Так же, толкаясь, бежали наперегонки к умывальнику. Так же ворчала Надя: она любила поспать и по утрам всегда была хмурой и недовольной.
Но все это обычное, каждодневное воспринималось по-иному. Даже ворчливость Нади не вызывала ни раздражения, ни усмешки. Разве виновата Надя, что к ней не пришло еще это ощущение легкости?..
Даже кондукторская сумка со звякающей в ней. мелочью не. казалась такой постылой. И, хотя, к тому не было убедительных поводов, думалось, что скоро удастся распрощаться с кожаной сумкой. Сказал ведь Федор Васильевич: «Могу и вас прихватить».
И, забывая, что сказано это было в шутку, Наташа уже видела себя рядом с Федором Васильевичем. Что ей придется делать, какова будет эта новая ее работа, она не могла представить. Да и не все ли равно? Только бы трудиться вместе со всеми, кто действительно строит, с теми, кто нужен для общего большого дела, чей труд в самом себе заключает награду для человека и смысл его жизни!
Смена Наташи заканчивалась. Ехали последним рейсом. В автобус толпой хлынули рабочие. Вскочившие первыми быстро проходили к задним сиденьям. Наташа едва успевала отрывать билеты. Кто-то подал ей пятирублевку: «За троих. До площади». Пока она отсчитывала сдачу, несколько человек прошли мимо нее. Оглянувшись им вслед, она увидала Вадима. Она узнала его по росту, по выглядывавшим из-под серой кепки темным вьющимся волосам, по осанке.
Первой ее мыслью было окликнуть его. Но она сдержалась. Если это был Вадим, он не мог не узнать ее. Но он молча прошел мимо. Не захотел узнать... Или, может быть, это не Вадим? Наташа приподнялась на цыпочках, постаралась через головы людей разглядеть парня в серой кепке. Высокий мужчина в рыжей мохнатой шапке заслонял его.
Ощущение беззаботной легкости исчезло без следа. Нахлынули противоречивые и тревожные мысли.
«Жить все-таки трудно. И трудно прежде всего потому, что сама не знаешь: чего же ты хочешь? К чему эта наивная, нет, не наивная, а жалкая попытка спрятаться от самой себя?.. Лишнее подтверждение, что встреча не сулит радости. Так же, наверное, думает и он. Потому и притворился, что не узнал... Если он прячется от меня, то я тоже не хочу встречи. Когда он пройдет мимо, я нарочно отвернусь... Прячутся и таятся только трусы. И только те, кто чувствует за собой вину. Да, но разве я не виновата? Вот именно сейчас я виновата перед ним. Ему нужна поддержка, товарищеская поддержка. А я обижаюсь и злюсь на него за то, что он сторонится меня. Я думаю только о себе. Так друзья не поступают».
Вадим продвигался к выходу, нахмурясь и сосредоточенно глядя прямо перед собой.
Наташа окликнула его негромко, но внятно:
— Вадим!
Он вздрогнул, сделал еще шаг и резко обернулся.
— Здравствуй, Вадим!
— Здравствуй...
В ее голосе было больше тепла.
— Ты не очень торопишься? — спросила Наташа.
— Не очень.
— Тогда проедем до гаража. Я сдам деньги, и ты меня проводишь.— Она еще позволила себе пошутить:— До гаража довезу без билета.
Вадим не отозвался на шутку. Он сидел теперь, привалившись к стенке автобуса, и, встречая ее взгляд, отводил глаза в сторону. Впрочем, Наташе некогда было разглядывать его. Она подсчитывала выручку,
укладывала деньги в пачки, чтобы быстрее сдать кассиру.
Вадим не стал заходить в контору гаража. — Подожду здесь,—сказал он и присел на ступеньку крыльца.
Наташа пробыла в конторе всего несколько минут.
— Быстро я управилась, верно?
— В общем да,— небрежно бросил Вадим. Наташа остановилась возле него, но он не взял ее
под руку, как раньше. Она спросила прямо:
— Почему ты не пришел ко мне?
