И вообще необходимо как можно шире информировать население об этом!
— Долг врача— изолировать больного, подвергнуть карантину всех подозрительных, не допускать общения с теми, кто ухаживал за больным, произвести дезинфекцию, — невозмутимо проговорил Тэрада.
— Тем более вы не должны возражать против того, чтобы я позвонил в редакцию.
— Я, мой дорогой, в данном.случае забочусь о репутации Убукаты.
— Какой же ущерб репутации покойного может причинить сообщение в газете о действительной причине его смерти? Не понимаю!
— Поговорка гласит: "Пусть мертвый мирно в гробе спит..."
Было очевидно, что Тэрада хотел отмахнуться от назойливых расспросов Кохиямы, хотя, возможно, и сам сознавал убедительность его доводов. Кохияма посмотрел на Эмму,которая молча слушала их спор. Поймав на себе взгляд Кохиямы, она умоляюще посмотрела на пего. — И вы такого Же мнения? — спросил, обращаясь к ней, Кохияма. — Я не знаю, какую цель ставил перед собой спец, и, чтобы узнать это, я решила действовать, как велят эти господа.
Она была в красном вязаном платье. Сейчас в ней больше не было той строгой величавости, которую придавал ей траур, она казалась удивительно нежной, мягкой и доступной. Чувствбвалось, что ей хочется как-то разрядить гнетущую атмосферу, отогнать от себя печальные мысли. Как ни странно, яркий наряд лишь еще больше подчеркивал выражение беззащитности на ее лице.
— В этом доме, — снова заговорил Тэрада, — живут три семьи, четвертая квартира сейчас пустует. По приказу директора инсттуга все находящиеся в доме люди с сегодняшнего для и до конца карантина прекращают общение с внешним миром. И все дали на это согласие.
— Ноя-то своего согласия не давал! — резко возразил Кохияма. — Вы, кажется, хотите замять это дело с чумой! Опасная затея!
Но тут к нему подошел тог самый молодой человек в очках и белом халате, который открыл им дверь. В руках у него была металлическая тарелка со шприцем.
— Я Катасэ, бывший ассистент доктора Убукаты, — представился он. — Я должен сделать вам Прививку.
— Прививку? — Кохияма вздрогнул. — Против чумы?
— Да. Это противочумная сыворотка. Необходимое, неотложное средство, если есть подозрение, что начался инкубационный период. Вводя эту сыворотку, мы создаем пассивный иммунитет. Кроме того, делается предохранительная прививка Хавкина1. Эта вакцина состоит из убитых
чумных палочек, она способствует образованию активного, длительного иммунитета.
Катасэ поднял шприц, как бы приказывая Кохияме приготовиться к уколу. После минутного колебания Кохияма снял пиджак и закатал рукав рубашки Катасэ резиновым жгутом стянул ему руку выше локтя, нащупал вену, протер кожу ваткой, смоченной в спирте, и ввел шприц. Кохияма почувствовал легкий укол, как при обычном внутривенном вливании.
На руке с набухшими голубыми жилками возле жгута осталось красное пятнышко. Вид этого пятнышка подействовал на него отрезвляюще. Тем не менее он пока еще не отказался от своего намерения позвонить и редакцию и во что бы то ни стало вырваться из этого дома.
— А себе вы сделали прививку? — спросил он, переходя в контратаку.
— Да, — ответил Катасэ, — всем здесь сделана прививка несколько дней назад. А некоторым уже тогда, когда у доктора Убукаты появились первые подозрительные симптомы. Я уже скачал, что инкубационный период длится от двух до шести дней.
— Поэтому в качестве предупредительной меры устанавливается десятидневный карантин, — официальным тоном объявил Тэрада. — Если, к счастью, за это время никто не заболеет, можно будет снять карантин через неделю.
Кохияме вдруг стало страшно. Чума! Нет, его пугали не ее своеобразные признаки, из-за которых она получила название "черная смерть". Но эта неизвестность, эта внезапность, это коварство. Скорее, именно это больше всего пугало его.
ЧУМНОЙ ИЗОЛЯТОР
Началась странная жизнь. Иначе, как странной, ее нельзя было назвать. Дом Института микробиологам Каньо, расположенный но соседству с парком Инокасира, сотрудники в шутку называли "загородной виллой". И вот эта "вилла" внезапно превратилась в чумной изолятор. В секретный, тщательно скрываемый от всех изолятор.
Прочные дубовые ворота были на крепком запоре. Открывались они через каждые два дня, чтобы впустить во двор закрытый Институтский пикапчик, на котором доставлялись продукты. Кроме того, ежедневно в три часа пополудни приезжал врач Канагаи из инфекционного отделения университетской клиники. Каиагаи вылезал из малолитражки, которую он водил сам, торопливо нырял в калитку, как только ее открывали, входил в дом и, проведя осмотр всех его обитателей, возвращался назад.
И приезды институтской машины, привозившей продукты, и визиты доктора Канатам хранились в тайне. Таким образом, по существу дом стал как бы крошечной колонией, не имеющей никаких сношений с внешним миром.
