А вообще я считаю, что за увеселение нашего общества и пропаганду мира и согласия мне причитается Нобелевская премия. Когда люди смеются, им не до драки.— Благодарю за беседу.
С Иоанной Хмелевской, автором детективных повестей, беседовал Януш Атлас (“Здесь и сейчас”, 1/1985)
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Вся эта история могла бы и не случиться, не будь я в тот вечер в таких растрёпанных чувствах. Я бесилась. Я страдала. Я была смертельно обижена и смертельно влюблена. От беспросветного отчаяния переходила к самым светлым надеждам. Светлые надежды, ненадолго вспыхнув, снова угасали во мраке отчаяния.Третий день я ждала звонка. Зря ждала. Если не позвонил до сих пор, теперь уж точно не позвонит. А если и позвонит, завтра или послезавтра, — что от этого изменится? Все и так ясно, куда уж яснее. Ему на меня наплевать, иначе набрал бы мой номер сразу по приезде. На худой конец на следующий день! А тут ведь целых три дня не даёт о себе знать, ни слуху ни духу, ох, эти жуткие три дня, поди не сойди с ума, когда надежда с каждым часом испаряется, а уверенность в том, что ты для него ноль без палочки, с каждым часом растёт.Я сидела на диване поджав ноги, обложив себя подушками, курила сигарету за сигаретой и полным ненависти взглядом испепеляла игравший в молчанку телефон. Мыслительные способности у меня напрочь атрофировались. Для пущей остроты ощущений к терзавшим мою душу страстям присоединялись ещё и угрызения совести — нет-нет да и напоминали вкрадчивым шёпотом, что пора мне с сердечными моими муками закругляться, не мешало бы наконец и статью дописать."Эстетика интерьера влияет…” На что влияет эстетика интерьера? Куца он все-таки запропастился? Может, задержался в поездке? Тогда, конечно, другое дело. “…на повышение культурного уровня…” Номер триста тридцать шесть… А если все же вернулся, если сидит сейчас у себя в гостинице и в ус не дует? Почему эстетика интерьера влияет на повышение культурного уровня? Да пропади он пропадом, этот культурный уровень. Номер триста тридцать шестой… Может, позвонить? Ни за что, сразу догадается, кто это сопит в трубку, так низко я ещё не пала. Как бы все-таки узнать? Хотя зачем, я ведь его ненавижу!..На коммутаторе уже знают мой голос. Все в гостиничной регистратуре знают мой голос. Нет, не могу, не буду. “Интерьер следует проектировать с учётом потребностей…” Каких ещё потребностей? А черт его знает, таких, каких надо. Может, кто-нибудь другой за меня позвонит?.. Кто угодно, лишь бы не я. Попросит соединить и проверит, на месте ли он. И конец неизвестности! Гениально, но кто? Придётся ведь с ним о чем-то заговорить, все должно выглядеть натурально, не дай бог заподозрит, что этого человека подослала я. Для натуральности можно, например, спросить, не записан ли у него на дверном косяке телефон, дескать, приятель занимал эту комнату три недели назад и записал номер на двери, такая у него, понимаете, дурацкая привычка… А что, вполне правдоподобно, где только люди не умудряются записывать телефонные номера!..