Всем, а Белвару, быть может, больше всех, было тяжело. Пошатнулась уверенность в собственной безопасности, в силе жрецов, даже в боге, которому они поклонялись.
Белвар чувствовал себя трусом.
Некоторое успокоение Высокочтимый Хранитель Туннелей черпал лишь в том, что в Блингденстоуне остался тайный наблюдатель. Дружественная элементаль, неразличимая среди камней, ждала и наблюдала и должна была сообщать обо всем, когда ее вызывали свирфские жрецы. Если темные эльфы придут в город, как думал Белвар, гномы узнают об этом.
А если не придут? Если он и Фербл ошиблись и никакого нашествия не будет? Тогда получится, что из-за ненужной осторожности свирфы понесли невосполнимую потерю. Разве смогут они теперь когда-нибудь чувствовать себя в Блингденстоуне в безопасности?

* * *

Узнав из доклада Утегенталя, что город свирфов пуст, Мать Бэнр не обрадовалась. На ее лице было написано неудовольствие, зато лицо стоявшего рядом Бергиньона выражало открытую злобу. Сузив глаза, он вперил взор в могучего оружейника Второго Дома, а Утегенталь в упор смотрел на него.
Старая Бэнр понимала, что так злит Бергиньона, ей и самой не понравилось, что Утегенталь самовольно вступил в Блингденстоун. По его поступку нетрудно было догадаться, что Мез'Баррис любыми путями хочет выделиться.
Утегенталь делал все во славу Дома Барризон дель'Армго.
Бергиньону это было неприятно, ведь соперничал с Утегенталем именно он, а не старуха Бэнр.
Обратив внимание на выражение лица своего сына, Мать Бэнр обдумала новость с другой точки зрения и решила, что отчаянный поступок Утегенталя не так уж плох. Соперничество двух оружейников заставит Бергиньона стремиться к первенству. Если же он не оправдает надежд, если Утегенталь убьет Дриззта До'Урдена (а к этой цели, совершенно очевидно, оба жадно стремились), даже если Бергиньон сам падет от руки Армго, то так тому и быть. Значение этого похода было выше интересов любого из Домов, выше любого личного стремления, исключая, естественно, стремления самой Матери Бэнр.
Когда Мифриловый Зал будет взят, чего бы это ни стоило ее сыну, она окажется в такой милости у Паучьей Королевы, что ни один другой Дом и даже объединенные силы всех Домов будут ей уже не страшны.
– Иди, – обратилась Бэнр к Утегенталю. – Возвращайся на передовую.
Воин с торчащими гребнем волосами ухмыльнулся и поклонился, не сводя взгляда с Бергиньона. Потом он развернулся и хотел уйти, но Бэнр снова его окликнула.
– Если же тебе доведется напасть на след свирфов, – сказала она и помолчала, переводя взор с него на Бергиньона, – то пошли кого-нибудь, чтобы известить нас.
Утегенталь расплылся в ухмылке до ушей, обнажая редкие острые зубы, а сын Бэнр опустил голову. Армго откланялся и вышел.
– Свирфы – серьезные противники, – как бы между делом обронила Бэнр в расчете на Бергиньона. – Они перебьют весь его отряд и его самого.
Сама она в это не верила. Взглянув же на сына, поняла, что он тоже не верит.
– А если нет, – продолжила старуха, глядя в сторону, на безучастно стоявшую Куэнтель, которой, казалось, все надоело, и Метила, у которого такой вид был всегда, – так ведь гномы не такая уж завидная победа. – Она снова обернулась к Бергиньону. – Мы знаем, какова главная цель этого похода, – выкрикнула она. Правда, при этом не уточнила, что ее цель и цель Бергиньона существенно различаются.
На молодого Бэнра это произвело мгновенное впечатление. Он разом подтянулся, вскочил на ящера и уехал по знаку матери.
Бэнр обернулась к Куэнтель.
«Проследи, чтобы среди солдат Утегенталя были наши шпионы, – знаками показала она. Потом немного помедлила, прикинув, что сделает свирепый оружейник, если раскроет их. – Пусть это будут мужчины», – добавила она.
Мужчинами пожертвовать не жаль.
В одиночестве скользя на летающем диске между воинами, Мать Бэнр сосредоточилась на более важных вещах. Соперничество Бергиньона и Утегенталя ее мало волновало, равно как и неповиновение оружейника Армго командам. Ее больше беспокоило то, что свирфы куда-то исчезли. А если разозленные гномы собираются напасть на Мензоберранзан, когда Бэнр с войсками уйдет далеко?
Конечно, это глупо, и Мать Бэнр сразу отбросила эту мысль. В городе оставалось больше половины темных эльфов под бдительным оком Мез'Баррис, Триэль и Громфа. Если даже гномы нападут, их разобьют наголову, к вящей славе Паучьей Королевы.
Но даже сейчас где-то на краю сознания пульсировала мысль о заговоре.
«Триэль предана тебе и держит все в своих руках», – внедрились в ее мозг слова Метила, стоявшего неподалеку и легко читавшего в голове старой Бэнр.
