— Рад снова видеть Вас мисс Уинслоу… Тэра. Выглядишь неплохо для двухдневной покойницы, прости уж мой грубый техасский юмор. На вот, возьми бисквитик, подкрепись. Ума не приложу, как можно целый день лежать голодной в гробу, а ведь, ей-богу, сроду не видывал такого хорошенького трупа! Может, вымазать тебе лицо мукой. для верности, а то уж больно в тебе много жизни.
— Ничего, я закачу глаза и оскалю зубы, — пошутила Тэра, впиваясь в бисквит с аппетитом поистине волчьим.
— Ладно, только не переиграй, а то ведь он не из дураков, Меррик — то. А как у тебя дела, Стоун? Дьябло подоспеет в срок или нет? Другого шанса у нас не будет, милые вы мои, так что не упускайте ничего.
— Как я могу что-нибудь упустить, если ты хватал меня за руку десять раз на дню и замогильным голосом требовал сделать то, не забыть это!
Повар неодобрительно фыркнул и заковылял прочь, а Стоун уселся на его место рядом с Тэрой и расслабился по-настоящему, пожалуй, впервые за день. Бдение у гроба требовало постоянного напряжения, чтобы поза оставалась убедительной (ведь Меррик часто проходил по делам мимо распахнутых дверей).
Заметив, что на нее смотрят, Тэра бросила взгляд искоса. В глазах Стоуна была откровенная нежность, все еще удивительная своей новизной, и пришлось строго напомнить себе, что отвлекаться не время. Чтобы «восстать из мертвых», она должна выглядеть зловеще и мрачно, а вовсе не разнеженно. При всей ненависти и отвращении к хозяину ранчо Тэра отдавала должное его дьявольской проницательности. Его не только нужно было застать врасплох, сбить с толку, встряхнуть до самого нутра. Это само по себе было нелегко и опасно, но еще опаснее было затянуть этот момент и тем самым ослабить эффект шока. Фальшивая нота и нота слишком протяженная были равно ни к чему.
Риск, таким образом, был очень велик, и, помимо умения, требовался также элемент удачи.
Тэра и Стоун ели в молчании, каждый погрузился в свои тревожные размышления. Когда с ужином было покончено, девушка с облегченным вздохом откинулась навзничь.
— Я знаю, что ты по натуре безрассудна, — произнес Стоун, склоняясь над ней и легонько щелкая ее по кончику носа. — Не вздумай рисковать! Ты выжила там, где другой мог разбиться насмерть, так что не стоит испытывать свою судьбу. Никто не знает Меррика достаточно, чтобы предположить, что он предпримет, когда откроется правда. Если заметишь, что он приходит в себя, прыгай из окна, там будут Теренс и шериф, они придут тебе на помощь.
— Я буду действовать с величайшей осторожностью, — заверила Тэра.
Стоун бегло коснулся золотого медальона, который на этот раз покоился на ее груди. Девушка сжала золотую вещицу и улыбнулась с уверенностью, которой не чувствовала.
— Но ведь и ты будешь рядом, Стоун…
— Конечно, иначе я бы ни за что не позволил уговорить себя на все это, — проворчал он. — У меня давно есть подозрение, что Меррик безумен. Человек в здравом уме не может быть таким бесчувственным и беспощадным, а это значит, что на него не подействует даже твое воскрешение. Он всегда носит при себе «кольт»… — Он наклонился и легко коснулся губами губ Тэры, чтобы извлечь из этой мимолетной ласки храбрость и уверенность в себе для каждого из них. — Меня не порадует, если ты будешь причислена к разряду мучениц, лучше останься целой и невредимой. В ту ночь на индейской тропе я пережил такое, что надорвал свое сердце. Оно не выдержит чего-нибудь еще в этом роде. Если выбирать между твоей безопасностью и исповедью Меррика, то на исповедь мне совершенно наплевать.
Поцелуй стал более требовательным, пальцы Стоуна погрузились в озеро бледного золота, расплескавшееся вокруг запрокинутой головы Тэры. Постепенно они перекочевали на точеную шею, и вот он уже приподнял девушку и привлек к себе. У Тэры и в мыслях не было противиться. Тщательно подавленная потребность выплеснулась в ней сокрушительной волной, и она со стоном прижалась к тяжело дышащей груди, забыв и о том, что вскоре предстояло, и о едва заживших ранках на теле. Неистовое желание властно вторглось в ее плоть и душу.
Внезапно Стоун опомнился и рывком отстранился, проклиная себя за неуместную вспышку вожделения. Что это на него нашло? Тэра едва оправилась от бесчисленных ушибов, не далее как полчаса назад она жаловалась, что все тело ее болит и ноет! Но им обоим предстояло занятие более серьезное и важное в данный момент, чем объятия и поцелуи. А что же он? Забыв все на свете, он развалился под деревом, как одержимый похотью болван!
— Пора идти! — произнес он сурово, поднялся и бережно поднял Тэру. — Это все подождет.
