Но люди вложили в киборгов принцип веры без сомнений, воплощенный в Трех Законах, и у развитых моделей вера и расчет под действием ЦФ давали поразительные результаты.
Вероятность Бога, например, равнялась 50 % - либо Он есть, либо Его нет. Отсутствие рядом зримого Бога легко объяснялось несовершенством измерительных приборов - микробов тоже не видно, но это не основание заявлять, что их не существует.
Функционально изолировав отделы мозга, ответственные за движение и слежение, Гильза предалась воспоминаниям. Умерших надо вспоминать, все люди это делают, память об ушедших навсегда - часть тебя самой, а подлинная смерть - это забвение…
…В тот вечер Маска с Косой было уткнулись в «jake light» - ну, им же надо седьмой раз зависнуть по фильму «Явись, Белый Бык!» - а она воспротивилась.
- Сделайте тише, девчонки! Я Быка наизусть помню.
- Гиль, ты бубнишь и нам мешаешь! - недовольно огрызнулась Маска, радаром застопорив кино.
- В самом деле!.. - Косичка выплюнула кончик своей именной косы, от волнения зажеванный в зубах. - Неужели нельзя не орать, когда мы смотрим!!
- Ну, ну, пожалуйста, две госпожи, - с постной миной пропела Гильза. - Торчите на здоровье со своим Бледным Конем. Он к вам еще ночью прискачет.
- Не Конь, а Бык!
- Конь, он Быком прикинулся, - втайне торжествовала Гильза, разладив их затею с фильмом. Сама-то она знала (Гальберт, ее бывший хозяин, кроме проповедей читал и лекции по мифологии), что бык - это Солнце, а конь - Море. - Страшенный Бледный Конь Апокалипсиса…
- Вот это не надо, - подняла руку Косичка. - Белые кони с крыльями - у Всадников! Они со злом сражаются - значит, не страшные.
- Кто их боится - тот слуга Ротриа! - выкрикнула Маска, чтобы подразнить Гильзу.
- Это другой Конь, не тот, - вдруг тихо, задумчиво молвила Дымка. - Бледный - не белый, он… как бесцветный, цвет еле виден. Это про него поет Пророк Энрик -
Я видел день - зло скачет на коне
Конь бел, конь блед,
копытом сеет смерть
- Точно-точно, - подхватила Гильза. - «Я видел день» - это римэйк по откровению другого, древнего пророка. Там такие ужасы, такие спецэффекты…
- Э, ну-ка расскажи, - заинтригованно придвинулась Косичка, да и Маска, хоть хмурясь, но забыла про экран.
- А я хочу лошадь, - вздохнула Дымка о несбыточном. - Настоящую, живую, как в зоопарке.
Маска протяжно свистнула и покрутила пальцем у виска:
- Сдурела? Это сколько места надо! А жратва? Карбонгидрата не накупишься… Соседи в суд подадут, скажут - «С нами не согласовали, завели скотину».
- Можно завести собаку, - упрямилась Дымка. - Или кошку. А? Давайте попробуем!..
- Йонгера мы заводили уже, - с ядом в голосе напомнила Косичка. - И где теперь тот йонгер?
- Он был… глуповатый, - нашла Дымка слово помягче. - Он не понимал, что мы ему добра хотим.
- Очень даже понимал, когда ты его тискала. И меня всю искусал, паршивец.
- Не тискала! - голос Дымки завибрировал. - Я его ласкала!..
- Я тебе тараканов принесу, - пообещала Маска то ли искренне, то ли с издевкой, - целый пузырек. Накрошишь им карбона, будешь приручать. Один пацан хвалился, что его тараканы на стук выбегают. Разумные.
- Они - звери - все разумные, - убежденно кивнула Дымка. - То есть одушевленные, у них душа есть - маленькая, зато настоящая. Они могут плакать и радоваться по-своему. А разум без души не бывает… Даже Принц Мрака иногда плачет от злости.
- И смеется он тоже от злости, а не от души. Давайте все-таки про Бледного Коня!..
