Они хотели уморить партизан голодом. Одно им было непонятно: отчего это партизаны вдруг исчезли? В течение одной операции, продолжавшейся пять дней подряд, они не встретили ни одного выстрела. Даже Лю Фу ничего не, понимал.
— Брат Цао, может быть, они все ушли?
— Так это очень хорошо. Нам спокойнее.
— Вам спокойнее, а мне как отчитываться перед командующим? — недовольно возразил Рябой.
— Слушай, что я тебе скажу. Нам нужно только, чтобы партизаны перестали тревожить нас здесь. Тогда и в городе станет спокойно. Давай арестуем нескольких крестьян и представим их командованию, как пойманных партизан. Чем плохо?
— Конечно, это самое простое, — вздохнув, ответил Рябой. —Только мы уже доставили так пятерых. Командующий и слушать о них не стал. Велел непременно поймать Лян Юня.
Все-таки было очень странно. Партизан как будто в горах уже не было, но вдруг вечером дзот у дороги подвергся неожиданному нападению. И все это произошло как раз во время приведенного выше разговора.. Часовой на вершине дзота уснул. Солдаты в дзоте тоже сладко спали и были разбужены только выст-
релами. Перепугавшись, они открыли слепой огонь, дали сигнал тревоги. Весь гарнизон был поднят на ноги. Пули летели дождем во все стороны. Рябой и Цао стянули к дзоту свои отряды. Но партизан к тому времени и след простыл. По словам заснувшего часового, на дзот наступали около сорока человек партизан. Они отступили только тогда, когда по ним' из всех амбразур был открыт огонь.
Рябой недоумевал: каким образом число партизан так сильно возросло?
На самом деле часовой, чтобы избежать ответственности, солгал. На дзот напала всего-навсего лишь пятерка Лян Юня. Да и то они по-настоящему и не собирались уничтожать дзот, а просто хотели отвлечь внимание врага. После того как отряды Рябого и Цао поспешили к дзоту, они проникли в деревню. Отыскали дом Лю Фу. Ван и Сун были поставлены сторожить на обоих концах улицы. Юн, перепрыгнув через ограду, отворил изнутри ворота. Лян Юнь и секретарь Сюе вошли во двор. Лян Юнь тихонько постучал в двери. — Лао Лю, открой!
- Кто там?. — послышался изнутри женский голос.
- Из отряда. Цао просит Лао Лю немедленно прийти к нему.
- А разве за ним только что не посылали? — Женщина открыла дверь. — Ах!..
Она остолбенела, узнав стоявших перед ней партизан.
— Иди в дом! — Юй подтолкнул ее внутрь.
Лян Юнь и Сюе вошли следом. Лян Юнь запер за собой дверь.
- Зажги лампу! — приказал Сюе.
Женщина, дрожа всем телом, зажгла свет. Ее лицо было бледно, глаза беспокойно бегали.
— Твой муж у Цао? — спросил Лян Юнь.
Женщина промолчала, только низко опустила голову.
— Говори же! — угрожающе произнес Юй.
Лян Юнь остановил его жестом. Юй зло взглянул на женщину, что-то проворчав себе под нос.
— Говори. Тебе ничего не грозит, если будешь говорить правду, — спокойно проговорил Лян Юнь.
— Да... Цао вызвал его, командир. Подумай сам: раз попал им в руки, ничего теперь от тебя самого не зависит. Не идти — нельзя: у них в руках пистолеты. Мы землю грызем с досады. Что нам делать! Командир, ты должен понять...
— Заткни свою паршивую глотку! — снова взорвался Юй. — Что ты вздор мелешь?! Зачем Лю Фу убежал? Зачем он сам явился к Цао, сам стал предателем? Отвечай! Зачем он повел карателей в горы за партизанами? Отвечай!
Женщина, перепугавшись, отступила на несколько шагов назад, не в силах вымолвить ни слова.