— Я... недавно приехал.
Он уклонился от прямого ответа. И она спросила уже с горечью и обидой:
— Почему ты не пришел ко мне сразу? Он усмехнулся.
— Ужи неторопливы.
Да, он не торопился делать первый шаг. Но и это она простила ему. Простила, но все же упрекнула:
— Это все, что ты можешь вспомнить?
— Я просто последователен. Именно на этом оборвался наш последний разговор.
— Вадим! Разве тебе нечего больше сказать мне? На какой-то миг ему стало мучительно стыдно
своей ненужной бравады, захотелось притянуть ее к себе, сказать прямо и честно: «Наташка! Я осел! Ты же видишь, какой я осел!..»
Но тут же он с каким-то злорадным ожесточением вспомнил, как она с горечью и гневом — нет, не с гневом, а презрительно — сказала тогда: «Вадим, мне жаль тебя!»
Сейчас в глазах у нее дрожали слезы, а тогда взгляд был осуждающий, чужой. И он ответил на тот взгляд:
— К сожалению, сказать мне больше нечего.
— Но ведь ты же приехал! — воскликнула она, пытаясь защитить его от самого себя.
— Знаешь что? — сказал он с откровенной злостью.— Мне надоели все эти романтические выкрутасы.
Обязательные громкие слова. Молодежь, твое место на стройке! Страна зовет!.. Парни едут, чтобы получить специальность и надежный кусок хлеба, девчонки — чтобы найти женихов и завести семью. А сколько громких слов! Вот и ты ждешь от меня признаний: что я понял, что я осознал... А я схватил по физике тройку и не попал в институт. Вот и все!
— Это же неправда! Ты клевещешь на себя. Ты гордишься, что приехал. Так же, как горжусь я.
— А ты-то чем гордишься? Билетики отрывать можно было и дома.
Она отшатнулась, словно ее ударили.
— Прощай, Вадим. Я правильно наказана за то, что окликнула тебя.
Он пошел было за ней.
— Куда же ты? Я провожу тебя до общежития.
— Спасибо, не трудись. Я не избалована провожатыми.
Не избалована! Ну, и отлично. В другой раз будет умнее. Не станет навязываться со своими назиданиями. Пусть ищет другого для душеспасительных разговоров. А он себе цену знает! Сама подошла, первая. И еще подойдет. Только не очень ему это нужно.
Но сколько Вадим ни хорохорился, на душе у. него было нехорошо.
Наташа не хотела его обидеть... Да и не обидела ничем. Она обрадовалась встрече. А он?.. Как он отнесся к ней?..
Но самого себя обмануть всего легче, и Вадим довольно быстро доказал себе, что отношение Наташи к нему было все-таки обидным. Если не сейчас, то раньше. И если он не пошел ей навстречу, когда она сделала; шаг к примирению, что ж тут такого? Сделала один шаг, сделает и другой. Мужчина должен быть мужчиной.
И все-таки, идти в общежитие, чтобы остаться там наедине со своими мыслями (оба его соседа по комнате работали эту неделю в ночную смену), Вадим не мог. Но! куда пойти? Кроме Ляпина, знакомых у него
на стройке еще не было. Вадим вспомнил, как приветливо поглядывала на него Неля, и решил навестить своего бригадира.
«Вид только для гостей неподходящий,— подумал Вадим, оглядывая грязную спецовку, но тут же убедил себя:
— Неважно, свои люди. Понятно, что зашел с работы. И причина есть: проведать бригадира. На работе его сегодня не было».
Дверь открыла Неля и сказала, что Ляпина нет дома. Гость растерялся и не знал, как быть. Неля рассмеялась (она любила смеяться: у нее были красивые зубки) и пригласила Вадима войти.
Гость переступил порог не то чтобы неохотно, но как-то нерешительно. Он никак не предполагал, что не застанет Ляпина дома.
