— Карсон Верилл.— Да, он считает, что от другого не было никакого толку.— Значит, надо благодарить старину Карсона Верилла.— А он совсем не старый. И, по правде говоря, я не очень-то ему благодарна.— Я тоже, Джиллиан.— По-моему, мерзкая история с начала и до конца, в том смысле, что ты хотел сделать ему доброе дело, и вот как все обернулось. Я пыталась втолковать Крейгу, что ты ищешь настоящего убийцу, но он, похоже, пропустил мои слова мимо ушей. Он зашел ко мне, рассказал обо всем, и мы поссорились. Ушел вне себя от злости. А вообще-то он не сам ушел: я его выпроводила.— Понимаю.— Я думаю, это отвратительно, Берни.— И я тоже, Джиллиан.— Я пришла сюда просмотреть картотеку, но, кажется, трачу время зря. Здесь не значится пациент по фамилии Грабов.— Грабова я нашел. Возможно, он классный художник, но бегать совсем не умеет.— Если ты знаешь фамилию Головы, я поищу его по алфавиту, мне пока не попался пациент, который работал бы в «Паучьем зале». Так, кажется, этот бар называется?— Ага.— Но я еще не все карточки просмотрела. Обращала внимание на всех Джонов, проверяла, кто из них юрист, но это скорее всего бесполезная затея.— Позабудь о ней, — сказал я. — В любом случае клубок так не распутаешь. Я хочу разыскать Голову, и еще парочка дел у меня на примете. Что ты делаешь сегодня вечером?— Останусь дома, наверное. А что?— Ты будешь одна?— Насколько мне известно — да. Крейг не придет, если тебя это интересует. Тут уж я вольна распоряжаться.— А мне можно прийти?Пауза — не меланхоличная, не уклончивая, скорее подзадоривающая.— Очень мило, — сказала она наконец. — Когда?— Пока не знаю.— А ты...— Хочешь сказать — не напьюсь ли я? Нет, сегодня я воздержусь от оливкового масла.— Я хотела сказать: держись подальше от Фрэнки, когда займешься поиском.— Хорошая идея. Не знаю, когда освобожусь, понятия не имею, сколько у меня уйдет на это времени. Наверное, я позвоню сначала? Да, так я и сделаю. Кстати, я потерял карточку с твоим номером. Сейчас достану ручку. Готов. Так какой номер?— Райнландер семь, восемнадцать ноль два.— Год накануне покупки Луизианы? Западная Луизиана была куплена США у Франции за 15 миллионов долларов в 1803 году.

Значит, я правильно набирал, но никто не подходил. Ну, конечно, ты же была в приемной. Да ты и сейчас там, верно?— Берни...— Я немножко не в себе, но говорят, что нервы у меня стальные, а это уже кое-что. Похоже, они мне еще пригодятся. Так я позвоню.— Берни, будь осторожен. Глава 14 — Неужто старый приятель? — обрадовался Деннис. — Субботний вечер, а посмотри на это сборище бродяг, а? По будням это классное место, а вот в конце недели все торчат дома с женами и детишками. Люди не работают, вот им и не хочется получить разрядку после работы. Понимаешь, о чем толкую? Но гараж — это тебе не пятидневка. Когда держишь гараж, у тебя все часы в сутки рабочие, а потом какого черта тратить субботний вечерок на жену и детишек? Ты не в нашем деле, помню. Ты говорил, чем занимаешься, да вот из головы выскочило.Что я ему там выдал? Вор-медвежатник? А еще что?— Инвестиции, — напомнил я.— Верно. Ах, черт, не поверишь! Имя тоже забыл, вот вертится на языке, да никак не вспомню!— Кен. Кен Харрис.— Ну, конечно. Только собирался сказать. А я — Деннис, держу гараж. Но вот что у меня прочно в голове засело, так это твое любимое пойло. Эй, Голова, поворачивай задницу. Мне то же самое, а еще принеси шотландское со льдом моему приятелю Кену. Ну как, я не ошибся, Кен?— Ты прав и в то же время не прав, Деннис.— Как так?