– Она раздраженно махнула рукой. – Скорее этим вы только окажете услугу нашим врагам. Благодаря мне мы связаны с Бреган Д'эрт, а ведь наши враги уже пытались склонить Джарлаксла на свою сторону. Но Бэнр – это я, а не Триэль и не Куэнтель. Не будь меня, вы бы уже дрались между собой за власть, науськивая друг против друга преданные вам отряды дворцовой стражи! И что бы вы делали, когда Кьорл Одран появилась бы на вашем дворе?
Ее речь подействовала наподобие холодного душа. Было уже известно, что Дом Облодра ничуть не утратил своей силы, и все Бэнры хорошо представляли себе, как ненавидели их в Третьем Доме.
– Теперь не время для сведения личных счетов, – повторила Мать Бэнр. – Пришла пора сплотиться и отвоевать свое положение.
Все, казалось, были вполне согласны с ней, за исключением Куэнтель. Обращаясь к Триэль, заносчивая младшая сестра заметила:
– Молись, чтобы Ллос не обратила свой взгляд на меня прежде, чем на тебя.
Триэль, казалось, это не тронуло.
– А, ты молись, чтобы она вообще вернулась, – холодно ответила она, – иначе я оторву тебе голову и велю Громфу водрузить ее на Нарбондель. Пусть твои глаза светятся в разгар дня.
Куэнтель хотела было ответить, но Громф опередил ее.
– С удовольствием, дорогая сестренка, – обратился он к Триэль. Они не испытывали друг к другу ни малейшей симпатии, но если к Триэль Громф испытывал противоречивые чувства, то Куэнтель с ее наглыми притязаниями от души ненавидел.
Мгновенное согласие между двумя старшими отпрысками чудесным образом охладило пыл заносчивой младшей сестры, и Куэнтель до конца встречи больше не проронила ни слова.
– Может, теперь поговорим о Кьорл, представляющей опасность для всех нас? – саркастически поинтересовалась Мать Бэнр. Не услышав возражений (а если бы таковые последовали, она, скорее всего, окончательно потеряв терпение, предала бы говорившего медленной смерти), старуха перешла к разговору о возможностях обороны дворца. Она сообщила, что Джарлакслу и его банде пока можно доверять, предупредив, однако, что он первый переметнется на сторону врага, если увидит, что Дом Бэнр сдает позиции. Триэль заверила всех, что Академия пока верна им, а Бергиньон дал обнадеживающий отчет о состоянии дворцовой стражи.
Несмотря на столь приятные сведения и прекрасную репутацию дворцового гарнизона, разговор все же свелся к единственно возможному способу справиться с Кьорл и всем ее Домом. Первым об этом заикнулся Бергиньон, живо помнивший схватку с Гэндалугом.
– А что Метил? – спросил он. – И сотня иллитидов? Если бы они стали на нашу сторону, угроза со стороны Облодры ничего бы для нас не значила.
Остальных, казалось, очень воодушевила подобная возможность, но Мать Бэнр хорошо знала, что иллитиды – ненадежные союзники.
– Метил до сих пор на нашей стороне, потому что знает, что мы – залог безопасности его народа. Дальше преданность Метила не простирается. Ведь иллитиды составляют меньше одной сотой населения Мензоберранзана. Если он решит, что Дом Облодра сильнее нас, то сразу уйдет. – И старуха горько усмехнулась. – Остальные иллитиды могут даже принять сторону Кьорл, – подумав, продолжала она. – Эта дрянь так похожа на них по природе своих способностей. Наверное, они прекрасно поймут друг друга.
– Может, не стоит говорить столь прямолинейно? – осторожно вмешалась Сос’Ампту. Она даже оглядела помост, как бы опасаясь, что Метил незримо присутствует здесь и слышит каждую их потаенную мысль.
– Это не имеет никакого значения, – просто ответила старая Бэнр. – Метил и так прекрасно знает все мои опасения. От иллитида ничего не скроешь.
– Тогда что же нам делать? – спросила Триэль.
– Нужно собрать все силы, – решительно произнесла Бэнр. – Нужно отбросить страхи и нерешительность. И не делать ничего такого, что могло бы еще больше отдалить от нас Ллос. – Последние слова она произнесла, глядя на Куэнтель и Триэль, и более пристально на Триэль, которая, казалось, готова была воспользоваться тем, что Ллос больше не следит за ними, и избавиться от докучливой сестры.
– Нужно показать иллитидам, что власть над Мензоберранзаном по-прежнему принадлежит нам, – продолжала Бэнр. – Если они это увидят, то останутся с нами, им невыгодно будет, чтобы нападки Кьорл ослабили Дом Бэнр.
– Я иду в Сорцере, – заявил Громф.
– А я в Арах-Тинилит, – решительно присоединилась Триэль.
– Я не питаю никаких иллюзий по поводу дружеских привязанностей между моими соперниками, – сказал Громф. – Но полагаю, если пообещать им награду, когда все утрясется, среди них можно найти союзников.
