— Вполне довольна.
— А потому причин отказываться от брака со мной у тебя нет. Или я ошибаюсь?
Элис раздраженно взмахнула рукой:
— Я, кажется, начинаю понимать, милорд, отчего вас называют Безжалостным.
— Не люблю попусту терять драгоценное время, вот и все.
— Мы не теряем время, уверяю вас. Мне дорого каждое мгновение. — Элис подошла к выходу, опустилась на один из больших камней и развязала узелок, который ей дал сын мельника. — Не хотите отведать свежего хлеба?
Хью сердито взглянул на румяный калач, который она извлекла из узелка:
— Пытаешься уклониться от разговора?
— Вы очень наблюдательны, сэр.
— Элис, я привык действовать решительно, тянуть время не в моих правилах.
— Я это уже поняла, милорд. — Элис отломила кусок и подала его Хью. — Но сейчас, боюсь, вам придется набраться терпения.
Принимая хлеб из ее рук, Хью бросил на нее голодный взгляд:
— И как долго вы заставите меня ждать?
— Не могу сказать точно. — Она старательно принялась за еду.
Хью ничего другого не оставалось, как с угрюмым видом тоже заняться хлебом.
В пещере повисла тишина. Только дождь негромко шуршал по камням.
Элис немного расслабилась. Хью решил все-таки оставить вопрос о браке. На время, конечно. Она откусила еще один кусок свежего, с хрустящей корочкой хлеба и позволила себе насладиться хотя бы на миг обществом Хью. Так приятно было сидеть с ним в этой пещере и думать, будто они друзья и партнеры, будто вместе они проведут всю свою жизнь. Почему бы и не помечтать? В ее фантазиях нет ничего предосудительного.
— Элберт скоро разворотит весь замок, — наконец произнес Хью. — Может, стоит поискать на его место кого-нибудь другого, кто лучше справится со своими обязанностями?
Слова Хью вернули Элис на землю, прервав ее сладкие мечты.
— Элберт быстро всему научится. Я говорила с несколькими молодыми людьми, изъявившими желание работать в замке, и он показался мне юношей смышленым и старательным. Дайте ему только время, милорд.
— Тебе легко говорить. Ты обедаешь отдельно, в своих покоях, тебе и не вообразить всей прелести того представления, которое Элберт устраивает каждый раз в большом зале. Уверяю тебя, каждую трапезу он превращает в незабываемое событие.
Элис недовольно взглянула на него:
— Если вы находите, что обедать в зале неприятно, то почему бы вам не последовать моему примеру? Прикажите подавать еду в свои покои. — Элис немного помолчала, а затем, набравшись храбрости, добавила:
— Или присоединяйтесь ко мне, милорд.
— Это невозможно.
Элис залилась краской, обиженная столь недвусмысленным отказом на ее предложение.
— Предложение действительно глупое. Простите. У меня и в мыслях не было переступать границы дозволенного.
— Неужели ты не понимаешь, что хозяин должен делить трапезу со своими людьми? — раздраженно проговорил он.
Элис легонько передернула плечами:
— Какая в том необходимость? Грубая речь и глупые шутки мне, например, портят аппетит. У меня нет ни малейшего желания выслушивать пустую болтовню, пересыпанную крепкими словечками, — ни об оружии и турнирах, ни о победах в былых сражениях и на охоте.
— Совместная трапеза — один из способов поддержания добрых отношений между хозяином и его людьми. — Хью оторвал зубами большой кусок хлеба. — Сильный правитель так же зависит от своих людей, как и они от него. Он должен показать им, что уважает их и высоко ценит их преданность.
— И демонстрирует это за обеденным столом?
— Да. Но это только один из способов достижения цели.
— Ну конечно, теперь все ясно. — Элис улыбнулась, словно удивляясь своей сообразительности. — Но вы же умный человек, милорд, как вы можете терпеть общество невоспитанных мужчин?
— К этому привыкаешь.
— А вот я вряд ли смогла бы каждый день выслушивать пустые разговоры. Не сомневаюсь, вскоре и вы поймете, что ежедневно приносите себя в жертву.
— В жертву? Ты заблуждаешься. Не все же наделены такой тонкостью чувств. Разговоры об оружии и доспехах любому рыцарю не покажутся пустыми, миледи. В конце концов, это дело их жизни.
— А как же грубые шутки, скабрезности и ужасные манеры ваших сотрапезников? Неужели вас это забавляет?
— Это вполне естественно — переброситься парой шуток, когда мужчины собираются вместе отобедать и отведать доброго вина.
— Прекрасно! — Элис яростно вонзила зубки в хлеб.
— Как я уже заметил, это проявление уважения и лояльности. — Хью, поколебавшись, добавил:
— В большинстве домов принято также, чтобы жена всегда присоединялась за столом к мужу.
— Я слышала об этом, но вряд ли найдется леди, которой это доставляло бы удовольствие.
— Она делит трапезу со своими людьми по той же причине, что и хозяин поместья, — сквозь зубы процедил Хью.
Элис прекратила жевать хлеб:
— Для того чтобы выказать уважение и лояльность?