Я взялась за трубку, дважды в спешке ошиблась, крутила диск, слушала гудки и заклинала:Галина, будь дома, будь дома…Галине я не звонила месяца четыре, не меньше, но какая разница! Это единственная моя подруга, пригодная для такой роли, кроме Янки, конечно, но Янки точно нет дома… Галина, отзовись…Она отозвалась. И очень обрадовалась, заслышав мой голос. Не слишком распространяясь, я сразу перешла к сути, правда, начала с конца. Я сказала:— Слушай, Галина, представь себе такую ситуацию. Три недели назад в гостинице “Варшава” жила одна твоя знакомая, она приехала из Щецина, и ты дала ей номер телефона другой твоей знакомой, а она записала его на дверном косяке, потому как ничего другого под рукой не нашлось. И вот сейчас тебе позарез нужен этот телефон, а он у тебя не записан, или ты потеряла записную книжку. Очень тебя прошу, позвони в гостиницу “Варшава”, свяжись с комнатой номер триста тридцать шесть и, если там кто-нибудь отзовётся, попроси посмотреть этот номер на косяке…— Ничего не понимаю, — растерянно сказала Галина. — Какой номер на косяке, какая знакомая из Щецина? Нет у меня там никакой знакомой.— Но могла бы быть. Могла приехать и записать. Какая тебе разница? Трудно, что ли, позвонить и спросить, язык отсохнет? А у меня, к твоему сведению, от этого жизнь зависит.— Тогда почему ты сама не позвонишь? Почему я?— Потому что там знают мой голос.— Пускай тогда звонит эта дама из Щецина.— Она не может, то есть её в природе не существует, я её придумала.— Если не существует, то о чем разговор? Прости, до меня никак не доходит.Делать нечего, пришлось объяснить ей с самого начала. Объяснение получилось у меня на редкость бестолковое и невразумительное, но Галина, будучи в отличие от меня в здравом уме, ухитрилась поймать суть. Да толку-то, моя идея все равно энтузиазма у неё не вызвала.— Знаешь, мне как-то неловко, — сказала она неуверенно. — У меня такие вещи не получаются. Я ведь с тем человеком совсем незнакома. А вдруг он меня пошлёт куда подальше?— Во-первых, какое тебе дело, сама говоришь, что вы незнакомы. А во-вторых, не пошлёт, это очень симпатичный человек, интеллигентный, из хорошей семьи. Звони!— Погоди… Прямо вот так, с бухты-барахты… Дай подумать…— Чего думать, звони!И тут из трубки вдруг раздался удивительно приятный, мягкий мужской голос:— А зачем вам все это?— То есть как зачем? — машинально отозвалась я.— Для вас это так важно?— Ну ясно! Небось по пустякам я бы не валяла дурака.— Тогда, быть может, я вам помогу? Сдаётся мне, вашей собеседнице это не совсем удобно.— Галине-то? — снова машинально переспросила я.— Господи Иисусе! — пискнула Галина, обретя наконец дар речи. — Что происходит?— Ничего, не обращай внимания, просто человек случайно подключился, ко мне то и дело кто ни попадя подключается. Так ты сама позвонишь или пускай он?— А ты что, знаешь его?— Откуда? Впервые слышу.— Вы меня, милые дамы, извините, — вмешался тот же голос. — Я действительно подключился совершенно случайно. Набрал номер и невольно услышал ваш разговор, он меня настолько заинтересовал, что я позволил себе дослушать до конца. Виноват, но заслуживаю снисхождения. Ну так как, прикажете звонить? Номерок я уже записал.— Право, не знаю… Галина, а ты что думаешь?— Я ничего не думаю, я ошарашена.— Ну вот видите, ваша подруга ошарашена, придётся вам эту миссию возложить на меня.— Галина, решайся, ты или он?— Да уж пускай он, только я теперь и вовсе ничего не понимаю…Нервы у меня были в таком раздрызганном состоянии, что мне стало все равно.— Ну ладно, — отрешённо сказала я. — Неизвестно, какой он с виду, но по голосу человек вроде бы приличный. А как, простите, я узнаю результат?— Вы мне сейчас продиктуйте свой номер, и я вам незамедлительно перезвоню.— Нет, уж лучше наоборот.Все-таки остатки здравомыслия во мне ещё сохранились, сумела сообразить, что первому попавшемуся не стоит выкладывать свои координаты.