- И еще животные предчувствуют, - гнула свое Дымка. - Потому что душа - это особый орган. Типа радара. Он улавливает излучение и информацию от Бога, и передает ответ. Коннект происходит во время молитвы… Если кто-нибудь не слышит - значит, просто не умеет.
- А ты - слышишь? - осторожно осведомилась Гильза. Гальберт дома говорил, что некоторым при контакте с Небом не мешало б вызывать врача, а не звонить второпях во Вселенскую, что тебе явился ангел.
- Я не уверена, - Дымка замялась. - Я отключаю таймер, внешнюю акустику, радар и зрение, чтоб не было помех - и жду. Иногда что-то приходит изнутри. Я не могу интерпретировать, что именно. Мне кажется - это ответ… не знаю. А про Бледного Коня расскажешь, Гиль?
Гильза, когда ее водили в «Роботех», и роботехник спрашивал, не замечает ли она в себе каких-нибудь дефектов, жаловалась, что в холостом режиме в поле внутреннего зрения пробегают полосы. "Статический пробой, - равнодушно отметил техник, и сделал что-то такое, от чего Гильзу шатало два дня, а полосы - пропали. "Может, он мне душу повредил, - подумала теперь Гильза.
Надо было попросить у Дымки - «Запиши те сигналы, что видишь во время молитвы!». Не попросила - постыдилась или постеснялась, а сейчас уже не наверстаешь.
Бледный Конь проскакал, вихрем взметая сор на улицах Города - и не стало Дымки.
Но осталась память.

К «флайштурму» Молнию сопровождал все тот же заботливый Кавалер - ну, просто он не мог оставить женщину без помощи, даже если она - биомеханическая.
- Кавалер, ведь это выглядит смешно, - вполголоса намекнула Молния уже на крыше базы Бэкъярд, куда подъемник выдвинул заправленный «флайштурм». - И вообще - я не нуждаюсь в том, чтобы ты…
- А я переживаю за тебя, - обезоружил ее Кавалер словами и приятельской улыбкой. - Тебе не говорили никогда, что ты красива и что можешь нравиться?
- Кавалер, ты дурак, - Молния попыталась быть суровой куклой. - Может, ты лучше сотрешь эту свою программу по уходу за женщинами?
- Никогда, - вдохновенно отрезал Кавалер. - Она меня прекрасно адаптирует среди людей. Люди ничто так не ценят, как ухаживание и любовь, и нам, чтобы лучше работать с людьми, надо учиться испытывать любовь друг к другу. Ты просто прекрасна в групповых акциях, ты быстро реагируешь на смену обстановки, взаимодействие с тобой - сплошное удовольствие, как можно не любить тебя?
- Ты хуже, чем дурак, - определила Молния; то ли выходки Кавалера плохо наложились на ее мысли о поврежденном теле, то ли в ней было что-то от того первосотворенного киборга с женским дизайном - что-то, подстрекающее грубить в ответ на нежности.
Гравитор летающего танка надавил на взлетную площадку незримой плитой, бледная дымка выхлопных газов на миг окутала башню Бэкъярда - и Кавалер попятился к лифту. Определенно, в этого таможенного киборга по кличке Молния программисты влили нечто сверх обычного имиджа. Эта игра активировала, побуждала к разработке форм общения, а успех подталкивал выдумывать различные новинки, наконец, это было в натуре Кавалера - иначе бы его так не прозвали.

Рекорд вышел из помещения фонда и неторопливо пошел по тротуару мимо длинного, серого и неприветливого жилого дома. Он шел прямо и держался ровно, глядя перед собой и пытаясь суммировать полученную информацию, когда неясная тень, мелькнувшая в окне, привлекла его внимание.
