Они уехали вскоре после людей из магистрата. Но я могу вам сказать, что они ничего не видели и не слышали. У мисс Драйден нет врагов, да и с какой стати им быть у молодой девушки из приличной семьи? А враги принца — мужья-рогоносцы. Подумать только, я в жизни так не обманывался! Впрочем, это к делу не относится. Принц клянется, что переменился, встретив мисс Драйден.
Ричард немного расслабился и откинулся на спинку стула. Он решил, что первым делом, уехав из Твикенхэма, отправится в Челси к мисс Драйден и ее брату.
На виске герцога запульсировала жилка. Он в упор посмотрел на Ричарда.
— Моя дочь сообщила мне, что вы хотите о чем-то со мной поговорить.
Ричард не стал отводить взгляд.
— Розамунда и я собираемся пожениться.
— У меня есть что сказать по этому поводу!
— Все, что вы хотите сказать, я уже сам сказал себе, — медленно произнес Ричард. — Поверьте, перспектива породниться с Девэрами радует меня не больше, чем вас — со мной.
— По крайней мере хоть в чем-то мы единодушны! — вскипел герцог. — Но, в отличие от вас, мы, Девэры, не судим людей по их положению в обществе. Да, Розамунда сказала мне о ваших намерениях. Моя дочь ничего от меня не скрывает.
— Тогда она сказала вам, что наша свадьба непременно состоится.
— Свадьба неизбежна, так она сказала.
Ричард промолчал.
— Вы разочаровали меня, слышите, Мэйтленд! И не столько тем, что скомпрометировали мою дочь. Она заявила, что обстоятельства были особенными. Она намерена выйти за вас и без моего согласия. Полагаю, поэтому она и призналась, что вы любовники. Что я могу сделать? Она не ребенок, она сделала свой выбор, и мне остается лишь принять его.
— Благодарю вас, — произнес Ричард, облегченно вздохнув.
— Но это не значит, что мне это нравится! Можете поверить, я приложил все усилия, чтобы переубедить ее. Но на все его аргументы Розамунда отвечала, что уже взрослая; что она хотела бы получить его благословение, но и без него выйдет замуж за Ричарда Мэйтленда.
Она была точь-в-точь как Каспар, вернувшийся с войны. В ней появился стальной стержень, который ему было не переломить. Конечно, герцог мог предотвратить неугодный брак, отослав ее в отдаленное поместье Девэ-ров и держа под замком, но тогда она больше никогда не назвала бы его отцом. Он не хотел платить такую цену.
Однако герцог еще не закончил свою отповедь.
— Меня разочаровало то, что я ошибся в вас. Я считал вас борцом, думал, что амбиции заставят вас сражаться за свое доброе имя.
Ричард нахмурился.
— Мои намерения не изменились.
Герцог издал короткий презрительный смешок.
— Да? А как вы собираетесь это сделать, живя в Италии или куда там вы хотели бежать?
— Что вам сказала Розамунда? — медленно спросил Ричард.
— Что вы в самое ближайшее время поженитесь и уедете в Шотландию или другое место, где до вас будет трудно добраться, и будете жить долго и счастливо, хотя… — Он осекся, увидев потрясенное лицо Ричарда. — Вы что же, не собирались бежать за границу?
— Не понимаю, как Розамунде могла прийти в голову эта идея. О черт! — выругался он и поморщился, вспомнив их разговор. — Я говорил о начале новой жизни, но после того, как восстановлю свое имя. И я никогда не покину Англию.
Последовало продолжительное молчание. Наконец, переварив заявление Ричарда, герцог устало произнес:
— В таком случае вам не кажется, что мы торопим события? Вам следовало бы явиться ко мне и по всем правилам просить руки моей дочери. К чему такая спешка? Маловероятно, чтобы она была беременна. Снимите с себя обвинения, потом женитесь открыто и с моего благословения.
— Нет. Ради Розамунды мы должны пожениться немедленно. Не хочу показаться мелодраматичным, но нужно смотреть в лицо фактам. Через неделю-другую она может стать вдовой. Если будет внебрачный ребенок, жизнь Розамунды будет погублена.
Отец Розамунды был потрясен услышанным.
— Ее жизнь будет погублена, если с вами что-нибудь случится, независимо от того, успеете вы пожениться или нет. Что вы задумали, на какой риск вы решили пойти, если говорите о смерти?
— Возможно, до этого и не дойдет, — тихо ответил Ричард, — но, если все другие способы окажутся тщетны, я собираюсь стать приманкой для убийцы. И мне понадобится ваша помощь.
* * *
Все было проделано no-дерзки открыто, без малейших ухищрений. Лорд Каспар достал разрешение на брак на имя Ричарда Мэйтленда и нашел маленькую уединенную церквушку в Чипсайде, где священником был древний старик, забывающий даже свое имя. Церемония венчания прошла в присутствии братьев невесты. Отец Розамунды не присутствовал на свадьбе дочери, опасаясь, что его узнаваемая персона привлечет внимание к скромному торжеству. Розамунда понимала, что отец прав, однако его отсутствие омрачило счастливейший день ее жизни.
