Имам обернулся и взмахом руки приветствовал их. Они скромно кивнули, не глядя при этом на хозяина. Все их внимание было сосредоточено на человеке рядом с ним.
Имам обернулся к гостю.
— Тот, кто тебе нужен, — здесь.
Риддик шагнул вперед и оказался возле монахов. Он по очереди откидывал их капюшоны и внимательно вглядывался в лица пришедших. У него не было с собой прибора для идентификации личности, но он и сам разбирался в людях не хуже прибора.
Совершенно уверенный в том, что кто-то из троицы окажется нужным ему человеком, Риддик был немало удивлен тем, что не знает ни одного из них. Никогда в жизни он не встречался с ними. Возможно, это проверка? С ним решили сыграть в какую-то игру? Но с какой целью? Риддик обернулся к хозяину дома. Судя по лицу Имама, никакого подвоха не предвиделось. Что же в таком случае происходит? Этих монахов позвали сюда только для того, чтобы он как следует разглядел их лица? Или для того, чтобы они как следует разглядели его? Зачем? Или причина заключается в чем-то другом? В чем именно? Риддик снова взглянул на хозяина дома.
— Что дальше? — буркнул он.
Тут один из монахов привлек его внимание. Он явно нервничал, избегал встретиться взглядом с Риддиком и смотрел ему куда-то через плечо. «Наверное, этого человека я и ищу — подумал Риддик. — Или он просто боится поднять на меня глаза…»
Риддик резко повернулся и выхватил нож, острие которого оказалось в миллиметре от горла четвертого посетителя. Риддик с удивлением спросил:
— А это еще кто?
Женщина, к горлу которой был приставлен нож, несмотря на свой возраст, была в неплохой форме. Раньше он никогда с ней не встречался. Она не выказала ни малейшего страха, хотя и не сделала вид, будто бы не осознает угрожающей ей опасности — лезвия, упершегося ей в сонную артерию. Да и вообще она выглядела настолько безобидной, что показалась Риддику простоватой.
Он услышал, что Имам подошел к нему сзади, но никак на это не отреагировал.
— Это Эреона, посланница элементалов. — С этими словами Имам осторожно опустил руку на плечо Риддика. Мышцы его старого знакомого напоминали камень. — Она не причинит тебе вреда.
Риддик внимательно его слушал, но нож не убрал.
Голос Эреоны оказался гораздо внушительнее, чем ее внешность.
— Если вы перережете мне глотку, я не смогу рассказать, зачем вы здесь нужны. И почему ваше прибытие так важно. Поймите, Ричард Риддик, на кону стоит гораздо больше, чем такие мелочи, как денежное вознаграждение или личная месть.
— Позвольте мне самому решать, что для меня мелочь, а что — нет.
— Кажется, необходимы разъяснения, — сказала незнакомка.
— Давно пора, — буркнул Риддик.
Она улыбнулась… и в то же мгновение исчезла. Нож устремился вперед, но безрезультатно.
— Очень немногим приходилось встречаться с представителем руководства некромангеров и при этом не превратиться в одного из обращенных. Поэтому вам лучше бы было спокойно меня выслушать.
— Некромангеры… — задумчиво пробормотал Риддик и решил послушать, хотя нож не убрал.
— Знайте, — продолжала она, — что некромангеры намерены либо обратить всех до единого в свою веру, либо всех уничтожить… если только во вселенной снова не установится равновесие. — Заметив недоуменный взгляд Риддика, она добавила: — Для нас, элементалов, равновесие — самое главное. Вода и огонь, воздух и земля. Мы определяем равновесие тридцатью тремя разными словами, но, к сожалению, сегодня приходится говорить о равновесии противоположностей.
Риддик был одним из тех редких людей, которым хватало ума понять глубину своего невежества.
— Кажется, вы думаете, что говорите с тюремной крысой, большую часть жизни проведшей в местах, где в слове «реабилитация» слишком много слогов для того, чтобы его смог произнести кто-нибудь из охраны. И зря. Я отлично вас слышу, только вот не понимаю, к чему вы клоните.
— Есть одна история… — начала она. Вытянув перед собой руку с ножом, Риддик резко повернулся, пытаясь определить, откуда доносится голос. Трое монахов опасливо прижались к стене, внимательно наблюдая за действиями Риддика и элементалки.
Казалось, она пребывает повсюду, хотя конкретно ее нигде не было. Во всяком случае, она появлялась совершенно неожиданно и вне досягаемости ножа.
Заговорил Имам:
— История о младенцах-фурианцах, которые по не совсем понятным причинам были удушены при рождении собственными пуповинами. Когда Эреона сообщила эту историю руководству Гелиона… я рассказал ей о тебе. — Он сказал это так, будто собирался тем самым объяснить все происходящее. Здоровяк нахмурился.
— Фурианцы?
