Светлана удивилась:
- А почему драться? Из-за чего?
Тут вся Танюшкина обида вырвалась на волю.
- Из-за всего! Она из-за всего дерётся! Крылья у слепня оторвёшь дерётся! Кошку стали купать в пруду - дерётся! Мальчишки полезут за гнёздами - и с мальчишками и то дерётся!
Все постарались вставить словечко. И Верка, у которой Аниска однажды отняла лягушку и бросила в пруд. И Прошка, которому попало от неё за то, что он подшиб грача. И даже Лиза - Аниска ей житья дома не даёт из-за цветов: не толкни их да не задень их!
Только светлоглазая Катя молча глядела куда-то на далёкие облака. Ленивая у Кати была душа - ни бранить, ни защищать не хотела.
Светлана поглядела на Аниску с любопытством. Но вдруг неожиданно повернулась к девочкам и сказала:
- Ну, а раз ей их жалко?
Скуластое Анискино лицо потемнело от жаркого румянца. Глаза засветились, как вода в калужинах, когда в них заглянет солнце. Светлана заступилась за неё! Она сразу всё поняла и никого не послушала!
Тут Николька неожиданно закапризничал и заплакал. Аниска вспомнила, что не покормила его. Она почему-то была уверена, что если Никольку не покормить вовремя, то он может сразу умереть. Она испугалась, прижала его к себе и побежала домой.
Светлана удивилась этому. А потом легко догнала её и, расставив руки, загородила ей дорогу.
- Аниса, ты куда? Ты рассердилась?
Аниска широко раскрыла свои прекрасные, серые, немного косящие глаза. Это она-то рассердилась? Она! На Светлану!..
Аниска хотела бы сказать, что она даже и не думала сердиться, что, наоборот, ей весело, а Светлана ей вся - одна радость!.. Но вместо этого она пробурчала еле слышно:
- А что оставаться-то? Мне ещё избу убирать...
Светлана удерживать её не стала:
- Ну ладно. А потом приходи ко мне. Я тебе заколку дам. А то у тебя волосы какие-то косматые...
И отвернулась к девчонкам:
- Ну что ж - мы хотели на реку?
Девочки ответили хором:
- На реку! На реку!
Трава на усадьбах краснела от дрёмы и цветущего щавеля, золотилась от ярко-жёлтой куриной слепоты. Сладким, тёплым запахом тянуло оттуда. Аниска с крыльца глядела девочкам вслед, пока они не скрылись в кустах. Потом крепко прижалась лицом к Никольке.
- Ой, Николька! И откуда она взялась? Ты слышал, как она: "Аниса... Аниса"? И за руку взяла, а девчонки сразу и замолчали. Ой, какая девочка к нам приехала! А ты слышал? Она сказала, чтобы я к ней пришла!
Что случилось на свете? Какое высокое и какое ясное сегодня небо! Воробьи щебечут так радостно и неистово - праздник у них, что ли? А может, это у Аниски праздник?
Аниска вдруг почувствовала, что сердце у неё большое-большое, во всю грудь, и что всё оно такое живое и тёплое. Хоть бы скорей отец пришёл со стройки. С самой весны он в совхозе строит телятник. Всё нет и нет дома отца, только на воскресенье приходит. А сегодня вторник. Но как придёт в субботу вечером отец - Аниска сразу расскажет ему, какая к бабушке Тумановой приехала внучка и как она сразу заступилась за Аниску. "Ну, а раз ей их жалко?" - вот что она сказала.
4. АНИСКИНЫ БРЕДНИ
Бабушка Туманова с утра с вилами в руках разбивала навоз в огороде, носила его под рассаду. Светлана, соскучившись в избе, пришла к ней в огород и, аккуратно приподняв платьице, присела на брёвнышко.
- Это что растёт? - спросила она.
- Капуста.
- Капуста? Но... бабушка! Вы же её испортите этим!
Бабушка удивилась:
- Чем - этим? Навозом-то?
- Ну да. Она же будет плохо пахнуть!
- Это добро всякий злак любит, - сказала бабушка, - и капуста тоже. А ты что фыркаешь - нешто оно поганое?
Светлана чуть-чуть скривила губы и приподняла свой маленький, словно защипнутый нос. Уж эта бабушка - скажет тоже!
