Сначала я не мог понять, как ему удается держаться на ногах, но когда мой противник соскользнул на землю, я заметил Авреля, который подпирал принца плечом, защищая его сбоку. Наблюдать за ними я не мог, мой противник оказался отличным бойцом. Я все наступал и наступал, пока он наконец не споткнулся о чье-то тело и не рухнул. Его тут же обезоружили несколько освобожденных рабов, и нужда во мне отпала.
Я вновь крикнул оставшимся крестьянам из Андассара, чтобы они шли за мной, и с боем вывел их к дороге. Потом я поднялся выше, развернулся и полетел обратно к Александру. Он отказался уйти, вызывая на бой все новых и новых противников. Поэтому я тоже продолжил сражение, позволяя ритму битвы заглушить боль в правом боку, упиваясь кровью и смертью, пока ночная битва не завершилась нашей победой.
Когда луна поднялась достаточно высоко, чтобы осветить широкий луг, трое оставшихся Набоззи оказались прикованы друг к другу, и у них на груди были намалеваны белые кинжалы. Погибшие рабы и крестьяне были похоронены, мертвые работорговцы лежали на траве. Ни один вештарец не выжил.
Большинство рабов, способных передвигаться, разбежались. Тех, кто был ранен или слаб, понесли в Андассар, где они смогут немного передохнуть и подлечиться. Жители Андассара понимали, что у них всех осталось лишь несколько дней безопасности и свободы. Им придется уйти из деревни, потому что трое оставшихся дерзийцев принесут возмездие Империи в их жалкое поселение. Несколько деревенских были ранены, тот человек, которого ранили в бок еще в Андассаре, потерял много крови, но все они были живы.
Некоторые настаивали на казни оставшихся дерзийцев, но командир отряда сказал, что это строжайше запрещено.
– Что это за глупость, оставлять их в живых? – спросил Александр, заматывая рану на руке. – Когда Эдек узнает о битве, все деревни на лигу вокруг будут сожжены. И эти трое Набоззи тоже не остановятся. Они будут охотиться за твоим Айвором Лукашем и этими крестьянами до скончания века, чтобы отомстить за поражение. Я уж молчу о том, что они будут всем рассказывать про крылатого воина. – Он посмотрел на меня.
Я стоял рядом, опираясь на скалу. Меня еще мутило после длительного превращения. Необходимо переговорить с командиром повстанцев. Я не знал ни его самого, ни его людей, которые толкались в редеющей толпе, подбадривая, успокаивая, поторапливая пленников, пока кто-нибудь не приехал проверить, как идет отправка рабов.
– Блез запрещает им убивать безоружных, – пояснил я.
– Он не всегда был столь великодушен. Не раньше чем познакомился с тобой, – сказал принц.
Я забрал у Александра бинт, который он пытался намотать на руку. Он плохо владел левой рукой, и повязка никак не получалась.
– Если честно, я не прочь воткнуть нож в этих троих, – ответил я. – Мы похоронили двадцать три человека, причем некоторые были не старше этих. – Я кивнул на мальчишек из Андассара, которые кутались в данную кем-то одежду. – Вештарцы успели кастрировать всех мальчиков в караване. – Именно поэтому ни один вештарец не выжил. Мою радость, оттого что теперь я могу сдерживать свою ярость и управлять собой, зрелище кровавых останков затмевало лишь отчасти.
– Святой Атос!
Я закончил перевязывать руку принца и начал искать для него подходящую палку, на которую он мог бы опереться. Тем временем Аврель подошел к принцу и низко поклонился.
– Добрый лорд Кассиан, я не могу уйти, не выразив свою благодарность…
– Благодари людей Лукаша, – прервал его принц. – И еще моего друга, непохожего на других людей. – Никто не видел, что я стою под деревьями прямо за спиной у принца. – Меня спасли так же, как и вас. И вы уже отблагодарили нас, не дав нам умереть с голоду.
– Ваш друг… дух-мститель… я не знаю, как его назвать. Араго – простое человеческое имя, но тот, кого я видел этой ночью, не простой человек, и ему, конечно же, не нужны наши благодарности, – покачал головой Аврель. – Но вы, мой господин, отказались думать о себе. Дух мог бы увести вас, но вы остались и бились за нас. Нам, жителям Андассара, выпала честь укрывать вас. Неудивительно, что боги послали вам духа-хранителя. Пусть они и дальше освещают ваш путь. – Аврель низко поклонился и ушел догонять остальных.
– Аврель! – Он обернулся на голос принца. – Ты был отличной левой ногой.
Аврель улыбнулся, поклонился еще раз и побежал за своими друзьями, уже возвращающимися в деревню.
– Твоя слава духа-мстителя никогда не достигнет необходимого размаха, если после каждого представления ты будешь выворачиваться наизнанку, – сказал принц, когда я принес ему палку, а сам зашел за большой валун, чтобы заняться именно тем, о чем он говорил. – Вон идут твои приятели-разбойники.
