Вы сами видели, как разрыдалась миссис Исткот, когда я попросил ее не уезжать! И дело не в аренде! Я уведомил всех арендаторов, что на год отменяю рентную плату, чтобы они смогли привести все в порядок. Я предложил покрыть расходы на покупку плугов, лошадей, скотины. Мог ли я сделать больше?!
– Это поистине великодушный поступок. Я знаю, что большинство фермеров в округе отчаянно нуждаются. Их дела шли неплохо во время войны, но теперь парламент чинит фермерам препоны при продаже ими зерна.
– Помню, отец говорил, что так было всегда. Во время войны государство всячески поощряет фермеров, а когда она кончается, норовит взять их измором. Однако это вовсе не объясняет поведение Исткотов. Почему они не могут сказать мне, в чем дело?
– Не настаивайте, прошу вас, – взмолилась Арабелла.
Маркиз встал из-за стола, так и не притронувшись к пирогу.
– Наверное, вы правы, – сказал он. – И все равно, я не успокоюсь, пока все не выясню.
Он был полон такой решимости, что Арабелла испугалась. Разве может один человек противостоять целой банде, державшей в страхе все население округи? Она прекрасно сознавала, каким образом Джентльмен Джек и его головорезы сумели подчинить себе всех и вся. При их беспощадности это было совсем нетрудно. Время от времени, когда становилось слишком горячо, бандиты искали укрытия на окрестных фермах, и вряд ли среди фермеров нашелся бы хоть один, кто осмелился бы отказать вооруженным, готовым на все разбойникам, которые к тому же угрожали расправиться с его детьми.
"Ведь должен же быть какой-то выход!" – на обратном пути в замок думала полная отчаяния Арабелла и не представляла, что можно сделать, хотя, как ей казалось, приложила все усилия, чтобы найти возможность рассечь этот трагически затянувшийся узел.
Глубоко погруженный в свои мысли маркиз тоже молчал нею дорогу. И только неугомонная Бьюла все время требовала ехать быстрее, пока, наконец, ее не сморил сон и она не уснула, прислонившись к Арабелле.
– В конце концов, кто-нибудь просветит меня? – прервал молчание маркиз. – Вы родом из этих мест и должны хотя бы догадываться, откуда дует ветер.
– Даже не знаю, о чем и подумать, – ответила девушка. Может, вам лучше вернуться в Лондон?
– С какой стати?
– Мне кажется, – начала Арабелла, тщательно обдумывая каждое слово, – что люди боятся говорить, потому что им угрожают. Если бы вы вернулись в Лондон, то, возможно, какой-нибудь человек и осмелился бы сообщить вам о том, что стряслось. Главное, чтобы нельзя было установить, кто послал вам весточку.
Ей было нелегко выразить мысль, только что пришедшую в голову, и маркиз ухватился за одно из слов.
– Люди? – спросил он. – Уж не хотите ли вы сказать, что здесь замешаны не только Исткоты?
– Не знаю.
– Уверен, что вам известно гораздо больше, чем вы говорите.
Арабелла отрицательно покачала головой, а про себя подумала, что ей следует быть осторожнее: обмануть маркиза оказалось не так-то просто.
Через некоторое время они добрались до замка. Маркиз снял с фаэтона пробудившуюся Бьюлу, затем повернулся к Арабелле.
– Желаете сойти сами? – спросил он, поддразнивая ее, как ребенка.
– О нет. Вы можете помочь мне, – ответила Арабелла таким тоном, словно этим разрешением оказывала маркизу великую честь.
– Весьма польщен! – саркастически усмехнулся маркиз.
Он подхватил девушку, но не стал опускать на землю, а держал ее на руках, разглядывая маленькое заостренное личико, рассыпавшиеся по плечам рыжеватые волосы.
– Ну что, очень плохо? – спросил он. – Вы невесомы, словно пушинка. Мне кажется, я мог бы на одном дыхании отнести вас на самую высокую башню.
– Пустите меня, – тихим голосом приказала Арабелла.
– Почему вы так не любите, когда до вас дотрагиваются?
– Пустите меня, – повторила девушка.
– Вас обидел кто-нибудь? Причинить зло такому хрупкому созданию, как вы, – это все равно что оторвать крылья бабочке.
Так и не отпуская Арабеллу, маркиз поднялся по лестнице и вошел в парадный зал. Джордж с Бьюлой на руках поднимался в детскую, и девочка пыталась рассказать ему, как быстро ехали лошадки.
Маркиз посмотрел им вслед, потом перевел взгляд на Арабеллу.
– Мне вас тоже отнести или вы уже большая и можете идти сами? – пошутил он, но у Арабеллы перехватило дыхание.
Рядом с маркизом она могла совершенно забыть о страхе, опутавшем замок и его окрестности. Девушка чувствовала, и это было странно и необъяснимо, что вовсе не стала бы возражать, если бы он так и нес ее на руках, но вопреки этому чувству вдруг начала вырываться.