— Ладно! — проговорил Лян.— Мы все это. твоему Лю Фу вписали в счет. Сегодця ночью ему повезли. Но только4 ты не забудь сказать своему муженьку, что в его интересах больше не делать того, что он до сих пор делал...
Женщина молча кивала головой. Партизаны ушли. Подул северный ветер. В воздухе заплясали и закружились снежинки.
Стояли морозы.У партизан не хватало одежды. У одних были ватные штаны, но не было куртки, у других — наоборот. Враги блокировали партизанский район и продолжали прочесывать горы. Партизанам пришлось уйти из тех мест, где они могли найти убежище от ветра и снега — горных деревушек и древних кумирен — и перебраться в пещеры. Холод беспощадно преследовал их, увеличивая и без того немалые трудности.
Лян Юнь обморозил ноги. Вначале он почувствовал сильный зуд, но не обратил на это внимания. Потом ноги распухли. Он не мог натянуть на них ботинки. Ему пришлось распороть верх ботинок и привязывать их к ногам веревками.
В самое тяжелое время заболел Юй.
У него поднялась высокая температура. Лицо пылало. Потом он стал терять сознание и бредил. Он кричал:
— Вперед, в атаку! Бей! Лю Фу, ты куда бежишь?..
Когда он приходил в себя, то лежал неподвижно и тихо. За несколько дней парень до неузнаваемости исхудал.
Во время переходов товарищи по очереди несли его на спине. Как-то, когда враги преследовали их особенно настойчиво, Юй тихонько шепнул Лян Юню:
— Командир, брось меня!
— В чем дело? — спросил Лян, продолжая идти-вперед.
— Брось, брось меня здесь! — настаивал тот.
— Держи себя в руках, не морочь мне голову. Если бы я заболел, ты бы так же нес меня! — Лян Юнь осторожно переложил его повыше и добавил: Потерпи до завтра. Завтра мы отправим тебя в уезд. Там найдем врача, вылечим... Потом вернешься к нам.
— Я не пойду.
— Как это так?
— Я не хочу покидать вас.
Юй заплакал самыми настоящими слезами. Лян Юню было тоже не по себе, но паренька нужно было отправить в уезд во что бы то ни стало.
Добравшись до новой пещеры, партизаны провели там ночь. На другой день Лян Юнь из двух жердей й сосновых ветвей сделал носилки. Ван и Сунь понесли Юя в уезд. Лян Юнь и секретарь Сюе стояли плечом к плечу и долго смотрели им вслед, пока носилки не скрылись в чаще деревьев.
Бешено ревел северный ветер.Не успели они отправить Юя в уезд, как из города вернулись два посланных на разведку партизана. От товарищей из городской подпольной организации они получили сведения о расположении вражеских укреплений и численности гарнизона. Они принесли много хороших новостей. На всех фронтах вражеское наступление полностью остановлено. Во многих местах Народно-освободительная армия перешла в контрнаступление. Гоминдановцы в городе находятся в смятении.
Лян Юнь был доволен. Он переслал полученные сведения в уезд. Оттуда, от секретаря Ли, его отряд должен был получить новое задание.
Ночью с юга смутно доносилась артиллерийская канонада. Стрельба продолжалась долго. На другой день пришел из уезда связной Чэнь. Он сообщил, что ночью объединенный уездный партизанский отряд совершил нападение на важный стратегический пункт гоминдановцев — Шаньчжачжэнь. Когда партизаны ушли, к гоминдановцам прибыло подкрепление и артиллерия открыла огонь по оставленным позициям.
В этом бою было уничтожено более трехсот двадцати солдат из городского гарнизона и хуаньсянтуанеи, захвачено много оружия. Чэнь достал из-за пазухи шесть обойм для маузера и передал их Лян Юню.
— Это тебе в подарок от секретаря Ли. Ребята из вашего отряда тоже участвовали в бою. Дрались как львы!
