Возможно, граф тоже понял это. Его уход вместе с супругой через дверь позади возвышения был чуточку невежлив.Гвен нагнулась к Роду и прошептала.— Неужели такой страх порожден неизвестностью?Род пожал плечами.— Ты слышала, что тут говорили. Крестьяне раньше встречались с романовскими крестьянами на рынках, и вдруг их там не стало. И графу с графиней наносили иной раз светские визиты, но вот уж две недели никто не приезжал, а последний приехавший привез слухи о том, что романовские крестьяне волнуются из-за злых колдунов,— Я бы испугался, — сказал Магнус, — если б подобные визиты так внезапно прекратились.— Особенно, если б у тебя там были родственники, — согласился Род. — Которые, похоже, есть там у большинства из них. С кем же еще встречаться и выходить замуж дочерям рыцарей? — Он взял Магнуса за плечо. — Пошли, сынок. Давай-ка поможем убрать тут.— Джефри, поторопись! — твердо приказала Гвен, и шестилетний мальчуган жадно проглотил последний огромный ломоть хлеба, отступая от стола. А затем протянул руку и схватил свою деревянную чашку, когда Род с Магнусом сняли столешницу с козел и перевернули на бок, свалив остатки на камыш.— Так не очень чисто, папа, — напомнила ему Корделия.— Знаю, милая, но в гостях не своя воля, приходится поступать так же, как хозяева. И не заблуждайся — граф и графиня проявили немалую доброту, позволив семье бедных лудильщиков переночевать у них в замке.— Особенно раз им чинит чугунки их собственный кузнец, — добавил Магнус, собираясь отнести столешницу к стене. Род последовал за ним, и они подождали своей очереди бросить столешницу на все возрастающий штабель.— Это все, должно быть, сделали ведьмы, — говорил своему товарищу стоявший перед ними крепостной. — Когда я в последний раз видел Хорта — ну помнишь, того конюха сэра Орлана? — тот сказал что среди крестьян появился злой колдун, требовавший, чтобы каждый из них заплатил ему по пени до Иванова дня.— А Иванов день пришел и ушел, — покачал головой другой крестьянин. — Какое ж большее зло натворили такие колдуны к нынешнему дню?Когда они бросили столешницу, Магнус поднял взгляд на Рода.— Такие слова вызывают у меня в груди больший страх, чем неизвестность, папа.— Да, — согласился Род, — потому, что они угрожают нам лично. Вот тут-то и таится настоящая опасность, сынок, и не только для нас. — Он обнял Магнуса за плечи, когда они двинулись обратно. — В реакции крестьян. Мы с твоей матерью и королевой Катариной при поддержки Туана начинали закладывать мысль, что эсперы могут быть славными парнями. Но один рвущийся к власти может пустить весь этот труд насмарку и снова бросить крестьян на охоту за ведьмами. — Он оборвал речь, улыбаясь при виде того, как Корделия и Джефри с трудом пробирались к нему таща одни из козел. — Да погодите! Вы еще недостаточно выросли, чтобы управиться с такой штукой, да еще без приспособлений!Корделия опустила свой конец и сердито посмотрела на него, уперевшись кулаками в бока.— Я большая девочка, папа!— Нет, пока еще не большая. И не будешь ею, по крайней мере, еще пять лет. — И добавил себе под нос: «Дай-то Бог». — Но вы поступили очень мило, пытаясь помочь. Однако, ваша помощь нужна маме для подготовки места для наших одеял.Корделия содрогнулась, а Джефри указал.— Под открытом небом было б приятней, папа.— Мы искали сплетни, а не удобства. — Род развернул его кругом и шлепнул, направляя в указанное место. — Иди помоги маме, ей нужно, чтобы кто-нибудь уговорил кошку оставаться всю ночь около нас.Джефри заартачился.— Кошки воюют с крысами, — напомнил ему Род. Глаза у Джефри сверкнули, и он побежал к Гвен.Род взялся за свой конец козел.— Ладно, взяли!Магнус поднял свой конец и повернулся к стене.— Даже если б ведьмы и чародеи и смогли покорить весь Грамарий, папа, то не смогли бы удержать его при столкновении с таким страхом и ненавистью крестьян. — Он пожал плечами. — Нас слишком мало.— Поосторожней с переходом на личности. — Род быстро огляделся кругом, но никто из крестьян не стоял достаточно близко, чтобы услышать. — Хорошо, что никому из них неохота быть увиденным рядом с лудильщиком... Нет, сынок, злой эспер, такой как этот Альфар, может удержать власть, но только путем самого сурового, жестокого, абсолютного господства.— Это ничуть не лучше охоты на ведьм, — нахмурился Магнус.— Хуже для моих целей, потому что это задушит любую надежду на демократию на этой планете. А я хочу, чтобы телепаты Грамария стали в один прекрасный день средствами связи для межзвездной демократии. — Род выпрямился, расширив глаза. — Вот оно что!— Что, папа? — поднял голову удивленный Магнус.— То, где вступают в игру агенты из будущего, ну, знаешь, те злодеи умыкнувшие нас всех в Тир-Хлис?