Свет их, хотя и тусклый, был гораздо ярче, чем в галерее, которую они только что прошли. К острову вела белая мраморная дамба, а в конце её стоял древний старик. Он смотрел на них.
– Яад хо, Белгарат, – сказал старик. – Гройя Ал.
– Горим, – отвечал Белгарат, кланяясь. – Яад хо, гройя Ал.
Он прошел по дамбе и тепло пожал руку старику.
Они заговорили на гортанном алгосском наречии.
Горим казался очень, очень старым. У него были длинные серебряные волосы и борода, снежно-белое одеяние. Была в нем какая-то просветленность, которую Гарион сразу уловил и понял неосознанно, что приближается к святому. Горим нежно простер руки к тете Пол, и, обменявшись ритуальным «Яад хо, гройя Ал», они обнялись.
– Спутники наши не говорят на твоем языке, мой добрый друг, – сказал Гориму Белгарат. – Тебя не обидит, если мы будем говорить на наречии внешнего мира?
– Отнюдь, Белгарат, – отвечал Горим. – Ал сказал нам, что люди должны понимать друг друга. Заходите все. Я приказал подать вам еду и питье. – Старик поглядел на каждого по очереди, и Гарион заметил, что глаза у него не черные, как у остальных алгосов, а синие, почти фиолетовые. Горим повел их к дверям пирамидального строения.
– Явилось ли на свет дитя? – спросил Горима Белгарат, когда они проходили в дверь. Горим вздохнул.
– Нет, Белгарат, нет, а я уже очень устал. Мы надеемся всякий раз, как рождается младенец. Но через несколько дней глаза его темнеют. Похоже, что Ал еще не собирается проститься со мной.
– Не отчаивайся, Горим, – сказал другу Белгарат. – Дитя явится – когда сочтет нужным Ал.
– Так нам заповедано. – Горим снова вздохнул. – Однако племена волнуются, а в дальних галереях зреет недовольство – и даже хуже. Ревнители становятся все яростнее, возникают странные культы. Алгосам нужен новый Горим. Я пережил свое время на три сотни лет.
– У Ала есть еще для тебя работа, – отвечал Белгарат. – Пути его – не наши пути, и время его иное.
Комната, в которую они вошли, была квадратная, но стены её , как и всех алгосских домов, слегка заваливались внутрь. В центре стоял каменный стол с каменными же скамьями по обе стороны, во множестве уставленный чашами с фруктами и круглыми хрустальными чашечками. Здесь же лежали плоские длинные фляги.
– Мне говорили, что в горах рано наступила зима, – сказал Горим. – Питье поможет вам согреться.
– Да, снаружи прохладно, – заметил Белгарат.
Они сели на скамьи и принялись есть. Фрукты были, терпкие, напиток – крепкий. От него по телу сразу разлилось тепло.
– Простите нам наши обычаи, которые вам покажутся странными, – сказал Горим, заметив, что Бэйрек и особенно Хеттар приступили к фруктам без особого энтузиазма. – Мы связаны ритуалом. Мы начинаем еду с плодов, памятуя, как скитались в поисках Ала. Мясо принесут позже.
– Как вы в пещерах достаете такую еду, светлейший? – вежливо осведомился Силк.
– Наши сборщики выходят из пещер ночью, – отвечал Горим. – Они говорят, что плоды и колосья, которые они приносят, растут в горах сами по себе, но я полагаю, что они давно возделывают их в какой-то плодородной долине. Утверждают они также, что приносят нам мясо диких зверей, убитых на охоте, но я и в этом сомневаюсь. – Он мягко улыбнулся. – Я прощаю им эту маленькую ложь.
Видя сердечность Горима, Дерник отважился задать давно мучивший его вопрос.
– Простите, ваше преподобие, – начал он, – почему ваши зодчие все строят кривым? То есть не под прямым углом? У вас все наклонное.