Напротив дома была маленькая протестантская церковь, где, кроме воскресной службы, верующие по вечерам собирались на вечернюю молитву. По обеим сторонам улицы тянулись особняки. Сразу же позади институт-
ского дома начинался парк Инокасира. Предполагаемым посетителям дома было заранее отказано. А неожиданным гостям и знакомым, которые могли вдруг появиться, ассистент Убукаты должен был сообщать, что сотрудник, к которому они направлялись, уехал в длительную командировку.
Первое время Кохияма чувствовал себя в этом доме как во вражеском стане, другие же были здесь старожилами и безропотно подчинялись строжайшим правилам. Он никак ие мог свыкнуться с мыслью, что ему не удастся связаться по телефону с редакцией и переговорите с Сомэей.
В доме были всего две телефонные розетки: одна внизу, в коридоре, другая на втором этаже, в кабинете покойного Убукаты. Гэрада унес единственный телефонный аппарат в кабинет и запер его, строго следя, чтобы никто не воспользовался телефоном.
Кохияма уже отказался от своего намерения убежать отсюда. Пятнышко, оставшееся на его руке после прививки, заставило его понять неизбежность карантина, и к тому времени, когда оно исчезло, Кохияма решил, что, если уж он остался здесь, нужно во что бы то ни стало набраться хладнокровия и внимательно следить за ходом событий, чтобы можно было потом дате точную оценку всему происходящему. Конечно, хорошо бы позвонить в редакцию. Но поверит ли ему Сомэя? Скорее всего, разговор будет выглядеть
так:
— Сомэя-сап, случилось нечто невероятное.
— А что же именно?
— Я взят под подозрение как бациллоноситель чумы и нахожусь под строгим надзором!
— Ни с того ни с сего? Что за вздор!
— Да поймите же, речь идет о чуме!
— Погоди, приятель! Чума в Японии? Это какая-то фантасмагория! Правда, в тысяча восемьсот девяносто девятом году в районе Осака и Кобэ действительно была вспышка чумы и около ста человек умерло, да еще в 1903 и в 1915 году было отмечено несколько случаев в Токио и Иокогаме. Но с тех пор у нас ничего подобного не было. Нет, с чумой у нас давно покончено. Приезжай-ка лучше в редакцию и загляни в справочный отдел.
— Вы ошибаетесь. Случай чумы недавно зарегистрирован в Токио. Возникла серьезная опасность, о которой еще никто не знает.
— Что за ерунда? Откуда эта утка? Ты, видно, клюнул на какую-то дешевую сенсацию? А ты не пьян?
— Сомэя-сан, выслушайте меня!
— Кохияма, у меня полно работы, и мне некогда шутить. Из Инспекции здравоохранения не поступило никакой информации.
Обычно Сомэя строго следил за тем, чтобы информация была добротной и достоверной, и никаких домыслов и сомнительных сообщений в газете не допускал. Нет, звонок в редакцию ничего не даст, только нарвешься на скандал с Тэрадой, и неизвестно, чем это может кончиться...
Однако Кохияма в конце концов все же позвонил в редакцию. Правда, звонил он в присутствии Тэрады.
— Я простудился и неважно себя чувствую, — сказал Кохияма, — возможно, немного устал. Разрешите мне взять отпуск на недельку!
— А вернее, малость перепил? — »асмеялся Сомэя. — Ну, да ладно
- Отпуск так отпуск!
- Я непременно представлю медицинскую справку. — Ну что ж, будем рады снова тебя лицезреть. Кстати; появился Цурумото, гак что мы здесь управимся без тебя. Поправляйся!— И Сомэн Положил трубку,
В свой пансион Кохияма звонить не стал; Как-нибудь обойдется. На худой конец, если через неделю хозяин откроет его комнату и убедите и что жильца дома нет. ов наверняка решит, что тот уехал в очередную командировку. Никаких подозрений у хозяина, по-видимому, не возникнем
— Спасибо, Кохияма. я рад, что вы с нами заодно, — сказал Тэрада.
— А вы по-прежнему не доверяете мне?
— Не совсем так. Вы ведь представляете себе, какая трагедия разыграется, если в Токио вспыхнет эпидемия чумы, подобная той, которая была в 1901 или 1915 году. Вам известно, чго в 1901 году в Маньчжурии от чумы погибло свыше десяти тысяч человек?
— Но ведь с 1926 года в Японии, как я слышал, с чумой начисто покончено, — возразил Кохияма
— Ого! Вы неплохо осведомлены! Однако не следует забывать что п соседних странах эпидемии возникали и в послевоенные годы. Не успела кончиться война, как была зарегистрирована вспышка чумы в Маньчжурии Затем во время войны в Корее. В настоящее время, согласно данным чума свирепствует в Южном Вьетнаме.
— В Южном Вьетнаме?
