Все опасности и тяготы долгого странствия остались позади. Можно было расслабиться и отдохнуть, позволив себе поддаться очарованию несравненного поселения посреди Просада.
На окраине джунгли были не вырублены, а расчищены: деревья и кусты с крупными цветами не тронули, чтобы они красотой и ароматом оживляли окрестности. Маджу об этом никто говорить не стал, поскольку он по-прежнему весьма болезненно реагировал на любые упоминания о цветах, моментально впадая в кровожадное настроение.
Через селение вилась единственная мощенная булыжником дорога, и уже сам факт ее существования был поразителен, не говоря уж о точности, с какой камни были пригнаны друг к другу. Джон-Том мог лишь строить предположения, как горожане нашли посреди джунглей столь качественный булыжник.
Первым делом они миновали кондитерскую, источавшую столь дивные ароматы, что даже брюзжавший Мадж начал пускать слюнки. Как и все дома города, вид магазина говорил о занятиях владельца. Черепица напоминала плитки шоколада, оконные стекла – леденцы, двери и облицовка – пряник, а притолоки – глазурь. Конфетные бревна связывали лакричные веревки – однако все это было имитацией, в чем Мадж убедился, лизнув мимоходом бисквитный забор, оказавшийся на вкус совершенно деревянным.
Особняк скульптора был вырезан из белого мрамора, отполированного до такого блеска, что на нем не могла удержаться даже дождевая капелька. Дома столяров и плотников являли собой чудеса хитрой резьбы с завитушками и барельефами. Бесшовные стыки были закрыты пластинами из ценных пород. Обычно так отделывают изящную мебель.
Дом художника покрывал пейзаж, изображавший окутанные тучами горы посреди зеленых джунглей. Казалось, по фасаду пробегает радуга.
– Колдовство, – сказал Перестраховщик.
– Это не колдовство, а высочайшее искусство. Высочайшее мастерство и умение.
Прошли они и жилище каменщика, выстроенное из миллионов крохотных разноцветных кирпичиков, и особняк мебельщика, напоминающий гигантский диван, загороженный обеденным столом. Но нигде не было видно ни фасада, ни дома, говорившего, что его хозяин делает музыкальные инструменты.
В конце концов им пришлось остановиться у жилища ткачихи. Джон-Том позвонил в плетеную ивовую дверь, коричневым прямоугольником выделявшуюся на фоне стен из крашеной шерсти. Ткачиха оказалась сурчихой. Фигура одетой в простую тунику четырехфутовой мастерицы напоминала грушу. Прислонившись к притолоке, она выслушала рассказ чужаков, поразмыслила и наконец ответила:
– Не знаю, следует ли вам тревожить Кувира Кулба.
Джон-Том почувствовал некоторое облегчение – по крайней мере, они пришли куда следует, – и сказал об этом ткачихе.
– О да, вы попали в точку. – Она заглянула ему в глаза, вгляделась в черты лица. – Вы прошли долгий путь. Так говорите, вы – чаропевец?
Джон-Том снял мешок с остатками дуары и продемонстрировал содержимое.
– Да. Мой наставник, колдун Клотагорб, сказал, что во всем мире только у Кувира Кулба хватит мастерства починить дуару.
– Волшебный инструмент? – с любопытством спросила ткачиха. – Немногие у нас имеют дело с волшебством, хотя пришельцы считают иначе.
Ну, вот кондитер Шомат может заставить заплясать украшения на торте и свить из леденцовых нитей паутину, которую даже паук не отличит от настоящей. Кувиру Кулбу тоже знакомы один-два трюка. – Она вздохнула, словно подводя итог в каком-то внутреннем споре. – Я могу показать, где он живет.
Сурчиха спустилась с ситцевого крыльца.
– Идите до конца главной улицы. Тропа сворачивает налево, но вы туда не ходите, а двигайте дальше. Нужный вам дом стоит невдалеке от города, у водопада за деревьями. Спутать его с другими невозможно. Но подходите осторожно. Если на ваш стук никто не откликнется, пожалуйста, уйдите столь же тихо, как и прибыли.
Джон-Том осторожно упаковал обломки дуары.
– Не волнуйтесь. Без крайней нужды я бы сюда не пришел.
– Вы не поняли меня. Видите ли, я опасаюсь, что вы пришли чересчур поздно. Кувир Кулб умирает.

Глава 15

Шагая по улице, Мадж пинками расшвыривал камешки.
– Великолепно, просто лучше некуда! Значица, мы одолели полмира, чтоб отремонтировать твой дерьмовый драндулет, а единственный чувак, который может это сделать, облапошил нас!
– Это еще неизвестно. – Джон-Том подтянул лямки. – Он еще не покойник. Ткачиха сказала только, что он умирает.
– Что помирает, что покойник – без разницы. По-твоему, он сможет дотащиться до верстака? Придурок хренов, не мог обождать пару недель, чтоб покончить с делишками.
– Если бы он знал о нашем появлении заранее, то, несомненно, отложил бы свою неизлечимую болезнь на потом.
– Именно так я и подумал, приятель!
