Арабелла уже собиралась сказать, что у нее нет ни малейшего желания возбуждать интерес в мужчинах, когда вдруг поняла, что маркиз совершенно ничего не знает о ее происхождении. Наверняка ему просто сказали, что в замке появилась местная девочка, которая играет с Бьюлой. Разумеется, он не мог не видеть ее образованности, осанки и манеры держаться, говоривших о благородной крови, но вряд ли ему приходило в голову, что ее родители занимают высокое положение в обществе. А это, думала Арабелла, самое лучшее, что могло произойти.
Отправляясь с маркизом кататься, Арабелла опасалась встретить кого-нибудь из знакомых, старинную подругу своей матери, вышедшего поохотиться приятеля сэра Лоренса: замок находился всего в двадцати пяти милях от ее родного дома, дома, где она провела счастливые годы, пока был жив отец.
Но в парке им никто не попался, поэтому, вздохнув с облегчением, Арабелла воздержалась от готового сорваться с губ ответа и со смешком в голосе сказала:
– Очень сомневаюсь, что здесь меня будет окружать толпа поклонников.
– Думаю, сейчас в замке довольно тоскливо. Вот во времена моей юности замок всегда был полон людей. Тогда была жива моя матушка, а она просто обожала принимать гостей. Она устраивала званые обеды, балы, гонки собак, а зимой всевозможные забавы для охотников.
– Звучит очень торжественно, – заметила Арабелла.
– Что вы! У матушки все получалось так замечательно! Конечно, я участвовал не во всех увеселениях, но для меня всегда находилось какое-нибудь важное задание.
– Ну, в любом доме всегда найдется не меньше дюжины дел, требующих хозяйского глаза.
– Да, теперь я начинаю понимать это, – улыбнулся маркиз. – Вот только что будет с моим домом в Лондоне? Кто будет присматривать за ним, если я обоснуюсь здесь надолго?
– Вам нравится в Лондоне?
– Мне казалось, да. Жизнь там веселая и беспечная – всегда найдется чему посвятить время.
– Чему, например?
Маркиз рассмеялся:
– Вы очень любопытны. Если я скажу: скачки, карты, петушиные и кулачные бои, вас это сильно шокирует?
– Думаю, нет. Это развлечения, вполне достойные джентльмена.
– А как насчет балов и театров, светских раутов и маскарадов, а также прелестной дамы в качестве спутницы? – поддразнил Арабеллу маркиз.
– Это доставляет вам удовольствие? – насмешливо спросила девушка.
– Конечно. Дамы Сент-Джеймского двора очень недурны.
– Как леди Сибил? – не удержалась от язвительного вопроса Арабелла.
– Да, как леди Сибил. Вам она понравилась?
– Леди Сибил била вашу лошадь кнутом по голове. Моим единственным желанием было отхлестать этим кнутом ее саму!
Маркиз внимательно посмотрел на Арабеллу.
– В гневе вы становитесь весьма опасны, – усмехнулся он и, словно осененный какой-то мыслью, спросил: – Арабелла, признайтесь, это вы подбросили котенка в комнату леди Сибил?
Вопрос был настолько неожиданным, что девушка почувствовала, как краска горячей волной заливает щеки.
– Отвечайте же, Арабелла, – Слова звучали как приказ.
Девушка молчала. Маркиз взял ее за плечо и попытался повернуть лицом к себе.
– Не трогайте меня! – с невольной резкостью воскликнула она, позабыв, что подобные слова и тон совершенно не пристали ребенку.
На лице маркиза появилось удивленное выражение. Он остановил лошадь и повернулся к Арабелле. Перед ним был точеный профиль с маленьким носиком и решительно сжатые губы. Девушка сняла шляпу, и рассыпавшиеся волосы упали ей на лицо.
Маркиз молча смотрел на Арабеллу и думал о том, как прелестно это странное дитя.
– Я жду, Арабелла, – строгим голосом напомнил он, полный решимости докопаться до истины.
– Поехали! – закричала Бьюла. – Лошадки… поехали! Быстро… быстро!
– Нет, – возразил маркиз, – лошади будут стоять, пока Арабелла не ответит на мой вопрос.
– Не можем же мы сидеть здесь всю ночь, – с вызовом проговорила девушка.
– Отчего же? Я готов. Мне нужна правда, и я ее добьюсь.
Арабелла повернулась к маркизу, и глаза их встретились.
– Хорошо, – едва сдерживая гнев, сказала она. – Вы узнаете правду. Я видела из окна, как леди Сибил избивала вашего коня. Она взяла его нарочно, только чтобы досадить вам. Конь почувствовал плохую наездницу и разыгрался под ней. Когда леди Сибил спешилась, она без всякой необходимости жестоко отхлестала его. А он был просто невыезжен как следует, наверное, потому, что в ваше отсутствие им никто не занимался.
Маркиз, не отрываясь, смотрел на сверкающие глаза Арабеллы, ее оживленное лицо.
– Да, прямой удар левой, – тихо сказал он, когда девушка замолчала. – Благодарю вас за искренность, Арабелла, однако впредь прошу вашего позволения самому разбираться с моими гостями без привлечения подобных драконовских мер.