– Учащимся запрещены какие бы то ни было контакты за стенами школы, – сообщила Триэль. – Они, конечно, слышали о происходящем в общих чертах, но о том, что грозит Дому Бэнр, им ничего не известно. Они верны, пока пребывают в неведении.
Мать Бэнр кивнула обоим.
– А ты встретишься с представителями малых Домов из тех, что основаны нами, – обратилась она к Куэнтель, доверяя ей наиболее ответственное поручение. Власть Дома Бэнр в значительной степени опиралась на десяток малых Домов, во главе которых стояли знатные отпрыски Бэнров. Куэнтель, как никто, подходила для этого задания, поскольку более всех была в милости у Ллос.
По лицу дочери было видно, что ее удалось склонить на свою сторону – скорее благодаря угрозам Громфа и Триэль, чем той подачкой, которая только что ей перепала.
Мать Бэнр прекрасно знала, что самый действенный способ положить конец соперничеству – это позволить и Триэль, и Куэнтель сохранить лицо и чувствовать себя незаменимыми. В общем, встреча оказалась удачной и все силы Дома Бэнр теперь объединятся для обороны.
Но улыбка на губах Бэнр была довольно кислой. Она прекрасно представляла себе, на что способен Метил, и подозревала, что Кьорл ничуть ему не уступает. Пусть даже весь Дом Бэнр будет на страже, но достаточно ли этого без покровительства Ллос и чародейства Громфа?

* * *

Рядом с приемным залом Бруенора на верхнем уровне Мифрилового Зала было небольшое помещение, где король дварфов разместил ремесленников, занятых восстановлением фигурки пантеры. Там находились небольшая наковаленка и изящные инструменты, а также стояло множество кувшинчиков и сосудов с различными растворами и зельями.
Дриззта вызвали сюда, и теперь он сгорал от нетерпения. Он, само собой, приходил в мастерскую по десять раз на дню, без всякого приглашения, и каждый раз видел одно и то же: дварфов, сгрудившихся над по-прежнему разбитой статуэткой и задумчиво теребивших бороды. После того несчастья прошла уже целая неделя, Гвенвивар была так обессилена, что едва могла приподнять голову, и неподвижно лежала перед очагом в комнате Дриззта.
Ожидание просто изматывало.
Но сейчас Дриззта позвали. Он уже знал, что утром прибыл посланец из Силверимуна, и оставалось лишь надеяться, что Аластриэль предложила какое-то действенное средство.
Бруенор следил за ним через открытую дверь своей приемной. Кивнув, он мотнул головой в сторону, и Дриззт бросился к двери в комнатку и распахнул ее, даже не постучав.
То, что открылось его глазам, было совершенно невероятно. Разбитая – увы! – фигурка лежала на маленьком круглом столике. Рядом стоял Регис и ожесточенно толок в ступке что-то черное. С другой стороны стоял упитанный дварф, Бастер Брейсер, знаменитый мастер доспехов, тот самый, что изготовил кольчугу Дриззта еще в Долине Ледяного Ветра. Дроу даже не решился сейчас поприветствовать его, чтобы не отвлекать. Бастер стоял широко расставив ноги. Время от времени он делал глубокий вдох и снова замирал, а в руках он держал обернутые в тончайшую увлажненную материю… глаза.
Дриззт стоял и гадал, что здесь происходит, пока знакомый булькающий голос не вывел его из задумчивости.
– Приветствую тебя, герой с кожей цвета ночи! – радостно закричал невидимый чародей.
– Гаркл Гарпелл, это ты? – спросил Дриззт.
– А мог быть кто-то другой? – сухо заметил Регис.
Дриззт молча согласился.
– Что происходит? – спросил он, обращаясь к халфлингу, поскольку понимал, что, какой бы ответ ни дал Гаркл, он только напустит еще больше тумана.
Регис чуть взмахнул ступкой.
– Притирание из Силверимуна, – радостно пояснил он. – Гаркл наблюдает, чтобы все правильно смешали.
– Наблюдает, – весело вмешался маг, – означает, что они держат мои глаза прямо над миской!
Дриззт даже не нашел в себе сил улыбнуться, поскольку голова фигурки все еще лежала отдельно от тела.
Регис же хихикнул, но скорее презрительно, чем весело.
– Уже, должно быть, готово, – сказал он. – Но я хотел, чтобы ты сам наложил его.
– У дроу такие ловкие пальцы! – встрял Гаркл.
– А сам-то ты где? – спросил Дриззт, которому от такого необычного соседства было не по себе.
Гаркл моргнул, и из ниоткуда на мгновение появились его веки.
– В Несме, – ответил он. – Скоро мы уже будем к северу от Тролльмура.
– А там и в Мифриловом Зале, где ты наконец вновь обретешь свои глаза, – добавил Дриззт.
– Я это предвижу! – громовым голосом выкрикнул Гаркл и расхохотался, но его опять никто не поддержал.
– Если он не прекратит, я брошу эти чертовы глаза на наковальню! – буркнул Бастер.
Регис поставил ступку и вытащил крохотный металлический инструмент.
– Тебе потребуется немного состава, – сказал он, протягивая вещицу Дриззту. – Гаркл велел постараться, чтобы вещество не попало на сам скол.