Бэнр почувствовала себя спокойнее. Перед тем как покинуть Мензоберранзан, она попросила Метила прощупать, что думает Триэль по поводу ее намерений, и доклад Метила оказался очень обнадеживающим. Триэль не нравилась идея наступления на Мифриловый Зал. Она боялась, что ее мать переоценила свои возможности, но при этом была уверена, как и все остальные, что сама Ллос поддерживает войну, особенно в свете того, какая судьба постигла Дом Облодра. Поэтому Триэль не воспользуется отсутствием матери и не попытается захватить власть, да и вряд ли вообще предпримет что-либо против нее.
Бэнр совсем успокоилась. Все шло как задумано; и не важно, что трусливые гномы сбежали.
Положение складывалось даже лучше, чем она рассчитывала: вражда Бергиньона и Утегенталя обещала доставить немало приятных минут и открывала разнообразнейшие возможности. Допустим, Утегенталь убьет Дриззта, а также при этом убьет Бергиньона, тогда Мать Бэнр может переманить его в Дом Бэнр и отдать ему место оружейника. После того как Мифриловый Зал будет взят, Мез'Баррис и пикнуть не посмеет.

Глава 18
Трудные Переговоры

Даже сейчас Регволд, который будет командовать нами, встречается с Бруенором, королем, – сказал всадник. На нем были удивительные доспехи. На панцире не было даже малюсенького гладкого участка: он был весь покрыт вмятинами и ребрами и торчащими во все стороны шипами, чтобы отклонять любые выстрелы.
Пятьдесят его товарищей – все вместе они являли собой довольно странное зрелище – были экипированы так же. Стоило лишь взглянуть на их стяг, чтобы понять, кто они такие. На нем был изображен человек со стоящими торчком волосами и простертыми вверх руками. Он стоял на крыше дома и посылал молнии в небо (или же ловил молнии, сыпавшиеся на него из облаков, – трудно было разобрать). Это была эмблема Лонгсэддла, а рыцари – лонграйдеры – были воинами этого города, странноватыми на вид, но зато отличными солдатами. В холодный сумрачный день они въехали в Сеттлстоун вместе с хлопьями первого снега.
– Регволд будет командовать вами, – уточнил другой-всадник, со следами многочисленных боевых ран, высокий и уверенно сидящий в седле. Его доспехи, равно как и доспехи его сорока товарищей, были менее оригинальны. Над ними развевался вымпел Несме, независимого городка на границе с жутким Тролльмуром, и изображены на нем были лошадь и копье. – А не нами. Мы – Гвардия Несме и не подчиняемся чужакам!
– Если вы прибыли сюда первыми, то это не значит, что вам устанавливать правила! – взвыл лонграйдер.
– Давайте не будем забывать о цели, ради которой мы все собрались, – вмешался третий всадник, который с двумя спутниками рысью подъехал встретить вновь прибывших. Когда он приблизился, остальные разглядели худощавое лицо, сияющие золотистые волосы и такие же глаза и узнали в нем эльфа, хотя он и был слишком высок для обычного представителя своего народа.
– Я – Беснелл из Силверимуна, прибыл с сотней всадников по приказу госпожи Ала-стриэль. У всех нас будет своя задача, когда начнется битва, но если и будет среди нас командир, то скорее всего я, поскольку я действую от лица Аластриэль.
Воины из Несма и Лонгсэддла беспомощно переглянулись. Силверимун, безусловно, затмевал собой их города, и их руководители не стали бы оспаривать авторитет Аластриэль.
– Но сейчас ты не в Силверимуне, – раздался грубоватый голос Берктгара, который стоял у дверей одного из домов и внимательно прислушивался к перебранке, почти надеясь, что одними словами дело не ограничится. – Вы сейчас в Сеттлстоуне, а здесь главный я, поэтому в Сеттлстоуне вы будете подчиняться Берктгару!
Все напряглись, особенно подчиненные Беснелла. Эльф некоторое время сидел совершенно спокойно, глядя на неспешно идущего к ним варвара с мечом на спине. Беснелл не был надменен. Уже по тому, какой ранг он занимал в войске Силверимуна, можно было понять, что он никогда не позволял гордости брать верх над здравым смыслом.
– Что ж, золотые слова, Берктгар Смелый, – учтиво ответил он. – И справедливые. – Он повернулся к двум другим предводителям. – Мы прибыли из Силверимуна, вы из Несме, а вы – из Лонгсэддла для того, чтобы оказать помощь Берктгару и Бруенору Баттлхаммеру.
– Мы пришли на зов Бруенора, – буркнул лонграйдер, – а не Берктгара.
– Тогда, может, отправишься со своей лошадью в темные туннели под Мифриловый Залом? – поинтересовался Беснелл. Он встречался с Бруенором и Кэтти-бри и уяснил, что под землей дварфы управятся и сами, а всадники должны будут присоединиться к бойцам Сеттлстоуна, чтобы защищать окрестные земли.