Никакого праздника по случаю свадьбы не было. Сразу после венчания Розамунда сняла с пальца обручальное кольцо, доставшееся ей от матери. На дилижансе они доехали до кучерского постоялого двора, где оставили свою карету, опасаясь, что возле церкви ее узнают, и отправились в Твикенхэм-хаус.
В карете, кроме новобрачных, ехали и братья Розамунды, что огорчало ее, так как лишало возможности поговорить с мужем наедине, но, по крайней мере, все было пристойно. Утром родственники вели себя не столь сдержанно, узнав от единственной сестры шокирующую новость.
Сначала она поговорила с отцом, затем ввела в курс дела братьев, и мужчины втроем принялись убеждать ее хотя бы отложить свадьбу, выдвигая аргументы один убедительнее другого. Розамунда отмела все возражения, сказав, что она явилась в коттедж к Ричарду и соблазнила его.
— Ты любишь его, — наконец сказал отец. — Но любит ли он тебя?
— Да, — твердо ответила она. — Ричард любит меня.
Вообще-то, Ричард никогда не говорил ей о любви, но она ни за что не призналась бы в этом отцу, рассудив, что тогда тот не согласится на ее поспешный брак. Ричард не отличался сентиментальностью, поэтому ему тяжело давались признания. Она полагала, что он не подпускал ее к себе, потому что гордость не позволяла ему жениться на девушке много выше его по положению. Как будто ей было какое-то дело до своих титулов! И он продолжал бы держаться отстраненно, если бы не решил, что это в нее, а не в Пруденс, стреляли прошлой ночью.
Тогда он был потрясен и потерял контроль над собой. Его чувства отражались в его глазах, в каждом его прикосновении, исполненном нежности и страсти. Одной только мысли о прошлой ночи было достаточно, чтобы желать близости с ним вновь и вновь.
Поскольку ее братья и Ричард вели увлекательную беседу о герцогских конюшнях, она воспользовалась случаем и принялась наблюдать за ними, особенно за Каспаром и Ричардом.
Внешне они были абсолютно разными. Каспар был высоким красавцем с цыганскими кудрями, а каштановые волосы Ричарда отливали золотом. Ричард больше походил на истинного англичанина, хотя Розамунда сомневалась, что он воспринял бы такое сравнение как комплимент. Их роднила лишь одна общая черта — мужественность и чувство собственного достоинства.
Она перевела взгляд на Джастина, жевавшего яблоко. Он был младшей копией брата, но ему еще не хватало уверенности в себе, которая отличала его спутников.
Розамунда любила Джастина. В его характере не было темных сторон. Он был чист, как горное озеро.
Почувствовав внезапный озноб, она плотнее закуталась в плащ.
— Не понимаю, — сказала Розамунда. — Я думала, что сегодня мы уедем, и уже упаковала чемоданы. Что заставило тебя передумать, Ричард?
Они стояли в зимнем саду. У выхода в парк на страже стоял Харпер, а лорд Джастин прохаживался в картинной галерее, служившей одновременно бальным залом. Никто не мог проникнуть в зимний сад или выйти оттуда, не миновав их двоих.
Впервые за целый день Розамунда и Ричард остались наедине. На улице стемнело, но в зимнем саду зажгли лампы. Однако их света было недостаточно, и Розамунда с трудом различала черты лица своего мужа.
— Я не передумал, — возразил Ричард. — Просто ты неправильно поняла меня. Мы можем поговорить?
Подхватив ее под локоть, он увлек Розамунду в глубь каменной дорожки, обсаженной по обеим сторонам экзотическими деревьями со свисающими ветвями. Клумбы пестрели гвоздиками и лавандой. Однако Розамунда не обращала внимания на окружающее великолепие.
— Так когда мы уезжаем? Завтра? Послезавтра?
Он не знал, как сообщить ей о своем решении, поэтому сказал прямо:
— Я уезжаю, ты остаешься. Но ненадолго. Через пару недель я приеду за тобой, и мы начнем новую жизнь, которую пообещали друг другу.
Она остановилась и повернулась к нему, сдвинув брови.
— Куда ты едешь?
— В Лондон, — ответил он. — Розамунда, я не знаю, как получилось, что ты неправильно поняла меня. Я никогда не делал секрета из того, что главное для меня — смыть грязь со своего имени.
Он мог поклясться, что его слова застали ее врасплох. Ее глаза широко раскрылись, грудь тяжело вздымалась, словно ей не хватало воздуха.
Он попытался смягчить удар:
— Я буду недалеко, и Харпер станет приносить тебе весточки от меня.
Он оставался спокоен и невозмутим, в то время как ее захлестнули смешанные чувства боли и страха. Страх был сильнее.
— Возможно, ты никогда не освободишься от обвинений.
— Я должен попытаться.
— Как долго мне ждать? Месяц? Год?
— Я же сказал, неделю или две, не больше.
— Почему ты так уверен, что к тому времени все закончится?
Он потер виски.