Это был ее протест не лично против маркиза: она выражала свое отношение ко всем мужчинам, не вызывавшим в ней ничего, кроме страха и ненависти.
Бившаяся в руках маркиза Арабелла заставила его подумать о попавшей в сети пичужке, и он тотчас опустил девушку на нижнюю ступеньку парадной лестницы.
– Вы маленькая обезьянка! – воскликнул он. – Даже и не знаю, что с вами делать. Наверное, мне следовало бы рассердиться на вас за то, как вы обошлись с леди Сибил. И кроме того, я убежден, что об Исткотах и их намерении уехать вы знаете гораздо больше, чем говорите. Сейчас я не буду настаивать, но помните, Арабелла, мне всегда удается добиться своего. Я раскрою эту тайну!
Голос маркиза звучал громко, и Арабеллу охватил ужас: они вернулись в замок и их разговор могли подслушать. И передать Джентльмену Джеку. Кого винить тогда?
Пробормотав в ответ что-то невнятное, девушка развернулась и побежала вверх по лестнице, а на красивом лице маркиза появилось удивленное выражение.
Оказавшись в своей комнате, Арабелла предалась размышлениям. Было отчего схватиться за голову! Что, если кто-нибудь из обитателей замка передаст слова маркиза Джентльмену Джеку? Вряд ли это могла быть мисс Харрисон, лень прочно удерживала ее в комнате. Скорее всего, осведомителя следовало искать среди лакеев или горничных. Слуг в замке было великое множество, и во власти Джентльмена Джека мог находиться любой: и тот, кто служил здесь еще до приезда маркиза, и только что нанятый в деревне.
Если уж Исткоты, жившие на таком удалении от замка, боялись разбойников, что же тогда говорить о тех, кто обитал у самых его ворот? На этот трагический вопрос у Арабеллы не было ответа, но она знала одно: рано или поздно надо будет что-то делать.
Девушка вымыла лицо и руки, привела в порядок волосы, платье и направилась в классную. В комнату она вошла одновременно с пробудившейся от дневного сна мисс Харрисон.
– Хорошо покатались, детки? – спросила гувернантка.
– Быстро… ехали очень… быстро, – ответила Бьюла. Мисс Харрисон зевнула: ее совсем не интересовало, чем они занимались.
– Распорядись, чтобы принесли чай, – приказала она Арабелле.
Едва девушка успела дернуть за шнурок сонетки, как в комнату влетела мисс Феллоуз.
– Вы уже встали, мисс Харрисон?! – воскликнула она. – А у меня новость. Уверена, она вас заинтересует.
– Что еще такое?
– К нам едет лорд главный судья. Полчаса назад прибыл грум с посланием: его светлость судья просит позволения остановиться в замке по дороге из Уилтшира в Лондон.
– Милостивый Боже! Мы по-прежнему продолжаем источать гостеприимство? – ядовито заметила мисс Харрисон. – Сначала маркиз с любовницей, теперь еще этот джентльмен!
– В прежние времена лорд главный судья был здесь постоянным гостем, хотя последние годы, конечно, не наведывался. Странно, как это он проведал о приезде маркиза?
– Ну, новости распространяются быстро, – лаконично ответила гувернантка.
– Тернер, по крайней мере, может быть доволен: у него теперь появилась возможность похвалиться своим серебром. Я уже приготовила западную комнату. Мэйдерсон распорядилась, кто ж еще. Везде сует свой нос! Даже не дожидаясь его светлости маркиза, отослала гонца обратно с приглашением лорду главному судье.
– Не много ли она на себя берет?! – вскричала мисс Харрисон. – Надеюсь, хоть маркиз поставит на место эту самоуверенную особу.
– И не ждите, – с кислой миной отозвалась мисс Феллоуз. – Что бы ни сделала "дорогая Мэтти", он все считает безупречным.
– Ну и черт с ним. Полагаю, кое-кому этот визит тоже доставит удовольствие, – многозначительно проговорила гувернантка, но от Арабеллы не ускользнул скрытый в ее словах смысл.
– Вам придется предупредить его, да? – перешла на шепот мисс Феллоуз.
– Разумеется, я скажу ему. У меня предчувствие, что сегодня он явится.
Они говорили так тихо, что Арабелла, которая, сидя на полу, искала в шкафу с игрушками Бьюлины кубики, едва могла слышать их.
– Ну, ладно, мне пора, – сказала мисс Феллоуз. – Я подумала, вы заинтересуетесь.
– Спасибо, – поблагодарила мисс Харрисон, и старшая горничная вышла.
Итак, сегодня можно ожидать визита Джентльмена Джека. Не настал ли момент, размышляла Арабелла, открыть все маркизу? Но что он будет делать, когда узнает правду?
Арабелла понимала, что вполне в духе маркиза бросить вызов главарю шайки. Перед глазами даже вставала сцена поединка: два мужчины с пистолетами в руках идут навстречу друг другу. Однако уже в следующий момент в памяти всплыли разные истории о разбойниках: о том, как метко они стреляют, с какой беспощадностью расправляются со всяким, кто посмеет оказать им сопротивление.