– Это всего лишь клей, – вмешался голос мага. – Волшебные силы, заложенные в фигурке, сами должны спаять ее. Состав надо будет удалить через несколько дней. Если все получится как надо, статуэтка будет… – он на секунду умолк, подыскивая верное слово, – спасена.
– Если получится… – невольно повторил Дриззт. Он чуть помедлил, приноравливаясь к тонкому инструменту и убеждаясь, что ожоги на ладонях уже зажили и не помешают ему.
– Получится, – убежденно заверил Регис. Дриззт глубоко вздохнул и взял в руки кошачью головку. Он внимательно вгляделся в блестящие глаза, так хорошо передававшие проницательный взгляд настоящей Гвенвивар. Предельно осторожно, с почти материнской нежностью, Дриззт приложил головку к туловищу и приступил к трудоемкому делу – нанесению вязкого вещества по всей длине разлома.
Прошло более двух часов, прежде чем Дриззт и Регис вышли из комнаты и попали в приемную Бруенора, где тот беседовал с посланцем Силверимуна и еще несколькими дварфами.
Вид у короля был не слишком довольный, но от взгляда Дриззта не укрылось, что впервые после того, как начали твориться все эти странности, Бруенор стал несколько спокойнее.
– Это не выходки дроу! – объявил дварфский король, едва Регис и Дриззт показались в зале. – Если только эти проклятые дроу не обладают большей силой, чем только можно себе вообразить! Аластриэль говорит, что во всем мире творится то же самое.
– Госпожа Аластриэль, – с достоинством поправил стоявший рядом посланник, очень опрятный дварф с короткой аккуратной бородкой, одетый в свободное белое одеяние.
– Приветствую тебя, Фредегар, – обратился к нему Дриззт, узнав Фредегара Роккрашера, известного больше как Фред, любимого поэта и советника госпожи Аластриэль. – Наконец-то тебе представился случай лично познакомиться со всеми чудесами Мифрилового Зала.
– Если бы только время было другое, – мрачно ответил Фред. – Прошу покорно, скажи, как поживает Кэтти-бри?
– Неплохо, – ответил Дриззт. Вспомнив о девушке, сейчас ушедшей в Сеттлстоун, чтобы передать какие-то сведения от Бруенора, дроу улыбнулся.
– Это не выходки дроу, – повторил Бруенор с некоторым нажимом, давая понять, что сейчас не время и не место вести светские беседы.
Дриззт согласно кивнул – он и раньше убеждал короля, что темные эльфы в этом не повинны.
– Что бы это ни было, рубин Региса теперь совершенно бесполезен, – сказал он. Он поддел пальцем украшение, висевшее на груди халфлинга. – Сейчас он не более чем обычный, хотя и восхитительно красивый камень. Неведомая сила сразила Гвенвивар и даже добралась до Гарпеллов. Ни один из дроу не обладает такой мощью, иначе они давно уже завоевали бы поверхность.
– Что-то еще? – спросил Бруенор.
– Предчувствие смуты витало в воздухе уже несколько недель, – вмешался Фред. – Хотя только в последние две недели все магические проявления стали столь опасны и непредсказуемы.
Бруенор, никогда не питавший особого доверия к магии, только презрительно фыркнул.
– Ну вот и хорошо! – воскликнул он. – Этим дроу магия нужна больше, чем моему народу и ребятам из Сеттлстоуна. К черту всю эту магию, говорю я, и пусть приходят эти проклятые дроу! Вот тогда мы повеселимся!
При этих словах Тиббледорф Пвент подпрыгнул чуть не до потолка. Он кинулся вперед, встал между Бруенором и Фредом и с размаху хлопнул чистенького дварфа немытой вонючей ладонью по спине. Мало что в мире могло урезонить взбудораженного берсерка, но взгляд Фреда, полный ужаса и негодования, несказанно удивил Пвента и неожиданно успокоил.
– В чем дело? – спросил берсерк.
– Если ты еще хоть раз дотронешься до меня, я проломлю тебе череп, – невозмутимо пообещал Фред, бывший чуть не вдвое меньше могучего Пвента, но по какой-то необъяснимой причине Пвент внял ему и отступил.
Дриззт, частенько бывавший в Силверимуне и хорошо знавший чистюлю Фреда, понимал, что больше десяти секунд в единоборстве с Тиббледорфом Пвентом Фред не выдержит – если только предметом столкновения не будет грязь. Сейчас же, когда Пвент заляпал белоснежные одежды маленького дварфа, Дриззт поставил бы все свои деньги на Фреда, не испытывая ни малейшего сомнения в исходе поединка.
Правда, Пвент никогда в жизни не совершил чего-нибудь против воли Бруенора, а Бруенор вовсе не хотел сложностей с посланцами, и уж тем более посланником-дварфом из дружественного Силверимуна. Все в зале посмеялись над возможностью странной схватки, чувствуя облегчение оттого, что непонятные события никак не связаны с таинственными темными эльфами.
Только у Дриззта До'Урдена камень лежал на сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41