.. — заворчал подрядчик. — Будешь неправильно бирки выдавать — убью! — Он проворчал еще что-то и ушел.
Фын предупреждал его, что с подрядчиком нужно держать ухо востро: в его руках были сила и влияние. Он откупил всю работу на пристани, сам нанимал рабочих, наживаясь на их труде.
Лян Юнь спросил у Фына:
— А мы сами почему не можем брать подряды?
— Мы? Да кто нам их отдаст? Вот слушай: за то, чтобы отнести тюк с парохода на склад, платят семь с половиной фыней; а подрядчик выдает нам только два. Целый день как проклятый вертишься, перетащишь три десятка больших тюков, а заработаешь шестьдесят фыней. Остальное он все себе забирает.
Кули приняли Лян Юня в свою среду как младшего брата. Каждый старался принести ему кусок получше. Жили они очень плохо. Часто пароходы не приходили, и они слонялись по пристани без дела. В дождливую погоду работы тоже не было. В такие дни люди голодали. Бывали и другие времена, когда грузов приходило очень много. Тогда кули уставали до изнеможения. Получив денег больше, чем обычно, они шли в винные лавки, напивались, затевали между собой драки. Лян Юнь сочувствовал им. Работа его на пристани проходила очень однообразно. Целыми днями он только и делал, что выдавал бирки. Иногда он спускался с другими грузчиками в трюм, выбирал там себе тюк полегче и нес его наверх.
Он присматривался к окружавшим его людям и учился разбираться в них.
Маленький портовый кули начинал самостоятельную жизнь.
Неподалеку от барака кули ежедневно располагался сигаретный лоток. За лотком обычно стояла девочка лет тринадцати-четырнадцати. У девочки было нежное, прелестное личико, короткие волосы с челочкой на лбу и большие блестящие глаза под длинными изогнутыми ресницами. По внешности — сама приветливость и доброта. Но только по внешности. На самом же деле нравом она отличалась упрямым — хуже мальчишеского, говорила грубым голосом и никого на свете не боялась. Она без колебаний ввязывалась в драку с любым парнем, независимо от того, насколько тот был сильнее и старше ее. Если кто-нибудь из портовых бродяг пытался стащить у нее пачку сигарет, девчонка бросалась на него, колотила ру-
ками и ногами, даже кусалась и всегда заставляла возвратить украденное.
Как-то под вечер Фын попросил Лян Юня купить ему пачку сигарет. Лян Юнь пошел к лотку. Он купил сигареты, девочка дала ему сдачу. В это время расхлябанной походкой, с парой рваных башмаков в руках к лотку приблизился Черепаха. Лян Юнь насторожился, но отвернулся в сторону, сделав вид, будто не замечает его. Черепаха подошел, вскрыл одну из пачек, вытащил сигарету. Взяв тут же спички, закурил. С сигаретой в зубах, он лениво потянулся и буркнул: — Сейчас нет денег, завтра расплачусь.
— Что такое?! Мы в кредит не продаем, — с вызовом ответила девочка.
— А кто просит у тебя в кредит? Отдам завтра — и все.
— Не выйдет! — Девчонка загородила ему дорогу. — На эти деньги я еще должна купить риса.
— Заткнись! — отмахнулся от нее Черепаха. Девчонка громко завопила и бросилась на него.
Черепаха оттолкнул ее и попытался удрать. Она по-висла у него на руках. Черепаха, разозленный, стал оттягивать ее от себя за волосы. Она, взвизгнув, укусила его за руку, в которой он продолжал держать сигарету. Укус был так силен, что Черепаха завизжал. Он поднял руку и со всего размаха ударил девочку по лицу. От удара она покачнулась, но рук не разжала.