Вот так, в стычке с бандитами погиб один из друзей отца. Это был крепкий и сильный мужчина, отчаянный любитель верховой охоты с собаками. И этот человек, без всякого сомнения, прекрасно знавший, как обращаться с оружием, получил пулю, а все, что было при нем, забрали разбойники. Жена несчастного, с которой бандиты содрали все драгоценности, без чувств лежала в придорожной канаве, пока какой-то случайный проезжий не отвез ее домой.
По округе поползли слухи. Разбойников пытались искать, и, естественно, никого не нашли: разве могло тогда кому-нибудь прийти в голову, что разбойники укрываются в замке.
Сейчас Арабелла считала, что судебные власти графства проявили свою ограниченность, оказавшись не в состоянии даже предположить, что Джентльмен Джек пожелает прятаться с комфортом. А он и прозвище свое получил за то, что всегда был изящно одет и, по клятвенным заверением тех, кто его видел, казался человеком благородного происхождения или, по крайней мере, обладал речью настоящего джентльмена.
"Они клянутся, что этот разбойник говорит без всякого акцента, – говорил отец Арабеллы ее матери. – Вполне возможно, что он может оказаться одним из наших друзей, дорогая. Очень недурной способ платить кредиторам!"
"И совершенно неподходящий для тебя, ты недостаточно жестокосерден, – со смехом отвечала матушка. – Все знают, стоит тебе услышать от какого-нибудь мужчины душещипательную историю или заметить на глазах женщины малейший намек на слезы, и ты готов выложить последний грош".
"Единственное, что мне всегда хотелось похитить, – это ты, мое сокровище. И скажи, что я не преуспел в этом?! Ты вполне могла выйти замуж за более богатого и знатного человека".
"Я вышла замуж за любимого человека. Может ли женщина желать большего?"
Арабелла поежилась. Воспоминания о прошлом были невыносимы: отца больше нет, а его место рядом с матушкой нанял сэр Лоренс.
Если бы Джентльмен Джек подстрелил этого человека, Арабелла, возможно, испытала бы облегчение. Но сэр Лоренс слишком дрожал за свою жизнь и с готовностью отдал бы разбойникам последнюю рубашку, даже и не думая сопротивляться. Уж он-то прекрасно знал, каким смертоносным становилось оружие в руках Джентльмена Джека.
Теперь, когда в замке ждали лорда главного судью, не настало ли время ей, Арабелле, открыть глаза маркизу на происходящее? В конце концов, его светлость судья был единственным человеком, способным оказать давление на власти. Может, тогда они наконец подумают о людях и очистят округу от разбойников.
"Я должна все хорошенько обдумать, – сказала себе Арабелла. – Нужно что-то делать".
Погруженная в свои мысли, она, совершенно не сознавая того, выстроила из кубиков целый замок.
– Арабелла, хватит играться. Иди пить чай, – раздался резкий голос мисс Харрисон. – Такая большая, а все игрушки на уме. Пора бы уж и самой знать, что делать, а не ждать подсказки.
Под эту почти пророческую реплику гувернантки Арабелла поднялась с пола и направилась к накрытому столу.
Глава 7
Наконец-то Арабелла была в своей комнате. Во время ужина лакей принес письмо от матушки, но она не стала читать его в присутствии мисс Харрисон, а ждала той минуты, когда останется одна.
Теперь желанный миг настал, и Арабелла, горя желанием узнать, что в письме, нетерпеливо вскрыла конверт. В до обидного короткой записке матушка аккуратным изящным почерком писала:
"Моя дорогая, без тебя здесь так тихо и пусто, но все равно я молюсь за то, чтобы ты была счастлива в замке и не думала о возвращении домой. Твой отчим очень гневался из-за того, что ты уехала без его позволения, и было бы крайне неразумно с твоей стороны встретиться с ним сейчас, когда раздражение его не улеглось. И боюсь, что даже когда гнев его пройдет, он не откажется от мысли наказать тебя как можно строже. Я получила известие, что сестра твоего отца очень нездорова и не может оказать тебе гостеприимство. Поэтому умоляю тебя, моя дорогая девочка, постарайся, чтобы тебе было хорошо там, где ты находишься сейчас. К сожалению, пока я не могу предложить никакого другого места, где ты могла бы найти приют. С искренней надеждой, что Господь не оставит тебя своим благословением страстно любящая тебя мама".
Арабелла перечитала письмо еще раз и крепко закрыла глаза, пытаясь отогнать закипавшие слезы. Теперь она знала, что не может вернуться домой, и нигде, кроме замка, не найти ей убежища от жестокости отчима.
Слишком хорошо Арабелле был известен необузданный нрав сэра Лоренса, слишком хорошо она помнила, каково это – сжиматься под ударами его хлыста и знать, что он так и будет бить ее, пока не вырвет мольбу о пощаде. Однажды она бросила отчиму вызов и выдержала всю пытку, так и не издав ни звука, пока без чувств не повалилась к его ногам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27