Здесь чаек вроде бы нет, зато есть кое-что другое…С этими словами Мэриел завертела веревку над головой. Веревка взвилась в воздухе раз, другой, третий…Ласки только пискнули от страха. Дрожа, они уставились на осколки скорлупы и крошки ядрышек — все, что осталось от шести орехов. Мэриел поднесла Чайкобой к самым носам Молочая и Землянухи:— Понимаете, о чем я?Незадачливые рабовладельцы отшатнулись, вскочили и бросились наутек. Только пятки засверкали.Все припасы ласок достались друзьям. Плотно позавтракав, они отправились дальше. Шари принял твердое решение стать бесстрашным воином, таким же как Дандин и Мэриел. ГЛАВА 3 Королева Сирина печально смотрела на своего сына — маленького Трюфэна. Он сидел в Банкетном Зале замка Флорет и казался таким одиноким! Бедный бельчонок! Его держали в плену, без родителей, только старая барсучиха — его няня Мута — была рядом с ним. Сирина и ее муж Гаэль Белкинг сидели у стены, Трюфэн — в середине зала, на маленькой скамеечке, а напротив них на почетных местах за столом сидели Нагру и Сильваморта в окружении своих офицеров. Сирина крепко сжала лапу Гаэля, и они посмотрели на маленького заложника.Сирина вспоминала о том, что произошло. Неужели прошло всего три месяца с тех пор, как Нагру и Сильваморта появились у ворот замка? Казалось, они хозяйничают здесь уже целую вечность. Она вспоминала тот вечер, когда они впустили Нагру и его подругу в дом: была ранняя весна, моросил дождь, дул пронизывающий ветер. Гаэль приказал впустить, накормить и одеть едва живых от усталости, голодных и грязных лис. Сирина очень жалела, что Гаэль не послушал предупреждений Рэба Быстробоя. Но Белкинг был упрям — он и слышать не хотел о том, чтобы в замке Флорет кому-нибудь отказали в гостеприимстве. Рэб долго спорил, и ссора продолжалась до тех пор, пока рассерженный Рэб не ушел из замка вместе с другими выдрами, которые охраняли Флорет.За два дня лисы стали хозяевами замка. Как просто оказалось это сделать! Сильваморта заманила Муту в комнату и заперла ее там. Нагру схватил маленького Трюфэна, который до смерти перепугался, увидев жуткие когти у самого своего горла. Гаэлю пришлось опустить подъемный мост, и в замок ворвались крысы.С этой минуты жизни обитателей замка висели на волоске. Все их друзья и придворные, которые пытались сопротивляться, были убиты или заключены в подземелья замка Флорет; тех, кто не был опасен, заставили прислуживать лисам и их офицерам.Нагру был весьма крупный лис. От кончика носа до кончика хвоста его гибкое и сильное тело покрывали голубовато-серые пятна, а его жестокие глаза напоминали кроваво-красный гранит. Одеждой ему служила шкура волка: свои лапы Нагру вдевал в лапы шкуры, как в рукава рубашки, а волчья морда с пустыми глазницами красовалась на голове, надетая как капюшон. Вместо волчьих когтей были вставлены железные когти, поэтому лапы Нагру были грозным оружием.Сильваморта уступала ему в росте, но не в жестокости. Ее морда была серебристой, и такие же серебристые отметины украшали серовато-белый мех на спине, глаза светились зеленоватым огнем. Она носила юбку из звериных хвостов с искусно вшитыми кусочками хрусталя, и, когда лиса двигалась, они позванивали.Сейчас жестокая чета сидела бок о бок, попивая бузинное вино. Нагру поддел когтем черносливину и злобно швырнул ее в толстую старую крысу, которая держала в лапах музыкальный инструмент, похожий на лютню:— Йохэл, песню!