– Насколько я понимаю, это связано с равновесием и упором, – ответил Горим. – Каждая стена может упасть, но, поскольку все они опираются одна на другую, ни одна не может шелохнуться. И, конечно, форма их напоминает о шатрах, в которых мы жили во дни наших скитаний.
Дерник задумчиво наморщил нос, переваривая эту мысль.
– Вернули ли вы Око Олдура, Белгарат? – спросил Горим, делаясь серьезным.
– Еще нет, – ответил Белгарат. – Мы гнались за Зидаром до Найссы, но у границы его подстерег Ктачик и отнял у него Око. Теперь оно у Ктачика в Рэк Ктоле.
– А Зидар?
– Он бежал от Ктачика и перенес Торака из Ктол Мишрака в Маллорию, чтобы Ктачик не смог оживить его Оком.
– Значит, вам придется идти в Рэк Ктол? Белгарат кивнул. Прислужник внес дымящееся жаркое, поставил на стол и с почтительным поклоном вышел.
– Удалось ли узнать, как Ктачик взял Око и не погиб? – спросил Горим.
– Око взял ребенок, – сказала тетя Пол. – Невинное дитя.
– А-а… – Горим задумчиво погладил бороду. – Разве не говорится в пророчестве: «И дитя вручит избранному принадлежащее ему по праву рождения»?
– Да, – ответил Белгарат.
– И где теперь дитя?
– Насколько мы знаем, у Ктачика в Рэк Ктоле.
– Значит, вы будете штурмовать Рэк Ктол?
– Для этого мне бы потребовались армия и годы, чтобы взять крепость. Думаю, есть иной выход. Некий отрывок из Даринского свода упоминает о пещерах под Рэк Ктолом.
– Я помню этот отрывок, Белгарат. Он очень невразумителен. Он может это означать, но что, если он значит что-то другое?
– Его подтверждает отрывок из «Кодекса Мрина», – не сдавался Белгарат.
– Друг мой, «Кодекс Мрина» еще хуже. Он невразумителен и кажется полной нелепицей.
– У меня такое чувство, что когда мы оглянемся назад – когда все закончится, – мы увидим, что «Кодекс Мрина» был самой точной версией. Кроме того, у меня есть и другие подтверждения. Когда мерги строили Рэк Ктол, раб-сендар бежал от них и пробрался на Запад. Когда его нашли, он бредил и скоро умер, но до самой смерти твердил о пещерах под горой. И не только это. Энхег чирекский нашел список «Книги Торака» с фрагментами очень древнего гролимского пророчества: «Стерегите храм горе и долу, ибо Крэг Яска призовет супостатов с воздуха или из-под земли, дабы исхитили его».
– Еще более невразумительно, – возразил Горим.
– Как все гролимские пророчества, но других у меня нет. Если я отказываюсь думать о пещерах под Рэк Ктолом, я должен осадить его. Для этого пришлось бы собрать все армии Запада, а тогда Ктачик призовет на защиту города все энгаракское воинство. Все указывает на некую последнюю битву, но я предпочел бы сам выбрать время и место. И уж, конечно, мергскую пустыню я бы не выбрал.
– Ты ведь к чему-то клонишь, так ведь? Белгарат кивнул.
– Мне нужен кудесник, чтобы найти пещеры под Рэк Ктолом и провести нас по ним в город. Горим покачал головой.
– Ты просишь невозможного, Белгарат. Все кудесники – ревнители, фанатики. Никого из них ты не убедишь покинуть священные пещеры под Пролгой – особенно теперь. Все алгосы ждут, что родится дитя, и каждый ревнитель убежден, что именно он обнаружит дитя и явит племенам. Я даже не могу приказать, чтобы кто-то пошел с вами. Кудесники почитаются святыми, и я не имею над ними власти.
– Это будет не так трудно, как тебе кажется, Горим, – Белгарат отодвинул тарелку и потянулся за чашкой. – Кудесника, который мне нужен, зовут Релг.