— Да. Она сидит рядом с ним для того, чтобы все видели, что она уважает своего повелителя.
Элис хотела возразить, но поперхнулась куском хлеба. Она закашлялась и начала хватать ртом воздух.
Хью, обеспокоившись, немедленно подбежал к ней и постучал между лопатками.
— Что с тобой?
— Ничего, — с трудом произнесла она и, тщетно пытаясь выровнять дыхание, добавила:
— Все хорошо.
— Слава Богу!
И снова повисла тишина. Но Элис ничуть не успокоилась, она была в полном смятении.
Несомненно, он счел ее отказ обедать вместе со всеми неуважением к нему. А что, интересно, думают об этом его люди? Непочтительна, невежлива к своему повелителю — что же еще.
— Ну почему? Скажи, почему ты не можешь решиться выйти за меня замуж? — воскликнул Хью. — Поверь, этот шаг разумен, практичен и, наконец, вполне логичен.
Элис устало закрыла глаза:
— Я надеялась, сегодня мы обсуждать это больше не будем.
— В чем причина твоих колебаний? Что тебя смущает? Я выполню любое твое желание.
Нет, это уже переходит все границы, вспылила Элис.
— Отлично, милорд, скажу вам откровенно. Я выйду замуж только по настоящей любви, а не из соображений удобства и выгоды.
— Любви?
— Да, настоящей любви. Моя матушка вышла замуж за человека, который не хотел от нее ничего, кроме наследника, да еще чтобы она присмотрела за хозяйством. Она была обречена на одиночество и только в своих травах и находила утешение.
— А как же дети?
— Этого ей было мало, — с горечью проговорила Элис. — Все считают, будто моя матушка умерла от яда, я же уверена — от разбитого сердца. Я никогда не повторю ее ошибки.
— Элис…
— Лучше уйти в монастырь, чем жить с человеком, который тебя не любит. Теперь вам понятна причина моих колебаний, милорд?
— Значит, хочешь, чтобы за тобой поухаживали сначала? — осторожно спросил он. — Хорошо, я постараюсь, хотя, признаться, в таких делах у меня никакого опыта.
Элис вскочила на ноги, вне себя от негодования:
— Вы совсем не поняли меня, милорд. Мне не нужны лживые ухаживания. Оставьте свои стишки и розочки при себе. Я говорю о любви. Вот чего я хочу. Любви!
Глаза его засветились пониманием. Он поднялся и подошел к Элис:
— Так значит, тебе нужна страсть. Не беспокойся, милая, этого я тебе дам сколько пожелаешь.
Он накрыл ее губы своими, прежде чем Элис успела объяснить ему, что он ошибается. Несколько секунд она билась в бессильной ярости, а потом вдруг поняла, что, наверное, страсть — это все, что может дать ей сегодня Хью.
Но именно страсть может привести его к любви.
Элис обвила руками его шею и поцеловала со всей нежностью и любовью, которая расцвела в ее сердце в тот самый вечер, когда она впервые увидела его.
Глава 12
Волна восторга охватила Хью, когда он почувствовал, как податливо тело Элис. Он не ошибся: именно страсть была ключом к ее нежной, прекрасно укрепленной крепости.
Элис хотела его. Она была прекрасна в своем желании, волновала его, горячила кровь, словно экзотические специи.
Он приподнял ее и с силой прижал к своей груди. Она, тихонько охнув, еще крепче обхватила его за шею.
— Милорд, вы так удивительно действуете на мои чувства… — Элис наклонилась и поцеловала его в шею. — Я даже не могу объяснить свои ощущения.
— Поэты называют это любовью. — Хью сорвал тонкую сетку, стягивающую волосы Элис, — рыжие локоны рассыпались по плечам. — Но, на мой взгляд, страсть — более подходящее слово для описания этого чувства.
Она подняла голову с его плеча, на миг взгляды их встретились. Хью показалось, что он тонет в изумрудных глубинах ее глаз.
— Смею с вами не согласиться, милорд. По опыту своей матушки могу заключить: страсть — это еще совсем не любовь. Но я, кажется, начинаю верить, что эти понятия связаны между собой.
Хью слабо усмехнулся:
— Признаться, мне сейчас не до споров, Элис.
— Но, милорд, различие между этими двумя чувствами имеет большое значение.
— Совсем никакого. — Хью заставил Элис умолкнуть, впившись в ее губы поцелуем.
Он длил поцелуй, пока не почувствовал, как она задрожала от страсти. Тогда он мягко отстранил ее, не спеша отстегнул тяжелую перевязь и снял черную тунику.
Девушка смотрела на него как завороженная, и вот уже ножны брошены на камни. Хью перевел дыхание, пытаясь успокоиться, и расстелил тунику на каменном полу пещеры.
Простейшее действие далось ему с трудом. Когда наконец нехитрое ложе было готово, он поднялся и посмотрел на Элис.
Она выглядела испуганной. Хью даже показалось, что она сейчас убежит от него.
Но Элис, робко улыбнувшись, протянула ему руку.