Йохэл начал петь противным тонким голосом, аккомпанируя себе: Пришел из дальней он страны, где сумрачен восход,Где тундру укрывает снег почти что целый год,Бесстрашный полководец он и в битвах знает толк.Его зовут Урган Нагру — отважный Лисоволк. Нагру спросил у Гаэля:— Эй, Белкинг, знаешь, почему меня зовут Лисоволк?Гаэль молчал, тогда Нагру сам ответил:— Потому что я — единственный лис, который убил волка, это его шкуру я ношу. Этого волка звали Урган, я взял это имя и перевернул его — теперь меня зовут Урган Нагру. Говори хоть с начала, хоть с конца — получается одинаково.Пока Нагру рвал зубами мясо и запивал его вином, Сильваморта пристально смотрела на Муту — старую няню-барсучиху. Мута молчала. Иногда, когда радовалась или пугалась, она издавала звуки, похожие на хриплый кашель или лай, но чаще она молчала. И сейчас, верная Трюфэну, она сидела рядом с ним. Сильваморту раздражала эта привязанность няньки к питомцу, и лисица никогда не упускала возможности помучить Муту. Подозвав к себе Йохэла, Сильваморта сняла с него красную с желтым короткую накидку и сорвала с головы шутовской колпак — он был сделан в форме двух рогов, на конце каждого болтался маленький колокольчик. Нацепив все это на Муту, лисица насмешливо крикнула:— Поднимайся, полосатая! Я приказываю — пляши!Барсучиха не сдвинулась с места, она молча смотрела на лисицу. Сильваморта кивком подозвала к себе Щелеглаза — одного из офицеров.— Если эта дура не будет плясать, — пролаяла она, — пощекочи мечом беличье отродье! Пусть тогда он попляшет!Щелеглаз встал и вытащил меч из ножен. У Муты не было выбора. Она стала медленно плясать, шаркая лапами.Сильваморта пнула крысу:— Играй, Йохэл!Мута кружилась, стараясь успеть за музыкой. Колокольчики на дурацком колпаке беспорядочно звенели, а Сильваморта и крысы насмехались над неуклюжей пляской. По щеке Муты скатилась одинокая слезинка.Королева Сирина отвернулась, не в силах видеть это жестокое представление. Гаэль наклонился к жене, словно утешая, и шепотом, чтобы слышала только она, сказал:— Слушай и постарайся не показать своего удивления. Помнишь нашего славного певчего дрозда Рэльфа? Рэб передал мне через него, что выдры будут ждать нас сегодня во рву с водой — мы должны пойти с Мутой, когда она поведет Трюфэна спать после обеда. Рэльф повесит на окно над подъемным мостом красную скатерть, чтобы Рэб понял — мы идем. Когда выйдем из зала, смотри: на каком окне красная скатерть — из него-то мы и выпрыгнем. А потом выдры отведут нас в безопасное место…Трюфэн не мог понять, почему Мута веселится одна, — ведь они всегда играли вместе. Увидев, как она пляшет, малыш рассмеялся — так это игра! Он принялся скакать около барсучихи, хлопая лапами под музыку.Мута подняла голову и весело ему улыбнулась. Они стали плясать вместе, подскакивая и прыгая то вперед, то назад. Когда Мута наклонилась к Трюфэну, он стянул с нее колпак и стал им размахивать. Колокольчики звенели, а бельчонок громко кричал:— Быстрей! Быстрей! Еще!Нагру кинул в Сильваморту черносливину и презрительно сказал:— Ну, ты ухитрилась осчастливить и барсучиху, и детеныша! Смотри, как скачут! А теперь скажи-ка мне, кто глупее: ты или барсучиха?Сильваморта швырнула в Йохэла деревянную миску:— Прекрати играть, идиот! Музыка стихла.Воспользовавшись моментом, Сирина поспешила к малышу. Она подняла своего сына, подхватила за лапу Муту и заторопилась к выходу. Гаэль подошел к ним:— Трюфэн, тебе пора спать. Мама и папа пойдут с тобой.Они уже почти дошли до двери, когда раздался крик Сильваморты:— Стоять!