– Разве вы велели бы леди Сибил уехать? – проницательно заметила Арабелла. – По-моему, ее светлость намеревалась остаться.
– Вы самое необыкновенное дитя из всех, что я знаю. Рассудительна не по годам! – воскликнул маркиз. – Даже и не знаю: посмеяться над вами или хорошенько отшлепать.
– Вперед… вперед! – настойчиво требовала Бьюла.
– Хорошо, – ответил маркиз, – будем считать вопрос исчерпанным. Однако хочу сказать, Бьюла, что благодаря твоей подруге Арабелле у меня появился повод для размышлений.
Арабелла ничего не ответила, и некоторое время они ехали в молчании. Внезапно среди деревьев девушка увидела то самое озеро, в котором купалась в день приезда маркиза. Заметив направление ее взгляда, маркиз с усмешкой в голосе спросил:
– Не желаете ли искупаться?
– Ара-белла… купаться! – услышав знакомое слово, в восторге закричала Бьюла. – Бьюла… болтать ножками.
– Может, остановимся? – спросил маркиз.
Заливаясь краской, Арабелла покачала головой.
– Нет… нет, – только и смогла едва слышно произнести она. Гнев улетучился, и теперь ее охватили робость и смущение. Не разумнее ли было бы солгать, как она нередко лгала отчиму?
Арабелла чувствовала, что, если бы она стала отрицать всякое свое участие в появлении котенка в спальне леди Сибил, маркиз непременно поверил бы ей. И тем не менее, сказать ему неправду было почему-то невозможно.
Между тем лошади продолжали свой путь, и вскоре на горизонте показалась ферма с беспорядочно разбросанными службами и пасущимся в поле стадом золотисто-желтых коров.
– Это ферма Исткота, – сказал маркиз. – Всегда считал его одним из лучших фермеров в поместье, а сейчас он вдруг вздумал отказаться от аренды. Не могу понять почему.
Фаэтон торжественно въехал во двор. Навстречу заспешил хозяин, большой и крепкий мужчина.
– Добрый день, милорд. Вот уж не думал, что вы почтите нас своим приездом. Все ждал, когда вы призовете меня к себе в замок.
– Я решил сам посмотреть, что здесь происходит.
– Прошу в дом, милорд, – пригласил фермер. – Моя хозяйка с удовольствием нальет вам стаканчик холодного эля.
– Это именно то, что мне сейчас нужно, – обрадовался маркиз. – Пойдемте, девочки!
Он спрыгнул с фаэтона, а сидевший на запятках грум бросился к лошадям. Маркиз сначала осторожно спустил на землю Бьюлу, затем обратился к Арабелле. Некоторое время она в нерешительности стояла, глядя сверху вниз на маркиза.
– Я знаю, вы не любите, когда к вам прикасаются, – с улыбкой сказал он, – но если вы упадете, то испачкаете свое нарядное платье.
Не говоря ни слова, Арабелла сделала шаг вперед, и надежные руки подхватили ее. На мгновение девушка оказалась совсем близко к маркизу, но вместо привычного отвращения, которое всегда охватывало ее в присутствии отчима, она почувствовала вдруг уверенность и покой, словно ей больше ничего не нужно было бояться. Впрочем, оказавшись на земле, Арабелла решила, что все это ей показалось.
В большом доме, куда они вошли вслед за хозяином, девочкам предложили по кружке парного молока, а маркизу – высокий стакан домашнего эля.
Низкие потолки комнат покоились на балках из темного мореного дуба, которые в незапамятные времена служили бимсами кораблей. В доме восхитительно пахло свежевыпеченным хлебом.
Миссис Исткот, пышногрудая хлопотливая женщина с розовыми щеками и приветливой материнской улыбкой пригласила гостей в скромную общую комнату.
– Счастлива снова видеть вас, милорд, – приветствовала она маркиза. – Немало воды утекло с тех пор, как вы были здесь в последний раз.
– До сих пор помню ваш пирог со свининой, – ответил маркиз. – Вы всегда угощали меня им, когда я после бешеной скачки добирался сюда. Вы по-прежнему печете его?
– Да, ваша светлость. Только вчера пекла. Не желаете ли отведать кусочек?
– Не откажусь от столь щедрого предложения, – улыбнулся маркиз.
– И для юных леди у меня кое-что найдется, – сказала миссис Исткот и заспешила на кухню.
Маркиз опустился на один из стульев с высокой спинкой, которые стояли у открытого очага.
– Итак, Исткот, – обратился он к фермеру, – что случилось?
Старший из мужчин отвел глаза:
– Хочу переехать, милорд.
– Что за вздор! – воскликнул маркиз. – Три поколения вашей семьи жили на этой ферме. Наши с тобой отцы частенько говорили, каким превосходным фермером был твой Дед.
– Очень сожалею, милорд, но таково мое решение.
С улицы донесся какой-то звук, и сидевшая на низенькой скамеечке Арабелла выглянула в окно.
Хорошенькая пухленькая девушка лет шестнадцати держала за руку девчушку лет семи. В некотором отдалении от них стоял маленький мальчик, годом или двумя моложе сестренки. Их сходство с отцом бросалось в глаза.