В поле зрения справа слабо сверкнул металл, сферосканирующий радар в черепе Рекорда тотчас взял зону под контроль - КИБОРГОВ НЕТ. ЧЕЛОВЕК. ОРУЖИЕ НЕУТОЧНЕННОЕ, ВОЗМОЖНО - ИМИТАЦИОННОЕ. СТРЕЛЯТЬ ТОЛЬКО НА ИСПУГ ДЛЯ ПРЕСЕЧЕНИЯ АГРЕССИИ. ПРИКРЫТЬ ГОЛОВУ - правая рука скользнула под куртку, к «импакту», левая вскинулась, предплечьем и ладонью заслоняя голову и шею; послышался пневматический хлопок - ладонь отбила легкий пластиковый шарик. ОТМЕНА ГОТОВНОСТИ К ЗАЩИТЕ.
- О, извините! Это ребенок… Я сейчас же поговорю с ним! - раздался резкий женский голос, и окно захлопнулось, шторы закрылись рывком, Рекорд усилил слух, отсевая посторонние шумы.
- Дрянь эдакая! Дай сюда свой пистолет!! Эти игрушки - черт бы их побрал!.. А если в глаз?! Ведь меня по судам затаскают!! С меня довольно - эти комиксы, кассеты, Всадники - все под замок!..
- Маааама, там был Кибердемон! Он страшный!
- Оооо, силы небесные! Отец! Да оторвись ты от ящика, бревно!.. Ребенок из окон стреляет, а он в экран уперся! Чтоб больше вы эти новости не смотрели! Ясно?! И к психоаналитику с ним ты пойдешь!..
Рекорд поглядел на откатившийся шарик. Игровое оружие детей. Если б активно-проникающая пуля - разнесло бы первый слой защиты плюс контузия. Но чего Рекорд опасался всерьез - так это управляемых по радио игрушек - вездеходиков, фургончиков и танков. Они объемные - как раз, чтобы вместить заряд направленного взрыва - и очень подвижные. Хвоста и Ширму, чьи фото были на стенде памяти, разорвало забавными жужжащими игрушками, подъехавшими под ноги.

«Наше новое жилье, - писала Чара в дневнике, - в смысле бытовых удобств получше старого, но обстановка тут… Главарь банды, владеющей домом, согласился брать с нас тридцать бассов в неделю, это дорого - хорошая, приличная квартира стоит всего полсотни в месяц - но надо было приплатить ему за то, чтобы ко мне и девочкам никто не приставал. Не знаю, за кого он принял нас, но судя по его гримасам и намекам - за артель торгующих собой. Во всяком случае, он мне сказал, что я должна буду отдавать 60% выручки за покой и комфорт, если не захочу платить иначе. Все это выглядит и звучит омерзительно, но меня волнует - как-то девочки сживутся с местными людьми? Особенно Лилик - она совсем еще глупышка…»
Чара, словно затем, чтоб найти новые, более теплые слова о дочерях, посмотрела на них. Лилик, сняв свою слишком броскую для трущоб одежду, смирно сидела на табурете, сложив ладони на коленях, а Гильза и Косичка делали ей новую прическу; щелкали ножницы, и золотые локоны Лилик красиво и печально падали вниз. Рядом валялись грубые брюки и клетчатый батник, купленные у соседей за пятнадцать арги, и стоял флакон со столярной морилкой - вместо краски для волос.
- Твоих кудрей на сотню принцев хватит, - Косичка туфлей отгребла остриженное. - Принцы, чтоб ты знала, носят волосы красавиц в медальоне на груди и мучаются. Я Гребешку тоже немножко отрезала…
- Зачем? Чтоб мучался?
- Чудила, чтоб любил! Посмотрит, вспомнит меня и зарычит.
- А мои волосы он тоже может взять? - запечатленный Гребешок, похоже, не давал Лилик покоя.