Джон-Том отвел взгляд. Стоит только решить, что выдр хотя бы отчасти остепенился, как тот ляпнет что-нибудь в этом роде. Хотя по меркам сего мира его поведение не так уж и возмутительно.
Найдя нужную тропу, они свернули в лес. Путь до жилища Кувира Кулба оказался совсем коротким. Слышно его стало раньше, чем видно: дом отражал настроение хозяина. В то утро он исполнял похоронный марш, что не вселяло особых надежд. Печальная музыка пронизывала и воздух, и землю, и даже их тела, наполняя душу тоской.
Стены дома состояли из органных труб – бамбуковых, металлических, деревянных. Связывающие их веревки вибрировали, будто скрипичные струны. Светлые балки наполняли воздух звучным гулом, будто играющий под сурдинку духовой оркестр. Шум водопада, ниспадавшего со скалы, естественным образом вплетался в мелодию. Вид дома ничуть не уступал этому концерту. Даже Мадж поддался общему настроению.
– Можа, этот парень и не знает, как исцелиться, зато в музыке разбирается. Уж лучше б он не помирал. Я готов выложить цельный золотой, чтоб поглядеть на дом, када он был здоров.
– Может, нам следует немедля уйти? – засомневался Перестраховщик. – Вернуться в город и приискать кого другого.
– Другого нет – так сказал Клотагорб. Потому-то мы и рвались сюда.
Нам необходим он.
– А что, ежели он посетителей на дух не переносит, парень? А что, ежели он ваще дух испустил?
– Надо попытаться.
Ступени крыльца отзывались на шаги мелодичным звоном, как пластины ксилофона. Звонок издал переливчатую трель свирели, которой вторила флейта Пана. Дверь открыла солидная матрона-опоссумша. Бросив быстрый взгляд своих больших глаз на каждого из посетителей, она остановила его на Джон-Томе.
– По виду вы чужаки. Нас нечасто навещают. Не ведаю ни откуда вы, ни по какой надобности – но в этом доме поселилась смерть.
Джон-Том растерянно посмотрел на Маджа, но тот лишь пожал плечами: мол, мы здесь по твоей милости – сам и выпутывайся.
– Мы насчет инструмента, всего одного инструмента. Уж и не знаю, куда идти и что делать. Я прошел полмира в надежде, что мастер Кулб сумеет его починить.
– Мастер Кулб не может подняться с постели, тем паче – заменить язычок гобоя. Я Амальма, его экономка.
Опоссумша попыталась закрыть дверь.
– Погодите, умоляю! – Джон-Том сделал шаг вперед, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. – Мой чародей-наставник заявил, что только Кулбу по плечу починка моей дуары. Без него я не смогу заниматься чаропением.
Дверь чуточку приоткрылась.
– Так вы чаропевец, молодой человек?
Джон-Том лишь молча кивнул. Дверь распахнулась.
– Вас послал чародей?
Снова кивок.
– Значит, дело в магии. Воистину лишь мастер Кулб сумеет вам помочь, если вообще сможет помочь кому-либо. – Она поколебалась, потом со вздохом решила уступить. – Раз уж вы прошли долгий путь и тут замешана магия, я узнаю, примет ли вас мастер Кулб. Но предупреждаю: он ничего не сможет сделать для вас. Быть может, порекомендует другого мастера.
Входя, Джон-Том вынужден был пригнуться, чтобы не разбить голову.
Тем временем экономка не умолкала:
– Есть и другие мастера по части музыкальных инструментов, но сравняться с мастером Кулбом не может ни один. Впрочем, быть может, он знает такого, который неизвестен мне, – в конце концов, я всего-навсего экономка. Сюда, пожалуйста.
Она ввела посетителей в гостиную, где господствовал высокий камин.
В трубе в лад мелодии дома жалобно завывал ветер. В комнате стояло несколько диванов в форме струнных инструментов.
– Располагайтесь, а я пока навещу мастера.
Все сели, раскрыв глаза и уши. Ветер посвистывал среди стропил, доски пола перестукивались, а оконные стекла вибрировали, как барабанные мембраны.
– Мрачное местечко, – прошептал Мадж, – чересчур возвышенное для меня.
– А чего ж ты ждал? – поинтересовался Джон-Том. – Бубенцов и смеха?
Тут вернулась экономка.
– Сегодня он плох. Впрочем, ему хуже с каждым днем.
– А что за болезнь его терзает?
– Можа, просто старость? – предположил Мадж.
Экономка смерила его взглядом.
– Да, он стар, но эта хворь напала на него в полном расцвете сил. Мастер страдает не от обычной болезни. От нее нет ни снадобий, ни отваров, ни панацей, ни пилюль. Он одержим демонами.
– Ясно. – Мадж вскочил. – Ну, спасибо за гостеприимство, мэм. Нам пора.
Джон-Том схватил его за шиворот.
– Не спеши паниковать, Мадж.
– Кто спешит? Я все продумал, вот так. Слушай, достаточно мне услыхать слово «демон», как тут же я обдуманно и взвешенно соображаю, что лучше оказаться где-нибудь подальше.