Вадим шел к Ляпину только затем, чтобы увидеть Нелю, но, оказавшись с нею наедине, он почувствовал себя скованно.
— Вас с участка послали за Васей? — озабоченно спросила Неля.
— Нет, я просто узнать. На работе его не было. Я подумал, может быть, болен.
Неля успокоилась.
— Уехал он в Подорвиху. К брату моему. Послезавтра обещался обратно. Значит, вас не с участка послали? — переспросила она.— Я и то подумала, чего бы это... Вася сказал, дали ему отгульных три дня в счет заработанных.
— Нет, я просто так.
— Вот и хорошо, что не забываете.— Неля снова заулыбалась.— Пришли — гостем будете. Вино поставите— хозяином будете! — И засмеялась мелким, рассыпчатым смешком.
Вадим принял шутку за намек и потянулся к вешалке за кепкой.
Неля засмеялась еще веселее.
— Проходите, проходите! — Она раскрыла дверь в комнату Ляпина.— В своем доме я сама хозяйка.
Вадим остановился на пороге.
— Ой, простите,— спохватилась Неля.— Вам с работы помыться надо. Я сейчас.—Она проворно подлила воды в рукомойник, сходила в свою комнату и принесла чистое полотенце.
Дальнейший ход событий подтвердил, что Неля действительно хозяйка в своем доме, притом радушная и гостеприимная.
Пока Вадим умывался, Неля накрыла на стол. Вадим пытался отказаться, но от стоявшей на столе жаровни шел такой аппетитный запах, а хозяйка была так приветлива, что долго сопротивляться было невозможно. Вадим опасливо покосился на графинчик с водкой, но и тут ему пришлось уступить: Неля налила две стопки и пожелала с ним чокнуться.
Отставать было неудобно, да и водка сегодня не была такой горькой и противной. Вадим не заметил, как за первой рюмкой последовали вторая и третья.
Неля угощала его и приговаривала:
— Первая колом, вторая соколом, третья пташечкой,— и снова заливалась дробным своим смешком.
Вадим смеялся вместе с ней.
— -А вы гордый, с большим мнением о себе,— говорила Неля, играя глазами.
Она сбросила серый полушалок и осталась в цветастом платье с короткими рукавами.
— Почему вы так думаете?
— Конечно, гордый. Сколько уж здесь живете, только раз зашли. Да и то не ко мне.
Вадим захмелел от сытной еды, вина, близкого соседства веселой женщины с таким зазывным, дразнящим взглядом. Он попытался пересесть поближе к ней, но она остановила его:
— Сидите как сидите. Мне удобнее смотреть на вас,— и при этом так улыбнулась, что Вадим подчинился безропотно.
Они еще сидели за столом, когда пришла подруга Нели.
Она только заглянула в комнату, Вадим успел лишь рассмотреть темные кудряшки под красной шапочкой, угнездившейся на самой макушке.
— Извините меня,— церемонно сказала Неля,— я На минуточку.
Она ушла в свою комнату и там долго о чем-то шепталась с подругой. Вадим встал из-за стола. На стене веером расположились фотографии. На одной — Неля нежилась на песчаном пляже, щуря глаза от яркого солнца.
Наверно, она решила, что гость рассматривает именно эту фотографию, потому что, войдя в комнату, игриво шлепнула его, по плечу:
— Ишь, загляделся!
Но Вадим уже перестал смущаться. Неля заметила и это.
Неля казалась чем-то озабоченной.
— Вы посидите, Вадик, поскучайте один, мне надо к подруге сбегать.
— Я пойду,— заторопился Вадим.
— Уж посидите, прошу вас! У меня и ключа нет. Наверно, Вася увез. Вы закройтесь на крючок, а потом меня пустите,— и вкрадчиво спросила:—Хорошо? А чтобы не скучно, я вам книжку интересную дам.
