- Это правда? - удивленно посмотрел Седов. - А что же вы раньше не сказали!
- Это следует понимать как ваше признание?
- Да, - подумав, ответил он. - Нас на это подбил Алексей Петров.
- Об этом мы догадывались. Теперь вам остается рассказать, куда вы дели дедовский "вальтер".
- Какой "вальтер"? У деда был "ТТ". Я его вам отдам, только попрошу вас занести в протокол, что это мое добровольное признание и добровольная сдача оружия.
- Ладно, учитывая вашу молодость, мы пойдем вам навстречу.
- Петр Васильевич, разрешите? - просунул голову в дверь дежурный сержант. - Вам невозможно дозвониться. Там, возле речного порта, обнаружен стреляный труп. Оперативники уже выехали.
Часть вторая
Глава 8
- Давай, Николай, потихонечку трогай! - забираясь в машину, приказал Требунских.
- Надеюсь, сегодня мы обойдемся без погони и без этого чертова "вальтера".
- Не скажи, - ехидно усмехнулся Потехин. - Дело с угоном машин, как и дело Мейера, в общих чертах можно считать раскрытым, выделим их в отдельное производство. Надеюсь, и впрямь сегодня мы обойдемся без погони. Но только "вальтер" и два кладбищенских трупа как висели на нас, так и висят.
- Вот и я о том же, - вздохнул грустно полковник. - Нет никакой гарантии, что эти два мертвеца не потащат за собой третьего. Зациклившись на могиле майора Седова, мы выпустили из виду вторую версию, вторую могилу, ту самую, возле которой копошились Гончаров с Уховым.
- Вот-вот, а я что говорил! - воодушевился Потехин. - Надо выдернуть этого Гончарова и как следует его потрясти.
- Ты что же, Гена, всерьез думаешь?.. - удивленно посмотрел на него полковник.
- У меня и в мыслях такого нет, - возразил зам. - Просто я считаю, что он успел сунуть свой любопытный нос в ту самую щель, про которую и нам бы знать не мешало. Надо выдавить из него информацию, а после устроить ему отлуп.
- А если он не пожелает делиться с нами своими изысканиями?
- Тогда наоборот. Сначала отлуп, а потом информация.
- Попробуем, - неопределенно согласился Требунских. - Только давай без отлупов. Я сам с ним потолкую. А ты тем временем займись сыном и соседями покойной. Если верить словам Ухова, то это не сын, а какой-то сбрендивший подонок, и нам давно было пора за него взяться. Ну вот и приехали, - кивнув на десяток зевак, обступивших спецмашины, констатировал он.
Труп находился под пятиметровым забетонированным берегом неподалеку от речного порта. Он удобно расположился в комфортабельной снежной постели, доверчиво положив голову на бетонный борт. Над ним уже хлопотливо суетились криминалисты. Перегнувшись через бордюр, курили два санитара и судмедэксперт Корж. Они терпеливо ждали своего часа, между прочим обсуждая варианты извлечения тела на-гора.
- Да ладно тебе, Захарыч! - деловито возражал губастый здоровяк. Только усложняешь все. За копыта привяжем и выдернем его, как сосульку из задницы.
- Тебе бы все из задницы, - брезгливо поморщился Корж. - А ежели чего повредим? Личико, например, или темечко? Тогда что?
- Да ничего ты ему не повредишь! - не сдавался губошлеп. - Он же как кусок перемороженной говядины, отсюда видно. Им сейчас, как чугунной бабой, можно стены бастионов крушить. Дело говорю.
- У тебя одно дело - лишь бы не работать. Будем поднимать, как я сказал.
- А как вы сказали? - усмехнулся подошедший Требунских. - Поделитесь, Иван Захарович.
- Батюшки! Петр Васильевич, сколько лет, сколько зим! Ба, да и Геннадий Васильевич с вами! Какая приятная встреча!
- Очень приятная. Второй-то раз на дню, - проворчал Требунских. - Вам не кажется, что это слишком часто?