Девушка лукаво улыбнулась, зная, что под развесистыми ветвями слишком сумрачно, чтобы Стоун это заметил. По всему было видно, что он желал заполучить ее в свое полное распоряжение совсем не для того, чтобы блуждать по каньону в обличье призраков. Он желал заняться с ней любовью, и это ставило перед ними обоими еще одну цель, более далекую, но куда более приятную.
Глава 24
Усадив Тэру на стул, на котором сам он недавно изображал скорбящего, Стоун открыл банку с густой белой смесью, похожей на сметану. Частично она состояла из мела, частично из муки и бог знает каких еще компонентов, поэтому Тэра не без опаски подставила лицо и зажмурилась. Прохладная мазь ложилась гладко, ровно и, высыхая, не осыпалась. Кисти ее рук тоже густо смазали.
Потом наступил черед подобающего для призрака одеяния. Стоун достал из седельной сумки нечто бесформенное, скроенное из тончайшего белого муслина. К его великому удовольствию, Тэра полностью сбросила одежду, в которой лежала в гробу, и облачилась сначала в ночную рубашку, тоже белую, а потом в костюм привидения. От распахнутого окна порывами налетал свежий ветерок, заставляя легкие складки одежды парить и трепетать в воздухе, отчего создавалось впечатление, что облекает она невесомую фигуру.
Чтобы эффект казался более впечатляющим, Стоун задул все свечи, кроме одной, и отступил полюбоваться делом рук Своих.
— Что скажешь? — в нетерпении осведомилась Тэра, когда он не сразу сообщил свое мнение.
Она воздела руки над головой, будто наводя чары, и повернулась на цыпочках. Казалось, при этом девушка оторвалась от земли на несколько дюймов.
— Выглядишь ужасающе, — заверил Стоун с оттенком насмешки. — Если бы я лично не приложил руки к этому превращению, то уже трясся бы, как осиновый лист. По-моему, лучше и быть не может.
— Нет, может! — запротестовала девушка, развернула белый плащ Ночного Всадника с его зловещим колпаком и перебросила ему. — Для полноты впечатления мне не хватает подходящей пары. Тщательно расправь все складки! Надо, чтобы у Меррика сердце в пятки ушло, чтобы призраки двоились и троились у него в глазах.
— Чтобы сердце ушло в пятки, надо его иметь, — проворчал Стоун, надвигая на лицо колпак.
Просторный плащ скрывал его могучее сложение. Глаза зловеще и таинственно поблескивали сквозь щели колпака. Собрав одежду простой смертной, от которой Тэра только что избавилась, он сунул в седельную сумку, а сумку выбросил наружу, под окно.
Давно стемнело, хозяева ужинали, и вскоре Меррик должен был пройти в кабинет, по обыкновению заглянув в гостиную. В связи с перегоном ранчо практически опустело, лишь несколько ковбоев остались присматривать за лошадьми, остальные покинули «Даймонд», ворча по поводу Берна, которого на этот раз заменил у полевой кухни какой-то ранчеро, едва умевший готовить.
Впервые за тридцать лет Меррик лично не участвовал в перегоне. Однако хозяин ранчо был достаточно умен, чтобы соблюсти приличия и исключить всякий повод к разговорам.
Наконец Стоун отпер дверь и приоткрыл ее, а сам укрылся за бархатной гардиной, такой тяжелой, что в случае необходимости она могла укрыть и нескольких человек. Тэра заняла место с другой стороны окна, в столь же надежном укрытии. Несколько минут прошло в ожидании, потом снаружи зашуршали. Это Теренс, шериф и Берн устраивались в первом ряду театра, откуда должны были если не видеть, то прекрасно слышать все.
Уинслоу случайно поднял глаза, и взгляд его упал на мертвенно-белое лицо, свесившееся из окна. Бедный газетчик схватился за сердце и с корточек свалился на пятую точку. Двое других тотчас вскинули головы, раздался чей-то приглушенный возглас. Наконец пришло понимание, и троица выразила свое одобрение энергичными жестами.
— Боже мой, Тэра! — прошептал Теренс. — Честное слово, я не завидую Меррику. Держу пари, он окончательно поседеет!
Тэра была весьма довольна произведенным впечатлением, и ее белые губы тронула улыбка. Если Меррик все-таки человек, а не дьявол, он должен попасться на удочку, думала она.
Девушка приготовилась подбодрить отца шуткой, но поблизости раздалось громкое продолжительное ржание. Голос у Дьябло был подходящий, и в ночной тиши звук казался оглушительным. Тэра поспешно выпрямилась и застыла в неподвижности в ожидании появления Меррика. Приближался момент решающей схватки личностей.
Стук подков и ржание были на этот раз такими громкими, что хозяин ранчо выронил бумаги и приподнялся в кресле. Никогда еще Ночной Всадник не отваживался приближаться к стенам особняка. В тот самый миг, когда Меррик бросился к окну, чтобы выяснить, в чем дело, белый жеребец на полном скаку пронесся мимо. Он был один, без обычной зловещей фигуры на спине, и именно это вызвало у Меррика озноб. Такое случалось впервые и казалось неким неприятным предзнаменованием, чем-то вроде безмолвного послания. Почему именно в эту ночь, ночь накануне похорон Тэры Уинслоу, Ночной Всадник вдруг покинул свое обычное место па спине скакуна? Где мог быть в этот момент?
