А в том, что она вздумала среди ночи бежать, а я стрелял в нищего, ничего предосудительного нет. Я не знал, что этот нищий мистер Морлек. Для меня он был всего лишь старым попрошайкой, от которого я хотел освободить девушку. Разумеется, консульство удовлетворится моими объяснениями.— А как вы думаете, я могу предоставить им удовлетворительное объяснение моих поступков? — спросил Гамон и злобно посмотрел на Сади.Сади пожал плечами и застонал — рана продолжала его беспокоить.— Вы богатый и влиятельный человек, — сказал он, уклоняясь от прямого ответа, — а я всего-навсего лишь бедный шейх, которому приходится опасаться иностранцев. Завтра я возвращаюсь в Танжер. А что вы намерены предпринять?— Пожалуй, я также отправлюсь завтра в Танжер, — ответил Гамон, не сводя глаз с Сади.Сади беспокойно заерзал на стуле.— Одному Аллаху известно, что произойдет завтра, — философски заметил он.Затем собеседники попрощались и пошли спать.Часы пробили полночь. Гамон в костюме для верховой езды бесшумно спустился по лестнице и прокрался в комнату Сади. На ногах у Гамона, поверх сапог, были резиновые галоши, заглушавшие его шаги. Бесшумно он отворил дверь.В комнате раненого слабо брезжил свет. Гамон прислушался к ровному дыханию спящего и. вынув из кармана острый кинжал, прокрался к ложу Сади. Он пробыл в комнате Сади не более двух минут. Потушив свет, вышел из комнаты и направился к воротам.Гамон безостановочно скакал два часа, прежде чем решил позволить себе небольшой отдых. Его слуга приготовил поесть.Когда Гамон приблизился к костру, разведенному слугой, последний воскликнул:— О, господин, я вижу у тебя на руках кровь!— Пустяки! — спокойно ответил Гамон. — Сегодня вечером в моем собственном доме меня хотела загрызть собака, и я убил ее. Глава 32. ВОЗВРАЩЕНИЕ ПРОПАВШЕЙ Жаркое солнце обжигало Танжер. Море казалось растопленным золотом — оно было прекрасно, и глаз не мог оторваться от чарующей красоты озаренного солнцем водного пространства.Но два пожилых господина, восседавшие на террасе отеля, не склонны были уделять внимание красотам природы. Один из них был пришиблен выпавшим на его долю горем, а второй искренно сочувствовал ему.Из Кадикса прибыл пакетбот, и пассажиры, направлявшиеся в Европу, поспешили на лодках переправиться на пароход.— Я предупредил, что лишен возможности проводить ее на пароход. Надеюсь, что это не особенно огорчит ее, — сказал капитан Уэллинг.— О ком вы говорите? О Лидии Гамон?Уэллинг кивнул головой.— Она будет рада, когда Танжер растает на горизонте. Право, мне жаль ее, у нее неплохие задатки.— Неплохие задатки имеются у всех женщин, — заметил лорд. — По крайней мере, я убежден в этом.— У вас нет никаких новых сведений? — поинтересовался капитан.Лорд Крейз покачал головой, и его взгляд застыл на великолепной яхте, покачивавшейся на волнах залива.— Вы намереваетесь здесь ожидать дальнейших сообщений?— Да, — ответил опечаленный лорд. — А что намерены предпринять вы?— Я прибыл сюда расследовать начальный период деятельности Гамона и обстоятельства, при которых он разбогател. В настоящее время мне удалось устранить все неясности, и у меня имеются все данные о его деятельности.Гамон основал ряд мошеннических акционерных обществ, и люди, доверившиеся его щедрым обещаниям, потеряли свои сбережения. Затем в качестве гостя он привез в Марокко какого-то богатого англичанина. Они оба жили в доме Сади Гафиза, пробыли здесь около двух недель и уехали. Я установил, что его гость уплатил ему большую сумму денег, соответствующую справку я получил в Лионском Кредите. Англичанин уплатил пятьдесят тысяч фунтов в качестве задатка.