Шианна боялась, что он причинит ей боль – большую, чем уже была. И если бы она действительно открыла свое сердце перед ним, то он мог бы просто уничтожить ее гордость. И что бы у нее осталось? Уэйд уже прибрал к своим рукам ранчо и ее свободу. Если бы он завладел и ее душой, то у нее не осталось бы вообще ничего.
Шианна гордо вскинула подбородок и направилась к террасе. Когда-то она полагала, что самое трудное время – военные годы, но оказалось, что теперь стало намного хуже. Радикалы взяли правительство под свой контроль. Преступники терроризировали штат Техас, а затем скрывались с награбленным на индейской территории. На горизонте маячила война между Уэйдом Бердеттом и Хеденом Римсом. Будь у нее хоть капля здравого смысла, она бы упаковала свои вещи и поехала искать отца.
«Кто же из них меня дурачит?» – спрашивала себя Шианна.
Направляясь в свою комнату, она думала о том, что не смогла бы сейчас оставить ранчо, даже если бы очень этого захотела. Кроме того, она не могла уехать, пока ее любопытство не было удовлетворено. Она просто обязана была узнать, почему Уэйд так рвался в бой с Хеденом. Это вопрос гордости – или нечто большее? Что двигало Бердеттом, стремившимся втянуть Хедена в настоящую войну?
Проклятие, она ужасно хотела узнать ответы на свои вопросы, но пока что ничего не знала. Мысленно составляя список вопросов, которые хотела бы задать Уэйду, Шианна прилегла на кровать. Когда она вспомнила, как Маманти и Уэйд издевались друг над другом, на ее губах заиграла улыбка. В душе они были мальчишками, боровшимися за нее только затем, чтобы она не досталась другому. «Какая глупость», – со вздохом подумала Шианна. Не будь этого вызова, оба, вероятно, потеряли бы к ней интерес. Пока не появился Уэйд, Маманти был доволен дружбой с ней. А Уэйд поначалу лишь защищал свои владения… Наверное, он хотел получить помощь от этого индейца. Если бы Уэйд мог бы набрать армию, разбить Хедена и нанять ковбоев для перегона скота в Канзас, он не нуждался бы ни в ней, ни в Маманти. А она влюбилась в человека, который лгал ей о заботе только для того, чтобы получить желаемое.
Шианна была очень расстроена. Гнев переполнял ее, и она с силой стукнула кулаком в подушку, посылая вверх облако перьев. Наверное, ей следовало бы собрать всех знакомых мужчин и сделать так, чтобы они перестреляли друг друга. Тогда она могла бы вновь взять в свои руки дела своего ранчо… или ранчо Уэйда… Черт возьми, он клеймил все, к чему прикасался! Этот Бердетт ничуть не лучше Римса, но не мог понять этого. Его главная ошибка состоит в том, что он не способен признавать собственные грехи. Даже если ему на них прямо указывали!
Хеден Риме осмотрелся, еще раз убеждаясь, что все внимательно слушают его. Перед ним стояли прирожденные воины, все в оленьих шкурах и с колчаном стрел… Все, кроме Хуана Мендеса, который отказался скрываться за боевым окрасом. По странному стечению обстоятельств самый опытный наемник в последнее время стал противоречить ему. Хеден не мог и предположить, что именно так внезапно разбудило совесть Хуана, но это чертовски раздражало его. Если бы Хеден знал, что на Мендеса так подействовали тонкие замечания Уэйда, он бы пришел в ярость.
– Сегодня вечером я намереваюсь сломать Уэйда Бердетта раз и навсегда, – объявил Хеден своим людям. – Он сумел поймать и оклеймить более двух тысяч голов. Я непременно покончу с ним, и я хотел бы, чтобы он знал, что это я, Хеден Риме, стал причиной его разорения. – Он выпрямился в седле, сжимая поводья. – Последнее слово будет за мной. Как только мы перегоним его скот в северную часть моего ранчо, сразу же начнем собирать стадо для перегона в Чизхолм. Половина прибыли от этого перегона будет поровну поделена между вами. Без сомнения, каждый из вас мысленно поблагодарит Бердетта за то, что он избавил нас от необходимости собирать скот и клеймить его.
Когда его люди выехали за ворота, направляясь к ранчо Бердетта, Хеден пришпорил коня и не спеша проследовал за ними. Этот ночной налет – месть Уэйду за то, что тот тайно женился на Шианне и завалил камнями источник воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55


А-П

П-Я