— Видите ли, со мной связаться непросто, да и вообще мне это несподручно. Но я не навязываюсь, раз возникли какие-то сомнения, тогда, конечно, незачем, забудем.— Какие, к черту, сомнения, плевать мне на сомнения. Только вы уж постарайтесь провести разговор поделикатней, с толком.— Пущу на это дело весь свой толк. Итак, слушаю вас.Потеряв последние крохи рассудительности, я назвала ему свой номер. Галина, устав изумляться, тихо дала отбой.— Я тоже, с вашего позволения, отключаюсь. Объявлюсь минут через десять, с подробным отчётом.— Договорились, жду.Положив трубку, я попыталась собраться с мыслями. Да куда там — мой благодетель не заставил себя ждать.— Ну и как? — с замиранием сердца спросила я.— А никак. Я позвонил, этот человек взял трубку. Насчёт дверного косяка я не заикался, попросил позвать пана Здановского. Он ответил, что я ошибся номером. Вот и все.— Кто такой пан Здановский?— Понятия не имею. Знать не знаю, и, надеюсь, взаимно. Что дальше?— Да ничего.Значит, приехал. Сидит у себя в гостинице. И не звонит… И, наверно, никогда уже не позвонит…Я переваривала новость с трубкой в руке и с тяжким камнем на сердце. А из трубки ласкал слух приятный умиротворяющий голос:— Разрешите вам дать один совет: выбросьте этого человека из головы.— С какой стати?— Он мне не очень понравился…— Ну и зря! — возмутилась я. — Такой милый, воспитанный человек, вполне интеллигентный…— Что касается интеллигентности, то позвольте усомниться…— Почему?!— Понимаете ли, судя по отголоскам… — Каким ещё отголоскам?— Да так… Не стоит говорить… “Пьяный”, — мелькнуло у меня в голове.— Каким отголоскам? — не отставала я. — Тошнило его, что ли?— Ах, нет. Просто мне послышалось, будто там какая-то женщина общалась с ним не слишком интеллигентным тоном.Не успела я подумать, что нисколечки не верю, как все во мне бесповоротно перевернулось.— Ну что же, — слабым голосом пробормотала я, обретя дар речи и кое-как взяв себя в руки. — Очень на него похоже. От этого человека всего можно ожидать.— Тогда тем более выбросьте его из головы.— Легко сказать! Знали бы вы, как это трудно.— Могу посоветовать безотказное средство: клин клином.— Думаете, мне оно не приходило в голову? Я уж и так осматриваюсь по сторонам, да толку-то — ничего подходящего не попадается, прямо беда. Никаких таких клиньев, хоть шаром покати.— А может, на худой конец я сгожусь?— Откуда я знаю, может, и сгодитесь.— Тогда за чем дело стало, давайте встретимся.— Давайте, — обречённо сказала я. — Где и когда?— Где прикажете, а вот когда… Скажем, в четверть первого.— В четверть первого? В полдень то есть?— Нет, в четверть первого вечера. Через два с половиной часа.От такого дикого предложения я наконец очнулась. Чокнутый, что ли? Самая подходящая пора для знакомств.— А нельзя ли выбрать время попроще, не столь экстравагантное, ну, например, семь вечера?— Увы, я, видите ли, по горло загружен работой, тружусь буквально без выходных. Бываю свободен лишь после двенадцати. И потом, чем плохая пора для свиданий? Итак, на чем порешим? Где мне вас ждать?— Что вы такое говорите! Делать мне нечего, кроме как шляться по ночам! И не подумаю.— Тогда я приеду к вам домой.— И речи быть не может, у меня не убрано.— Ага, значит, вы распустёха?— А вы как думали! Да и, представьте себе, я тоже тружусь. Должна из себя выжать статью, а вдохновения ни в одном глазу. Вся извелась.— Вы журналистка?— Нет, это моё дополнительное занятие. Вообще-то я архитектор. А вы?— А я коммерсант.— Вот как! Подбиваете, значит, баланс?— Упаси боже! Не имею дел ни с какими балансами.