Он хотел еще что-то добавить, но секретарша, прикрыв за собой дверь кабинета, сказала ему:
— Очень хорошо, что вы тут, Иван Иванович. Приказано вас срочно разыскать.
Высокий с усиками снисходительно усмехнулся.
— Вы же знаете, Дора Петровна, я всегда там, где я могу быть нужен. Идем,— сказал он своему собеседнику,— сейчас будет веселенький; разговор об этом письме байкальских правдоискателей.
«Жаль, нет здесь Сидорова,— подумал Набатов, вспомнив своего спутника по самолету.— То-то бы порадовался своей проницательности! Как в воду глядел!»
Минутная стрелка на больших стенных часах преодолела еще половину окружности и приблизилась к цифре «V». Терпение Набатова истощилось. Он поднялся с места и решительно двинулся к запретной двери, не обращая внимания на предостерегающие жесты секретаря.
Но ему не удалось еще раз. проявить недисциплинированность.
Дверь стремительно раскрылась, Зубрицкий вышел в приемную, небрежно пожал руку Набатову и сказал секретарю:
— Вызван к. министру. Принимать сегодня больше не буду.
Набатов загородил ему дорогу.
— Мне надо поговорить с вами,— сказал он вежливо, но твердо.
— Меня ждет министр.
— Мне надо поговорить с вами.
По бледному лицу Зубрицкого скользнула сухая усмешка. Но взгляд тёмных, слегка навыкате глаз остался по-прежнему недоверчивым и холодным.
— Не могу распоряжаться временем министра.
— Я вас обожду,— упрямо сказал Набатов. Зубрицкий уже на ходу пожал плечами, потом резко обернулся и, указывая рукой на дверь своего кабинета, отрывисто бросил:
— Прошу!
В углу кабинета, у большого стола, стояли два глубоких кресла. Зубрйцкий указал Набатову на одно из них. Сам сел напротив.
— Я вас слушаю.
— Вы были ярым противником нашего проекта...
— И остаюсь.
— Вы неправильно информированы. Работы идут успешно. По нашим расчетам...
— Позвольте,— прервал Зубрйцкий,—очевидно, все это вы доложите завтра на техсовете..
— Вам,—подчеркнул Набатову—следует знать до техеовета...
— Все, что вы собираетесь сказать, мне известно. В вашей позиции нет ничего нового.
— У меня факты новые! Первый ряж опущен на дно!
— Тем хуже для вас.
— Скорее для вас!
— К сожалению, я лишен возможности продолжать этот интересный разговор,— сказал Зубрицкий, вставая.— Меня ждут.
Заседание технического совета было назначено на двенадцать, и Набатов решил с утра в министерство не ходить. Он уже убедился, что ни в главснабе, ни в других отделах никто не станет с ним разговари-
вать, пока техсовет не вынесет решения, быть или не быть стройке.
Он еще раз просмотрел свой доклад, выписал на отдельном листке самые важные цифры, чтобы не чувствовать себя привязанным к тексту, продумал ответы на наиболее вероятные и ядовитые вопросы Оппонентов.
Нет, он идет на техсовет не с пустыми, руками. И он будет не защищаться, а. нападать!
Несколько раз он смотрел на часы и даже подносил руку с часами к уху. Нет, часы не стояли. Маятник ритмично, с легким, едва слышным, звоном отбивал удары, и секундная стрелка, как и положено ей, резво кружила по циферблату. Но время — минуты и часы — продвигалось вперед почему-то нестерпимо медленно...
В половине двенадцатого Набатов вышел из гостиницы. Полчаса за глаза, чтобы добраться до министерства. Но у троллейбусной остановки встретил однополчанина. Не виделись много лет. Едва успели переброситься несколькими фразами: «Из каких краев?», «Как здоровье?», «Надолго ли в Москву?» Когда Набатов подходил к министерству, кремлевские куранты отбивали полдень.
В зал заседаний Набатов вошел запыхавшийся, досадуя на себя. Опаздывать сегодня — мальчишество!
Просторный зал был пуст. Вдоль длинного стола ходила тоненькая девушка с замысловатой прической и раскладывала белые листы бумаги, броско выделяющиеся на темно-зеленом сукне.
Она посмотрела на остановившегося в дверях Набатова и сказала:
— Заседание отложено до часу дня. По-моему, я сообщила всем отделам.
— Почему? — машинально спросил Набатов.
— По распоряжению Майорова. Кажется, не прибыл еще кто-то со стройки.
«Странно,— подумал Набатов.— Кто должен прибыть со стройки? Наверно, она чего-то путает». Заседание началось точно в час.
Председательствующий, заместитель министра Майоров, предоставил слово Набатову.