— За что? — осведомился лорд Крейз, заинтересовавшийся рассказом Уэллинга.— А вот это я еще не выяснил. Впоследствии Гамон должен был получить еще более крупную сумму.— Вы не знаете, кто был этот таинственный англичанин?Сыщик покачал головой.— Нет, этого я не знаю.Лорд перевел разговор на тему, интересовавшую его.— Капитан Уэллинг, — сказал он с горечью, — если правительство этой проклятой страны завтра ничего не предпримет для того, чтобы вернуть мне Джоан, то я на свой собственный риск снаряжу экспедицию вглубь страны. И если мне удастся поймать Гамона, то ему придет конец.Уэллинг продолжал курить.— Если Джемсу Морлеку не удастся ее найти, то и ваши попытки окажутся безрезультатными, — заметил он.— А где он находится?— Никто ничего определенного не знает. Установлено лишь, что опустившийся пьянчуга-англичанин, живущий у портного, пропадал в течение двух дней. У меня предчувствие, что он замешан в эту историю. Я попытался расспросить его, но он был в таком сонном состоянии, что мне не удалось ничего добиться от него.Рассуждения его были прерваны новым обстоятельством. Они заметили вдали двух всадников, скакавших вдоль берега.— Странно, — сказал Уэллинг, — арабы редко появляются на людях в обществе женщины.— Разве вы видите там женщину? — спросил лорд Крейз.— Мне так кажется, — ответил Уэллинг, разглядывая всадников в бинокль. — Она сидит в седле по-женски.Один из всадников приветливо махнул им рукой.— Неужели это предназначалось нам? — спросил удивленный лорд.— По-видимому, да, — ответил Уэллинг.Лорд Крейз выхватил бинокль и побледнел.— Это невозможно, — прошептал он. Голос его задрожал, он стремглав сбежал с лестницы и выбежал на дорогу в то же мгновение, когда всадники подъехали к отелю.Изумленный Уэллинг увидел, как арабская женщина соскочила с лошади и бросилась в объятия лорда.Лорд, поздоровавшись с нею, приветливо поздоровался и с ее спутником.— Если это не Джемс Морлек, то я — негр, — сказал, обращаясь к самому себе, Уэллинг.И он спустился вниз поздороваться с вновь прибывшими.Появление всадников привлекло внимание арабов, и они неодобрительно взирали на странное поведение девушки в арабском костюме.— Я не обращаю на них внимания, — сказала весело Джоан. — Я так счастлива…Час спустя оживленная и радостная компания сидела за столом и обедала. После обеда Уэллинг удалился и вскоре вернулся с известием, что паша по доносу Сади Гафиза выслал отряд солдат арестовать Гамона.— Это значит, что Сади пытается реабилитировать себя, — пояснил Джемс. — Все-таки я рад, что не убил его. — И, обращаясь к лорду Крейзу, добавил: — Лучше всего было бы, если бы вы увезли леди Джоан из Марокко.— Мы отплывем сегодня вечером, — ответил лорд, — и если бы даже в Бискайском заливе был шторм, то и это не остановило бы нас. Мы плывем прямо в Соутгемптон. Вы поедете с нами, Морлек?Джемс покачал головой.— Нет, мне придется побыть здесь, — спокойно ответил, он. — Я прибыл сюда для того, чтобы решить две задачи. Одна из них решена, но вторая еще подлежит решению.— Вы имеете в виду Гамона?Джемс кивнул головой.— Но я не могу вас оставить здесь одного, — выразительно сказала Джоан. — Теперь я вправе просить вас вернуться с нами.