Пушистые светло-зелёные кусты малины, росшие у изгороди, вдруг тихонько зашуршали и раздвинулись. В щёлочку глядели на Светлану большие Анискины глаза.
- Бабушка, - с улыбкой сказала Светлана, - гляди-ка!
Бабушка выпрямилась:
- Кто там? Аниска? А! Ну иди сюда, иди, не бойся, чай, не кусаюсь.
Аниска обогнула огород и вошла в калитку.
- Ты за заколкой пришла, да? - спросила Светлана.
Аниска отрицательно покачала головой.
- А зачем же тогда?
- Ну что такое - зачем да зачем! - сказала бабушка. - Пришла, да и всё! Вот что, Аниска, возьми-ка нашу барышню да поведи куда-нибудь. Вишь, сидит без дела, не знает куда себя девать.
Аниска улыбнулась, крупные зубы сверкнули, как белая речная галька.
Светлана вскочила:
- Бабушка!
- Ну, чего ты?
Светлана подошла к ней, пригнула к себе её голову и зашептала в самое ухо:
- Бабушка, что вы! Как я с ней пойду? Ведь она же чудная...
Бабушка посмотрела на Светлану сурово, с неудовольствием:
- Это кто же тебе такую басню сказал?
- Девочки.
- Экие злыдни твои девочки! Если человек на них не похож, так у них уж и "чудная"! Иди, иди, она плохому не научит!
Светлана подошла к Аниске:
- Ну... пойдём.
- Со мной? - спросила Аниска с затаённой радостью.
- Ну конечно.
- В лес?
- Ну хоть в лес...
Девочки вышли на узкую тропочку, которая сквозь кудрявую травку пробиралась вдоль деревни к пруду.
- Только ты, Аниса, мне что-нибудь рассказывай. А то будешь молчать да молчать... Я тогда от тебя убегу!
Аниска задумчиво посмотрела на неё:
- А рассказывать про всё?
Светлана повела тонкими бровками:
- Какая ты странная. Конечно, про всё, почему же нет?
- Вот здесь наш дедушка умер, - вдруг сказала Аниска.
Светлана остановилась:
- Где?
- Вот на этой тропочке.
- Как?.. Почему?..
- А у нас немцы были тогда. Они не велели вечером на улицу выходить. А дедушка вышел. Покурить ему захотелось, уж очень ему захотелось покурить. Он пошёл к дяде Егору - нет ли у него самосаду? А немец ему кричит: "Стой! Стой!" А дедушка наш глухой был. Идёт да идёт. Ведь ещё и не темно было, смеркалось только. А немец из ружья - бум! Дедушка схватился за грудь, покачался, покачался и лёг на снег. Вот здесь и умер.
- А ты почём знаешь? Ты же не видела!
- Мать рассказывала...
Светлана со страхом смотрела на зелёную солнечную тропочку:
- Ой... Уйдём отсюда. Уйдём скорей! Побежим в поле - догоняй!
Светлана припустилась бежать, лёгкая, как котёнок. Красные ленточки в косах распустились на ветру. Аниска бросилась за ней. У неё были крепкие ноги, и бегала она, топая, как жеребёнок. Она уже раз пять догоняла Светлану, но, догнав, не решалась схватить её - а вдруг рассердится?
А Светлана останавливалась, прыгала на одной ножке и, смеясь, дразнила:
- Не догнать! Не догнать!
И была очень рада, что Аниска никак её не догонит.
Потом тихонько шли к лесу без тропки, прямо через поле, засеянное льном. Тонкие жёсткие стебли стегали по ногам.
- А на этом поле весной самолёты садились, - сказала Аниска.
Светлана удивилась:
- Настоящие?
- Ага. Настоящие. С лётчиками. У нас тогда на зеленя какой-то вредитель напал - вот с этих самолётов всё поле и опрыскивали. Как дождиком.
- И ты видела?
- Все видели. А Стёпка Лукошкин у лётчика спросил: "Можешь без отдыха до границы долететь?" А лётчик говорит: "А почему без отдыха? Мы можем на облачко присесть, отдохнуть да и дальше!"
