Обед прервал работу.
Когда шли домой, Верка пела:
- Кто-то едет на козе,
На козе на дерезе!..
- А потом ещё Димка прибежит... - украдкой вздохнула Светлана. Противные все какие-то...
Аниска не стала обедать. Она схватила кусок хлеба, съела его с молоком и побежала к Светлане.
- Ты что? - удивилась Светлана. - Уж идти надо?
- Пойдём, - сказала Аниска.
- Но я ещё и не отдохнула ничего! И у меня ещё заноза в руке! Я не могу так скоро... И потом, ведь сейчас жарко очень!
Аниска понизила голос:
- А ты не будешь полоть. Ты там в холодочке посидишь. А то скажут, что я одна выполола...
- Но я же не могу-у-у!..
- Ну, ты не сейчас. Ты пообедай и приди... Ладно? Будто ты всё время там была.
Светлана сразу повеселела:
- Ладно!
Так и было, как сказала Аниска. Она прополола обе грядки и догнала девочек. А потом опять гнала две - и свою и Светланину. Светлана только межу успевала пропалывать. И к тому времени, как из деревни донеслись к ним глухие удары в железное било, у них на участке не было ни одной "козы".
Светлана подбежала к Аниске и крепко обняла её - так она была рада, что вылезла из беды.
- Анисочка! Я всегда буду с тобой водиться! Я к тебе сегодня играть приду - вот увидишь! Я все время буду с тобой!..
Аниска молчала. У неё болела спина; руки, исколотые пикульником, изрезанные пыреем, больно было сжать в кулак. Но серые косые глаза говорили о том, что она счастлива.
В сумерки Светлана в самом деле пришла к Аниске на крыльцо. Они вдвоём забавляли Никольку, агукали ему, пели песенки. Потом посадили его на одеяло, а сами играли в "мак". Аниска прыгала неуклюже - то наступала на черту, то попадала в "огонь". Светлана не прощала ей ни одного промаха. Но Аниска не обижалась. Она раскраснелась, крупные зубы её блестели, смех разбирал её от всякого пустяка.
Первая подошла к ним Танюшка. В следующий кон она уже прыгала вместе с ними. Верка бежала мимо. Но увидела "мак", и ноги сами собой привели её к Анискиному двору. Потом подошла Катя и тихонько стала в стороне.
- Давайте снова! - скомандовала Светлана. - Чур, первая!
- Чур, вторая!
- Чур, третья!
- Четвёртая!
Аниска была последняя.
Аниске было всё равно - первой ей быть или последней. Но её приняли в "мак". Она по-прежнему проигрывала и без конца оставалась последней, но зато как было весело! И Николька мирно играл на одеяле, и Лизы не было дома - ушла с бельём на речку... Если бы три дня и три ночи продолжалась эта игра, Аниска ничуть не соскучилась бы!
Но наступил вечер.
Девочки убежали встречать скотину.
Светлану бабушка позвала домой. Вернулась с речки Лиза, пришла мать с работы. Мать взяла Никольку и унесла в избу.
Аниска долго сидела на крыльце. Ей видно было, как опускается солнце в далёкий лиловый лес, как бледнеет розовое облачко, похожее на рыбку, как ложатся мягкие тени на заросшую гусиной травкой улицу... Тихо-тихо становится кругом. Первые звёзды задрожали на бледно-зелёном небе, а берёзка у околицы стала тёмной и неподвижной, будто нарисованная...
Никогда ещё Аниска не видела, чтобы так красиво и так радостно было на земле. Ей даже плакать хотелось оттого, что слишком хорошо человеку жить на свете!.. Вот завтра Аниска будет так работать, что Светлана со своей грядкой окажется впереди всех!
Но это будет завтра. А вот если вытащить для неё мёд из шмелиного гнезда? Но это тоже завтра. Можно бы достать белых купавок с омута, но ведь и это только завтра - ночью же не полезешь! Всё завтра! А вот Аниске хочется сделать что-нибудь сегодня, сейчас! Сейчас же!