Нагру лениво кинул в супругу еще одну черносливину:— Пусть идут. Бежать им некуда! Сильваморта вскочила, ее глаза сверкали.— Прекрати швырять в меня черносливом, пятнистый! Я скажу, когда им можно идти!Однако Нагру был не из тех, кого можно безнаказанно оскорблять.— Будешь так говорить со мной — испробуешь мои когти на своей шкуре!Меж тем маленькая компания потихоньку продвигалась к выходу. Сильваморта схватила копье капитана Крюкохвоста, нацелила его на Лисоволка и заорала:— Сними свои когти, и мы подеремся! Сейчас же прикажи этим тварям остаться!Еще две крысы — Вреднозлоб и Мокротоп — выхватили мечи. Гаэль вытолкнул семью в соседний зал. Вдруг Сирина крикнула:— Смотрите, на окне красная скатерть!Гаэль почувствовал, как когти Вреднозлоба впились в его плечо. Он отпрыгнул назад и отбросил Вреднозлоба так, что тот сбил с лап Мокротопа. Гаэль крикнул:— Мута — в ров! Прыгай через окно — спаси мою семью!Гаэль упал, крысы пинали и топтали его. Мута бросилась к окну, на котором трепетала красная скатерть. Отдав бельчонка матери, барсучиха осторожно подняла их обоих и свесилась с подоконника. В этот момент ей в спину ударило древко копья. Мута вздрогнула и изо всех сил бросила мать и малыша как можно дальше, чтобы они не ударились о стену замка. Затем барсучиха обернулась и сорвала с плеч красно-желтую накидку; одним ударом Мута сбила с лап двух крыс, а двух других охватила накидкой и пихнула в тех, кто стоял сзади. Началась свалка.Теперь весь коридор был заполнен крысами — нечего было и пытаться добраться до Гаэля. Оставалось одно: она взобралась на подоконник и посмотрела вниз. Вдруг в ее спину впились чьи-то когти — это Сильваморта пробралась по головам дерущихся крыс и теперь крепко держала Муту.— Вот тебе, дрянь! Не раздумывая, Мута схватила лисицу и вместе с ней прыгнула в ров.Выдры Рэба уже вытащили из воды Сирину и Трюфэна, когда, подняв фонтан брызг, в ров плюхнулись Мута и Сильваморта. Оказавшись на дне рва, Мута перевернулась и, толкнув лисицу вниз, наступила ей на голову. Через несколько секунд барсучиха вылезла на берег к своим друзьям и спасителям.Сильваморту охватил ужас — барсучиха втоптала ее в илистое дно, ее нос и уши залило водой. Лисица начала барахтаться и наконец освободилась; раздался глухой, чавкающий звук, и Сильваморта выбралась на поверхность.Подъемный мост опустился. Крысиная банда выкатилась из замка, намереваясь схватить сбежавших пленников. Сильваморта шлепала лапами по воде и пронзительно верещала:— Помогите! Я не умею плавать!Крысы в нерешительности остановились — они боялись оставить жену Лисоволка без помощи. В воду торопливо опустили несколько копий и длинных пик.Нагру появился на мосту как раз в ту минуту, когда промокшую Сильваморту вытаскивали изо рва. Нагру начал ругать ее:— Идиотка, как ты позволила им бежать!— Я позволила? — ядовито прошипела Сильваморта, отплевываясь. — А где был ты, кретин?Harpy увидел исчезающих за деревьями беглецов. Он указал на них крысам, стоявшим на берегу:— За мной! Я схвачу их!Четыре выдры и Сирина почти бежали, Трюфэн сидел на плечах молодого сильного Рыбинга. Мута замыкала шествие. Ветки деревьев узорным шатром переплетались над головами беглецов, которые поднимались на холм.Спустившись по горной лестнице, Нагру остановился — он следил за маленькой группкой на холме. Крысиный офицер Гэтчег воткнул меч в землю и уселся на корточки, тряся головой:— Улетели, как парочка голубей! Теперь их уже не поймать.