— Пока что — черный кофе, — сказал я бармену. — Я должен сначала протрезветь, а уж потом напьюсь снова.Мне не нужно было трезветь. Я не пил спиртного, если не считать той единственной кружки пива в баре на Спринг-стрит, и с тех пор прошло уже часа два. Но я должен быть как стеклышко, я всегда трезвый на работе, а сегодня мне предстояла работа. Мы с моим добрым старым приятелем Деннисом стояли у стойки бара «Паучьего зала», добрый старый бармен Голова смешивал коктейли, и вор-взломщик ждал заказанный черный кофе.— Ты уже наверняка прошелся по барам, Кенни? Кто такой Кении? Ах, это же я!— Да, побывал кое-где.— Фрэнки видел?— Сегодня нет.— Она обещала заглянуть сюда после обеда. Фрэнки порой подолгу засиживается в баре «Джоан», случается, в какую-нибудь забегаловку забредет, но вообще-то она никогда не подводит. Ты меня понимаешь? Дома ее нет. Звонил пару минут назад — никто не отвечает.— Она придет, — сказал Голова.Недаром его так прозвали. Он еще молод — лет тридцать с небольшим, но с первого взгляда ему можно дать и больше — из-за лысины. Бахрома темно-каштановых волос обрамляет голый, сияющий купол. У Головы густые кустистые брови, влажные карие глаза, нос пуговкой и выступающая нижняя челюсть. Поджарый, мускулистый, он прекрасно глядится в фирменной тенниске «Паучьего зала» — ярко-красной с рисунком на груди по черному шелковистому полю, изображающему паутину. В углу ухмыляющийся паучище протягивает лапы, приветствуя застенчивую девушку-муху.— Франциска обязательно должна будет завершить свой обход. Посидите тут подольше, она непременно явится, — успокоил меня Голова и отошел в глубь бара.— То ли явится, то ли нет, — проворчал Деннис. — Хорошо, что хоть ты пришел, есть с кем выпить. Терпеть не могу пить в одиночку. В одиночку пьют только алкоголики, ты меня понимаешь? Что до меня, так я могу пить, а могу и не пить. Я сюда из-за доброй компании и хожу.— Я тебя очень хорошо понимаю, — заверил я Денниса. — А Фрэнки, конечно, перебирает в последнее время, есть на то причина.— Ты имеешь в виду эту Как-ее-по-имени? Которую прирезали?— Ее самую.— Жуткое дело, ничего не скажешь. Фрэнки была сама не своя, когда я с ней разговаривал пару часов тому назад.— Убита горем?Деннис задумался:— Взвинченная какая-то. Ее мужа, говорит, отпустили без всякого наказания, ну, того самого ветеринара или кто он там.— Кажется, дантист.— Какая разница! Я, говорит, должна что-то сделать. Кто ее знает, может, уж пропустила с утра парочку-другую. Ты видел, как она накачивается?— Еще бы!...— Женщина не может выпить и держать себя в руках, ну хотя бы как ты или я. Натура у них такая.Был в его словах намек или его не было, я приступил к делу — подозвал Голову и заказал коктейль Деннису и кофе себе. Когда бармен занялся своим делом, я обернулся к Деннису.— Голова только что назвал ее Франциской.— Да, такое у нее имя, Кен. Франциска Аккерман.— Но все ее называют Фрэнки.— Ну и что?— Я силился вспомнить, — начал я, неопределенно махнув рукой, — как Голову зовут. Ты, случайно, не знаешь?— Вот дерьмо, память отшибло. А ведь знал, ей-богу, знал!...— Навряд ли родители его так прозвали. Что это за прозвище для малыша?— Да уж не наградили бы его таким имечком. В детстве и у него было полно волос. Когда на свет появился, и то больше волос имел, чем сейчас.— Сидим, заказываем коктейли и понятия не имеем, как зовут этого бедолагу, Деннис.— Чудно, что ты подумал об этом, Кен. — Деннис поднял бокал, осушил его. — Какого черта, пей, закажем по новой и спросим, кто он, дьявол его забери, или кем он, дьявол его забери, себя воображает. Идет?