— Потому что я собираюсь устроить западню для мерзавца, который охотится за мной.
Белая пелена заволокла ее взгляд. Она покачнулась и едва не упала, но он успел подхватить ее. Туман в глазах исчез, в душе вскипела ярость. Розамунда скинула с плеч его руки.
— Я твоя жена! — воскликнула она. — Мы должны принимать решения вместе. Пока все не утрясется, нам следует уехать из Англии. Это же не навсегда. Через год мы вернемся, если захочешь, и тогда ты сможешь начать свое расследование.
— Через год? — скептически протянул он. — Через год следы остынут.
— Тогда предоставь это дело моему отцу и братьям! — Она осеклась, услышав истеричные нотки в собственном голосе. — Предоставь это отцу и братьям, — уже спокойнее повторила она. — Пойми, сейчас ты навлекаешь на себя смертельную опасность.
Ричард на миг закрыл глаза и покачал головой.
— Я считал, что из всех людей ты первая поймешь меня. Я должен выполнить свой долг, и дело тут не только в моем имени. Вспомни, ведь Люси Райдер убита, а я поклялся себе, что отомщу за ее смерть.
Возможно, если бы Розамунда не предавалась весь день мечтам об уединенной жизни с Ричардом вдали от Англии, она бы восприняла его слова спокойнее. Но рухнувшие надежды вкупе с растущей паникой подлили масла в огонь ее гнева.
Отступив на шаг, она произнесла дрожащим голосом:
— Значит, ты предпочитаешь мне женщину, предавшую тебя?
Ричард начал терять терпение. Пылкая и нежная возлюбленная, понимавшая его без слов, на глазах превращалась в мегеру.
— Розамунда, остановись, я не узнаю тебя.
— Зато я должна была узнать тебя лучше! Ты же волк-одиночка. Харпер предупреждал меня. Если бы я его послушалась, этот разговор не состоялся бы.
Ему показалось, будто она его ударила.
— Наверное, стоило послушаться Харпера, — резко ответил он и в ту же секунду пожалел об этом. Он протянул к ней руки: — Розамунда!
Но она оттолкнула его и, взмахнув юбками, убежала. Он ринулся было за ней, но остановился и со всего размаха ударил кулаком по стволу декоративной пальмы.
* * *
Войдя в галерею, Розамунда обнаружила там отца, Джастина и Каспара. Они стояли и курили сигары.
Она указала дрожащим пальцем на каждого по очереди.
— Вы в ответе за это! — сквозь слезы воскликнула она. — Это вы втянули его!
Они обменялись обеспокоенными взглядами.
— Нет, — хором ответили они.
— В таком случае вам следует убедить его остаться, или я никогда вас не прощу. — С этими словами она выбежала из галереи.
Герцог выпустил струю дыма.
— Хотел бы я посмотреть на человека, — медленно произнес он, — который заставит Ричарда Мэйтленда изменить однажды принятое решение. Я уже пытался отговорить его от женитьбы на Розамунде и больше не желаю понапрасну тратить время.
— Ты сожалеешь о том, что этот брак состоялся? — спросил Каспар.
— Нет, только о неудачно выбранном моменте, но, как мы знаем, у меня были веские причины, чтобы дать согласие.
— И все же мезальянс налицо, — покачал головой Джастин. — Еще несколько недель назад все газеты величали Розамунду не иначе как «идеальная принцесса». Она променяла важного вельможу на нелепого выскочку.
Герцог возразил:
— Нелепый — слово, которое я никогда бы не употребил по отношению к Мэйтленду. Непреклонный — может быть. Целеустремленный — несомненно. Он никогда не сдается. Но он человек чести, и он достоин уважения. — Подумав немного, он продолжил: — Я могу выхлопотать ему титул. Конечно, когда он снимет с себя обвинения. За хорошую цену титул можно купить, а принц-регент постоянно стеснен в средствах. Барон Мэйтленд — неплохо звучит.
— Отец, я бы не делал этого, — предостерег Каспар.
— Что? Даже не посвятить его в рыцари?
— Да. Он не скажет тебе спасибо. Скорее всего, даже оскорбится. Он из тех людей, которые любят сами добиваться заслуг.
Старший Ромси окинул сына изучающим взглядом, затем сказал:
— Он тебе нравится, я вижу?
— Я бы не утверждал так прямо, — усмехнулся Каспар. — Скажем так, после личного знакомства мое мнение о нем улучшилось. Он из тех солдат, с которыми хорошо сражаться бок о бок в самой жаркой битве. Естественно, с другого бока должен стоять Харпер.
— А я? — вступил в разговор Джастин. — Я тоже был солдатом.
Каспар выпустил колечко дыма, и оно медленно поднялось к потолку.
— Да, — согласился он. — Но ты пропустил Испанскую кампанию. Это была грязная и жестокая война. Вот почему мы с Мэйтлендом поняли друг друга. — Он ободряюще посмотрел на Джастина: — Не печалься, брат. Ты проявил себя при Ватерлоо и заслужил свои награды.
— Но сражаться в Испании — это другое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42