"А! Знаю!"
Мать окликнула Аниску ужинать. Аниска не отозвалась. Она бросилась в палисадник и быстро, грубо обломала все цветы со своего любимого сиреневого куста. Завтра утром в окно заглянут изуродованные ветки, в садике покажется скучно и пусто... И мать станет ругаться, наверно...
"Ну, пускай!"
Аниска тихонько выбралась из палисадника и, прижимая к груди охапку влажной сирени, побежала к Тумановым. У Тумановых уже было заперто. Ей открыла бабушка Марья.
Она удивилась, увидев Аниску:
- Ты что?
- Я ничего... - виновато сказала Аниска. - Я только вот... Бабушка Марья, отдай Светлане!
Она положила на стол мокрые встопорщенные сиреневые ветки и скрылась.
- Бабушка... Кто это там? - сонным голосом спросила Светлана из маленькой комнаты за печкой.
- Аниска тебе букет принесла, - ответила бабушка. - Ты погляди какой!
- Только не ставьте ко мне, - сказала Светлана, - а то от него голова заболит. Я завтра посмотрю...
7. ИЗМЕНА
Три дня ходили девочки полоть капусту. Три дня Светлана крепко дружила с Аниской. Они почти не расставались - пололи вместе, а после работы играли вместе. Светлана даже помогала Аниске - ходила с ней за водой, вязала с ней веники из полыни...
Когда в последний раз шли с огородов, лукавая Верка обратилась к Светлане:
- А завтра ты с ней тоже дружиться будешь?
Аниска быстро взглянула на Верку, потом на Светлану. Светлана подняла кверху свой маленький защипнутый носик.
- Да. Вот и буду дружиться. За грибами с ней пойду. А когда малина поспеет - буду с ней за малиной ходить. Всё лето буду с ней дружиться!
Она обняла Аниску за плечи. И так шли они от реки до деревни, до самого дома. У палисадника Аниска остановилась и поглядела Светлане в глаза.
- Ты правда со мной ходить будешь?
- Буду.
- И в лес, и на луг, и за малиной?..
- Конечно.
- А малина поспеет ещё не скоро... Ты до тех пор со мной не раздружишься?
- Нет. Не раздружусь.
Аниска вдруг крепко обняла Светлану.
- А я тебя до самой смерти буду любить, - сказала она, - до самой смерти. До самой смерти.
И побежала домой, потому что Лиза уже стояла на крыльце и нетерпеливо звала Аниску.
Кто самый счастливый ходил по земле в этот вечер? Кому усмехалось заходящее солнце? Кому светили весёлые звёзды?
Это Аниске усмехалось солнце, это ей светили звёзды, это она, счастливый человек, лёгким шагом ходила по земле.
И вот снова они вдвоём - Аниска и Николька. Спокойный жаркий день стоял за окнами. Где-то гудела пчела. Лиза попрятала немытую посуду по углам, наскоро вымела середину пола и ушла в село, к Анне Дмитриевне, своей пионервожатой. Анна Дмитриевна ведёт у них кружок рукоделия, у неё всякие нитки есть. Лиза попросит у неё красных ниток, а потом вышьет себе кофточку и наденет на Октябрьский праздник...
С улицы долетел звонкий говор Танюшки, протянулась тоненькая песенка... Девочки собрались куда-то! Идут всей гурьбой, и белобрысый Прошка сзади тащится. И Светлана с ними. Она сегодня в чистом платье в розовую полоску и с розовым пояском. Уходит!
Конечно, Аниска могла бы схватить Никольку и выбежать к ним навстречу. Но мать не велела таскать Никольку на реку. А потом, если бы даже и Никольки не было, Аниска всё равно не выбежала бы к ним. Зачем же? Раз не зовут - она и не пойдёт...
Николька хныкал, но Аниска не отходила от окна. Что это? Девочки остановились против их дома. Светлана бежит к ней!
- Аниса! Пойдём купаться.
Аниска, улыбаясь, затрясла головой:
- Мне с Николькой нельзя... Ты иди, иди! А я дома буду.