- Э, детка, он мой!.. И не думай о нем, поняла? С этим у нас строго, как в сказке - верность навсегда. Ты вообще учись, слушай, что мы говорим. У нас - это тебе не дома у хозяйки, у нас все круче некуда. Вот - ты сочинять умеешь?.. Эээ, да где тебе! А Гильза у нас сочиняет истории…
«Нет, я не перестану восхищаться девочками!.. У них, как и у меня, бывают невыносимо тяжелые минуты, даже часы слепого, безысходного отчаянья, когда кажется, что легче умереть, чем терпеть боль - но они всякий раз находят в себе силы, чтоб вернуться к жизни и увлечься чем-то новым или утешить друг друга нежной заботой, даже вымыслом; они не унывают! Теперь я понимаю, что напрасно отговаривала их смотреть сказки по TV - в сказках они черпают то, чего не хватает в жизни: чистоту стремлений, ясность мыслей, смелость вопреки всему. Да, сказки - вымысел, чистейший вымысел, но наверное, в них заложены какие-то правила, необходимые людям, как витамины в пище. И решимость, решимость невозможная в жизни, но нужная для примера, как ориентир. В жизни подвиги редки, как затмения Стеллы, а сказки - сплошь из подвигов, они словно соль или пряность в пресной жвачке будней… Поразительно, до чего можно додуматься, любуясь дочерьми!..»
- Ну, хорошо, я расскажу, - поддалась уговорам Гильза. - Только вы слушайте внимательно. Это история о принцессах…
- О принцессах! - вскрикнула Косичка и пихнула Лилик. - Это мое самое любимое; ты слушай, слушай!..
- Давным-давно, - голос Гильзы наполнил полутемную захламленную комнату, - в далекой стране жили-были двенадцать сестер-принцесс, и не было у них ни отца, ни матери. Жили они в дремучем лесу, в старинном белом замке с башнями, который назывался Банш. Утром принцессы умывались ключевой водой, седлали своих белых коней и ехали в лес на охоту. Быстро скакали их кони, далеко и метко били их тугие луки, и домой они всегда возвращались с богатой добычей, а потом устраивали пир на весь мир, угощали всех жареной дичью, вином и хлебом, одаряли всех золотом и самоцветными камнями. Но были у принцесс злобные враги. Их черный замок назывался Баканар, он стоял высоко в горах, над ним со зловещими криками кружили черные птицы, а на башнях его вместо флагов торчали виселицы. В черном замке сидело порождение Принца Мрака Ротриа по кличке Хиллари - да будет проклято имя его! - и повелевал он рыцарями-негодяями и холодными убийцами из группы усиления. Ненавистен был Хиллари счастливый замок Банш, ненавидел он умных, красивых, веселых принцесс и хотел их погубить. Однажды старшая сестра пошла искупаться в прозрачной лесной речке и не вернулась, и сестры нашли только ее платье, пригвожденное к дубу черным баканарским кинжалом…
Гильза замолчала, поджав губы и закрыв глаза, Лилик не отрывала глаз от Гильзы, а ножницы Косички замерли.
- Все горько плакали о ней и захотели отомстить холодным убийцам, но те прятались в своем логове и скрывались под чужим обличием. И пошла вторая принцесса с карабином Т-15А, а с ней третья с импульсным ружьем…
- А сильное было ружье? - перебила Косичка, всегда озабоченная оружием и тактико-техническими подробностями.
- Прицельная дальность четыреста, мощность семьдесят, и компактная батарея «дабл-экшн», - уточнила Гильза. - Они рыскали по городу, вынюхивали и высматривали, и на седьмой день увидели холодного убийцу, который подстерегал невинных принцесс на углу у «Ориона». Это был сам Маньяк из группы усиления. Принцессы тотчас выхватили стволы и дуэтом его расстреляли. Но, к несчастью, неподалеку были ведомые Маньяка, а принцессы были пешком - и оперативники быстро взяли принцесс в клещи. Воздух, подземные коммуникации - все было блокировано по периметру в трех плоскостях.
- Это была ошибка, - твердо заметила Косичка. - Им надо было угонять машины, менять их и выслеживать с колес.
- Пожалуйста, не мешай ей рассказывать, - вмешалась Лилик. - Гильза, а дальше? Что было дальше?
Голос Гильзы задрожал.
- Ротопланы кружились над домом, где они укрылись; улицы были перегорожены броневиками, спецназовцы в бронекостюмах крались по лестницам и лифтовым шахтам, а через мегафон принцессам велели сложить оружие. Они переглянулись, и вторая сказала третьей:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50