Эреона поняла, что может подойти ближе. Монахи с ужасом наблюдали за ней, но Риддику было все равно. Он всегда старался опередить противника, поэтому времени для страха у него не оставалось.
— По нашим расчетам, одна из рас способна приостановить наступление некромангеров. — Она внимательно посмотрела на него.
Риддика вдруг осенило, зачем он оказался на Гелионе. Оказавшись вдали от цивилизации и радуясь этому, он пропустил известие о серьезнейшем конфликте. А эти люди сочли, что, сыграв важную роль в его разрешении, он станет невесть откуда взявшимся героем. Риддик мрачно усмехнулся. В своей жизни ему приходилось играть самые разные роли, вот только героем быть не доводилось. Но судя по тому, как все присутствующие на террасе — монахи, хозяин, неуловимая женщина — пристально глядели на него, сомнений быть не могло. Ну что ж, он не станет лишать их иллюзий.
Почувствовав его настроение, Имам попытался разъяснить не совсем ясное замечание элементалки.
— Скажи, Риддик, что тебе известно о своем происхождении? О своем воспитании, о детских годах? О родителях, о друзьях по играм? Что еще тебе рассказывали, кроме…
Эреона нетерпеливо его перебила. Она уже поняла, что переубеждать этого человека — напрасная трата времени.
— Ты помнишь свою родную планету? Название, как она выглядела, климат? Что это был за мир?
— Ты встречал подобных себе? — спросил Имам.
— Других, вроде тебя? — добавила элементалка.
Слишком много вопросов, причем, учитывая его нынешнее положение, совершенно бессмысленных. С какой стати расспрашивать его о подобных вещах? Он всегда жил днем завтрашним, а не вчерашним. Все, что было в прошлом, давно прошло, мертво, как когда-нибудь будет мертв и он сам. Единственной его целью было как можно дальше оттянуть этот день. Каждый лишний прожитый день был результатом его невероятной способности к выживанию. Какая разница, откуда он родом? Если это не слишком заботило его самого, кому еще какое дело? Тем не менее вопросы были заданы явно с какой-то определенной целью.
Вам от меня что-то нужно, в таком случае дайте мне что-нибудь первыми, подумал он. Риддик предпочитал ничего не давать первым, включая информацию. Ну а сейчас, когда он не знал ответов на их вопросы, все становилось еще проще.
— Сестра, они не знают, что делать и со мной одним.
— Попытайся все-таки, — настаивал Имам, — что-нибудь вспомнить.
Не обращая внимания на слова хозяина, Риддик подошел к краю террасы и выглянул наружу. Темная улица была уже не пуста. Заполнившие ее вооруженные люди в доспехах явно не были бизнесменами, возвращающимися из делового центра города. Они быстро и деловито переходили из дома в дом. Первая пара звонила в дверь, товарищи прикрывали их сзади. Они громко и настойчиво задавали вопросы хозяевам домов и вскоре оказались у входа в дом Имама.
На террасе появилась Ладжун. Сначала она взглянула на Риддика, потом перевела взгляд на мужа.
— Они ищут человека, который появился сегодня. Думают, что он может оказаться… как это здесь называется… «гешу».
— Шпионом, — пробормотал Имам. Явно расстроенный, он повернулся к Риддику. — Тебя считают шпионом…
Жена перебила его, обратившись непосредственно к гостю.
— Вас кто-нибудь видел? Когда вы сюда вошли?
Внизу забарабанили в дверь. Способ привлечь внимание не слишком современный, но вполне эффективный. Направляясь к лестнице, Имам бросил Риддику:
— Постараюсь от них избавиться, но прошу тебя — удели мне еще минуту. Можешь ты подождать минуту ради спасения многих миров?
Тем временем Риддик уже вскочил на перила террасы. Он балансировал на них, словно ночное мифологическое создание, мускулистая горгулья, легко удерживающаяся на узких перилах и в любой момент готовая исчезнуть в темноте. Хотя соседнее здание находилось довольно далеко, Имам ни на секунду не сомневался, что его гость одним прыжком преодолеет это расстояние.
— Неужели ты собираешься нас оставить? Бросишь, как в свое время бросил ее?
Казалось бы, такое незначительное слово — «ее», вряд ли оно может убедить, но Риддик, услышав его, замер. Он пристально посмотрел на хозяина дома, а потом молча спрыгнул на пол террасы.