Я вытер рот и приказал желудку занять обычное место. К нам медленно подходил высокий человек с раскрашенным лицом. Рядом с ним шел юноша, который пытался меня стеречь, и еще несколько человек с обнаженными мечами. Александр заворчал и потянулся к своему мечу, но его остановил высокий человек.
– Вы двое, кто вы такие? – Командир заметно нервничал.
– Странный способ приветствовать моего друга, который этой ночью спас ваши шкуры. – Александру не нравилось, когда к нему подходили с обнаженным мечом. – Тот, у кого есть…
– Полагаю, командир просто соблюдает осторожность, Кассиан. – Мне не хотелось, чтобы принц снова упоминал о моих сверхъестественных способностях. – Мы чужаки, а я назвал при юноше имена Блеза и Фаррола. Думаю, это настораживает.
– Именно так, – подтвердил командир. Кровь сочилась у него из пореза на плече и стекала к подбородку из раны на лбу. – Вы сражались против работорговцев… но ты дерзиец, а ты эззариец. – Он кивнул на меня. – Очевидно, что ты исключительно сильный маг, но ты вместе с дерзийцем. Что мне с вами делать? Мы не можем позволить вам уйти, зная, что вам все известно. И наши приказы…
– Не можете позволить нам уйти?! Ты безмозглый нахал! Вы позволили уйти людям Набоззи! – Александр взмахнул принесенной мной палкой, разбойники подвинулись ближе.
– Прошу тебя, Кассиан! – резко произнес я. Принц не понимал всей серьезности проблемы, которую должен был разрешить сейчас молодой командир. – Послушай, я знаю, ничто на свете не заставит тебя нарушить клятву, ты не сделаешь этого даже ради тех, кто так вам помог. Но те, чьи имена я сегодня упоминал, вряд ли обрадуются, узнав, что вы хотели причинить нам вред, – надеюсь, ты понимаешь, у вас это в любом случае не получится. А та магия, которую вы видели… разве не стоит рассказать о ней Блезу? Думаю, ваш командир очень расстроился бы, если бы вы обидели эззарийца, обладающего такими талантами. Разве нет?
Могу поклясться, что человек побледнел под слоем угля. Не все люди Блеза знали, что он и некоторые его друзья могут превращаться. Судя по разрезу глаз, молодой командир и сам был эззарийцем, может быть, таким же, как Блез или мой сын. Но он ничем не выдал себя.
– Мне жаль, мне очень жаль, но мы обязаны защищать наших вождей. Я не могу позволить уйти дерзийцу, который знает…
– Тогда возьмите нас с собой!
– Невозможно! – Александр и командир воскликнули разом.
– Наддасин возвращается завтра! – ревел принц. Я не обратил на него внимания.
– Завяжите нам глаза, если это необходимо. Верьте мне, когда я говорю, что понимаю, как сложно вам принять решение. И верьте, что Айвор Лукаш перережет вам глотки, если вы сделаете что-нибудь со мной или с моим Другом.
– Нам запрещено приводить в лагерь чужаков, – выдохнул командир. Он походил на бегуна, понимающего, что силы его на исходе, но все-таки заставляющего свое тело Двигаться вперед. – Для эззарийца мы еще могли бы сделать исключение, но не для дерзийца.
Я выпрямился и на один короткий миг позволил синему огню демона появиться в моих глазах, моя кожа тоже засветилась бледно-голубым светом. Даже Александр попятился.
– Я настаиваю.
Мне не нравилось пугать людей. Нужный урок я получил очень рано, и он стал одним из самых сильных впечатлений моего детства.
Использовать мелидду, чтобы дразнить других, было обычным делом для ребенка-эззарийца, но постепенно подобные привычки проходили, когда начинались серьезное обучение и подготовка к войне с демонами. Как-то раз, когда мне было лет восемь-девять и я еще не совсем понимал, какой силой на самом деле владею и для чего она нужна, я запер в бочке другого ребенка и пугал его иллюзией, что его бочку катают медведи. Тот ребенок обидел меня, потом я даже не мог вспомнить, чем именно, и я считал, что моя месть вполне справедлива.
Привлеченный детским плачем и шумом иллюзорных медведей, из леса выбежал мой отец. Как только я его заметил, я, конечно же, прекратил все. Мой отец вытащил ребенка из бочки, успокоил его и отправил домой. Потом он сел на корточки передо мной и произнес:
– Стыдно, Сейонн. Бесчестно поднимать руку на того, кто не может ответить тебе тем же. Неужели ты никогда не думал об этом?
Я начал объяснять ему, что произошло до того, но он жестом заставил меня замолчать и продолжил:
– Сейчас я залезу в бочку, и ты будешь делать со мной то, что делал с Виивером. Совершенно то же самое.
Я пришел в ужас:
– Но я никогда бы…
Он закрыл мне рот ладонью.