Зубрицкий, сидевший возле Майорова, сказал ему что-то вполголоса.
— Вы просили отложить на час,— возразил Майоров и кивнул Набатозу: — Начинайте!
Набатов начал с того, что поставленная прави-тельством задача сократить, сроки строительства на два года вынудила искать новые технические решения.
— И мы их нашли! — сказал он и остановился, как бы ожидая возражений.
Но никто не возразил ему. И смотрели все почему-то не на докладчика, а куда-то за его спину.
Набатов оглянулся и увидел Калиновского, бесшумными шажками подходившего к столу.
«Вот кого поджидали со стройки. Все резервы подтянули. Понятно!»
— Мы нашли новые технические решения,— повторил Набатов.— Но когда начали проводить их в жизнь, столкнулись с непонятным для нас противодействием руководителей главка. К слову сказать, вопрос, который мы сегодня рассматриваем, следовало бы решать на месте, на стройке. Но если гора не идет к Магомету...
— Ближе к делу,— бросил реплику Зубрицкий.
— И я про то же,— невозмутимо ответил Набатов.— Суть дела в том, что, перекрыв половину русла реки зимой, мы начнем укладку бетона на год раньше, то есть сократим сроки строительства на целый год. Разрешите ознакомить вас с нашими расчетами...
Слушали Набатова внимательно, но как-то уж очень безразлично. Это беспокоило. За подчеркнутым равнодушием членов техсовета таилось уже сложившееся мнение. И само заседание становилось лишь необходимой, так сказать, конституционной формальностью.
Особенно внимательно Набатов, наблюдал за Майоровым. Тот был в министерстве человек новый.
Набатову раньше с ним встречаться не приходилось, но было известно, что до министерства Майоров работал в Средней Азии начальником крупной стройки. И, как от производственника, Набатов ждал от него поддержки.
Но Майоров, хотя и слушал с явным интересом, ничем своего отношения к обсуждаемому вопросу не проявил. Только когда Набатов, изложив все технические обоснования своего проекта зимнего перекрытия реки, сказал, что коллектив устьинских гидростроителей берет обязательство сократить срок сооружения станции и решительно возражает против вынашиваемых в главке планов консервации стройки, Майоров прервал его:
— Обсуждение проекта постановления коллегии министерства не входит в задачу сегодняшнего заседания. Мы рассматриваем-ваш проект зимнего перекрытия реки. И только. Прошу вас держаться в рамках обсуждаемого вопроса.
— Я кончил,— сказал Набатов.
Майоров предоставил слово инженеру Круглову. И Набатову показалось, что к,доводам Круглова заместитель министра прислушивался особенно внимательно.
Сам Набатов во время речи Круглова не столько следил за ходом мысли своего оппонента, сколько за тем, как воспринимается речь присутствующими на заседании. Для него самого в доводах Круглова не было ничего нового. Круглов, по сути дела, повторял то, что было в свое время высказано Калиповским на заседании парткома.
Неравномерная толщина ледяного покрова... Насыщенность водного потока шугой... Недопустимые динамические нагрузки на ледяное поле и так далее и тому подобное...
После того как Набатов ответил на вопросы чле-. нов технического совета, наступило короткое молчание. Никто не хотел высказывать свое мнение первым. Это ободрило Набатова. Значит, не очень-то твердо чувствуют себя его- противники (он уже Подготовил себя к тому, что все члены техсовета против
него). И в то же время их безразличие было обидным.
Майоров вторично пригласил приступить к обсуждению.
— На заседании присутствует заместитель главного инженера стройки,— сказал Зубрицкий, указывая на Калиновского,— считаю целесообразным выслушать его мнение.
«Любопытно, что этот помощничек скажет? — подумал Набатов.—А впрочем, ни черта нового он не скажет!»
Калиновский достал из портфеля несколько папок и не спеша, аккуратно разложил на столе перед собой.
— Мое мнение,— начал он подчеркнуто бесстрастным тоном,— решительно расходится с мнением товарища Набатова. Я с самого начала категорически возражал. Товарищ Набатов как решающий аргумент в свою пользу привел факт успешной установки первого ряжа. Но именно этот факт опровергает всю концепцию товарища Набатова. В этой папке подробным хронометраж всех работ. На сборку и установку первого ряжа ушло девять дней и восемнадцать часов. Почти десять дней. Даже если предположить, что за счет предельно четкой организации труда удастся сократить расход времени на двадцать процентов, и взять в расчет не десять, а восемь дней, все равно до начала весны все ряжи не могут быть установлены. А следует еще учесть предстоящие морозы. У меня имеются многолетние данные метеослужбы. В районе стройки в зимний период не менее двадцати пяти дней с температурами ниже сорока градусов. Это так называемые актированные дни, когда действующим законодательством о труде запрещаются наружные работы. Если и пренебречь законодательством, то все равно резко снизится производительность труда. К тому же и механизмы не могут работать при столь низкой температуре. Таким образом, утверждение товарища Набатова, что в течение зимы будет сооружена продольная ряжевая- перемычка, не выдерживает сколь-нибудь серьезной критики.