Одним заказом дело не обошлось, а у меня началась своего рода кофейная лихорадка к тому времени, когда мы наконец выяснили, что Голову зовут Томас, а фамилия его — Коркоран и он живет неподалеку отсюда. По пути в туалет я отыскал его телефон по справочнику и выяснил, что он живет на Восточной Двадцать восьмой улице. Я набрал номер, выслушал двенадцать долгих гудков. Трубку не снимали. Я глянул через плечо, убедился, что никто не обращает на меня внимания, и вырвал лист с телефоном Головы: он мне еще пригодится.— У нее подружка есть? — спросил Деннис, когда я вернулся.— У кого?— Ты, наверное, девчонке звонил, вот я и спрашиваю, есть ли у нее подружка.— Ах вот как! Насчет подруг — не знаю, а врагов у нее нет.— Отлично, Кен. А знаешь, пари держу, что в детстве его звали Корки.— Кого?— Голову. Его фамилия Коркоран, наверняка ребятишки прозвали его Корки, как ты думаешь?— Наверное.— Вот дерьмо! Допивай и спросим бездельника. Эй, Корки, поди сюда, бездельник эдакий!Я положил руку на плечо Деннису.— Я — пас. Мне надо кое-кого повидать. — И с этими словами я протянул бармену деньги.— Понятно. У нее нет врагов. Ну, а если найдется подружка, притащи ее сюда, ладно? Я еще посижу. Может, Фрэнки заглянет, выпьет пару рюмок, но я в любом случае тут на якоре.— Хорошо, может, еще увидимся, Деннис.— Да я тут буду! Куда мне еще податься? Глава 15 Дом, где жил Голова, был двенадцатиэтажный, довоенный, с вестибюлем в стиле «ар деко» Декоративный стиль, отличающийся яркими красками и геометрическими формами (20 — 30-е годы XX века).

и привратником, воображавшим себя святым Петром. Притаившись у дома напротив, я убедился, что привратник не пускает непрошеных гостей: он каждый раз осведомлялся у жильца, хочет ли тот принять посетителя. Я хотел было выдать себя за нового жильца, но его повадка не оставляла надежды на успех, к тому же я сомневался, что у меня сейчас хватит самоуверенности для столь рискованного дела.Кирпичное здание справа насчитывало пять этажей, а здание слева — четырнадцать, но с учетом странного суеверия, свойственного нью-йоркским торговцам недвижимостью, оно было всего на этаж выше того, где жил бармен. В этом доме тоже был привратник, но он, видимо, не обучался самонадеянности, как его собрат из соседнего дома, и мимо него я прошел бы без всяких хлопот и в тюремной полосатой одежде.Но сначала мне нужно было узнать, в какой квартире живет Голова, и, представившись гостем, я смотрел, какую кнопку домофона нажмет привратник. На звонок никто не ответил, а я удостоверился, что Голова живет в квартире 8-Х и что его нет дома. Я дошел до угла, вернулся и проскользнул мимо привратника соседнего дома. Кивок, улыбка, брошенное вскользь: «Славный вечерок, не правда ли?» и он согласился, что славный, не отрывая глаз от газеты.Доехав на лифте до последнего этажа, я прошел еще один лестничный пролет вверх и вышел на крышу дома. На крышах Манхэттена любят гулять астрономы-любители, влюбленные пары и садоводы, выращивающие там деревья и цветы. Благодарение Богу, эта была пуста. Я подошел к краю, уставился в темноту. До крыши соседнего дома было футов двенадцать вниз. Пройти такое расстояние по прямой — сущий пустяк, а вот одолеть его прыжком куда труднее. Впрочем, могло быть и хуже — если бы между крышами был проем, но тогда я и не стоял бы здесь.