Лицо Магнуса потемнело.— Я помню о них и об опасности, которой они нас подвергли. Но где признаки их участия в этой возне, папа? Я не вижу ничего, кроме пожилого кудесника, додумавшегося, наконец, как расквитаться за свою обиду и несправедливость к себе.— Вот они-то и хотят, чтобы ты видел именно это. Ладно, сынок, на штабель раз, два — взяли! — Они закинули козлы на штабель и пошли за другими. — Но если появляется возможность репрессивного правительства, то существует вероятность появления, стоящих за ним тоталитаристов из будущего.За ухом у него методичный голос завел знакомую пластинку:— Обобщение основано на неадекватных данных...— Но ведь признаков их присутствия недостаточно, — возразил Магнус. — Только суровость владычества Альфара!— Ты снова разговаривал с Вексом, — обвинил его Род. — Но последи повнимательней, и ты увидишь другие признаки их рук за спиной Альфара. Лично я ломал голову над тем, что сказала твоя мать о том, что за примененным Альфаром против солдат «мгновенным» гипнозом нет следа разума.Магнус оцепенел, уставясь на него.— Но... папа... как такое может...— Подымай козлы, — напомнил ему Род, они взялись за них и снова направились к стене. — Подумай, сынок — что не делает этого? Не думает, то есть. Что может делать разные вещи, но не думает?Магнус молчал, пока они ставили козлы на штабель. А когда они собрались уходить, он догадался.— Машина?— Ты все-таки разговаривал с Вексом, не так ли?За ухом у него раздалось короткое, неприятное гудение:— Я б назвал это неплохой догадкой.— Но только догадкой, — напомнил ему Магнус.— Конечно. — Они неторопливо прошли туда, где стояла на коленях Гвен, заканчивавшая расстилать на камыше их одеяла. — Сумела изгнать насекомых, милая?— Похоже. — Она взглянула на него. — Мы с Корделией додумались собрать свежего камыша, пока добирались сюда, так что спать мы будем сладко.Что-то в этой фразе привлекло внимание Рода. Он уставился на одеяло, а затем взгляд и заглянул в глубину глаз Гвен.Та подняла подбородок и повернулась к сыновьям.— И не забывайте о своих манерах, так как мы здесь спим не одни.Дети уставились на нее, затем посмотрели озадаченно друг на друга, а потом снова на нее.— С чего ты решила, будто мы можем забыть? — спросил Магнус.А Джефри поддакнул:— Мы хорошие мальчики, мама!— Да, — ответила Гвен, поворачиваясь к Роду, — и такими должны быть вы все.Посреди ночи раздался тихий стон, усиливая громкость и отражаясь от каменных стен, пока не наполнил весь зал.Род резко сел, в нем звенел страх, электризуя мозг. На страх ответила и вступила с ним в борьбу ярость.Весь зал заполнял голубовато-белый свет, при котором можно было видеть повскакавших потрясенных слуг, таращивших в страхе и ужасе глаза. Корделия завизжала и уткнулась лицом в живот Роду, а Грегори зарылся в юбки Гвен.Магнус и Джефри, пятясь к стене, все же воинственно глядели вверх.Наверху, под потолком большой зал заполнила толпа бледных, светящихся призраков в старинных платьях и древних доспехах, голубовато-белых и полупрозрачных.Ближайший к ним призрак мужчины поднял руку, и его голос раскатился, прогремев.— Ты! Именно ты потревожил наш покой, ты и твой приплод! Назовись и выйди из своей трусливой личины!Гвен сдерживающе положила ладонь на руку Рода, но ярость в нем нарастала, и он стряхнул ее, негодуя, что она смеет увещевать его. Он поднял горящий взгляд на духа, расправил плечи и, чеканя слова одно за другим, заявил.— Я, Родни лорд Гэллоуглас, Верховный Чародей Грамария! А ты кто такой, дерзнувший так обращаться ко мне?— Я — Арендел, первый граф Друлейн! — проревел дух. — Ты стоишь в моем зале! Зачем явился ты, и почему потревожил мой покой, мой и всех из моего рода! Говори, смерд! Сейчас же!Ярость взмыла еще выше.— Разговаривай почтительней со старшими по званию, жалкий призрак! А не то я изгоню тебя из этого места, оставив твой дух находиться в бездне между мирами!На какой-то миг дух уставился на него пустотой своих глазниц. Затем лицо его исказилось, раскололось, и полился смех — хриплый, издевательский смех, подхваченный остальными духами, переходивший от одного к другому, гремя и звеня, словно медные гонги, пока весь Большой Зал не зазвенел от него все время как призрачные пальцы показывали на Рода.И ярость возросла, заполняя его, стремясь полностью овладеть им. Он изо всех сил противился ей, но, в последней момент крикнул:— Векс! Ко мне, сейчас же! В Большой Зал!— Ну, делай, что хочешь! — презрительно усмехнулся дух. — Опусти меня вниз и искроши! Твори свои чудеса! Покажи нам силу, которую ты можешь применить против духов!По камню зазвенели стальные копыта, и в зал ворвался большой черный конь, встав на дыбы в нескольких дюймах от шарахнувшейся прочь крестьянской пары.