- А что делать! - сокрушенно воскликнул Корж. - Работа у нас такая.
- Это точно. Что у нас там сегодня? Какая рыбина попалась?
- Свежемороженая. Мужеского полу, хорошо одетая, лет тридцати отроду. Это все, что я могу пока сказать. Сам-то я туда еще не спускался, не нюхал, жду, когда ваши орлы ею вволю натешатся. Чего-то они там долго толкутся? Понравилось, что ли?
- Пусть работают. - Кивнув Коржу, Требунских подошел к истомившемуся от ожидания оперативнику. - Ну что, Борис, как твое верхнее чутье? Не подвело?
- Не знаю, Петр Васильевич. Данных пока абсолютный ноль.
- А верхнее чутье легавым для того и дано, чтоб из ничего, из чистого воздуха родить результат. Кто и куда сообщил о трупе?
- Полчаса назад по 02 позвонил гражданин Мокин. Он дождался нашего приезда, как ему велел дежурный, а сейчас сидит в нашей машине. Пригласить?
- Он может сообщить что-то важное?
- Вряд ли. По его словам, он сошел с автобуса, не доезжая трех остановок до дома, по уважительной причине. В смысле, по маленькой причине. Ну а чтобы не делать этого на виду, Мокин подошел к парапету. Вон его следы, совсем еще свежие. Свое дело он так и не доделал, потому что вдруг заметил лежащее внизу тело с окровавленным лицом. Он сразу же побежал на вокзал и оттуда нам позвонил.
- На парапете или возле него были какие-нибудь следы?
- Видимых не было, а что там колдовал, что обнюхивал подполковник Гостюхин, я не в курсе, - с некоторой обидой доложил Казаков. - Да вот он и сам вылезает.
- Ну что там, Георгий? - пошел ему навстречу полковник.
- У нас все, - кивнул Гостюхин патологоанатому и, усмехнувшись, добавил: - А точнее сказать - ничего. Ничего интересного, Петр Васильевич.
- Всегда у тебя так, а позже выясняется обратное. Говори, не скромничай.
- Как вы, наверное, уже знаете, сей господин был застрелен. Но застрелен где-то в другом месте. Сюда его привезли и сбросили вниз мертвого. Это я могу судить по тому, что снег вокруг тела не нарушен. То есть как он упал, так и оставался лежать в нем, словно в футляре. Подтверждением этому может служить и отсутствие гильз. Во избежание претензий со стороны Коржа тело мы не трогали, но могу с уверенностью сказать, что стреляли в него не меньше двух раз. Одна пуля пробила грудь, а вторая, вероятно, осталась в черепе.
- Откуда же такие подробности? - хмыкнул Требунских. - Ведь тело вы не трогали?
- Не трогали, разве только чуть-чуть, маленько. Но к делу это не относится. А вот что показалось мне серьезным: во-первых, его ботинки! Я их забираю. Далее, пускай Захарыч промоет ему лицо. Мне оно показалось любопытным.
- Трудно с тобой, Георгий, - грустно пожаловался полковник. - Сведения из тебя выколотить сложнее, чем из самого матерого преступника.
- К сожалению, профессия не позволяет мне делиться своими предположениями. Но на некоторые вопросы сумею ответить уже через пару часов.
- Но на один ответишь прямо сейчас. Карманы убитого пусты?
- А как вы догадались?
- По твоим неуклюжим недомолвкам.
- Да, Петр Васильевич, пусты. А также нет ни часов, ни каких-либо перстней.
- Не поминай имя Божье всуе! - злорадно напомнил молчавший до сих пор Потехин. - Сдается мне, что наш "вальтер" все еще тявкает.
- Это будет известно только после того, как извлечем из черепа пулю, поправил Гостюхин. - А я вынужден откланяться. Вы не возражаете?