Светлана поглядела на тёплое синее небо, на крутое белое облако с тёмным донышком.
- Как на облака присядешь? Ведь они из пара! Ты ведь знаешь, что они из пара? Ты в каком классе?
- Во втором. Буду в третьем.
- У, большая, а во втором! Я уже в четвёртый перешла! Ты, значит, и не пионерка?
- Нет.
- А меня зимой приняли. А почему не вступаешь?
- Не примут.
- Почему? - Светлана удивлённо посмотрела на неё.
Аниска отвела глаза.
- Я с ребятами дерусь. Они всегда дразнятся. Я и дерусь.
- А почему же вожатая не заступится?! - Светлана даже плечами пожала от возмущения.
- А она почём знает? - глухо сказала Аниска. - Я же не говорю, почему дерусь... Да ну и пусть не принимают. - Аниска насупила брови.
И Светлана тотчас переменила разговор:
- А мне мама новую форму сшила. Шерстяное коричневое платье и чёрный фартук с широкими плечиками. А ты в чём?
- В этом.
- Но ведь это ситцевое!
- А ещё есть синее с горошками...
- Ну и не похожа на ученицу. Надо, чтобы коричневое и чёрный фартук. Только тебе не сошьют...
- А может, и сошьют? У матери трудодней много - она у нас огородница. Попрошу, и сошьёт... И отец у нас плотник. - И добавила чуть слышно: - Он сейчас в совхозе работает. А может, он там, в магазине, купит и принесёт.
Но Светлана только засмеялась на это:
- Так он и будет помнить про твоё платье!
У Аниски опять сошлись брови.
- Будет. Он мне в ту осень башмаки с галошами купил!
- Фу, галоши! - Светлана сморщила нос. - Терпеть не могу никаких галош!
Аниска хотела было вспылить. А как же в новых башмаках прямо по грязи в школу идти? Эти башмаки отцу легко было заработать, что ли? Помаши-ка топором-то с утра до ночи!
Но посмотрела на Светлану и промолчала. Неужели надо Аниске ещё и с ней поссориться?
Лён кончился у самой лесной опушки. Аниска вдруг, ничего не сказав, побежала куда-то в сторону.
- Куда ты? - закричала Светлана.
Ей стало страшно: а вдруг Аниска убежит и бросит её одну?
Но Аниска не думала убегать. Она залезла в заросли шиповника, осторожно пригнула тонкую колючую ветку с розовым бутоном на конце:
- Посмотри! Посмотри, какая красавица! Понюхай!
Светлана понюхала:
- Ну подумаешь! Вот розы - это да! Мама ставила в вазу - вот те пахнут! А эти что...
Аниска замахала на неё рукой:
- Не говори! Не говори!
Отвела её от куста и зашептала:
- Зачем так говоришь-то? Ведь ему тоже обидно!
- Кому?
- А шиповнику. Он зацветает, а ты!..
Светлана поглядела на неё с некоторой опаской: "Отколотит?"
Но Аниска была кротка и задумчива.
- Мне вот всё думается - откуда он эти розовые цветочки берёт? Листья зелёные, и почки зелёные, а из зелёного - вдруг розовый цветочек. Ну, откуда? Почему? Как он может?.. Я вот всегда так гляжу и думаю... Ты не знаешь?
Светлана ответила уверенно, но не глядя в глаза:
- Конечно, знаю! Вот ещё пустяки... Только... пойдём домой...
- А хочешь, я тебе партизанскую могилу покажу?
- А далеко?
- Да нет. Вот тут через овражек. Иди за мной.
Аниска бегом бросилась в овраг, заросший ольшнягом и малинником. Светлана поспешила за ней. Кусты царапали ей руки и цеплялись за платье, а под ноги то и дело подвёртывались острые сучья и корявые пеньки. На дне оврага, в ручье, Светлана промочила свои жёлтые туфли. Кое-как перебравшись на ту сторону, она оглянулась в страхе:
- Аниса, ты где?
В ответ ей только шершавые солнечные листья ольшняга тихонько шелестели под ветром. Светлана, не глядя под ноги, изо всех сил карабкалась по крутой стороне оврага. Косы у неё растрепались, одна ленточка осталась где-то на ветке... Ей уже представилось, что Аниска убежала, что она осталась одна и теперь совсем пропадёт в лесу...
