— Но талант проявлял себя очень необычно. Мне бы хотелось послушать мнение специалиста.
— А мое мнение тебя не устраивает?
— Вполне устраивает, — поторопилась сказать Амариллис, — но все же я бы хотела проконсультироваться по этому вопросу в научном мире. Можете назвать это профессиональным любопытством. Думаю, мне нужно сегодня заглянуть в университет.
— Подожди, звонила искусствовед из галереи «Каскад». Она просила о консультации. Ты ее знаешь, талант шестого уровня, отлично распознает подделки. Ей нужно проверить несколько картин, выставленных на продажу.
— Пусть с ней поработает Зиния Спринг.
— Ты же ведь знаешь, что Зиния работает по вечерам. Черт возьми, Амариллис, у меня здесь коммерческое предприятие, и я плачу тебе не за то, чтобы ты удовлетворяла свое профессиональное любопытство. Какое тебе дело до той, другой пары. Не вмешивайся в это дело.
— Ну, пожалуйста, интуиция подсказывает мне, что это может оказаться важным. Мне хочется проверить мои предположения.
— Хорошо, — сдалась Клементина. — Но возвращайся как можно скорее.
— Спасибо.
Амариллис положила трубку, но еще некоторое время сидела, хмуро глядя в одну точку. Клементина была права. Ее совершенно не касалось, чем занимались тот сильный талант и его концентратор. Но она не могла побороть в себе желание все проверить. Что-то ей в этом деле не нравилось.
Возможно, она действительно превращается в формалистку и ханжу, сующую нос не в свои дела и возомнившую себя стражем добродетелей.
Амариллис с сомнением подумала, смогут ли в агентстве «Синергетические связи» подобрать ей подходящую пару.
Мысль эта совсем не радовала.
Всю южную стену университетской библиотеки занимал горельеф, изображающий Первое поколение колонистов в самый напряженный и ответственный период их жизни. Амариллис остановилась на ступенях лестницы, чтобы посмотреть на высеченные в камне массивные фигуры. При виде этой впечатляющей картины сердце Амариллис преисполнилось, как всегда в такие минуты, гордостью и восхищением.
В величественном творении скульптор запечатлел поселенцев спустя пятнадцать лет после того, как закрылся Переход. Последние доставленные с Земли механизмы пришли в негодность. Колонистам пришлось вернуться на уровень, приблизительно соответствовавший развитию техники на земле в XVII веке. Они были вынуждены искать пути применения местных материалов.
Мемориал служил источником вдохновения для студентов уже почти целое столетие. Непреклонную решимость выражали четко очерченные лица мужчин, идущих за примитивными плугами. Их взоры были устремлены вперед, в таящее опасности будущее. Покрытые густой лохматой шерстью шестиногие животные, похожие на быков, тащили по илистой земле тяжелые плуги. С младенцами на руках за мужчинами шли женщины, из прикрепленных на их спинах мешков в борозды падали зерна — их надежда на будущее.
Дети постарше были изображены сидящими под деревьями, прилежно склонившись над массивными, написанными от руки книгами. За их работой придирчиво наблюдали учителя. Книги представляли собой очень существенную часть картины. В громоздких, изготовленных вручную томах заключалось спасение Первого поколения.
Когда поселенцы осознали, что их высокие технологии превращаются в прах, они предприняли титанические усилия, чтобы спасти по возможности больше информации, хранившейся в памяти разрушавшихся компьютеров.
Началась изнурительная борьба со временем. Колонисты построили специальное помещение, где круглосуточно, на протяжении многих месяцев, усердно переписывали сведения из гибнущих компьютерных файлов. Толстую грубую бумагу удалось изготовить из растущих на Сент-Хеленс растений.
На то, чтобы сохранить знания в полном объеме, времени не хватало. Основатели сознавали, что спасти удастся немного, отбиралось самое необходимое.
Оказавшиеся в безвыходном положении колонисты сосредоточили основное внимание на записи тех сведений, без которых им было не выжить. Выдающиеся достижения технической мысли не имели для них практического значения. Поселенцы пожертвовали ими в пользу наиболее полезных знаний по медицине, сельскому хозяйству, навыках выживания. Кроме того, они сохранили данные о структурной организации общества, чтобы заложить основы социального устройства для будущих поколений.
Колонисты трезво оценивали ситуацию, они не теряли мужества и не позволяли себе предаваться тоске о навсегда утраченной родной планете. Но земные корни не могли не отразиться в их языке. Таких проявлений было много. К примеру, широко распространилась традиция называть экзотические формы флоры и фауны нового мира именами земных растений и животных. И, хотя между земными и местными формами жизни существовало очень отдаленное внешнее сходство, это не служило препятствием для появления названий, связанных с хранившимися в памяти воспоминаниями.