Но Джемс был непреклонен. На следующий день после отплытия яхты он получил сообщение о смерти Сади Гафиза и бегстве убийцы. Проклиная себя за то, что остался в Марокко, он вылетел на самолете в Кадикс, рассчитывая нагнать яхту. Но, увы, в Кадикс он прилетел после ухода яхты. Джемс с первым же поездом выехал в Мадрид, а затем в Соутгемптон, рассчитывая там встретить Джоан. Глава 33. БЕННОКУАЙТ ЯВЛЯЕТСЯ ЗА ГОНОРАРОМ Джемс сидел у себя в кабинете и, покуривая трубку, просматривал вечернюю газету. У ног его лежал, вытянув лапы, терьер.Словно приняв какое-то решение, Джемс поднялся с места и, подойдя к книжному шкафу, вынул большой атлас. Отыскав карту Марокко, он начертал на ней карандашом путь, по которому мог бежать Гамон.За этим занятием его застал Уэллинг.— Вы разрабатываете маршрут свадебной поездки? — спросил он.Джемс покраснел.— Нет, об этом я и не помышляю, — ответил он недовольным тоном.— В таком случае вы напрасно портите атлас, — сказал Уэллинг. — Интересующий вас человек жив и дал о себе знать.— Вы имеете в виду Гамона? — спросил Джемс.— Совершенно верно. Он предъявил в Танжере два чека на весьма крупные суммы. Они были выписаны на подложное имя. У Гамона в ряде банков имеются текущие счета. Нелегко было установить, какие именно счета принадлежат Гамону, но в конце концов удалось и это сделать. Разумеется, по этим чекам были выплачены соответствующие суммы, и чеки были пересланы в Англию.— В таком случае он снова возвратился в Танжер?— Это сомнительно. Я думаю, что вы правы, предполагая, что он скрылся через испанские владения. От Танжера до Тетуана всего лишь шаг. Насколько мне известно, оба города поддерживают пароходное сообщение с Гибралтаром.— Если у него есть хоть капля рассудка, то он останется в испанских владениях.— Нет, этого я не ожидаю от него. Пребывание в Танжере сопряжено для него с большой опасностью, потому что, помимо всего, ему грозит обвинение в убийстве Сади Гафиза. Он позаботился получить деньги, и это подсказывает мне, что он собирается при первой возможности покинуть Танжер. И, очевидно, в настоящее время его уже нет в городе. Сегодня утром я делал примерно то же самое, что вы делаете сейчас — мой атлас также исчерчен, но я наметил все мыслимые пути бегства.— И куда он, по-вашему, бежал?— По-моему, его путь: Гибралтар, Генуя или Неаполь, Оттуда в Нью-Йорк или в Новый Орлеан. Далее в Лондон или в Кадикс. И затем из Кадикса сюда.— Неужели вы думаете, что он осмелится приехать в Англию? — изумился Джемс.— Несомненно, — ответил Уэллинг. — Он приедет, и мы не сможем поймать его.Джемс отложил атлас в сторону и откинулся на спинку кресла.— Вы хотите сказать, что нам не удастся его поймать?— Нет, поймать его нам удастся, но у нас нет достаточно веских улик против него. Если мы не получим о нем дополнительные сведения, то не суждено и послать его на виселицу. Он безумен, Морлек. Я получил протокол врачебного осмотра трупа Сади Гафиза и как специалист по судебной медицине смею утверждать, что Ральф Гамон не в своем уме. Он третий по счету душевнобольной в этом деле.Джемс закурил.— Надо полагать, что один из трех это я?— Нет, вас я не причисляю к ним. Первым безумцем был Фаррингтоном, вторым Беннокуайт, без всякого сомнения ненормальный субъект, и третьим — Гамон.— Мне кажется, ваше утверждение наиболее справедливо в отношении Беннокуайта, — заметил Джемс.— Его сейчас нет в Танжере, — продолжал Уэллинг. — Английский посол предъявил ему требование в течение двадцати четырех часов покинуть город. Чем было вызвано это требование, мне точно неизвестно, но очень возможно, что решающую роль в этом сыграли ваши донесения о нем. Он направился в Алжезирас, но испанцы тоже выслали его. Он уехал в Париж, а затем в Лондон.