Должно быть, я потерял несколько минут, собираясь с духом. Ничего нового для меня в этом деле не было. Если у тебя боязнь высоты и ты не можешь ее одолеть в экстренном случае, профессия взломщика не для тебя, мой мальчик. Я подошел к самому краю и прыгнул. Приземлился, не разводя ног, и, конечно, ощутил боль. Я несколько раз глубоко присел — убедиться, что ноги еще целы, — и только тогда сделал глубокий выдох. Потом подошел к двери, ведущей в здание.Она оказалась запертой изнутри, но это для меня самая легкая из всех проблем.Замок в двери Головы был тоже не особенно хитрый. Я уже было взялся за дело, как из двери напротив в глубине холла вышел пожилой человек и направился в мою сторону. Держу пари, я узнал его. В рекламных роликах такие всегда обращаются к фармацевтам за советом по поводу... э... небольшого нарушения. Я постучал в дверь и произнес, нахмурившись:— Да, это я, дружище. Так ты откроешь наконец дверь или нет?Мне, разумеется, никто не ответил.— Ну, ладно, — продолжал я, — только побыстрее, пожалуйста, ладно?Поймав взгляд проходившего мимо джентльмена, я закатил глаза, всем своим видом изображая возмущение.— Душ, видите ли, принимает, — сказал я. — Стой тут и жди, пока он вытрется и напялит на себя что-то.Он сочувственно кивнул и торопливо прошел мимо, уповая на то, что все свои прочие огорчения я оставлю при себе. Как только он свернул за угол, я вытащил из кармана связку отмычек. Работа заняла меньше времени, чем рассказ о ней. Замок был пружинный, который срабатывает автоматически, когда дверь закрывается. Хозяин даже не потрудился запереть ее на ключ, так что я отодвинул задвижку стальной пластинкой и толкнул дверь.Проскользнув в квартиру, я прикрыл дверь и запер ее понадежнее хозяина, потом пошарил рукой по стене в поисках выключателя. На сей раз я не прихватил резиновых перчаток, но это меня мало беспокоило, потому что я не собирался ничего красть. Мне нужны были только вещественные доказательства, и попадись они мне, я бы их оставил на месте и постарался бы привлечь к ним внимание полиции. Уж я бы нашел какой-нибудь хитрый способ.А если бы мне совсем повезло, я бы обнаружил здесь свой дипломат с драгоценностями. В этом случае я прихватил бы его с собой, а несколько особо приметных украшений спрятал бы в разных местах этой же квартиры, чтобы Тодрас и Нисуондер нашли их без особого труда. Но скорее всего, если Голова действительно убийца и вор, он припрятал побрякушки где-нибудь в другом месте, где мне их не отыскать, а вовсе не в своей квартире, оставленной почти незапертой.Оценивая обстановку, я одновременно вел поиск. Работа относительно нетрудная, потому что квартира была маленькая — не намного больше, чем у Джиллиан, зато с меньшим количеством мебели. У Головы были: диван-кровать из некрашеной березы, комод из красного дерева с разностильными ручками, купленный, очевидно, по случаю, удобное кресло и пара стульев. В глубине за символической портьерой из деревянных бусин размещались плита, кухонная раковина и холодильник.Квартира была неприбрана. На работе бармены отличаются особой аккуратностью. Я, бывало, часами наблюдал, как тщательно они протирают бокалы и непременно ставят все вещи на свое место, из чего я сделал заключение, что они по натуре педанты. Квартира Головы освободила меня от этой иллюзии. Грязные вещи валялись повсюду; кровать была не застелена. Создавалось общее впечатление, что его приходящая домработница скончалась много месяцев назад и он пока еще не нашел новую.Но я продолжал свой поиск. Сначала проверил кухню. Ни холодных банкнот в холодильнике, ни горячих бриллиантов в духовке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21