— Ха, смотри-ка, секретарь Сюе! — сказал Лян Юнь. — Нам ни за что такой подарок.
— Да, награда не по заслугам! — подтвердил тот. поглаживая новенькие патроны.
— Папаша Чэнь! — почтительно обратился Лян к старику, когда тот собрался уходить. — Передай,
пожалуйста, секретарю Ли, чтобы он за нас здесь не беспокоился. Мы, хоть нас и мало осталось, оправдаем доверие партии. И еще попроси его, чтобы он приглядывал за моими ребятами, особенно за Юем.
Когда проводили старика, уже стемнело. Лян Юнь и Сюе поспешили в Фанчэнпу, зашли к старому Яну. Тот приготовил им поесть и за едой рассказал о положении в деревне. Оказалось, что противник увеличил свои силы: в Фанчэнпу прибыла новая рота гоминдановцев. Были построены два новых дзота по обе стороны шоссе. Отряд хуаньсянтуанеи тоже пополнился — в основном за счет городских бродяг. Лю Фу стал главным наводчиком: предал немало помогавших партизанам крестьян. Рябой отдал приказ: кто помогает партизанам, тот — балу и подлежит немедленному расстрелу без суда и следствия.
— Счастье, что когда вы приходили сюда в первый раз, Лю Фу не было с вами, а то они бы и меня схватили, — добавил старик.
— В какое время он чаще бывает в деревне? — спросил Лян Юнь.
— Этот негодяй перепуган насмерть. Сегодня ночью, например, спал в доме Цао. Днем ходит только с телохранителями. Никогда один не бывает. Взять его не так-то просто.
Когда поужинали, Лян Юнь разыскал в куче хвороста во дворе спрятанное там еще с прошлого их посещения ведро с известью, добавил в него воды и с ведром пробрался в центр деревни. Там он встал на страже, а Сюе большой кистью на стенах и оградах писал:
«Долой Чан Кай-ши — предателя родины!» «Да здравствует Китайская коммунистическая партия!»
Несколько дней подряд в горах грохотала артиллерия. Эхо выстрелов отражалось в горных ущельях. Противник силами двух рот и сотней хуаньсянтуанеи гора за горою прочесывал места предполагаемых
партизанских стоянок. Ночевали каратели в наскоро поставленных палатках,,зажигали повсюду костры, — совсем так, как японцы во время операций «по искоренению бандитов».
Как гончие псы, враги обнюхивали каждое ущелье и каждую пещеру. Добравшись до подозрительного, на их взгляд, места, они сначала бросали туда гранаты, затем долго стреляли из автоматов. Они стреляли даже в густые ветви деревьев, раздвигали их штыками.
Пустынные горы заволокло смрадным черным дымом.Враги блокировали горы. Ван и Сунь не смогли вернуться в отряд. Лян Юнь и Сюе одни играли с врагом в горах в прятки. На этот раз гоминдановцы решили во что бы то ни стало покончить с партизанами. Они рассчитывали на свою многочисленность. Поиск производился очень тщательно. Неизменным проводником карателей был Лю Фу. Они не пропускали ни одной горной расщелины. В конце концов Лян Юнь и Сюе были обнаружены.
— Ай-я! Это начальник района Лян! Уважаемый Цао, смотрите! Это Лян Юнь! — узнав их издалека, радостно закричал Лю Фу.
— В погоню!— скомандовал Цао, взмахнув маузером.
Наемники-хуаньсянтуани, как стая ос, бросились преследовать партизан. Враги окружили вершину, где заметили партизан. Но те, мелькнув еще пару раз среди скал, будто провалились сквозь землю. Когда враги взобрались на вершину, они никого там не нашли.
Рябой накинулся на солдат с жестокой бранью и вернул их обратно. Солдаты осматривали каждую скалу, каждый камень на дне ущелья, каждый склон. Гора была оцеплена. Во всяком случае, врагам казалось, что они оцепили ее.