Дальше Лян Юнь уже не мог стерпеть. Забыв про все советы старших, он бросился сзади на Черепаху, обвил рукой за шею, пригнул книзу, уперся коленом в спину и с силой швырнул на землю. Затем руками, как клешнями, ухватил его за горло, да так, что у Черепахи глаза полезли из орбит. Но все-таки Лян Юнь был раза в два меньше своего противника. Черепаха, изловчившись, ударил его ногой в живот. Лян Юнь упал навзничь. Теперь они поменялись ролями.. Сверху был Черепаха. Они яростно катались по земле. Девчонка отчаянно кричала. Из барака
выскочили несколько грузчиков. Впереди бежал Фын, Мгновенно оценив ситуацию, Черепаха вскочил и обратился в бегство, оставив на месте боя свои рваные башмаки.
— Дядя Фын, догони его! Догони!.. Не дай ему удрать! — кричала девочка.
Фын поднял Лян Юня с земли. У того был разбит нос. Он вытирал льющуюся кровь и рвался в погоню за Черепахой. Фын укоризненно сказал:
— Опять ты сцепился с ними!..
— Этот негодяй украл у меня сигареты, и еще дерется, — ответила за него девочка. — А он мне помогал, — кивнула она в сторону Лян Юня.
Девочка пристально смотрела на своего заступника, не зная, как его отблагодарить. Достав из лотка несколько листков папиросной бумаги, она примяла их и предложила ему, чтобы остановить кровь из носа. Лян Юнь смутился.
— А вы познакомьтесь. Это Лян Юнь, наш новый товарищ. Ты смотри, не вздумай задираться с Эр-мань, она у нас злая.
Девочка покраснела и отвернулась.
— Дядя Фын всегда шутит. Я вовсе не злая. Фын и рабочие вокруг рассмеялись. Один Лян Юнь чувствовал себя неловко.
Фын всегда будил Лян Юня засветло. Они выходили на улицу и начинали тренироваться, Фын учился в молодости ушу и теперь всем известным ему приемам обучал своего нового друга.
После двух месяцев работы на пристани Лян Юнь значительно вырос и окреп. Изменилась и внешность подростка. С деревенской одеждой и обувью он рас-
стался. Теперь Лян Юнь носил городскую рубашку, брюки и туфли на резиновой подошве.
Подрядчик в последнее время почему-то стал относиться к Лян Юню заметно лучше. Он часто останавливался рядом, присматриваясь к нему. Иногда он заговаривал с ним, настойчиво расспрашивая о родных. Лян Юню это начало казаться подозрительным.
Как-то молодой кули пришел на пристань очень рано. С судов, пришедших в порт ночью, еще не были спущены сходни. На палубах — пустынно и тихо. Вдали в тумане неясно вырисовывались серые паруса рыбачьих лодок. В этот день предстояла большая работа. Сейчас же пока делать было нечего. Он уселся на тумбу, к которой пришвартовывались суда. Вдоль всей пристани вытянулся ровный ряд деревянных свай, похожих на выстроившихся маленьких солдат. Некоторые из них были свободны, другие — обвиты канатами. В такт прибою эти канаты то натягивались, то ослаблялись и с тихим шелестом терлись о камни.
Невдалеке несколько ребятишек лет по десяти ловили с берега рыбу. Они о чем-то оживленно переговаривались, то и дело вздергивая кверху удочки. Один из них уже вытащил маленькую рыбешку и тем самым посеял волнение среди соперников.
Лян Юню вспомнилась родная деревня. Дома он частенько бегал на берег рыбачить. Уже по одному тому, как дрогнет в руках удилище, он мог с уверенностью сказать, какая рыба схватила приманку. Вот, например, морской карась. О, какой это хитрец! Сначала своим острым носиком он тихонько ткнет приманку. Рыбка как будто проверяет, нет ли тут какого-нибудь подвоха. Неопытный рыболов, думая, что добыча уже на крючке, непременно вытащит пустой крючок. А опытный — выжидает. Морской карась «проверит» так приманку два-три раза, не в силах превозмочь соблазн, быстро заглатывает ее вместе с крючком и сразу же пускается наутек. Тогда только остается тихонько подтянуть кверху удилище —
и рыбка в руках. А вот толстолобик, пелингас и бычок ведут себя совсем иначе. Они ищут добычу у самого дна и, увидев что-либо съедобное, не раздумывая, разевают большой рот и хватают приманку.