Нагру мгновенно выдернул из земли меч Гэтчега и одним ударом снес ему голову. Крыс эта расправа просто потрясла — в толпе пронесся вздох ужаса. Нагру бросил меч на безжизненное тело.— Кто еще хочет высказаться? Вставайте, слюнтяи, пока я не раскроил вам головы! Мингол, возьми двенадцать крыс — ты зайдешь справа. Щелеглаз! Ты с двенадцатью другими зайдешь слева. Остальные — за мной, вперед!Рэб Быстробой и шесть его выдр встревоженно смотрели, как медленно беглецы взбираются на крутой холм. Подруга Рэба, Айрис, вложила камень в пращу:— Крысы приближаются очень быстро, Рэб. Они хотят окружить наших друзей.Рэб пустил стрелу и убил одну из крыс Мингола. Прилаживая следующую стрелу и прицеливаясь, он сказал:— Мы должны хотя бы ненадолго задержать крыс, чтобы выиграть время.Выдры принялись за дело — в воздухе замелькали стрелы, камни и дротики. Рэб бросился к беглецам, он миновал их, крича:— Бегите, друзья! Нагру идет по пятам! Я задержу его!Рэб Быстробой был воином, не знающим страха. Он выпрямился и стал осыпать врагов стрелами.Как жалел Лисоволк, что не убил неистового Рэба с самого начала!Задыхаясь от быстрого бега, Сирина влетела в объятия Айрис. Выдра обняла ее лишь на мгновение и вновь взялась за пращу.— Не время болтать! Мы должны отвести вас в безопасное место.— Но Гаэль… и Рэб? Как же они?— Сейчас мы ничего не можем сделать! Я должна увести вас!В бок Рэба ударило копье. Не обращая внимания на боль, он сразил еще одну крысу. Затем сосчитал оставшиеся стрелы — три.Под прикрытием кустов и деревьев крысы Нагру окружали Рэба. Не оглядываясь, Рэб крикнул:— Уводи их, Айрис! Быстрее!Они побежали с холма, петляя между деревьями. Но не все.Мута грозно зарычала, в темных глазах барсучихи сверкнули гнев и ярость. Изо всех сил она вцепилась в толстый сук огромного дерева, он с громким треском оторвался от ствола. Размахивая суком над головой, Мута бросилась на Нагру и его шайку. Толстый конец сука огрел Нагру по спине с такой силой, что Лисоволк взлетел в воздух, словно сухой лист. Перекувырнувшись несколько раз, он шмякнулся о дерево. Урган Нагру не мог ни вздохнуть, ни пошевелиться.Рэб и барсучиха стояли спина к спине и отбивались от наседавших крыс: она — суком, а он — луком. Они сражались как одержимые, несмотря на раны. Крысы окружали их… ГЛАВА 4 Отрывок из дневника Сакстуса — настоятеля аббатства Рэдволл в Стране Цветущих Мхов. Все началось, когда я гулял по саду с отцом Мэриел — Джозефом Литейщиком. Какое прекрасное это было утро! Джозеф сказал, что в последнее время он много думает о Мэриел и беспокоится за нее. Прошло уже больше года, как она отправилась с Дандином на поиски приключений. Я знаю Дандина с детства — он из отчаянных мышей, но у него доброе сердце. Мэриел и Дандин очень похожи, оба искатели приключений.Больше всего Джозефа беспокоило, что он ничего не знает о дочери, — он не получил от нее никакой весточки. Ни путешественники, ни гости Рэдволла, ни пролетающие птицы — никто не знал, где они, никто даже не слышал о Мэриел и Дандине.Должен заметить, что как раз в то время Джозефу и приснился Мартин Воитель: он часто снится тем, кто тревожится. Мартин — основатель и защитник аббатства, великий воин, он жил давным-давно, и его почитали как самого мудрого правителя. Его слова, часто непонятные и таинственные, всегда вселяли надежду, так что неудивительно, что дух Рэдволла явился Литейщику. Сознаюсь, ужасно хотелось бы узнать, что же Мартин сообщил Джозефу, пока тот блуждал в царстве снов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23