Когда всадница исчезла из виду, Кейла переполнили противоречивые мысли. Нет, эта женщина имеет что-то за душой. Она очень решительна. Она идет навстречу трудностям. Но в одиночку женщине, особенно столь привлекательной, будет нелегко преодолевать их.
Если бы у нее был покладистый характер, ее бы кто-нибудь взял замуж, и она бы получила свой желанный дом. Но до этого далеко. А каким-то другим путем ей дом не получить. Она была красивой женщиной, с бурным темпераментом. Даже когда она вымазалась в грязи, она выглядела симпатичной. Совсем недавно она стояла перед ним смешная, со спутанными волосами и в нелепо висящей одежде, что он ей дал, но как искренне было ее чарующее лицо, как горел огонь в ее глазах, какой мягкой казалась ее белая кожа, словно просящая, чтобы к ней прикоснулись...
С грустью Кейл натягивал брюки. У него было ощущение, что он еще встретится с этой упрямой девицей. Она, должно быть, остановилась в одном из лагерей, что стоят у границ незаселенных земель. Его сделки с переселенцами могут привести к встрече с ней. «Если это произойдет, – решил Кейл, – я буду сдержанней».
Эта женщина, которая никак не могла принять горькую правду, занимала в его мыслях на удивление много места. Ему было жаль ее. Предстоящая сумасшедшая гонка за землей будет совсем не похожа на воскресный пикник. Это будет настоящее столпотворение. Если она не побережется, ее могут сбить с ног, затоптать – или еще хуже. Конечно, какой-то шанс у нее есть, но очень небольшой.
Кейл постарался выбросить из головы эти мысли. Он никогда не тратил много времени на раздумья о женщинах. Но красивое лицо Мики никак не выходило у него из головы. Он до сих пор помнил ощущение близости ее тела, исходящий от нее запах и вкус ее губ.
«Забудь ее, – приказал себе Кейл. – Может, ты еще отправишься к границам Индейских территорий, чтобы разыскать эту чертовку?» В конце концов, он прибыл сюда, чтобы продать своих лошадей и мулов. Если бы ему была нужна спутница, то он мог бы выбрать из нескольких десятков женщин, которые не отвечают на поцелуй ударом сложенных вместе кулаков. Полезно было ознакомиться с этим экземпляром, но и только. Пусть она идет своей дорогой. Не стоит связываться с этой одержимой воительницей. Рано или поздно она поймет, что без мужчины ей не обойтись. Но до этого она разобьет лоб. Она прицепится к какому-нибудь мужчине – не потому, что его полюбит, а из-за того, что он ей будет нужен. А Кейл Броулин – не из породы людей, которых кто-то может использовать.
И, тем не менее, пока Кейл мысленно перечислял себе все недостатки Мики, он не мог справиться с горящим в его груди огоньком. Его заинтриговала эта одухотворенная натура. Может, его привлекало даже и то, что она, женщина, пытается отвоевать свое место в мужском мире.
Кейл поспешил уверить себя, что ему интересно в Мики только это. Да, он заинтересовался ею, потому что она взялась за непосильную задачу. Он восхищался ее мужеством, но это вовсе не значило, что он в нее влюбился! Дьявол, он не хочет влюбляться вообще нив кого. Он любил свою жизнь такой, какой она была. Лишние сложности ему были не нужны. А Мики Ласситер, определенно, была такой сложностью. Она могла ворваться в жизнь другого человека, подобно свирепому циклону, перевернув на пути все вверх дном. Кейл предпочитал видеть мир неперевернутым.
Придя к такому выводу, Кейл достал из-под брезента сухие щепки для растопки и быстро соорудил костер. Но пока он готовил пищу, в его голове не раз всплывали большие синие глаза и серебристо-золотые волосы. Черт, эта женщина не давала ему покоя! Если у него есть хоть капля здравого смысла, он должен повесить на Мики Ласситер предупреждающий знак «Осторожно. Взрывоопасно». Кейл Броулин не хотел исчезнуть в огне и дыму!
Глава 4
Солнце опустилось низко над горизонтом, окрашивая землю в золотистые тона. От холмов потраве поползли длинные тени. По темнеющему небу на запад плыли кучевые облака. Вдалеке виднелись огни костров. Лагерь, служивший Мики прибежищем на протяжении последних месяцев, был расположен около рощицы из кедров и тополей. Сюда непрерывно продолжали прибывать переселенцы, и лагерь разрастался во всех направлениях.
Число поселенцев, собравшихся у границ Индейских территорий, уже составляло шесть тысяч. Все они жаждали земли и ожидали дня, когда выстрелы орудий и пистолетов возвестят о начале первой национальной гонки за землей, которая создаст территорию Оклахома. Здесь скопилось множество палаток и фургонов. Женщины в капорах, склонившись над голландскими печками, готовили еду. Вокруг фургонов со смехом и визгом носились дети. Мужчины чинили фургоны и складные детские коляски или кормили скот. Везде ощущалась нервозность ожидания. Многие переселенцы приехали не ради земли. Они надеялись, что во вновь построенных городках найдут работу, станут плотниками или купцами, получат профессию. Сюда прибыл самый разнообразный люд.