— Да. Вот. не угодно ли взглянугь? — Тэрада держал в руках английское издание "Бюллегеня международной службы карантина" от 26 августа 196... года. — Тут список районов распространения эпидемии, Посмотрите по карте.
И Тэрада протянул Кохияме карту Индокитая, вырванную из атласа мира. На нем кто-то красным карандашом галочками отметил пункты, пораженные чумой. Вес побережье Южного Вьетнама было усеяно этими галочками Вдоль стратегического шоссе № 1 с юга на север тянулись населенные пункты: Сайгон, Далат, Нья-Транг, Нипь-Хо, Куй-Ненг, Бинь-Динь... Все эти названия часто мелькали в военных сводках иностранных телеграфных агёнстн и сообщениях спецкорреспондентов.
— Кто сделал эти пометки? Убуката-сан?
— Да, — торопливо ответил смущенный Тэрада. — Как видите, он интересовался всем на свете.
— Но зачем ему понадобилось это?
— Не знаю. Я нашел карту на его письменном столе. Парадоксально другое. Не исключено, что как раз в то время, когда он отыскивал на карте Индокитая районы распространения чумы, он уже был болен чумой.
— Вы, наверное, хотите мне внушить, что чума может распространиться и в Японии?
Разумеется, — ответил Тэрада. —Такая опасность существует, и всякая беспечность на сей счет могла бы привести к печальным последствиям. И все-таки я не вижу никакой связи между этой каргой и кончиной господина Убукаты. Как вы объясняете его интерес к распространению чумы
в Южном Вьетнаме?
— Что же тут объяснять! — сказал Тэрада. — Убукату, как микробиолога, могла заинтересовать любая инфекционная болезнь.
— Вы довольно ловко уходите от ответа. И все-таки интерес к проблеме распространения чумы исследователя, который в конечном счете сам умер от этой болезни, вряд ли можно считать случайным.
Тэрада ничего не ответил. Он молча забрал у Кохиямы брошюру и карту и ушел наверх, и комнаты покойного убукаты.
Это была первая и чуть-чуть смешная размолвка, происшедшая в чумном изоляторе, но именно тогда Кохияма и решил выяснить, чем занимается Тэрада, запираясь в кабинете покойного Убукаты.
На второй день произошло еще одно событие. Кохияма спал на диване в гостиной и вдруг проснулся от крика. Это был крик ужаса, без сомнения. Кохияма сбросил одеяло и вскочил с постели. Он не сразу понял, откуда несется крик. Дверь гостиной выходила в коридор, в конце которого была лестница, ведущая на второй этаж. В глубине коридора, против лестницы,' находилась комната Эммы. Когда-то ее спальня находилась на втором этаже, против кабинета отца. Но постепенно отец занял весь второй этаж, а Эмма переселилась на первый.
Сообразив наконец, откуда доносится крик, Кохияма побежал на кухню. Он увидел Эмму, которая с бледным как полотно лицом застыла па месте, оцепенев от ужаса.
— Что случилось?
— Вон, вон там! Посмотрите! — Дрожащей рукой Эмма указывала куда-то в угол комнаты.
Кохияма увидел большую дохлую крысу. Это была так называемая водяная крыса. Поблескивая черной иглистой шерстью, она лежала на гладком кафельном полу, распластав свое длинное тело и выпучив погасшие маленькие глазки. Из раскрытого рта текло что-то грязное и липкое. Кохияма содропгулся от омерзения.
— Чего доброго, сказал он, — эта тварь и была переносчиком чумы.
Позову-ка я Тэраду. Но звать Тэраду не пришлось. Он спал тоже в гостиной, по-видимому, встал очень рано и тут же ушел в кабинет Убукаты. Вероятно, услышав крик Эммы, и он поспешил ей на помощь. На лестнице раздались его торопливые
шаги.
— В чем дело? — обратился он к Эмме, едва появившись в дверях.
— Что ты пугаешь людей?
Прибежали еще два сотрудника, ночевавшие в соседней, прежде пустовавшей квартире. Это были Катасэ и Муракоси. Муракоси молчаливый мужчина лет тридцати пяти, он работал над проблемой борьбы с цуцутаму-
ши, возбудителем которой является одна из разновидностей риккетсий, особой группы микроорганизмов, занимающей промежуточное положение между бактериями и вирусами.
— Это же только одна крыса, а их в Токио насчитывается тридцать миллионов! - возбужденно заговорил обычно спокойный Муракоси.
— Тридцать миллионов? В три раза больше, чем столичных жителей?
— Да, Кохияма-кун2, — ответил Тэрада. — Строго говоря, чума — это крысиная болезнь. Ее переносчиками являются дикие грызуны. Вы, возможно, слышали, что чумная бацилла, открытая в тысяча восемьсот девяносто четвертом году нашим ученым Сибасабуро Китадзато в Гонгконге, была обнаружена в организме так называемой индийской блохи, паразитирующей на теле крысы. Обычно эпидемия чумы протекает следующим образом: сначала чума поражает крыс, и через два-три дня огромное количество дохлых крыс появляется в домах и на дорогах;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22