Она отодвинула стул, мешавший ей, и открыла дверь, которая соединяла обе комнаты. Вадиму бросилось в глаза ярко-зеленое с огромными красными цветами покрывало на широкой двуспальной кровати.
— Клава,— окликнула Неля подругу,— дай-ка мне книгу.—Потом плотно прикрыла дверь, поставила стул на место и протянула.книгу Вадиму.— Очень интересная. «Три мушкетера». Все такие красавчики. Не Скучайте, я скоро.
Когда Вадим закрывал за ними входную дверь, Неля уже из коридора сказала:
— Захотите отдохнуть, ложитесь на Васину постель. Только не усните. А то кто меня впустит?..
Вадим наудачу раскрыл книгу и по знакомой с детства дороге пошел за Д'Артаньяном и его храбрыми друзьями. Сперва он читал невнимательно, мысли его то и дело из семнадцатого века возвращались к событиям сегодняшнего дня и собственному, странному и даже двусмысленному положению.
Как понять поведение приветливой хозяйки? Он слышал разговоры о ее доступности. Аркадий не раз хвастался, что стоит ему только захотеть... Вадим не
очень-то верил его хвастливым рассказам: послушать его, так все девчонки только о нем и мечтают...
Может быть, она вовсе не такая... Этот грубый Ля-пин, с челюстью гориллы, совсем ей не пара...
Вадима тянуло прилечь. Он очень устал. Стыдно отставать от товарищей — работа бригадная. А сноровка дается не сразу. Аркадий и тот на работе ухватистее его. Правда, Аркашка при случае не прочь отсидеться— «пофилонить», как говорят ребята.
Вадиму хотелось свалиться на постель, протянуть натруженные руки и йоги. Только не на постель Ля-пина. Вадима покоробило от одной мысли об этом.
И все-таки он лег. Книга выскользнула из рук, и он уснул. Уснул крепко, без сновидений, и ни похождения Д'Артаньяна, ни мысли о покинувшей его хозяйке дома уже не тревожили.
Вадим раскрыл глаза и тут-же зажмурился от яркого света. Почему лампочка вдруг повисла над его постелью? Потом он увидел неприбранный стол с почти опорожненным графинчиком посредине и вспомнил, где он. На полу, у кровати, валялась раскрытая книга. Вадим посмотрел на часы. Половина одиннадцатого. Основательно вздремнул! А как же? Она, наверно, приходила, не достучалась и ушла... Растяпа!.. Может быть, дверь не закрыта?.. Нет, дверь на крючке. Может быть, она и не приходила? Тогда совсем, непонятно.Она сказала: «Я скоро»... А вдруг...— и Вадим испуганно огляделся, словно ища выхода,— вдруг она придет вместе с Ляпиным!.. Недаром же она так загадочно улыбалась... Уйти, немедленно уйти!
Его куртка и кепка на вешалке в прихожей. Тут же висело зимнее пальто Ляпина, добротное, с каракулевым воротником. Дверь останется незапертой... И если что случится, его сочтут вором... А если и ничего не случится, то она сочтет его трусом...
Внезапная догадка ожгла его.
Как же он наивен и глуп! Она сама показала, что дверь в ее комнату не заперта... Аркадий был прав. Наверное, и ему известна тайна этой двери... Шлюха! Он представил, как она хохочет, рассказывая своей подружке о новом, очередном поклоннике, который смир-
нехонько сидит, дожидаясь ее возвращения, и в гневе сжал кулаки. На этот раз ошибется! Он дождется ее, откроет ей дверь и тут же уйдет. Уйдет, чтобы никогда больше не переступать этого порога.
Он был полон решимости разом оборвать все приключения этого нелепого вечера и, услышав стук в дверь, обрадовался. Подойдя к двери, он оглянулся на вешалку, чтобы сразу потом найти свою куртку. Он откинул крючок и широко распахнул дверь.
— Какой храбрый, даже не спросил, кого пускаете,— засмеялась Неля и подарила его таким взглядом, что все заготовленные слова застряли у него в горле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41