– Он может оказаться под землей вместе со своей кобылой раньше, чем ожидает, – вставил Берктгар, и лонграйдер заметно побледнел.
– Ну, довольно, – поспешно вмешался Беснелл. – Мы собрались здесь как друзья и должны остаться таковыми, ведь у нас общая цель.
– Общий страх, – поправил гвардеец из Несме. – Нам однажды довелось встретиться с Бруеноровым… – Он помолчал, всматриваясь в лица других предводителей и в хмурые лица своих подчиненных, подыскивая правильные слова. – Встретиться с темнокожим другом короля Бруенора, – презрительно закончил он. – Что хорошего может выйти из дружбы с коварным дроу?
Едва он это произнес, как Берктгар бросился к нему, ухватил за грудки и почти стащил с седла, притянув его поближе к своему разъяренному лицу. Гвардейцы Несме обнажили оружие, но из-за камней и домов в ту же секунду показались вооруженные люди Берктгара.
Беснелл многозначительно кашлянул, а лонграйдеры осуждающе покачали головами.
– Если ты еще когда-нибудь посмеешь неуважительно отозваться о Дриззте До'Урдене, – прорычал варвар, не обращая внимания на направленные на него мечи и копья, – то я окажусь в затруднительном положении. Мне сложно будет решить, то ли самому разрубить тебя пополам и оставить в чистом поле, то ли отвести к Дриззту, чтобы он сам снес тебе башку.
Беснелл слегка ударил своего коня по бокам и подъехал к варвару, оттеснив его лошадиным крупом от потерявшего дар речи солдата.
– Дриззт До'Урден никогда не убьет человека за неудачные слова, – твердо заявил он, поскольку частенько встречался с дроу во время его многочисленных посещений Силверимуна.
Берктгар и сам знал, что это так, поэтому смягчился и отошел.
– А вот Бруенор убил бы, – все же не удержался он от замечания.
– Согласен, – ответил Беснелл. – И многие другие также охотно стали бы на защиту темного эльфа. Но я уже сказал: довольно. Вместе мы – сто девяносто всадников, и мы приехали сюда, чтобы служить одному делу. – Говоря так, он обвел глазами собравшихся. В эту минуту он не выглядел хрупким эльфом. – Сто девяносто человек присоединятся к Берктгару и его славным воинам. Редко случается, чтобы лонграйдеры, гвардейцы Несме, Рыцари Силверимуна и воины Сеттлстоуна собрались вместе ради общего дела. Если война начнется – а глядя, с какими славными соратниками мне предстоит сражаться, я надеюсь, что так и будет, – слава о наших подвигах прогремит по всем Королевствам! И пусть дроу пеняют на себя!
Он мастерски сыграл на их гордости, все разразились одобрительными криками, и неприятный эпизод вскоре был забыт. Беснелл довольно улыбнулся, но про себя решил, что не все идет так гладко, как должно быть между союзниками. Лонгсэддл прислал Бруенору пятьдесят всадников и нескольких чародеев – большая жертва со стороны этого города, у которого, откровенно говоря, не было личной заинтересованности в укреплении связей с Бруенором. Гарпеллам выгоднее было развивать дружбу и торговлю с расположенным на западе Уотердипом, чем с восточными землями, и тем не менее они немедленно откликнулись на призыв о помощи и даже отправили к королю дварфов дочь своего правителя.
Силверимун также прислал помощь, во-первых, из-за дружественных чувств к Бруенору и Дриззту, а во-вторых, потому, что Аластриэль была мудрым руководителем и понимала, что, если войско дроу окажется на поверхности, плохо будет всем. Аластриэль отправила под начало Берктгара сотню рыцарей, а еще сто охраняли холмы восточнее Мифрилового Зала, перекрыв тропинки, ведшие в Долину Хранителя. Так что всего получалось двести всадников, две пятых знаменитой гвардии Рыцарей Силверимуна. Эта сама по себе немалая жертва становилась еще значительнее, потому что ветер был уже по-зимнему холодным.
Участие же Несме было намного скромнее. Этому городу нашествие темных эльфов угрожало больше, чем остальным, исключая разве что Сеттлстоун, и при этом Несме снарядил только десятую часть своего отличного войска. Все знали, что отношения между Мифриловый Залом и Несме были натянутыми. Это началось еще до того, как Бруенор отвоевал землю своих предков, когда король со своими спутниками проезжал мимо Несме. Тогда они спасли нескольких гвардейцев от бандитов, а когда схватка завершилась, гвардейцы вместо благодарности напали на них. Их прогнали из-за Дриззта, и, хотя позже, когда Несме помог в завоевании Мифрилового Зала, ярость и негодование Бруенора несколько поутихли, отношения все равно оставались прохладными.
Теперь же воевать предстояло против темных эльфов, и уже одно это, без сомнения, оживило в памяти осторожных жителей Несме недоверие к другу Бруенора. Но все же они пришли, и лучше уж сорок всадников, чем ни одного, решил Беснелл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41