— Откуда вам это известно? — спросил изумленный Джемс.— Я не выпускал его из виду. Он остановился в скромной гостинице на Стемфорд-стрит. Это совершенно исключительная личность. На свои средства он выстроил три церкви, основал сиротский дом и свел с пути истины большее количество людей, чем кто бы то ни было.— Почему вы не поселились в Старом Доме? — спросил Уэллинг помолчав.— Я предпочитаю жить в городе. В пригороде еще слишком холодно, — ответил Джемс, но его возражение прозвучало очень неубедительно.— А кого вы боитесь? — осведомился Уэллинг. — Молодой и красивой девушки?— Я никого не боюсь, — ответил покраснев Джемс.— Кроме Джоан Карстон, мой милый!И Уэллинг был прав.Джемс проводил его до двери и снова занялся атласом. Но весь его интерес к этому занятию пропал и, вздохнув, он поставил атлас на место.Да, он боялся Джоан, так как не понимал ее отношения к происшедшему. Он опасался, что теперь, когда все треволнения и страхи миновали, она решит, что он прибег к переодеванию для того, чтобы обмануть ее. Он боялся, что это венчание не будет иметь законной силы; впрочем, в не меньшей степени его беспокоила и мысль о том, что венчание может оказаться действительным.Он мог бы последовать приглашению Джоан и явиться к ним в Крейз, но пока не осмелился этого сделать.Снова прозвучал звонок, и вошедший Бинджер доложил:— С вами желает говорить неизвестный мне господин.— Кто?— Если не ошибаюсь, то он пьян.— Кто он?— Если не ошибаюсь, он образец алкоголика.Джемс удивленно взглянул на него.— Он вам не назвал своего имени?— Нет, он назвался Беннокуайтом, — выразительно сказал Бинджер, — но я почти уверен, что это вымышленное имя. Следует ли мне сказать, что вас нет дома?— Впустите его. Его действительно зовут Беннокуайт.Джемс увидел, что Беннокуайт изменился в очень слабой степени. Он несколько приоделся, надел воротничок и повязался галстуком, но и то и другое было далеко не первой свежести.— Добрый вечер, Морлек, — обратился он к Джемсу. — Мне кажется, что мы уже встречались.— Не угодно ли вам присесть? — серьезно сказал Джемс. — Вы можете идти, — добавил он, обращаясь к Бинджеру.— Я получил ваш адрес от нашего общего друга, — продолжал пьяница.— Вы, очевидно, имеете в виду телефонную книгу. Я полагаю, что наши общие знакомые ограничиваются Абдуллой — портным в Танжере, кстати сказать, очень толковым человеком.Беннокуайт достал из жилетного кармана монокль и вставил его в глаз. Затем, самодовольно оглядев Джемса, продолжал:— Этот араб очень милый, хотя и ограниченный человек. Я всегда удивлялся его прилежанию.И разгладив рыжую бороду, он оглядел убранство комнаты.— Здесь очень мило. Напоминает Марокко. Особенно хорош потолок.Джемс с нетерпением ожидал выяснения причины, побудившей Беннокуайта прийти к нему.— Я выполнил для вас обряд венчания, мистер Морлек, — продолжал Беннокуайт, — это, разумеется, мелочь, но в настоящее время я нахожусь в таких обстоятельствах, когда вынужден считаться даже с мелочами. Нужда не знает преград. Хоть я в момент венчания и не подозревал, кто является женихом, но потом узнал, что жених был не нищим, а, если мне позволено будет так выразиться, во всех отношениях достойным и привлекательным джентльменом. Мне очень неприятно, что я должен просить вас об оплате этого обряда, рассчитывая на некоторое количество звонкой монеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21