Арендел в гневе уставился на Векса.— Что за зверя вызвал ты! Неужели, в тебе нет и крохи воспитанности, если ты приводишь в зал к лорду своего коня?— Векс, — в муке проревел Род. — Что они такое?— Ррр... Ррродд... о-н-ни назз... — Внезапно все тело Векса вскинулось в большой конвульсии, дернув шеей, а затем его голова поникла и безвольно закачалась. Он стоял, широко расставив ноги, с несгибаемыми коленями.— Припадок, — резко бросил Род. — Они настоящие!Какой-то миг Арендел недоверчиво таращился на коня, а затем откинул голову, и его смех сотряс зал.— Эльфейская болезнь! Он вызывает к себе своего могучего помощника, свой образ всего мощного и совершенного, но и тот поражен эльфейской болезнью! — И его веселье брызнуло из него, забив по ушам Рода.Тогда вырвалась на волю собственная природная ярость Рода, его негодование на любого издевающегося над чужим бессилием, делающего посмешище из самого верного спутника, какого он знал за всю свою жизнь. Ярость влилась в нарастающее бешенство, перехлестнувшее через плотину волевого контроля Рода. Его окутало красное марево. Мысли утихомирила ледяная, ясность, звенящая четкой идеей: духов можно изгнать с помощью экзерсизма. Род свел брови, сузив глаза, и в зале грянул гром, с грохотом раскатываясь от невысокого, лысоватого человека в очках и зеленой ризе поверх белой рясы. Тот моргнул, ошеломленно озираясь.— Я был... Что... Как...— Добро пожаловать, отец, — выдохнул Род голосом из сухого льда.Священник моргнул, отыскивая слезящимися глазами Рода.— Но я же, как раз сейчас, читал заутреню в монастырской часовне! Как я попал сюда?— Благодаря моей магии, — процедил сквозь зубы Род, — в ответ на дурные манеры этого хамоватого покойного лорда! Изгоните его, отец, ибо душе его прегражден путь в Рай, пока он остается здесь!Дух взревел от ярости, и все его собратья подхватили этот рев, подняв вопли и рычанье, заставившие священника скривиться и воскликнуть:— Это предвестье ада!— Изгоните их, — крикнул Род, — пока они не навлекли на себя проклятие из-за задержки здесь!Лицо священника отвердело решимостью.— Все так, как вы говорите. — И поднял ладонь в сторону духов, заводя клонящую в сон молитву на латыни.Лорд Арендел завопил и исчез. С криками отчаяния растаяли и другие духи.Внезапно, в мягкой темноте закричал Магнус:— Вот! У восточной стены! Нет, остановите ее, схватите ее! Мать, умоляю, свет!Темноту внезапно рассек свет — теплое, желтое пылание большого огненного шара, зависшего под самым потолком. Магнус с Джефри устремились к женщине в синем плаще с капюшоном, вскочившей на помело и, воспарившей ввысь, оставляя им лишь свой издевательский смех. Магнус в гневе закричал и сделал вираж, следуя за ней, но она стрелой ринулась к окну, которое было настежь распахнуто летней ночи. Она раскатисто рассмеялась, крича:— Глупцы! Разве вы не знаете, что ведьмы повсюду? Вы не можете ни спастись от мощи Альфара, ни покончить с ней! Приветствуйте Лорда-Колдуна, как своего господина до того, как он покорит вас — ибо Альфар будет властвовать!С хлопком взорвавшейся хлопушки прямо перед ней появился Грегори, тыча ей в лицо палкой. На конце палки вспыхнуло пламя. Ведьма завизжала и свернула а сторону, устремляясь к открытой двери, но Корделия вошла в штопор на помеле, преграждая путь ведьме и швырнув ведро воды. Жидкость вытянулась в длинную, тонкую стрелу и плеснула по лицу ведьмы. Та взвыла от ярости и взвилась вверх, сбрасывая с глаз воду рукой. Магнус и Джефри стремительно рванулись за ней, приближаясь с двух сторон. В последнюю секунду ведьма сжала висевший у нее на груди амулет, крикнула.— Хайль Альфар! — и исчезла с ударом грома.В зале воцарились тишь и безмолвие.Затем раздался тихий стон, который распространился, по всему помещению. И покатился перерастая в вой.Магнус висел в центре зала, под большим огненным шаром, с глазами, словно сталь. Рот его медленно растянулся.Голос Гвен резанул, словно лезвие ножа.— Нет, Магнус! Тебе такие слова запрещены, ибо дворянину не пристало их употреблять!На мгновение снова наступило молчание. Затем одна женщина недоверчиво захихикала. Другая засмеялась тоже, за ними последовали другие. И царивший в зале ужас превратился в громкий смех, во все горло, возможно с оттенком истерии, но все же смех.Затем на возвышении появился граф Друлейн со стоящей позади него дрожащей женой, обводя взглядом свой зал.Его слуги и холопы увидели его и умолкли.Когда утих весь зал, граф повернулся к поджидавшему слуге.— Зажги огни, чтобы мы могли поблагодарить эту леди за ее добрые услуги и покончить с ее пламенным светом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35