- Ну ладно. Я потом приду к тебе!
Светлана побежала обратно.
- А ты вправду придёшь? - крикнула Аниска.
- Конечно, приду!
Девочки ушли. Тоненькая песенка всё дальше, дальше... Наконец Аниска заметила, что Николька плачет. Она взяла его на руки, поцеловала в лоб и нежно прижала к себе его светлую голову.
- Николька, ты не плачь. Ты думаешь, что Светлана с нами больше не водится? А вот и нет. Водится! Видишь - прибежала, позвала! Она искупается и придёт. Мы будем с ней играть в "мак". Потом мы ей покажем, где у нас под крыльцом живёт жаба. А говорят, уж в лесу сыроежек пропасть - вот пойдём с ней в лес. Там овражек есть - длинный такой и немножко тёмный... Знаешь, там по краям сколько сыроежек бывает! Вот обрадуется, если полную корзину наберёт!
Аниска с Николькой на руках вышла на улицу. На лужайке под липой было тихо и пусто, только маленький рыжий телёнок нерешительно щипал траву. Солнце поднималось к полдням. Куры, раскрыв клюв, искали холодочка...
- Они теперь долго купаться будут... - прошептала Аниска, - долго, долго! Потому что жара... Но она придёт. Сказала приду - значит, придёт. Вот увидишь.
Светлана пришла. Только пришла она к Аниске уже после того, как все отобедали, после того, как снова позвонили колхозникам на работу. Светлана принесла свою куколку с розовым лицом и чёрными кудрями, плюшевого медвежонка и кукольную кроватку.
- Мы на крыльце будем играть? - спросила она. И тут же сама ответила: - Давай на крыльце. Вот тут будет моя комната. А в том углу твоя. А Никольку посади на одеяло, пускай ползает. Выноси своих кукол.
- А у меня нету...
- Нету? Ну-у... Почему же у всех куклы есть, а у тебя нету?
- А на что они?
Светлана даже плечами пожала.
- Вот чудная ты, Аниса! А играть-то во что?
- А как в куклы играть? - сказала Аниска. - Они ведь тряпочные... неживые. Ну, что они умеют-то? Они даже пошевелиться не могут.
- Не могут! - повторила Светлана с лёгким нетерпением. - Ну и пусть не могут. А ты сама вместо куклы говори... Или нет. Лучше на тебе мишку, а то куклу разобьёшь ещё!
Игра сначала не ладилась. Светлана из своей квартиры звонила по телефону к Аниске. Но Аниска никогда не разговаривала по телефону и не знала, как отвечать. Она не знала, что должен делать мишка и что он должен говорить. Ей скучно и тесно было сидеть на крыльце, когда рядом на усадьбе было полно цветов, пели птицы, стрекотали кузнечики и столько всякого интересного, непонятного и милого живья копошилось кругом! Вот хоть бы этот паучок под застрехой - ишь какую паутину свил! Ниточки ровные, частые и блестят, будто радуга... Но что ж делать - Светлана не любит разглядывать каких-то пауков и какие-то паутины!..
Но всё равно. Аниска уступила без всякой обиды. Она научилась разговаривать по телефону, водила мишку за плюшевую лапу, приходила с ним в гости к Светлане и её кукле, готовила кушанья из головок сладкого клевера и из кислого щавеля.
И всё же среди самой оживлённой игры Аниска неожиданно сказала:
- Хочешь, пойдём на пруд? Я тебе покажу, как лягушки мух ловят.
Светлана удивилась:
- А на что мне?
Аниска покраснела: и в самом деле, а на что ей? Но ведь Аниска думала, что это интересно...
- А правда, что мне девочки рассказывали? - вдруг спросила Светлана. В блестящих глазах её светился смех.
- А что? - спросила Аниска.
- А про тебя. Будто ты, когда была маленькая, сидела на пруду с прутиком, лягушек пасла. Будто тебя пастушонок научил, а ты и поверила, что их пасти надо! - Светлана не выдержала, рассмеялась. - Правда?!