— Чем же ещё может заниматься коммерсант в такую пору?— Всякой всячиной. Скучная материя. Давайте поговорим о другом. Лучше расскажите, как вы, к примеру, выглядите.— Когда как. Иной раз прямо как с картинки, а бывает совсем наоборот…— Ну нет, общими словами вам не отделаться. Рост? Размеры? Глаза, волосы?— Рост? Метр шестьдесят два. Размеры? Погодите, сейчас возьму сантиметр.Я женщина честная, не поленилась встать, отыскать сантиметр и всю себя обмерить. В результате сделала потрясающее открытие.— Представьте себе, — ахнула я в трубку, — нечаянная радость! Думала, талия у меня шестьдесят девять сантиметров, а намерилось всего шестьдесят три!— Вот видите, как я на вас благотворно действую. Теперь доложите об остальном.Я доложила об остальном. Телефонный кавалер уже успел меня заинтересовать. Голос у него был исключительного обаяния — мягкий, глубокий, а я всегда питала слабость к красивым голосам. Слушая его, я даже слегка подзабыла про своё несчастье. Хотелось бы знать, как может выглядеть мужчина с таким голосом?— А как обстоит дело с вашей наружностью?— О, ничего примечательного.— Рост?— Метр семьдесят пять.— Всего-то? Жаль, я, признаться, люблю разгуливать на высоких каблуках.— Увы, ничего не поделаешь, ростом не вышел.— А остальное?— Что остальное?— Ну, волосы, глаза, другие данные. Может, у вас на лице наличествуют какие-нибудь аксессуары?— Что-что? Какие ещё аксессуары?— Ну там очки, усы…— Нет, никаких аксессуаров на моем лице не имеется. Волосы тёмные, глаза тоже, никаких особых примет. Так на чем сойдёмся, вы решились? Куда мне приехать в четверть первого?— А где вы сейчас?— В своеобразном таком местечке. Аллею Лётчиков знаете?— Минутку, сейчас возьму план Варшавы… А, понятно, это же рядом, возле Бегов. До меня рукой подать.— А вы где обитаете?— На Нижнем Мокотове.— Что вы говорите, совсем близко! Значит, судьба. Где мне вас ждать?— Нигде. Переться куда-то на ночь глядя, хотя бы и к вам на свидание? Нет уж, увольте. Правда, если честно, любопытство меня гложет, не мешало бы на вас взглянуть. Но я намерена свою любознательность укротить, покончить со статьёй и завалиться спать.— Ну так слушайте меня. Я сейчас положу трубку, мы с вами оба ещё потрудимся, а через час я вам перезвоню, вдруг к тому времени вы настроитесь иначе. По рукам?— По рукам. Навряд ли настроюсь иначе, но насчёт звонка не возражаю. Ваши звонки на меня действуют благотворно.— Отлично, тогда пока.— Пока.И он дал отбой. А меня с новой силой стали терзать те же муки, не надолго же я от них отвлеклась. Женщина с отнюдь не интеллигентным голосом? Ну уж нет! Этого я так не оставлю!— Пожалуйста, номер триста тридцать шестой…Гудки.., гудки.., гудки…— Номер не отвечает…— Спасибо.Как это не отвечает? А та женщина?.. Правильно я сделала, что не поверила. Была она в номере или не была, сейчас её нет! А если он у себя, то непременно подошёл бы к телефону, он всегда подходит. Черт подери, меня обманули!Значит, его нет на месте. Но ведь приехал — и не объявился. Не мотался же он все три дня по городу. Не мог выкроить минутки для звонка? А я трое суток сижу тут сиднем, мчусь как оголтелая с работы на такси… Чего уж гадать: я ему не нужна или нужна как собаке пятая нога.Ненавижу! Выбить его из головы, выбить любой ценой! Клин клином!..Клин клином? Такой приятный голос… Что за человек? Надо его прощупать, подольше с ним поболтать… В четверть первого? Ещё чего! Буду я болтаться невесть где в четверть первого!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23