Мики ждала начала гонок с не меньшим нетерпением. Но после разговора с Кейлом она поняла, что многим из тех, с кем она делилась надеждами и помыслами, придется отказаться от своих заявок. Мики размышляла над трудностями, которые могли ее ожидать.
Вспомнив лицо Кейла, она непроизвольно улыбнулась. Никогда она не встречала мужчину, способного привести ее в бешеную ярость – и почти сразу после этого подарить поцелуй, от которого она буквально лишилась чувств. Его речь была грубовата, манеры невыносимы, он был самоуверен... Тем не менее, он был красив... И, черт побери, от его грубого, требовательного поцелуя ее просто валило с ног. До Мики выехала из лагеря. Сначала ей хотелось втоптать этого человека в землю. Потом она опомнилась и вернулась, чтобы извиниться. Теперь она поняла, что злилась на Кейла из-за того, что он сказал правду. Одержимая своей мечтой, возможно, она не видит реальных трудностей. Но что еще может вдохновить ее сейчас, кроме мечты? Не думать же ей только о прошлом, которое порой кажется ей кошмаром?
Мики ударила Санданса в бока и направила его к одному из лагерей переселенцев. Всего через час она сама наденет чепец, ее лицо осветит огонь костра, и она сольется с толпой полных надежд людей, разделяя их мечты и чаяния. А ее отец будет...
Мики прогнала пришедшие ей в голову неприятные мысли и направила лошадь мимо потрепанных непогодой палаток и видавших виды фургонов торговцев. Спешившись, она почистила коня, задала ему корм, после чего вошла в палатку, чтобы переодеться в халат из миткаля. Отца нигде не было видно, но это Мики нисколько не удивило. По всей видимости, он находился там, куда всегда отправлялся в это время суток.
– Мики! – негромко позвала ее Грета Эриксон. – Ты здесь?
Сильный акцент, с которым говорили Грета и ее муж Даг, всегда вызывал у Мики улыбку. Но английская речь Эриксонов звучала совершенно необычно и была как музыка. Желая увидеть приветливое лицо шведки, Мики подняла отворот палатки.
– Ты снова упражнялась в скачке, да? – спросила Грета. Когда Мики утвердительно кивнула, Грета горестно вздохнула: – А мой Даг не дает мне лошадь! Зато этим утром он приобрел блестящую и гладкую кобылу у красивого молодого человека, который проезжал через лагерь.
У Мики промелькнула мысль: «А не был ли этот молодой человек Кейлом Броулином?»
– Думаю, тебе следует поискать отца, – сказала Грета, неловко переступая с ноги на ногу. – Я видела, что за ним увязался какой-то жулик. – Тут она перешла на более приятную тему, и ее лицо осветила улыбка. – Я хотела бы, чтобы ты сегодня вечером встретилась с хорошим молодым человеком. Я познакомилась с ним этим утром. Я рассказала о тебе все.
Последнее сообщение вызвало у Мики досаду. Грета была славным человеком, но чересчур увлекалась сводничеством. Ее удивляло, что в свои двадцать один год Мики еще не замужем. Она познакомила Мики уже с добрым десятком холостяков. Все они были вежливыми, с хорошими манерами, но на удивление пустоголовы. Они не вызывали в ней никакого отклика. Мики с досадой поняла, что пытается сравнить их с Кейлом.
Этот Кейл выводил ее из себя так сильно, что она буквально вспыхивала огнем. В нем раздражало все. Он подвергал критике все ее взгляды и был не согласен с ней ни в чем. Он приводил ее в замешательство, издевался над ней, спорил с ней и защищал то, что Мики не любила. Он знал много женщин, а она была невинна. И он еще насмехался над этой невинностью! Они были противоположностями – как ночь и день.
Но почему она продолжает вспоминать об их яростных спорах? Кейла Броулина она больше не увидит. Его следовало выбросить из памяти. Мики не собиралась мучить себя воспоминаниями об этом несносном человеке.
– Ну, – нетерпеливо произнесла Грета, – ты отправишься с Бредли Чапменом на прогулку после обеда?
– Мне было бы интересно с ним познакомиться, – уверила Мики свою подругу. Сейчас ей хотелось как-то отвлечься. Компания другого человека поможет ей выгнать из головы мысли об этом высокомерном, властном Кейле Броулине, решила она.
Грета вышла из палатки. Мики натянула на голову шляпку, завязала тесемки и тоже отправилась наружу. Из-за дождя над кострами были растянуты шкуры бизонов, источавшие запах горелого. Мики решительно направилась в темноту, чтобы отыскать отца.
