— Только пока ты был в горах, сколько я за тебя пережила! Да еще погода... Я прямо извелась... А теперь снег отрежет горы... Ты что, по делу зашел?
Лю Фу нервно вздрогнул. Совсем тихим голосом он сказал:
— Я убежал...
— Не вернешься? — Жена схватила его за руку.
— Нет. Я соберусь с мыслями, а завтра с утра уйду в город. Как только будет попутное судно, уеду в Тяньцзинь, к-родственникам. Здесь, в горах, оставаться больше нельзя. Целыми днями только и вертишься под пулями. Хорошо, что у бога глаза есть! Эх!..
— А Цао говорил, что... — нерешительно начала жена. — Знаешь, в объявлении говорится, что тому, кто сообщит сведения о Лян-Юне и его поймают, — награда пять тысяч юаней...
— Да кто знает, можно ли им верить...
Она промолчала. Только еще несколько раз тяжело вздохнула. Лю Фу сидел в темноте, прислушиваясь к шуму дождя. Мало-помалу начало светать. Окна обозначились в темноте смутными беловатыми пятнами. Но Лю. Фу не замечал этого. Он грезил: видел себя одетым в военную форму, с кортиком за поясом. Потом видел себя в длинном теплом халате, сидящим за большим столом и покуривающим трубку. И еще видел перед собой груду блестящих новеньких серебряных юаней...
— Я пойду, жена...
— Куда?
— К Цао.... Я... Я расскажу ему то, что ему надо.
Когда солдаты и хуаньсянтуани пришли к храму, где ночевали партизаны, отряда там не оказались. Он исчез бесследно.
Дождь прекратился. Воздух был сырой и холодный. Тучи густой темной пеленой по-прежнему затягивали горы.
Лю Фу, помаргивая глазами, украдкой поглядывал на Рябого и Цао. Рябой был мрачен, как разгневанный дух. Он грозно посмотрел на Лю Фу.
— Эй ты, по фамилии Лю! Ты нам мозги не засоряй.. Отвечай, как же это получилось?!
— Командир, это правда, правда!.. Если я соврал, пусть меня пять раз громом поразит! — Лю Фу протянул руки, как будто защищаясь от яростного взора Рябого. — Здесь, вот здесь я лежал. Начальник района Лян — вот тут, за колонной, вместе с секретарем Сюе... Чэнь спал вот здесь. Смотри, вот пепел из его трубки.
Рябой продолжал пристально глядеть на Лю Фу, но взгляд его смягчился. Он втайне опасался, что его заманивают в ловушку, что он попадет в хитро расставленные сети партизан. Испуганный и заискиваю-
щий вид Лю Фу успокоил его. Его подозрения рассеялись.
Цао, однако, был недоволен поведением Рябого. Лю Фу ведь прибежал к нему. Он считал, что это его добыча. Допрос, которому подверг перебежчика Рябой, очень ему не нравился.
— Мне кажется, хватит, — сказал он Рябому. — Человек пришел ночью, за несколько десятков ли, а мы здесь еще рассусоливаем, когда надо дело делать.
Рябой покосился на него.
— Командир!.. Третий брат! — Лю Фу жалко улыбался. — Они у нас не уйдут. Здешние горы я хорошо знаю. Все места, где они могут остановиться на ночлег, тоже знаю.
Вернувшись в Фанчэнпу, Цао устроил пир в честь «возвращения» Лю Фу. Он отдал приказ о назначении его заместителем командира хуаньсянтуаней. Рябой и ротный пришли тоже. Все основательно напились. Обладая таким сокровищем, как Лю Фу, они надеялись теперь быстро справиться с партизанами.
— Лю, заместитель командира Лю... — бормотал заплетающимся языком Рябой. — Ты... ты умеешь держать нос по ветру, башковитый парень! — Он с размаху огрел Лю Фу по спине так сильно, что тот чуть не упал под стол. — У тебя есть нюх, а? Ха-ха-ха!..
— Да, да, — почтительно повторил Лю Фу, поспешно поднимаясь.
— Подождем до завтра!.. — проговорил Рябой, икая. — Я доложу командующему, он пожалует тебе чин. Если ты сдался мне, значит, у тебя глаз верный! Я — ик! — хотя у командующего в любимчиках не хожу, но он со мной считается... Ик!
Цао, расстегнув застежки шелкового халата, с раскрасневшейся от вина физиономией, перебил его:
— Лао Лю! Ты держись меня. Третий брат тебе и на этот раз поможет! Вот, вот! — Он поднял вверх большой палец. — Считай, что мы с тобой теперь друзья. Немного для меня постараешься — и тебе
польза будет! А когда с коммунистами покончим, вернемся в город, станешь моим компаньоном.
— Э! Черт бы вас побрал! Что хорошего быть каким-то вонючим торгашом! — завращал белками Рябой. — Офицер — вот это дело! И деньги и власть!..
— У меня и деньги есть! И я не печалюсь, что не стал офицером. Лао Лю, выпьем! — перебил его Цао.