- Поезжай, и немедленно приступай к работе. Домой ты сегодня пойдешь только после того, как на своем столе я увижу результаты. И еще - если у тебя сегодня появится свободный эксперт, направь его ко мне.
- Свободных криминалистов у меня нет, не было и, к сожалению, не будет, - категорично заявил Гостюхин. - Но позвольте спросить, а за какой он вам надобностью?
- Да так, есть кое-какая задумка...
- И что только для вас не сделаешь. Не обещаю, но постараюсь, - садясь в машину, заверил Гостюхин. - Не забудьте посмотреть в глаза покойника.
- Не забудем, - пообещал Потехин. - А что у тебя за задумка, Петр Васильевич?
- Понимаешь, появилось у меня какое-то тревожное чувство, будто мы недостаточно хорошо осмотрели место вокруг первого трупа. Надо бы проверить. Взять радиус побольше и рыть поглубже. Ведь неспроста преступник выбрал местом казни кладбище.
- Согласен. Есть в этом деле что-то ритуальное.
- Возможно. А если так, то связано оно с девятью днями Скороходовой. Вот почему я не склонен решать вопрос с Уховым и Гончаровым так скоропалительно.
- Ты начальник, тебе решать. Но послушаем, что нам скажет главный потрошитель, - хмыкнул Потехин, глядя, как Корж неуклюже переваливает свое рыхлое тело через заградительный бордюр.
- Ничего смешного, господа офицеры, я здесь не вижу, - шумно отдуваясь, подошел он к ним. - Вместо того чтобы стоять и упражняться в остроумии, лучше бы помогли.
- Простите, Иван Захарович, я стоял спиной и не видел, - извинился Требунских. - Что там у вас?
- Мужчина примерно тридцати лет. Смерть наступила не менее суток тому назад, а возможно, и больше. Температура его тела полностью соответствует температуре окружающей среды, то есть семи градусам ниже нуля. Скончался он от контрольного выстрела в голову, а точнее, в лоб. Пулевое ранение в грудь сквозное, а вот контрольная пулька сейчас болтается где-то в его черепушке. Этого я не пойму. На первый взгляд, оба выстрела сделаны из достаточно крупного калибра, да и расстояние, с которого стреляли, минимальное. Тогда почему пуля не вынесла кусок его затылка? Вы уж извините, но эту задачу предстоит решить вам. Далее, никаких видимых наколок или следов ее выведения не обнаружено. А теперь бы я хотел, чтобы вы сами взглянули на личность убиенного парня. Мне кажется, что равнодушными она вас не оставит. Сейчас его достанут, а я покуда покурю и помою руки. Спиртика не желаете?
- Не желаем, Захарыч. Вы уж нас извините, только просьба у меня к вам великая.
- Не стоит извинений, я прекрасно понимаю, что эта самая пулька, засевшая у него в мозгах, дороже вам брильянта Орлова. Договорились, постараюсь, чтобы возможно скорее она легла к Гостюхину на стол. Он, сукин сын, с каждый днем ведет себя все хуже и хуже. Сегодня он снял с моего мертвеца куртку, сапоги и брюки, а завтра сымет нижнее белье и скальп. Я понимаю, что в этом заключается его работа, но надо же спрашивать! В конце концов, не в его, а в моем холодильнике клиент проведет свои последние дни. А вот он и сам, извольте взглянуть.
Театральным жестом маститого импресарио он откинул кусок грязной клеенки, и криминалисты увидели то, что и ожидали увидеть, - белое с трупными пятнами лицо молодого человека, удивительно похожее на физиономию первого трупа.
- Я не слышу бурного восторга, - обиженно воскликнул Корж. - Внуки Дзержинского, или вы вообще ничего не понимаете, или просто разучились проявлять свои чувства.
- С чувствами у нас все в порядке, - успокоил его Потехин. - Просто мы это знали, а точнее, предполагали. К сожалению, наши подозрения подтвердились. Вытащи все, что можешь, из этого парня. Вытащи и положи нам на стол.