– Но ты делал это. А теперь начинай, делай все так же и столько же, сколько ты делал это с ним. – Он залез в бочку и заставил меня запереть ее заклинанием. Второе заклинание начало раскачивать, трясти и перекатывать бочку, сопровождая это медвежьим ревом. Все было так, как и с ребенком. К тому моменту, когда рев и перекатывания закончились, я плакал навзрыд от стыда перед своим самым любимым и уважаемым человеком на свете. У отца не было мелидды. Я впервые в жизни осознал собственные силы. Когда он вылез из бочки, я бросился к нему, прося прощения и обещая, что никогда в жизни не стану использовать данный мне свыше талант во зло.
– Я верю тебе, – ответил он, прижимая меня к своему великодушному сердцу.
Однако сейчас лучше было напугать людей Блеза, нежели убивать их или придумывать что-то еще, чтобы они взяли нас с собой в лагерь. Меня восхищала храбрость, с которой они смотрели мне в лицо.
Александр злился на меня и опасался предательства, особенно когда нам приказали отдать оружие.
– Конечно, я смог бы убедить их оставить тебя в покое, но не стану этого делать, если только ты вежливо не попросишь меня об этом. – Я знал, что такого мне вовеки не дождаться. – Ну о каком Наддасине может идти речь? Даже если старик жив, он не посмеет встретиться с тобой. Тебе больше некуда идти.
Александр знал все это. Он не был глуп. Я только надеялся, что его упрямство не вынудит меня говорить об этом вслух.
Нам привели наших лошадей, я помог принцу забраться в седло, потом нас разделили. Он ехал в голове отряда под пристальным надзором командира, а я оказался среди замыкающих. В отряде теперь было шестнадцать человек, и все ранены. Некоторые из них едва ли снова смогут сражаться, еще четверо были завернуты в плащи и переброшены через седла. От двоих не осталось ничего, что можно было бы везти обратно. Мы ехали несколько часов, и мои догадки насчет командира подтвердились. Я чувствовал присутствие заклятия, позволяющего нам передвигаться тем же способом, каким это делал Блез. Вскоре мы оказались посреди широкого срифа. На дюнах не было видно ничьих следов. Я заметил, что Александр удивленно озирается, но он ничего не спросил У тех, кто ехал рядом с ним, и скоро задремал в седле.
Через некоторое время командир приказал отряду остановиться и сказал, что настало время завязать нам глаза.
– Я и без того сильно рискую, приведя вас сюда, – ответил он на мои возражения и заявление принца, что пусть его сначала убьют. – И я не могу обещать, что вы будете в безопасности, когда мы приедем. Неважно, какой силой вы обладаете, вас все-таки могут убить, если окажется, что вы опасны для нас. Вы понимаете?
– Мы понимаем. Мы дали слово, разве нет, Кассиан? Мы не станем использовать то, что увидим и услышим, во вред Айвору Лукашу или его людям.
Александр плюнул на песок.
Командир выхватил меч и приставил его к животу принца. На миг повисла гробовая тишина, потом Александр сверкнул на меня глазами и отрывисто кивнул. Разумеется, я мог бы спасти его от этого последнего унижения. Но тешить и дальше его гордость означало лишь отодвигать то, что все равно должно было произойти.
Они завязали нам глаза шарфами, надели на головы мешки, а затем, извинившись перед принцем, взяли поводья его коня. Командир знал о дерзийских обычаях и понимал, что лишать воина возможности самому править конем означает оскорбить его сверх меры.
Через четверть часа мы начали подниматься по узкой крутой тропинке. Запах пыли и боярышника скоро сменился свежим ароматом яблок и сосны, а потом травы и дикой лаванды. Приятная прохлада опустилась на нас, я ощутил на коже капельки утреннего тумана… и не успел насладиться сладостными ощущениями, потому что моя лошадь остановилась. Мы приехали. Наощупь я помог Александру спуститься на землю и положил его руку себе на плечо, чтобы он мог опираться на меня при ходьбе. Он убрал руку.
– Вас ждут, – сказал командир.
Нас повели по ровной площадке, Александр шел у меня за спиной. Чьи-то руки нажали мне на голову, я понял почему, когда мои плечи задели полог палатки. Большой палатки. Я сразу же смог выпрямиться и понял, что здесь находится не меньше пяти человек.
– Вот они, – произнес командир. – Могу лишь сказать, что без этих двоих бойцов мы потеряли бы гораздо больше наших людей. Может быть, даже погибли бы все. И, как уже говорил Гину, эззариец показал, что он… гораздо больше, чем просто эззариец. Не думаю, что мы смогли бы его убить.
– Не думаю, что вас похвалили бы за это. – Жаль, мне не удалось придумать ничего поумнее, чтобы приветствовать невидимых друзей. – То есть я надеюсь.
Но вскоре я и вовсе потерял дар речи. Когда с нас сняли мешки и шарфы, оказалось, что в палатке нет ни Блеза, ни Фаррола. Большая палатка была заставлена корзинами и мешками с зерном и мукой, кувшинами с маслом и прочими запасами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83