Аниска нахмурилась и не ответила. А она тогда почём знала, что их не надо пасти!
- Да, - вспомнила Светлана, - я же тебе заколочку принесла!
Она вытащила из кармашка маленькую блестящую заколочку, подобрала густые Анискины космы и заколола надо лбом.
- Ну вот видишь - и глядеть хорошо!
Аниска просветлела, заулыбалась, пощупала свои волосы и заколку в волосах...
На лужайке под липой послышались голоса. Что-то закричали, засмеялись.
Светлана насторожилась.
- Не уходи! - быстро сказала Аниска.
Но Светлана уже вскочила:
- Я сейчас! Я приду!
И побежала на лужайку. Аниска издали услышала её возглас:
- Ай! Белочка! Поймали белочку!..
Аниска и Николька долго ждали Светлану. Они сидели на ступеньках, кукла и мишка сидели рядом с ними. Голоса на лужайке вдруг затихли видно, все убежали куда-то. Значит, Светлана сейчас придёт.
Но Светлана не приходила. Медленно прошёл час, начался другой. Незаметно собирались сумерки. Николька запросил каши. Аниска ждала и не уходила с крыльца.
На тропинке показался белобрысый Прошка.
- А девчонки где? - спросила Аниска.
Прошка флегматично ответил:
- В лес побегли. Белку пускать.
- А... Светлана?
- И она побегла.
Прошка ушёл. Из палисадника торчали обломанные ветки сиреневого куста. На них сидели и взапуски трещали молодые воробьи, будто смеялись над Аниской.
Аниска с минуту постояла молча, оглушённая гневом. Потом вырвала заколку из своих волос, бросила на дорожку и затоптала в пыль. Стиснув зубы, схватила Светланины игрушки, подбежала к палисаднику Тумановых и с яростью пошвыряла их через загородку. И плюшевого мишку, и кроватку, и куклу с чёрными кудрями. Аниска так боялась, что может нечаянно разбить эту куколку! А вот теперь швырнула её изо всех сил - и, если бы куколка разбилась, она не пожалела бы! Пускай разобьётся! Пускай Светлана больше никогда не подружится с Аниской, пускай!
Вечером пришла мать с работы и никого не нашла в избе. Николька один лежал и агукал на широкой кровати.
Вскоре пришла Лиза.
- Кто с Николькой оставался? - сердито спросила мать. - Одного бросили!
- Косуля оставалась! - ответила Лиза. - А я избу убирала... А сейчас за водой схожу!..
Она схватила вёдра и убежала на колодец, пока ей не попало: в избе-то и совсем не было убрано!
А Косуля тем временем обнимала в перелеске свою ласковую берёзку, прижималась щекой к её прохладной коре и шептала, еле удерживая слёзы:
- Ой как мне скучно! Ой как мне скучно-скучно!
А вечер этот был субботний. В первый раз за всё лето Аниска сегодня не вышла за околицу встретить отца.
8. ВОСКРЕСЕНЬЕ
Отец колол дрова. Сильные руки высоко вскидывали топор и легко, будто играючи, бросали его на круглый чурбак. Раз! И толстый чурбак развалился на две половины. Раз-раз - и вместо чурбака охапка поленьев.
Аниска подбирала свежие, пахнущие лесом дрова и носила их под навес. Там она складывала их в поленницу. Старалась укладывать ровно, чтобы поленница не развалилась.
Отец расколол все чурбаки, сел на завалинку покурить.
- Так где же это ты была, Аниска? - спросил он. - Мать жалуется - всё из дому убегаешь.
Аниска молчала, укладывала поленья. Отец спрашивал сердитым голосом, но Аниска знала, что это он её просто хочет попугать немножко, а сам ничуть на неё не сердится. Когда он был маленький, то так же, как Аниска, по целым дням в лесу пропадал.
Сквозь табачный дым на Аниску глядели прищуренные серые отцовские глаза. Это были добрые глаза большого, сильного человека, такого человека, который не обидит слабого, а за обиженного всегда заступится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44