- Как будет угодно, господа. За двадцать килограммов требухи я вам ручаюсь.
- Захарыч, перестань чесать языком! Ступай и работай, - приказным тоном повелел Потехин. - Сегодня твои хохмы плохо усваиваются. Васильич, каков дальнейший план работы? Может быть, заедем на кладбище? Нам по пути будет.
- Нет, сегодня кладбище отменяется по той простой причине, что скоро начнет темнеть. Вызывай Ухова и Гончарова, едем в контору. Надо все хорошенько обдумать и доложить в прокуратуру.
Полковник прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться.
- Ухов будет с минуты на минуту, - подъезжая к родной конторе, сообщил Потехин. - Гончарова же дома нет, а сотового он не имеет.
- Ладно, - после долгой паузы, уже заходя к себе в кабинет, откликнулся полковник. - Потрогаем Ухова, хотя мое впечатление таково, что верховодит в этой парочке Гончаров. Как говорится, он и вождь, и генератор идей. Посмотрим. Ты-то сам что по этому поводу думаешь?
- Оба хороши, и обоих их надо вздрючить.
- Да я не про то! - поморщился от досады Требунских. - Я ему про Ерему, а он мне про Фому! Я тебя спрашиваю, что ты думаешь о нашем последнем трупе?
- А что о нем думать? - шлепнувшись в кресло, удивился Потехин. - Тут даже этому самому Фоме неверующему все яснее ясного. Труп, найденный вчера утром на кладбище, назовем его господином X, и мертвяк, представленный нам сегодня, обзовем его господином Y, внешне очень похожи. Это дает нам основание предполагать их родство. Они могут быть братьями, а скорее всего, X доводится У отцом.
- Гена, у тебя на редкость стройное и аналитическое мышление! - криво усмехнулся Требунских. - Продолжай в том же духе.
- Не вижу тут ничего смешного. Далее, из устного заключения Коржа-потрошителя мы знаем, что господина Y убили не позднее двадцати четырех часов назад. Следовательно, имеем два варианта: либо их завалили вместе, либо раздельно. Папашу под каким-то предлогом заманили на кладбище и там грохнули, а сына, который мог быть свидетелем, прикончили чуть позже. Лично мне вторая версия нравится больше. Поехали дальше. И в первом, и во втором случае действовал один и тот же преступник. Об этом свидетельствуют идентичные выстрелы в голову. Но это еще не все. В первом случае преступник забыл забрать у убитого документы, и потому ему пришлось кончать ни в чем не повинного Стукалова. Это послужило ему уроком, второй труп, прежде чем сбросить вниз, он основательно обыскал, забрав даже крошки комариных экскрементов. Думаю, что мои слова в самом скором времени подтвердят эксперты.
- Не сомневаюсь, - устало согласился Требунских. - Мне не дает покоя кладбище. Не проходит ощущение, будто мы чего-то недоглядели. Так что прямо с утра берешь Казакова, эксперта и едешь на кладбище. У меня завтра неприятностями загружен весь день. Вряд ли мне удастся выскочить из кабинете даже на минуту. Что-то Ухова долго нет.
- Как это нет. Я здесь! - оскалив плотоядную пасть, в кабинет шагнул Ухов. - Добрый вечер, товарищи командиры.
- Не очень-то он и добрый, - подозрительно глядя на вошедшего, ответствовал Потехин. - А ты давно пришел?
- Минут десять назад, как и договаривались. В предбаннике дожидался, обаятельно улыбнулся Макс. - Не хотелось вам мешать.
- Значит, ты слышал весь наш разговор?
- Краем уха, - скромно соврал он. - Но я не специально, дверь была открыта.
- Ну ты и гусь, Ухов, - невольно рассмеялся Требунских. - Как тебе удалось войти к нам неслышно? У меня же там паркет скрипучий.
- Я об этом знаю и потому двигался на ножках своих лапчатых тихохонько.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33