Раздался грохот и звон, с треском распахнулось и разбилось окно. Меррик подскочил от неожиданности и поежился, внезапно ощутив вокруг громаду молчаливого и темного особняка.
Борясь с желанием двигаться на цыпочках, хозяин ранчо покинул»кабинет и приблизился к двери гостиной. Она стояла приоткрытой, в точности так, как и несколько минут назад, когда он проходил мимо. Из распахнутого окна тянул холодный сквознячок, усиливаясь с каждым порывом ветра, словно некое невидимое создание дышало холодом могилы. Меррик снова поежился, потом пожал плечами и усмехнулся. Чтобы доказать себе, что ничто не изменилось ни в мире, ни для него, он прошел в гостиную. Первым делом ему бросился в глаза канделябр, обычно полностью зажженный, но теперь освещавший помещение единственной мигающей свечой. Это было не в обычае Стоуна за прошедшие два дня, и Меррик удивленно оглянулся на гроб и стул рядом с ним. Гроб был на месте и увенчан цветами, а вот Стоуна простыл и след. Вместо него на сиденье стула лежали… лежали веревка и кляп. Хозяин ранчо немедленно узнал в них те, которыми воспользовался, похищая Тэру.
Первый приступ тревоги, почти страха, овладел им. Словно притянутый Некоей силой, он сделал шаг, другой, приближаясь к стулу, а значит, и к гробу. Порыв ветра проник в комнату и принес с собой удушливый запах вянущих роз. Откуда-то донесся едва слышный тяжелый вздох. По спине Меррика прошла новая волна озноба, волоски на руках встали дыбом. Он огляделся, а когда снова устремил взгляд перед собой, там парило белое видение. Сдавленный крик вырвался у хозяина ранчо, когда он узнал в привидении свою жертву, но еще сильнее потряс его золотой медальон на ее груди. При виде его ноги Меррика подкосились, он зашатался и ненадолго прикрыл рукой глаза. С новым вздохом видение подплыло к гробу и остановилось, будто воплощенное обвинение.
— Час расплаты пришел, и на этот раз тебе не обмануть судьбу, — тихо и скорбно произнесла Тэра.
При звуке знакомого, но загробного голоса Меррика прошиб ледяной пот. Это невозможно, твердил он себе, это галлюцинация… или он уснул в кабинете и видит кошмар! Раньше такого с ним не случалось! Он никогда не верил в привидения и сумел сжиться с Ночным Всадником, уверенный, что, кто бы это ни был, это простой смертный. Он даже начал извлекать выгоду из этого спектакля. Но Тэра погибла на его глазах… и вот она здесь. В таком случае кто же ночь за ночью объезжает каньон? Верной?
Тем временем мертвенно-бледные пальцы Тэры нащупали медальон и сомкнулись вокруг него. Жест этот распахнул двери памяти, и образы из прошлого, казалось, толпой обступили Меррика. Он снова пошатнулся, будто под напором приливной волны.
— Ты помнишь этот медальон? — спросила Тэра с безжалостной улыбкой. — Помнишь Кармель?
Хозяин ранчо начал отступать, но наткнулся спиной на дверь и бросился в сторону.
— Ты думал, что вечно сможешь выигрывать, что ни люди, ни духи не сладят с тобой? Брат ждет тебя, Меррик! Пришел час его мести, пришел час твоего низвержения в ад. Белый жеребец Ночного Всадника здесь, он доставит твою проклятую Богом душу прямо к адскому пламени!
— Нет! Это… это все сказки! — крикнул Меррик в последней попытке противиться происходящему безумию.
— Повтори это тогда, когда адское пламя охватит тебя! — с торжеством воскликнула Тэра, вздымая руки. — Для тебя нет выхода! Придется заплатить за три убийства сразу: Вернона, дона Мигеля и мое! И когда это случится, когда ты сполна узнаешь адские муки, вспомни, ради чего ты пошел на это, и спроси себя: оно того стоило? Стоило принести смерть родному брату? Стоило убить безоружного старика и слабую женщину? Стоило ли вообще цепляться за это ранчо?
— В этом ранчо была вся моя жизнь! — не выдержал Меррик. — Ранчо стоило тысячелетних мук ада! Верной хотел разрушить мою мечту, и потому мне пришлось принести его в жертву! Нет, я не жалею ни о чем — и будь я проклят! Будь проклят Верной! Он вклинился между мною и всем, чего я жаждал. Он хотел отнять у меня и ранчо, и Кармель!
— Ах вот как. Кармель! — с новым торжеством продолжала Тэра. — Ты желал Кармель, несчастный! Убив Вернона, ты ее не получил. Он был для нее всем. Ты убил Вернона не только как соперника, но и потому, что он воплощал в себе все, чего в тебе самом не было!
Привидение открыло медальон, и два счастливых, улыбающихся лица глянули на Меррика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55