Лян Юнь грезил, как в сладком сне. Он вздохнул и уселся на тумбу, подперев подбородок рукой. Его интересовало все, что происходило у ребят, но подойти к ним ближе не решался — считал себя взрослым. Ему не к лицу заниматься такими пустяками.
Но доносившиеся до него один за другим взрывы хохота неудержимо влекли его. Наконец он встал, заложил руки за спину и, подражая походке взрослых, медленно двинулся к рыболовам. До чего же неумелы и торопливы были эти горе-рыбаки! Они надо и не надо вытаскивали поминутно из воды удочки. В каждом ведерке плавало лишь по нескольку морских пескарей — самой мелкой, глупой и невкусной рыбы. Нет, они решительно просто зря переводят приманку!
Теперь уж у него зачесались руки. Ему нестерпимо захотелось показать этим несмышленышам настоящее рыбацкое уменье. Он присел на корточки подле самого маленького рыбака и сказал:
— Слушай, ты очень торопишься выдергивать удочку. Рыба не успевает проглотить приманку. Дайка я попробую.
— Не дам. — Мальчишка испуганно зажал удилище под мышкой, закрывая его от незнакомца всем телом.
— Да я же буду тебе ловить, глупыш. Ну, не хочешь — не надо.
— Не дам.
Лян,Юнь, обиженный,, поднялся.
В эту минуту на пристани показался еще один рыболов с удочками в руках, на этот раз взрослый. Лян Юнь узнал его. Это был подрядчик.
— О, Лян Юнь! Так рано уже здесь!
- Угу.
— Смотришь, как ловят рыбу?
— Ага.
Подрядчик помахал перед ним своими удочками. Как они были хороши! Тонкие, гибкие, покрытые коричневым лаком. Бот такими бы половить!
Подрядчик как будто прочитал его мысли. Щуря глаза и улыбаясь, он предложил:
- Пойдем удить вместе. Смотри, сегодня я взял две удочки.
— Скоро на работу.
— Э-э, пустяки! На сегодня я тебя освобождаю. Деньги получишь, как обычно. Пошли!
Подрядчик говорил приветливо, как никогда раньше. — Я не пойду.
— Почему же?
— Не умею ловить.
- Чудак! Какое здесь нужно умение! Я тебя научу. Мне как раз хотелось с тобой поговорить на досуге. Смотри-ка, — он поднял над головой небольшой узелок. — Здесь есть и что выпить и чем закусить. Ну, пошли скорей!
Подрядчик сунул ему в руки удочку и увлек за собой. Лян Юнь не смог отказаться. Его мог бы выручить Фын, но того, как нарочно, не было поблизости. Пристань вообще была пустынна. Лян Юнь медленно шел за подрядчиком. Тот выглядел очень оживленным и по дороге даже что-то мурлыкал себе под нос.
Они обогнули Ласточкину гору и остановились у большого камня в закрытой бухте. Море было здесь спокойным. О камни мягко плескали волны. В прозрачной воде можно было рассмотреть водоросли на дне и снующих между ними рыбешек. Креветки и небольшие крабы хлопотливо сновали из одной щели в другую. Низко кружившиеся белые чайки время от времени садились на воду отдыхать. Вдали, напротив острова Куньлуньдао неподвижно застыло несколько парусов.
Они наладили удочки, насадив на крючки медведок. Подрядчик первым плавно взмахнул удилищем и с легким всплеском закинул крючок с грузилом далеко в море.