– Послушай, Исткот, – продолжал маркиз. – Знаю, ты пережил трудные времена. Я уже понял, что Шелтэм был неважным управляющим, а может, стал таким, когда заболел. Если у тебя есть жалобы, я постараюсь все уладить. Теперь я буду часто наведываться в замок. Наверное, мне давно следовало бы вернуться домой, но разные обстоятельства удерживали меня.
– Вы были откровенны со мной, милорд. И мне хотелось бы ответить вам тем же. Увы, я не могу этого сделать. Значит, придется уезжать.
Маркиз в недоумении посмотрел на фермера. В этот момент дверь открылась, и в комнату вошла миссис Исткот. Ее тяжело груженный поднос был заставленной едой: большой пирог со свининой блестел аппетитной хрустящей корочкой, ломти хлеба наполняли комнату ароматом свежей выпечки. Здесь же был сдобный фруктовый кекс, золотистое масло и горшочек домашнего клубничного варенья, помеченный неграмотными каракулями.
Хозяйка накрыла стол белоснежной скатертью и быстро расставила приборы.
– Варенье! – закричала Бьюла. – Дайте Бьюле… варенье!
– Нужно сказать «пожалуйста», – машинально поправила Арабелла.
– Пожалуйста, – послушно повторила девочка. – Варенье, много… варенье.
Миссис Исткот улыбнулась:
– Сейчас, сейчас, деточка. У моих ребятишек первейшее лакомство горячий хлеб прямо из печки и клубничное варенье. Скажу, что варенье сохранилось просто прекрасно, скоро уж надо будет варить новое. Может, ее светлость захотят взять горшочек варенья с собой?
– Конечно, захочет, – ответила Арабелла.
– А вы, дорогая? – обратилась к ней миссис Исткот. – Что бы вы желали скушать?
– Наверное, немного хлеба с маслом. Мы только недавно завтракали.
– Лишний кусочек вам совсем не повредит. Уж больно вы худы, мисс, – с улыбкой заметила миссис Исткот и стала намазывать масло на хлеб.
– Ну, миссис Исткот, – сказал маркиз, занимая место за столом, – взываю к вашему здравому смыслу. Что это вы надумали? Уезжать с фермы?
– Видит Господь, нам совсем не хочется этого, – быстро ответила миссис Исткот. – А что остается делать? У нас дети, и Марлен стала совсем взрослой.
– Ничего не понимаю, – недоумевал маркиз.
– Да, милорд, – согласилась фермерша. – И вряд ли вам кто-нибудь объяснит. Во всяком случае, не мы, живущие в таком отдалении от всех.
– Эй, мать, – перебил жену мистер Исткот, – попридержи язык. Ради всего святого, думай, что говоришь.
– А я и думаю! Думаю, – запальчиво ответила женщина. – Но его светлость правы: у меня сердце разрывается от одной только мысли, что надо уезжать отсюда, бросать свой угол. Боже мой, неужели ничего нельзя сделать?!
Миссис Исткот зарыдала и, вытирая слезы передником, вышла из комнаты.
– Что же здесь все-таки происходит? – никак не мог успокоиться маркиз.
– Простите, милорд, если покажусь вам дерзким, – тяжело вздохнув, начал фермер, – но больше мы вам ничего не скажем. И так уже наговорили много лишнего. Мое решение твердое. Я оставляю все здесь в полном порядке…
У мужчины, казалось, перехватило голос, и, не добавив больше ни слова, он вслед за женой оставил комнату.
– Ради всего святого, растолкуйте мне, что все это значит?! – в полной растерянности воскликнул маркиз.
Арабелла была уже почти готова открыть маркизу правду, но голоса игравших на дворе детей заставили ее отказаться от своего намерения. Разве имеет она право говорить? А вдруг Джентльмен Джек обнаружит, что после посещения Исткотов маркиз начал что-то подозревать, и расправится с Марлен и ее сестрой и братом?
Не исключено, что Исткоты страшились не только за жизнь детей. Марлен превратилась в хорошенькую девушку, а хозяйничавшие в округе разбойники были печально известны своим дурным отношением к женщинам. Сколько всяких историй шепотом передавали друг другу слуги, когда Арабелла жила еще дома!
– Нет, я все-таки докопаюсь до сути, – пробормотал маркиз, обращаясь как бы к самому себе. – Я заставлю их все выложить.
– Прошу вас, не требуйте от них слишком многого, – вдруг вырвалось у Арабеллы.
Маркиз удивленно посмотрел на нее:
– Вам что-нибудь известно?
– Ничего. Но я вижу, что эти люди чем-то напуганы. Откройся они вам, и это может навлечь на них страшную кару.
– Даже и представить не могу, о чем идет речь, – растерялся маркиз.
– Мне трудно объяснить это, – медленно начала Арабелла, тщательно подбирая слова, – но я знаю, что вы нанесете непоправимый вред, если заставите мистера Исткота открыть вам то, что он наверное предпочел бы оставить в тайне.
– Но это же просто непостижимо! Они любят свою ферму и всегда были счастливы здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27