Но, выбравшись наверх, она сразу увидела Аниску.
- Ты что же не откликалась?! - сердито, чуть не со слезами, крикнула она.
Но Аниска сделала ей знак рукой:
- Не кричи. Здесь нельзя кричать... Видишь?
На бугорке, обнесённая частой оградой, зеленела большая могила. Широкая черёмуха прикрывала её свежей душистой тенью.
- На этой черёмухе очень много цветов бывает, - тихо сказала Аниска. - Как начнёт отцветать - так с неё и сыплется и сыплется на могилу... Будто летом снежок идёт...
- А ты видела?
- Да.
- Что же, вы часто сюда ходите?
- Я хожу.
- Одна?
- Да.
- А девочки?
- Они не ходят.
- Ну, а почему же ты ходишь?
- Так. Побыть с ними.
- С кем?
- Ну, с ними. Которые здесь лежат.
Светлана поёжилась от страха.
- Ну тебя! Ты мне нарочно, чтобы я боялась! Не буду с тобой ходить, ни за что не буду!
Но Аниска глядела на неё ясными и печальными косыми глазами:
- А чего ты боишься? Мне их очень жалко. Ведь к ним на могилу родные не придут. Кто их знает, где у них родные? А ведь им тоже хочется, чтобы их помнили. Наши-то, деревенские, помнят - могилу каждую весну оправляют. Ну, а всё-таки... К ним ведь и приходить тоже надо!
- Аниса, пойдём отсюда, - прошептала Светлана, - пойдём, я домой хочу!
Аниска поглядела на солнце:
- Что ты! Рано ещё!
- Всё равно пойдём. Только не через овраг - там сыро.
Аниска вывела Светлану на лесную тропочку. Высокие молчаливые ёлки и берёзы стали по сторонам.
- А ты не заблудишься? - опасливо спросила Светлана.
Аниска улыбнулась:
- В своём лесу-то? Да я тут с закрытыми глазами пройду. Вот на этой ёлке дятлово гнездо. Видишь?
- Нет.
- Да вот же!
- Да никакого там гнезда нету! Только дырка в стволе.
- Дырка! - засмеялась Аниска. - Это и есть гнездо. А ты думала, дятлы гнёзда вроде грачиных делают? Тише!.. Летит...
Девочки притихли. Чёрный дятел с малиновым затылком бесшумно юркнул в маленькое круглое дупло.
Прошла минута... другая. Светлана потянула Аниску за платье:
- Пойдём, ну чего стоять-то?
- А может, он вылезет!
- Ну и пусть вылезает. А что интересного?
Аниска с сожалением отошла от ёлки. Хотелось посмотреть, что в дупле. Может, там уже детки есть? А может, ещё только яички лежат...
Девочки молча шли по усыпанной старой хвоей лесной тропинке. Светлана изредка срывала цветок - то душистый жёлтый бубенчик, то крупную незабудку, растущую возле старой колдобины.
- Как чудно... - наконец сказала Аниска. - Вот дятлы яйца кладут белые-белые! Даже блестят. А птицы из них вырастают чёрные... Вот я и думаю - почему?..
Светлана нетерпеливо тряхнула косичками:
- "Думаю-думаю"!.. А тебе не всё равно? Какая тропка длинная, идём-идём, а всё из лесу не выйдем!
- А зачем тебе надо поскорей из лесу выходить? Разве плохо в лесу-то?
- Не плохо... А как-то страшно...
Светлана насупила тонкие бровки и оглянулась по сторонам:
- Всё деревья, деревья... Столпились кругом и ничего из-за них не видно!
- Я все эти деревья давно знаю, - возразила Аниска, - и они меня тоже знают...
Светлана поглядела на неё с удивлением:
- Они тебя знают? Деревья?
Аниска кивнула головой.
- Да, знают. Вот ёлка - видишь? Косматая такая, как медведь. Когда меня в лесу дождик застаёт, так она машет, машет мне потихоньку - иди! Иди укройся! А вон там - берёзка. Вон та, кудрявая. Когда сделается мне скучно-скучно... Ну вот так скучно-скучно сделается! Даже слеза пробивает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44