Обратились в пыль компьютеры, служившие хранилищем мудрости земной цивилизации. Но поселенцам удалось сберечь достаточно знаний, чтобы закрепиться на Сент-Хеленс. Ценой огромного напряжения сил они переписали наибольшее количество необходимых сведений, которые позволили им изготовить плуги, научили сеять и растить урожай, помогли овладеть умением прясть и ткать. Колонисты, воспользовавшись своими записями, стали делать часы, строить корабли, создавать очистные сооружения.
Составленная из рукописных книг библиотека явилась для Основателей настоящим спасением, и они завещали потомкам навсегда запомнить полученный урок.
Амариллис смахнула набежавшую слезу и продолжила подниматься по ступеням, она обогнула библиотеку и, пройдя внушительный портал, оказалась в помещении факультета.
Она шла по знакомому коридору, и на нее волной нахлынули воспоминания. Ее кабинет был вторым справа. У Амариллис защемило сердце при виде таблички с другим именем. Она сказала себе, что приняла правильное решение, расставшись за полгода до этого с научным миром. Но ей потребовалось определенное время, чтобы прийти к этому выводу. А теперь Амариллис не сомневалась, что нашла свое место в бизнесе, который не казался ей больше чужим, хотя в душе у нее и сохранился своеобразный ученый снобизм.
— Здравствуй, Амариллис, давно тебя не видела, ты здесь по делу?
Амариллис улыбнулась появившейся из-за угла женщине.
— Здравствуй, Сара, вот зашла навестить старых знакомых. Как у тебя дела?
— Отлично. — Сара Марш откинула назад длинные пряди темных густых волос. — В летнем номере «Фокусных исследований» выходит моя статья.
— Поздравляю, это большое событие. — Снова в душе Амариллис шевельнулось сожаление. Деловой мир оставался совершенно равнодушен к получившим одобрение многочисленным ее статьям, опубликованным в научных журналах.
— Во всяком случае это укрепляет мои шансы стать весной доцентом. Но кто знает, как все сложится, — пожала плечами Сара. — Смерть профессора Ландрета изменила размеренную жизнь факультета.
— Без него трудно представить себе факультет. Мы понимали, что Джонатан постепенно стареет, но в то же время казалось, он останется здесь навсегда.
— Угу, и будет продолжать держать факультет железной хваткой, — сухо заключила Сара.
— Неужели железной хваткой? — усомнилась Амариллис. — Мне он никогда не представлялся диктатором.
— Да что ты. Амариллис, конечно, Ландрет был одним из самых выдающихся ученых во всех трех городах-штатах, но, согласись, что одновременно он оставался сухарем и придирой. Он не только студентов, но и персонал замучил своими поучениями, этическими нормами и принципами. Если говорить честно, Ландрет — формалист до мозга костей.
— Он был очень предан своему делу. — Щеки Амариллис вспыхнули от возмущения.
— Верно, — коротко рассмеялась Сара, — но он также был слишком прямолинейным, чересчур одержимым своими идеями и поэтому — ограниченным. Его нет всего лишь месяц, а на факультете явственно чувствуются новые веяния, и я, со своей стороны, приветствую это.
Амариллис решила, что пришло время сменить тему.
— Полагаю, что теперь факультет возглавит Гифорд.
— Гифорд? — Глаза Сары широко раскрылись от удивления. — Он здесь уже не работает, а разве ты не знала?
— Нет, я… мне в последнее время мало приходилось с ним видеться.
— Два месяца назад он открыл агентство по работе с талантами. Гифорд пригласил Натали Элвик вести дела фирмы. Помнишь Натали?
— Она работала помощницей у Ирен Данли.
— Точно, — подтвердила Сара, — она прикинула, что ей вряд ли удастся подняться выше младшего секретаря, пока здесь Ирен, вот она и ухватилась за предложение Гифорда.
— Как-то не верится, что Гифорд занялся бизнесом.
— Я слышала, что у него элитная фирма. В ней работают концентраторы полного спектра и обслуживаются только таланты высоких уровней.
— Ясно.
— Так ты пришла повидать Гифорда?
— Нет, я хочу встретиться с Эффи Ямамото.
— Тогда тебе будет приятно узнать, что она сейчас исполняет обязанности декана факультета. Все считают, что через несколько месяцев ее утвердят в этой должности.
— Эффи хорошо справится с делом. — Амариллис собралась идти. — Она в своем прежнем кабинете?
— Нет, перебралась в кабинет Ландрета. Ну, пока. — Сара махнула рукой на прощание.
Амариллис заторопилась дальше по коридору и вскоре остановилась у знакомого кабинета. Дверь была открыта. За столом, поражавшим царившим на нем порядком, восседала Ирен Данли, высокая, крепко сложенная женщина средних лет. Перед ней лежал документ, над которым она в этот момент работала, других бумаг и других предметов на столе не было, за исключением ручки и телефона. Ирен всегда отличалась умением образцово организовать работу.