Он опустился на тонкую черную ткань и привлек девушку к себе. Ее юбки пенились вокруг бедер. Теплая, нежная, она лежала у него на груди.
Но в глазах ее внезапно появилась тревога.
— Боже мой, вам же больно лежать на камнях!
Он хохотнул:
— Что ты, дорогая, никогда еще у меня не было ложа мягче. — И вдруг желание, все это время тлеющее внутри него, превратилось в море огня. И этот огонь жадно пожирал остатки его самообладания.
Элис провела кончиком пальца по его щеке и шевельнулась, устраиваясь поудобнее на его груди. Хью застонал: ее бедра тесно прижались к его твердому копью.
Элис жаждет его ласк, она его невеста. Почему бы не уступить своему желанию? Что держит его?
И Хью отдался во власть сжигающего его огня. Взяв ее лицо в ладони, он с ненасытной жадностью покрывал поцелуями глаза, щеки, губы. К его удовольствию, она с готовностью откликнулась на ласку страстным до боли поцелуем. Хью услышал ее приглушенный стон и едва сдержал смешок, когда они стукнулись зубами.
— Полегче, дорогая, иначе проглотишь меня целиком. Не волнуйся, ты получишь от меня все, что только пожелаешь, прежде чем мы достигнем вершины.
С тихим стоном она запустила пальцы в его волосы. Хью положил голову девушки себе на руку, а другой рукой поднял ее пышные юбки. Его ладонь скользила по нежному изгибу ее бедер.
— Хью!
Он осторожно поглаживал ее рукой, подготавливая к своему вторжению. Пылкими ласками он желал довести ее до исступления. Ей не должно быть больно, иначе он проклянет себя.
И снова прогремел вдали гром. Дождь серой пеленой повис над входом в пещеру. Невидящими, затуманенными от страсти глазами Элис наблюдала за тем, как Хью высвобождается из одежд. На долю секунды ему показалось, что она сейчас попросит его остановиться. Вот только сможет ли он теперь сдержать себя? Вряд ли.
— Хью!
Имя, слетевшее с ее нежных губ, заставило его сердце биться сильнее. Возбуждение с невиданной силой охватило его. Она попалась в сети их взаимной страсти, подумал он.
Его хитрость действительно удалась, если Элис решила заняться с ним любовью.
Застонав, он накрыл ее рот поцелуем, и его рука скользнула между бедер Элис. В своей страсти она была подобна сладостному плоду инжира. Она воспламеняла его подобно волшебному эликсиру любви. Он желал ее все сильнее. Он упивался ею и был ненасытен.
Хью приподнял платье Элис к талии и широко развел ей ноги. Запах влажного женского тела сводил его с ума.
Он коснулся нежных лепестков, прикрывающих ее крепость. И медленно начал входить в нее. Тело Элис было невообразимо тугим. Он даже подумал, что легче протиснуться через узкую щель в пещеру…
Предположения подтвердились: она невинна.
Необходимо быть крайне осторожным, напомнил себе Хью, он не должен брать эту крепость приступом. Решительные действия здесь ни к чему. Его штурм был терпеливым и ласковым. Их тела покрыла легкая испарина. Ногти Элис впились ему в спину.
— А ты прекрасно защищена! — произнес внезапно осевшим голосом Хью. — Тебе больно?
— Да, немного.
Он закрыл глаза, пытаясь сохранить остатки самообладания.
— Пойми, мне не хотелось бы, но… Может, мне лучше остановиться?
— Нет, не надо.
Хью вздохнул с облегчением:
— Я постараюсь не спешить.
Элис потянулась к его плечу и легонько куснула:
— Вот это совсем ни к чему. По-моему, лучше, если это произойдет быстро.
Он застонал:
— Ну что ты, милая, я только хочу, чтобы мы оба получили удовольствие.
— Ты остановишься, если я попрошу?
Он сильнее сжал ее бедра:
— Возможно, ты права, тебе будет не так больно, если все произойдет быстро.
— Вам лучше знать, милорд.
И вдруг Элис вцепилась зубами в его плечо.
— Ад и все дьяволы! — вскричал Хью. Пораженный неожиданной острой болью, Хью еще крепче стиснул ее в объятиях, глубоко вдохнул и ворвался в нее.
Элис издала приглушенный вскрик. Но Хью не намерен был отступать. Последние остатки его самообладания разрушились так же, как и хрупкая преграда, охранявшая невинность Элис. Хью все глубже проникал в ее тело. И она послушно сомкнулась вокруг него, уютная и горячая.
А за стенами пещеры бушевала стихия. Все вокруг грохотало. Вспышки молнии то и дело освещали небо. Дождь стучал по камням скал. Но Элис и Хью ничего не замечали, словно на целом свете сейчас существовали только они двое. Только они…
Он услышал глухой стон Элис. Хью скользнул рукой меж их телами и нащупал маленький бутон женской плоти и стал ласкать его. Она напряглась и вскрикнула. Чувственная дрожь пробежала по ее телу. Хью задвигался в любовном ритме.
Оглушительные раскаты грома сотрясли скалы, когда он достиг вершины блаженства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41