Требования открыть дверь, стук, настойчивые крики не возымели успеха, поэтому солдатам пришлось прибегнуть к плазменным ножам. Они быстро справились с петлями и замками. Их мало волновало то, что они вторгаются в дом депутата. Когда их инструктировали, им ничего об этом не говорили. Если и возникнут какие-нибудь проблемы, владелец дома сможет их уладить с руководством пославшей солдат организации — у него имелись на это все права. Еще год назад участники подобной операции хорошенько призадумались бы, прежде чем вламываться в дом уважаемого государственного деятеля. Но за последний год, а еще больше — за последние несколько недель, очень многое изменилось, и поэтому солдаты действовали без колебаний. Вырезанная дверь рухнула на пол. Группа захвата ринулась в дом, отыскивая взглядами кого-нибудь из хозяев, чтобы допросить их, увести с собой, а возможно, и прикончить. Согласно полученным приказам подозреваемых желательно было взять живыми, но в случае особой опасности — убить. Пальцы сжимали спусковые крючки, глаза внимательно всматривались в полумрак холла.
Имам услышал, как солдаты ворвались в дом, и взглянул на гостя.
— Я обладаю каким-никаким влиянием. Прошу тебя, останься, а я попробую от них избавиться.
Риддик ничего не ответил. Но все-таки остался стоять на месте, ухватившись рукой за перила. Заметив это, Имам улыбнулся, в улыбке его светилась надежда. Потом он и трое монахов развернулись и, закрыв за собой ведущую на террасу дверь, отправились вниз по лестнице.
Риддик остался на террасе в одиночестве… правда, не совсем. Обернувшись, он снова увидел элементалку. Она двигалась так стремительно, что его взгляд за ней не поспевал. Собственно, она никуда не исчезала, не дематериализовалась, а просто перемещалась с большой скоростью.
«Ничего, в один прекрасный день я разберусь, как ты это делаешь», — мрачно пообещал он.
Он прислушался. Голоса внизу становились все тише. Сначала было слышно, как Имам и монахи переговариваются с солдатами.
Потом наступила полная тишина. Интересно, сумел ли хозяин дома добиться своего? Подойдя к перилам террасы, Риддик осторожно выглянул на улицу, но вместо уходящих солдат его глазам предстала куда более печальная картина.
Он увидел на улице группу из нескольких человек, двое из которых были вооружены и следили за тем, как из дома выводили задержанных. Здесь стояли трое монахов, на лицах которых смешались тревога и ярость. Риддик увидел Ладжун и Зизу. Женщина что-то сказала одному из солдат, тот вместо ответа грубо ее оттолкнул. Риддик еще несколько секунд наблюдал за происходящим внизу, потом очень тихо отошел от перил и, крадучись, двинулся к дверям.
Двери были довольно старые, и щель между ними позволила ему взглянуть на то, что творится на лестнице. Там было совершенно темно — только не для него. Никакого движения он не заметил. Для такого человека, как Риддик, это было куда примечательнее, чем звуки голосов или топот ног. Он так же бесшумно отошел назад.
По ту сторону дверей несколько солдат, прижавшись к стене, только и ждали команды. Один прижал острие ножа к горлу Имама.
Несмотря на это, Имам готов был крикнуть, чтобы предупредить Риддика. Если бы на кону стояло лишь его будущее, он, не задумываясь, так бы и сделал. Но сейчас от него зависела судьба близких, ожидавших его на улице. Поэтому он молча молился за судьбу человека, который меньше всего в жизни думал о молитвах.
Возглавляющий облаву офицер дал солдатам знак начинать. Дверь мгновенно поддалась их натиску, и они тут же оказались в комнате наверху. Там царила почти полная темнота, но голос, приветствующий их вторжение, был абсолютно спокоен.
— Милости прощу.
Солдат, отлично обученных и уверенных в себе, было человек десять. Некоторые из них принимали участие в боевых операциях на других планетах. Они знали, что ищут некого конкретного человека, хотя не знали, кто он такой и на что способен.
Это их и погубило.
Сначала они пытались поразить преследуемого выстрелом в темноте, но тот двигался так быстро, что солдаты замертво падали один за другим. Порой им казалось, что они видят цель, порой видели лишь тень и открывали по ней стрельбу, поскольку стрелять больше было не во что. Уверенность в себе быстро сменилась озабоченностью, потом тревогой и, наконец, паникой. Темную комнату пронизывали вспышки выстрелов, которые становились все реже по мере того, как живых солдат оставалось все меньше.
Стоящие на тротуаре Ладжун и трое монахов видели в окнах и дверных проемах отблески выстрелов, которые перемежались криками и стонами. Ладжун, крепко прижимая к себе дочку, смотрела на дом. Зиза тоже уставилась широко открытыми глазами на верхний этаж, где происходило сражение. Она была достаточно взрослой для своего возраста, но суть происходящего была ей совершенно непонятна.
Вскоре в доме наступила тишина. Обитатели соседних домов, хотя им и очень хотелось выяснить причину шума и выстрелов, благоразумно прикрыли ставни и примолкли. Как ни печально, но нередко случалось так, что именно невинные свидетели получали случайную пулю. Любой разумный человек понимал — если рядом с домом стреляют, подробности лучше всего разузнать на следующее утро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32