Амариллис улыбнулась. Эта женщина, как и профессор Ландрет, являлась неотъемлемой частью факультета. Профессор не раз повторял, что без ее помощи ему бы не удалось успешно руководить факультетом.
Ирен носила короткую деловую стрижку. Строгий синий костюм надежной броней закрывал ее плотную фигуру. Услышав легкий стук в дверь, она подняла голову и увидела Амариллис.
— Мисс Ларк, вот так сюрприз!
— Здравствуйте, Ирен. Я не видела вас со времени похорон профессора. Как идут дела?
— Как и следовало ожидать при сложившихся обстоятельствах. Происходящие события несколько изменили обычный порядок и внесли некоторый сумбур в работу. Но думаю, что вскоре мне удастся все взять под надлежащий контроль.
— Но мне кажется, все и так уже в должном порядке. — Амариллис оглядела комнату. — Но меня это и не удивляет. Профессор Ландрет всегда говорил, что, если существует талант к организации работы, вы наделены им сполна.
— Не многие могли оценить юмор профессора, — грустно улыбнулась Ирен.
— А что это за коробки в углу?
Ирен перевела взгляд на аккуратную пирамиду.
— Это личные вещи профессора Ландрета. Я сложила их на следующий день после его смерти и поставила об этом в известность начальство, но пока никто ими не интересовался. Чем могу помочь вам, мисс Ларк?
Амариллис отметила про себя, что Ирен оставалась верной себе и не теряла времени даром.
— Мне бы хотелось поговорить с профессором Ямамото.
— Я сообщу о вашем приходе. — Ирен нажала кнопку селектора. — Профессор Ямамото, к вам Амариллис Ларк.
— Правда? Приятно слышать, пусть войдет.
Амариллис кивнула Ирен и прошла во внутренний кабинет.
— Привет, Эффи.
— Амариллис, рада тебя видеть. — Эффи поднялась из-за стола и протянула Амариллис руку.
Амариллис закрыла дверь, подошла к столу и, обменявшись рукопожатием с Эффи, села в кресло.
— Похоже, ты пошла на повышение, — улыбнулась она своей давней подруге. — Поздравляю. Давно пора.
— Да, здесь многое изменилось, — рассмеялась Эффи. — Выпьешь коф-ти?
— С удовольствием.
Эффи была на несколько лет старше Амариллис. Ее имя хорошо знали в ученом мире. Темные глаза Эффи светились умом. Ее прирожденный вкус не переставал восхищать Амариллис. Каждый раз, когда Эффи поворачивала голову, ее аккуратно подстриженные, доходящие до подбородка темные волосы, изящно покачивались. Прекрасно сшитый костюм выглядел деловым и одновременно необычайно элегантным. Амариллис подумала, что и ей самой не мешало бы заняться гардеробом, теперь она могла себе это позволить. Просто удивительно, как один вечер, проведенный в платье из трепещущих шарфиков, оказался способным резко изменить вкусы человека.
— Видела твое фото в газете, — подмигнула Эффи. — Кажется, в твоей личной жизни наметился явный прогресс.
— Я выполняла задание фирмы. — Амариллис почувствовала, как загорелись ее щеки.
— А «задание» имело очень представительный вид, как я заметила. И что же собой представляет в жизни Человек-Лед?
— Он талант девятого уровня, Эффи.
— Да, надеяться в этом случае на что-то серьезное не приходится. — Эффи протянула Амариллис чашку и вернулась на свое место. — Но тем не менее остается возможность поддерживать знакомство.
— Не думаю, — строго возразила Амариллис.
— Полагаю, что ты пришла не только за тем, чтобы повидаться со мной.
— Честно говоря, мне хотелось бы услышать твое мнение по одному интересующему меня вопросу.
— Спрашивай, — приготовилась слушать Эффи.
— Я сразу перейду к сути дела. Тебе приходилось слышать, чтобы концентратор работал с талантом с целью фокусирования харизмы?
— Харизма — не талант. Это черта, присущая личности некоторых людей.
— Но что, если это свойство все же оказалось талантом? — настаивала Амариллис.
— И что бы тогда произошло?
— Этим бы мог воспользоваться политик для привлечения избирателей.
— Но политики как раз таким и занимаются, — поморщилась Эффи. — Даже в том случае, если бы в период предвыборной кампании тот или иной кандидат, обладающий талантом высокого уровня, смог бы с помощью концентратора создать вокруг своего имени некий ореол, его действия нельзя было бы назвать противозаконными.
— Думаю, что так, но это неэтично.
— А с каких это пор политики руководствуются этическими нормами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44