– Демоны невелики. Точнее, совсем мелкие. – Фыркнув, экономка показала их размер большим и указательным пальцами. – Вот такие. Столь странных демонов прежде не видывали. Все они облачены в одинаковые одеяния и обликом схожи… с вами.
Она потрясла Джон-Тома до глубины души, указав на него.
Заметив, какое впечатление произвели ее слова, опоссумиха торопливо уточнила:
– Не с вами лично. Я имела в виду, что они человекоподобны. – Она закатила глаза. – Почему они избрали бедного мастера Кулба, никому не причинившего вреда, не смог установить ни один эксперт в городе.
Возможно, просто настал его час. Возможно, это связано со специальной фанфарой, проданной не так давно заезжему путешественнику. Наверняка мы знаем лишь одно: нечто рассердило этих демонов настолько сильно, что они налетели на бедного Кулба. Все попытки местных колдунов изгнать их провалились. Мы даже выписали чародея из Чеджиджи, но он преуспел не больше наших. Зло этих демонов коварно и неспешно. Они убивают, постепенно отравляя душу и разум, а не тело. Большинство демонов сосет кровь, но эти хуже, куда хуже: они высасывают волю. Я чувствую, что мастер скоро не сможет противостоять им. Скоро они придут за ним.
– Ирония судьбы, – сказал Мадж. – Вот стоит мой друг, дивный чаропевец, ежели таковые бывают, но он не может помочь вашему хозяину, потому что его струмент сломан. А ежели б он был цел, нас бы тут не было.
– Но у меня еще есть это. – Джон-Том взял суар. – Он не столь действенен, как дуара, но все же я могу вызвать одного-двух гничиев.
Дайте мне попробовать. Ну пожалуйста!
– Не знаю, – медленно покачала головой Амальма. – Мастер Кулб и так почти не знает покоя. Не хочу, чтобы его тревожили в последние дни, а может, часы.
– Позвольте нам побеседовать с ним, – взмолилась Виджи. – Я была свидетелем могущества Джон-Тома.
Джон-Том вздрогнул, но сумел скрыть удивление. Виджи необыкновенное создание, но она все-таки выдра и при необходимости может соврать с той же невозмутимостью, что и Мадж.
– Пожалуй, разговор с вами ему не повредит, – пробормотала Амальма.
– Быть может, компания пойдет ему впрок. Я сообщу мастеру, если он пробудился и в силах говорить. Посмотрим, что он скажет.
– Скажите ему, что я не просто чаропевец, а чаропевец из иного мира. Если мое волшебство удастся, оно может оказаться более действенным, нежели волшебство местных специалистов.
Экономка оглянулась.
– Я передам, хотя какая разница.
И она удалилась в другую комнату.
– Как по-твоему, приятель? Ты сможешь ему помочь?
– Не знаю, Мадж, но даже если ничего не получится, мы все-таки должны попробовать.
– Ты хочешь сказать, что ты должен попробовать. – Виджи разглядывала едва заметно пульсирующие окна. – Остальные могут лишь смотреть. Не хочу иметь ничего общего ни с какими демонами, как бы малы они ни были. – Она содрогнулась. – Допустим, их возмутит наше вмешательство. Тогда они решат заняться и нами?
– Мы вынуждены пойти на риск.
– Ну разве ты не в восторге от того, как он использует слово «мы»?
– Мадж подошел к Виджи, чувствуя, что стены дома душат его. Или это просто ком в горле? – Стоит ему вляпаться, как сразу «мы» то да «мы» се.
– Если хочешь, Мадж, можешь уйти. – Джон-Том указал на коридор. – Дверь найдешь, я тебя удерживать не стану. Достаточно переступить порог.
– Не искушай меня, парень. Однажды ты хватишь с этими искушениями лишку. Значица, по-твоему, я возьму и свалю, а? Фиг вам, не доставлю я тебе такого удовольствия, ты, голопузая курносая бледная пародия на неудачника.
Мадж продолжил бы в том же духе, но тут вернулась экономка.
– Он крайне слаб, но ваш рассказ заинтересовал его. – Она тепло улыбнулась. – Видите ли, он обожает музыку и мысль о встрече с чаропевцем, тем более из другого мира, пробудила его от спячки. Вы ведь не сочинили это чтобы пробиться к нему, а? – Она по-матерински погрозила Джон-Тому пальцем.
– Нет, мэм. Я действительно чаропевец и действительно из другого мира.
Но в другом мире я даже не певец, мысленно уточнил он.
– Тогда пошли.
Амальма повела их в следующую комнату.
В дальнем конце диванной начиналась ведущая на второй этаж лестница. Там находилась не просто мансарда – обширное пространство чердака было превращено в уютную спальню, обставленную гардеробом, стульями, ванной в виде сплюснутой тубы и изысканной резной кроватью.
Спинка в изголовье состояла из деревянных и металлических труб, а в изножье был ряд деревянных педалей.
Сейчас кровать наигрывала грустную колыбельную. Время от времени она брала фальшивую ноту, на миг смолкала, будто в смущении, а затем возобновляла игру, как старый музыкант, страдающий болезнью Паркинсона.
На кровати лежал пожилой енот-кинкаджу ростом с Маджа, но куда более хрупкого сложения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35