Лян Юнь не спускал глаз со своей удочки. Его томило неясное беспокойство. Как-то нехорошо получилось, что он попал в компанию к этому «рыбаку». Ему уже расхотелось ловить рыбу. Зачем ему водиться с ним? Ведь между ними не может быть никакой дружбы. Лян Юнь еще не забыл, как подрядчик ударил его по лицу. Видя перед собой его согнутую спину, он испытывал острое желание столкнуть его вниз, в море. Когда на пристани не будет подрядчика, рабочие станут получать по семь с половиной фыней за тюк. Тогда им не придется беспокоиться об еде и одежде.
Но сегодня, пока что, он с этим самым подрядчиком ловит рыбу. Лян Юнь сидел и то и дело искоса поглядывал на него.
— Большой Лян действительно твой родной брат?
— Ага.
— Удивительное дело! Родные братья, один такой живой, а другой... тупица.
У подрядчика был свой расчет. Последнее время он чувствовал, что кули перестали быть такими послушными, как в прошлые годы, и не повиновались его распоряжениям с былой готовностью. Лян Юнь мог бы без труда разузнать, кто мутит воду, выявить зачинщиков. Правду ведь говорят: «Змея без головы не поползет...»
Они поймали уже по нескольку рыбин. Удилище в руках Лян Юня снова дрогнуло. Рыба тронула, приманку. Он затаил дыхание. Торопиться было нельзя. Наконец леска напряглась. Рыба, проглотив приманку, пыталась уйти. Лян Юнь быстро подсек. Из воды выпрыгнул великолепный, в добрый чи длиной, морской окунь с темно-серебристой чешуей. Сердце Лян Юня гулко стучало. Ему никогда не попадалась такая громадная рыбина. К нему как будто снова вер-
нулось беззаботное детство. Держа рыбу в руках, он рассматривал ее, полузакрыв глаза от удачи: рыба извивалась и била хвостом.
Солнце поднялось уже высоко. Подрядчик развязал свой узел, достал из него два хлебца, пакетики с едой. В пакетах оказалось мясо, копченая колбаса. Он радушно предложил Лян Юню угощаться.
«Что с ним сегодня такое? — удивлялся Лян Юнь. — Он и разговорчив больше, чем обычно». Они заговорили о том, кто среди грузчиков самый сильный. Лян Юнь сказал, что Фын. Подрядчик назвал Большого Ляна. Они даже поспорили. Потом разговор перешел на пьянство и драки грузчиков. Подрядчик как бы между прочим сказал:
— Лян Юнь, если на пристани или в бараках что-нибудь случится, ты говори мне. Не смотри, что они взрослые, они иногда хуже детей. Я все время за них боюсь. Не уследишь — обязательно кто-нибудь в беду попадет...
Лян Юнь, не придав его словам значения, согласился. Половив еще некоторое время, они вернулись. Подрядчик подарил Лян Юню удочку, которой тот ловил, и отдал ему весь улов — около двух десятков рыб. Лян Юнь шел домой, не чувствуя под собой ног от радости. Где бы ему теперь поджарить эту рыбу? Он подумал о Шане и направился прямо к нему домой.
Ему уже несколько раз приходилось бывать у дядюшки Шана. Все встречали его там очень приветливо, в особенности его дочь — Эр-мань, которая обращалась к нему не иначе как «Старший брат». Жена Шана работала на заводе. В той семье Лян Юнь чувствовал себя как дома.
Он застал одну тетушку Шан. Она похвалила его за улов и принялась чистить рыбу. От его помощи она отказалась, и он вышел за дверь подождать возвращения главы семейства.
Первой вернулась Эр-мань. Лян Юнь помог ей донести лоток с сигаретами. Она обрадовалась его улову и сразу же захлопотала возле очага. Лян Юнь сходил в лавку и купил четыре ляна вина. Он хотел угостить своих друзей, как это делали взрослые. Шан вернулся поздно. Они сели за ужин. Рис с поджаренной рыбой был очень вкусен. Лян Юнь налил дядюшке Шану вина, но дам не стал пить. Эр-мань выразила удивление, как это ему одному удалось столько поймать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27