Что на этот раз Эмет проигрывал? Фургон? Товары своей лавки? Мики горько вздохнула. После смерти матери Эмет потерял целое состояние на бутылках и игре в азартные игры. На Индейских территориях спиртные напитки было запрещено продавать, но за соблюдением закона следить было трудно. Не хватало ни шерифов, ни военных дозоров, чтобы патрулировать район, заполненный переселенцами. Когда Эмет хотел выпить, он всегда находил возможность.
Когда-то ее семья имела ферму в Озарке, расположенную высоко в горах. Отец, чтобы поддержать ферму, имел передвижную лавку для поселенцев, чьи дома располагались далеко от города. Бизнес Эмета процветал, и семья Ласситер ни в чем не нуждалась. Мики послали к незамужней тетке в Сент-Луис, где она получила образование. Но потом пришло письмо с сообщением, что ее мать смертельно больна, и это заставило Мики немедленно вернуться домой. Тяжкие дни, когда умирала мать, невозможно было вытравить из памяти. Похоронив жену, Эмет был совершенно опустошен.
Мики вытерла невольные слезы. Для нее потеря матери была тяжелым ударом, ее отец же после смерти жены оправиться так и не смог. Теперь у Эмета не было цели в жизни. Он чувствовал себя одиноким, стал очень неспокойным и начал искать утешения в вине и картах.
Чтобы уйти от мучительных воспоминаний о доме, полном любви, Эмет настоял на том, чтобы они отправились на равнины Канзаса. Он заявил, что устал видеть солнце через густые заросли деревьев, что росли в горах Озарк. Мики возражала, но Эмет в ярости ушел из дома, чтобы залить свое горе спиртным. Через два дня, весь грязный, словно вывалявшийся в болоте, он вернулся домой и сообщил, что проиграл дом в покер и теперь они должны куда-нибудь уехать. Мики подозревала, что ее отец напился так, что какой-то жулик этим воспользовался, либо просто отдал свой дом, желая уехать.
И так, имея всего фургон с товарами для продажи и старенький пистолет, который приглядела себе Мики, семья Ласситер отправилась прочь от плато Озарк, по восточной части Индейских территорий, и дальше, по равнинам Канзаса. Эта местность была совсем не похожа на высокие холмы и глубокие долины Озарка. Равнинный пейзаж ничем не напоминал Эмету о той жизни, что была у них когда-то.
На протяжении более чем двух лет Мики приходилось переезжать из города в город. Прибыль, которую Эмет получал от торговли, он обычно тратил на водку и игру в карты. Те небольшие деньги, что они скопили, были выиграны Мики на скачках, когда мужчины самоуверенно решили, что легко обгонят глупую барышню.
Мики спрятала эти деньги. Она тратила их только на самое необходимое. Когда пришла новость, что из лагеря переселенцев в правительство обратились с просьбой открыть индейские земли для заселения, Мики настояла на том, чтобы они присоединились к переселенцам. Эмет с неохотой согласился, но сказал, что сделает заявку на место в городе и откроет там лавку. Он не хотел заниматься ни обработкой земли, ни разведением лошадей, как делал это в озаркском краю. Поскольку Мики уже достигла возраста, когда имела право самостоятельно делать заявку, она рассказала отцу о своих намерениях. Конечно, Эмет осмеял ее наивные надежды. Но Мики решила не уступать, зная, что, в конце концов, отец проиграет свой городской участок и снова останется без денег. Но, по крайней мере, это ей не принесет никакого вреда, решила Мики. Второй раз никто не отберет у нее ее землю. Никто и никогда!
Раздавшийся за деревьями смех заставил ее отвлечься от этих мыслей. Мики вгляделась в белые палатки, что были разбиты за ручьем. Здесь проживали шулеры, налетчики, карманные воры и прочие жулики – они тоже прибыли к границам Индейских территорий в поисках удачи и легкой добычи. Некоторые из них уже разведали земли и нанесли на карту самые лакомые куски. Переселенцы, жаждущие хорошей земли, платили за эти карты большие деньги, надеясь опередить других.
Мики старалась не обращать внимания на этих жуликов, но Кейл заставил ее задуматься об угрозе, которую представляют эти люди. Мики не боялась их, надеясь на свой «кольт» и кинжал. Она обращалась с оружием не хуже любого мужчины.
Ее выводила из себя мысль, что отец постоянно проводит время в компании картежников. Она много раз просила его не играть, но безуспешно. Мики уже привыкла приводить отца домой каждый раз, когда он отправлялся в путешествие.
И в этот раз Эмет сидел среди игроков. Когда Мики решительно направилась к отцу, один из них схватил ее за руку. Мики опустила взгляд на улыбающееся лицо. Схвативший ее светловолосый человек был очень привлекателен, но Мики невзлюбила его сразу же, зная, из какой он компании.
– Дорогуша, боюсь, вы появились там, куда ангелы спускаться не должны, – сказал ей Морган Хагерти и поднял глаза к небу, наслаждаясь тем, как красиво он выразился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49