— Товарищ Набатов собирается до весны еще и верховую перемычку отсыпать,— заметил Зубрицкий.
— Не знаю, решится ли товарищ Набатов выйти на лед, когда будет производиться эта операция,— зло усмехнулся Калиновский.— Я бы не. советовал ему этого делать. Тем более — выпускать на вешний лед десятки груженых самосвалов. Это авантюра, чреватая катастрофическими последствиями. Я уверен, что никто не позволит Набатову рисковать жизнью десятков людей.
-Вы можете опровергнуть доводы вашего заместителя?— спросил Зубрицкий.
Набатов с трудом удержался, чтобы не грохнуть кулаком по столу.
— Это не доводы, а декламация. Могу его успокоить. На лед я его с собой не возьму. Обойдемся...
Майоров укоризненно покачал, головой. Но теперь Набатову было все равно. Он уже не ждал, от этого заседания ничего доброго. Ясно как божий день: здесь поддержки он не получит..
— Прошу высказаться членов технического совета,— предложил Майоров.
Один из членов техсовета как-то нехотя приподнялся и со скучающим видом сказал, что он вообще не видит необходимости открывать дискуссию,, поскольку в техническом проекте строительства Устьинской ГЭС разработан, способ перекрытия. реки и нет никакой надобности пересматривать проект, над созданием которого трудились не один год крупнейшие специалисты-гидротехники.
— Повторяю: не вижу никакой необходимости открывать дискуссию,— закончил он.
— Дискуссию уже открыл товарищ Набатов, приступив к зимнему перекрытию реки,— заметил Майоров.
— Тем хуже для товарища Набатова,— возразил член техсовета.
— Мнение руководства главка?— обратился. Майоров к Зубрицкому,
— Готов изложить. Я согласен с Петром Игнатьевичем,—Зубрицкий кивнул в сторону только что выступавшего члена техсовета,— согласен, что нет никакой надобности открывать дискуссию. Мне думается, этот вопрос в компетенции не технического совета, а руководства министерства, поскольку главное, на мой взгляд, не в технической стороне вопроса. Я считаю главным в данном вопросе вопиющее нарушение государственной дисциплины, допущенное исполняющим обязанности начальника строительства товарищем Набатовым.— Тон Зубрицкого становился суше и жестче с каждой фразой.— Он получил указание не приступать к перекрытию реки до рассмотрения вопроса на техническом совете и нарушил это указание. Больше того: я приказал прекратить начатые работы — он не подчинился.
Зубрицкий посмотрел на Набатова с нескрываемым торжеством. «Уж теперь-то не выкрутишься!» — прочитал Набатов в этом откровенно враждебном взгляде.
И от мысли о том, что есть люди, для которых важнее всего не дело, а личный престиж, личная амбиция, личные пристрастия или антипатии, Набатову стало противно. И он тоже откровенно выразил это брезгливой усмешкой.
Усмешка Набатова словно хлестнула Зубрицкого.
— Должен обратить ваше внимание, Андрей Семенович, что товарищ Набатов ведет себя нелояльно, я бы сказал, вызывающе, не только по отношению к руководству главка. Он не считается и с руководством министерства. В конце концов вся эта авантюра с зимним перекрытием задумана с прямой целью опровергнуть, проект постановления коллегии министерства, хотя проект этот зиждется на принципиальной основе первоочередного строительства тепловых электростанций. И это не единичный случай, когда товарищ Набатов противопоставляет свое мнение мнению руководства. У товарища Набатова по любому вопросу свое мнение. Вчера мне доложили, что он подписал письмо, опорочивающее проект регулирования уровня Байкала. И вообще я должен от-
метить излишнюю склонность товарища Набатова к скоропалительным решениям и опрометчивым поступкам. Мне с этим приходилось сталкиваться и раньше...
Зубрицкий недвусмысленно намекал Набатову на памятный им обоим эпизод фронтового прошлого. В другое время Набатов возмутился бы. Но сейчас было не до этого. Услышав о Байкальском проекте, Майоров помрачнел и посмотрел в сторону Набатова явно неодобрительно. Набатов снова вспомнил Сидорова и с трудом удержал усмешку, вызванную мыслью, что уместнее было бы подписать криминальное письмо после заседания технического совета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41