– Релг? Он еще хуже других. Он набрал последователей и часами проповедует им в дальних галереях. Себя он почитает самым важным человеком в Алголанде. Ты не убедишь его покинуть пещеры.
– Не думаю, чтобы мне пришлось его убеждать, Горим. Не я его выбрал. Это было решено задолго до того, как я родился на свет. Просто пошли за ним.
– Я пошлю, если хочешь, – сказал Горим с сомнением, – однако не думаю, что он придет.
– Он придет, – сказала тетя Пол уверенно. – Он не будет знать почему, но он придет. И он пойдет с нами, Горим. Та же сила, что собрала нас вместе, принудит и его. У него не больше выбора, чем у нас у всех.


Глава 17

Все это было ужасно утомительно. По пути на Пролгу Се'Недра совсем окоченела; в тепле отошла, и теперь её клонило в сон. Бесконечный непонятный разговор Белгарата со странным дряхлым старичком тоже усыплял. Где-то вдалеке, отдаваясь бесконечным эхом, вновь зазвучало странное, убаюкивающее пение. Она не заснула только потому, что с младенчества была приучена к строгому придворному этикету.
Путешествие далось Се'Недре не легко. Привыкшая к теплому Тол Хонету, она с трудом переносила холод. Ей казалось, что ноги её уже никогда не согреются. Она увидела новый для себя мир, полный ужасов и неприятных неожиданностей. В императорском дворце в Тол Хонете власть её отца императора ограждала её от любых опасностей, но теперь она чувствовала себя слабой и уязвимой. В те редкие минуты, когда она была вполне с собой откровенна, она понимала, что задирает Гариона именно из-за этого постоянного чувства незащищенности. её вырвали из уютного, безопасного мирка, она ощущала себя беззащитной, беспомощной и боялась.
Бедный Гарион, подумала она. Такой милый. Ей было немного стыдно, что она его мучила. Она пообещала себе, что скоро – очень скоро – все ему объяснит. Он – умница и наверняка поймет. Это, конечно, сразу разрушит стену, которая между ними возникла.
Почувствовав на себе её взгляд, Гарион посмотрел на неё и с подчеркнутым равнодушием отвернулся. Глаза у Се'Недры сделались ледяные. Как он смеет? Мысленно она кое-что добавила к списку его многочисленных недостатков.
Дряхлый старичок Горим послал одного из этих странных, молчаливых алгосов за человеком, о котором они говорили с Белгаратом и леди Полгарой. Разговор сделался более понятным.
– Удалось ли вам проехать через горы без помех? – спросил Горим.
– Было у нас несколько стычек, – отвечал Бэйрек, рыжебородый граф Трелхеймский, как показалось Се'Недре, чересчур легкомысленным тоном.
– Но, благодарение Aпу, вы живы, – набожно сказал Горим. – Какое же из чудовищ бродит в горах об эту пору? Я давно не выходил из пещер, но помню, многие из них ложатся в берлоги, как только выпадет снег.
– Мы повстречались с хрулгами, светлейший, – сообщил барон Мендореллен, – и с олгротами. Кроме того, мы встретили элдрака.
– Элдрак доставил нам уйму хлопот, – сухо заметил Силк.
– Разумеется. К счастью, элдраков не так уж много. Это весьма опасные чудовища.
– Мы заметили, – сказал Силк.
– Кто это был?
– Грул, – отвечал Белгарат. – Мы с ним встречались прежде, и он затаил на меня зло. Сожалею, Горим, но нам пришлось его убить. Другого выхода не было.
– Ах, – сказал Горим с болью в голосе. – Бедный Грул.
– Я лично не очень скорблю по нему, – сказал Бэйрек. – Не хочу лезть не в свое дело, светлейший, но почему бы вам не истребить в горах самых неприятных чудовищ?