Вдруг Лян Юнь и Сюе показались вдали, на другой вершине. Рябой вышел из себя. Артиллеристам была отдана команда открыть огонь по горе.
Три горные пушки осыпали вершину снарядами. Снаряды рвались вокруг Лян Юня и Сюе. Партизаны старались укрыться среди сосен, выйти из поражаемой площади. Глубокий снег мешал им. То и дело можно было провалиться в засыпанную расщелину. Вдруг Сюе, вскрикнув, опустился на снег. Около его ноги расплывалось неяркое красное пятно. Вблизи рвались снаряды, пронзительно взвизгивали осколки, вздымая столбы дыма и поднятой разрывами земли. Лян Юнь боялся оставаться на одном месте. Он схватил Сюе за руку, наклонился, взвалил его на плечи.
— Лян Юнь, оставь меня здесь. Уходи сам! — сопротивлялся Сюе.
— Молчи! — сурово перебил его Лян Юнь. Делать перебежки стало значительно труднее.
К счастью, вершина была уже недалеко. Перевалив -через гребень, он положил Сюе на землю, а сам прилег на камни, раздумывая, что делать дальше. Стрельба смолкла, но весь склон был усыпан фигурами людей в желтой солдатской форме и черными куртками хуаньсянтуаней. С громкими криками поднимались они наверх, стремясь настигнуть беглецов.
— Командир, я прикрою тебя. А ты уходи! — Сюе через силу приподнялся.
— Не двигайся!
Лян Юнь с маху оторвал от своей куртки кусок ткани и туго перевязал рану. Он прикинул обстановку. Недалеко от них возвышался невысокий горный пик. У подножия горы — Лян Юнь знал это — есть потайная пещера. Он снова взвалил Сюе на спину и побежал туда. Благополучно добравшись до пещеры, он уложил там Сюе, поспешно пожал ему руку, быстро замаскировал пещеру и, срезав молодую сосенку, тщательно замел ею снег у входа. После этого спокойно выпрямился и сменил в маузере обойму. Потуже затянул ремень. Потом пригнулся и полез на пик.
Тем временем солдаты вскарабкались на оставленную им гору, но снова никого на ней не обнаружили. Рассыпавшись на группы, они стали прочесывать
местность. Несколько солдат направились к пику, куда пробирался Ляп Юнь.«Бах!» —прогремел выстрел. Один из солдат, увлекая за собой камни, покатился со склона вниз. Раздался еще один выстрел, и другой солдат последовал за ним.
Гоминдановцев охватила паника. Сбившись в кучу, они пытались определить, откуда стреляют. В это время Лян Юнь выпрямился во весь рост и побежал в противоположном от оставленной пещеры направлении. Они бросились в погоню. Пробежав некоторое расстояние, Лян Юнь оглянулся. Склон следующего холма был сплошь усыпан преследователями. На горе, где он только что был, не было видно ни одного человека. Он успокоенно вздохнул.
Он был весь мокрый. Обмороженные ноги уже не болели, а как будто одеревенели. Он бежал с таким ощущением, будто передвигается по воздуху. Одно радовало — Сюе вне опасности.
Устав бежать, он перешел на ходьбу, потом снова побежал. Вначале он еще мог определить направление. Потом уже перестал думать об этом. Чем дальше он убежит от пещеры с оставленным товарищем, тем лучше. Он шел туда, где было побольше рассыпанных камней и где были гуще заросли.
Впереди неожиданно раздались выстрелы. Лян Юнь приник к земле. Оказалось, что Лю Фу привел несколько хуаньсянтуаней во главе с Цао к тому месту, где он сейчас был, кружным путем. В груди Лян Юня закипела ярость. Его взгляд остановился на большом камне. Он перевернул его несколько раз и подкатил к краю пропасти. Пригнулся за ним. Лю Фу и Цао несколько раз выстрелили в воздух, закричали:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27