– Они – дети Ала, как и мы, – объяснил Горим.
– Но, если б не они, вы бы могли вернуться на поверхность, – заметил Бэйрек. Горим улыбнулся.
– Нет, – сказал он мягко. – Алгосы уже не выйдут на свет из пещер. Мы обитаем в них пять тысячелетий, и годы эти наложили на нас свой отпечаток. Глаза наши не выносят солнца. Чудища наверху для нас не опасны, зато отпугивают чужестранцев. Мы относимся к чужестранцам настороженно, так что оно, пожалуй, к лучшему.

***
Горим сидел за узким каменным столом прямо напротив Се'Недры. Ему явно причинял боль разговор о чудовищах. Он посмотрел на неё, потом протянул дряблую старческую руку и, взяв её за подбородок, повернул лицом к тускло светящемуся шару, который свисал с потолка.
– И не все диковинные существа ужасны, – сказал он, глядя на неё мудрыми фиолетовыми глазами. – Взгляните, сколь прекрасна эта дриада.
Се'Недра вздрогнула не от прикосновения – сколько она себя помнила, старички, видя её цветущее личико, всегда брали её за подбородок – но оттого, что Горим сразу угадал в ней не вполне человека.
– Скажи мне, дитя, – спросил Горим, – до сих ли пор дриады почитают Ала? Она растерялась.
– Из-звините, светлейший, – пробормотала она. – До недавнего времени я даже не слышала о боге по имени Ал. Не знаю почему, но мои учителя очень мало говорили мне о вашем народе.
– Принцесса воспитывалась в Толнедре, – объяснила леди Полгара. – Она из рода Борунов – вы, вероятно, слышали о родстве этого семейства с дриадами? Как толнедрийка, она находится под покровительством Недры.
– Ничего бог, – согласился Горим, – по мне, немного чопорный, но вполне исправный. А сами дриады – помнят ли они своего бога?
Белгарат извиняюще кашлянул.
– Боюсь, что нет, Горим. Они отошли от него, и тысячелетия изгладили из их памяти то, что они о нем знали. Это довольно легкомысленные создания и мало интересуются религией.
Лицо Горима опечалилось.
– Какого же бога они чтут?
– Никакого, – признался Белгарат. – У них есть священные рощи и один-два идола, вырезанные из корней особо почитаемых деревьев. Вроде и все. Никакого определенного вероучения у них нет.
Разговор показался Се'Недре довольно обидным. Она повела плечиками и лукаво улыбнулась Гориму. Она отлично знала, как очаровывать старичков. Она долго практиковалась на своем отце.
– Я глубоко ощущаю пробелы в своем образовании, светлейший, – солгала она. – Раз таинственный Ал – родовое божество дриад, мне следовало бы о нем знать. Надеюсь, со временем мне удастся исправить это упущение. Может быть, через меня, недостойную, мои сестры вернутся к своему исконному богу.
Получилось ловко. Се'Недра даже немного начала гордиться сказанным. К её удивлению, такие расплывчатые заверения Горима не удовлетворили.
– Скажи своим сестрам, что суть нашей веры заключена в «Книге Алголанда», – на полном серьёзе сказал он.
– «Книга Алголанда», – повторила она. – Я запомню. Как только вернусь в Тол Хонет, постараюсь раздобыть копию и собственноручно передам в лес Дриад. – Она надеялась, что он этим удовольствуется.
– Боюсь, тексты, которые можно найти в Тол Хонете, весьма неточны, – сказал Горим. – Язык моей страны мало понятен чужеземцам и труден для перевода. – Се'Недра чувствовала, что милейший старичок становится невыносим. – Как часто бывает с древними писаниями, – говорил он, – наша священная книга опирается на нашу историю. Мудрость богов такова, что открывается в исторических повествованиях. Внимая занимательным рассказам, мы усваиваем божественные послания. Не сознавая того, мы учимся, развлекаясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35