Рябой стукнул стаканом по столу.
— Э-э, размазня!
— Ты кого это? — Цао поднялся. Рука его потянулась к пистолету за поясом.
— Тебя, Цао Вань-тоу!.. А что ты мне сделаешь? Ну вытаскивай пистолет, сюда стреляй! — Рябой ударил себя рукой в грудь.
— Дрянь! — проворчал Цао. Рука его опустилась.
— Ик! Ты оставь свои штучки, лучше меня не задевай!
Лю Фу перепугался и дрожал. Он кланялся, улыбался, пытаясь загладить ссору. Один ротный, как будто ничего не замечая, продолжал подчищать тарелки.
Через некоторое время Рябой с Цао, словно ничего не произошло, обнялись, выпили и нестройными голосами затянули..какую-то песенку.
Когда обнаружилось исчезновение Лю Фу, Лян Юнь умывался из ручья перед кумирней. Наспех вы-терев лицо, он тотчас же собрал отряд. Была отправлена погоня. Отряд быстро приготовился к переходу на другое место, и партизаны выступили.
Лян Юнь молча шел впереди. В душе его бушевала буря. Он сожалел о своей недавней нерешительности. «Как парализованный! — бранил он себя. — Сколько еще принесет эта нерешительность вреда отряду!»
Секретарь Сюе переживал еще больше. Он во всем винил себя одного.
Когда пришли на новое место, вернулись люди, отправленные в погоню за Лю Фу. Они принесли «отрадную» весть: гоминдановцы и хуаньсянтуани двигаются к кумирне. Ведет их Лю Фу.
Лян Юнь стоял, опираясь о молодое деревце. Услышав об этом, он так стиснул рукой это деревце, что переломил его.
Дозорные привели связного Чэня, пришедшего из города.
— Товарищи! — кричал он еще издалека. — Ну и встреча у меня сейчас была! Чуть не наскочил на гоминдановцев.
— Присаживайся, отец, отдохни! — встал ему навстречу Лян Юнь.
— Эх!.. Устать не устал, а вот бежать больше — сил нет. — Чэнь сел на камешек, достал кисет и закурил свою трубку. — Привез вам приказ.
— Есть новое задание? — спросил Лян Юнь.
— Говори скорее, отец, не тяни! — раздраженно проговорил Юй.
— Э-э, какой торопливый! Успеешь. — Старик достал из-за пазухи бумагу и передал ее Лян Юню.
В приказе отряду Лян Юня предлагалось снова послать одного человека в город для сбора сведений о вражеских укреплениях и о численности гарнизона.
— Какие новости, отец? — спросил Лян Юнь, передавая документ Сюе.
— Да вот, когда я уходил, секретарь Ли велел передать, что это задание непременно нужно выполнить, оно поручено нам штабом нашей армии. Говорят, что командующий сказал: «Поручите задание Лян Юню, этот парень справится». — Чэнь понизил голос и добавил: — Наши скоро вернутся. Готовится контрнаступление.
— Хорошая новость! — партизаны приободрились.
— Ах, да... Совсем забыл, старый черт... — Чэнь
обвел всех глазами и достал, еще одну аккуратно сложенную бумагу. — Есть тут письмо, но только оно лично для вашего командира. Других оно не касается, даже партийного секретаря...
Когда собрание закончилось, Лян Юнь выбрал укромный уголок, вскрыл письмо и стал читать его.
«Брат Лян Юнь!
Мы расстались уже несколько месяцев, а за это время я получила только два твоих письма. Наверное, тебе все недосуг. Говорят, у вас там свирепеть вуют хуаньсянтуани, и я очень беспокоюсь за тебя. Хочу, чтобы в бою ты был осторожен».
В этом месте Лян Юнь горько усмехнулся: «Осторожности как раз и не хватило!..»
«...Здесь, в городе, мы тоже ведем тяжелую борьбу. Враг свиреп и жесток настолько, что не могу тебе и передать. На пристани очень многих арестовали. Но мы выстояли и выстоим. Теперь даже жены рабочих организовались. Каждую ночь мы выходим клеить листовки и иногда расклеиваем их на военной пристани. Враги в бешенстве, но ничего не могут поделать.
Они храбры только с оружием в руках, но настроение у них пораженческое. Солдаты целыми днями жалуются и вздыхают, тоскуют по своим семьям. Цены с каждым днем растут, так что у них нет денег даже на табак. Среди них зреет недовольство. Чиновники покрупнее грабят все, что попадется под руку, и вывозят награбленное из города на пароходах и самолетах. Раньше некоторые горожане не понимали, что такое гоминдан, а теперь у них открылись глаза. Они надеются, что мы скоро вернемся. О простом народе и говорить нечего...»
Письмо Эр-мань было очень длинным, как будто она задалась целью описать все то, что видела и передумала. Лян Юнь прочитал его дважды. Он прислонился к стволу дерева и закрыл глаза, как будто видел ее перед собою, как будто, слушал ее звонкий и чистый голос, произносящий какие-то очень нежные слова, которых он никак не мог разобрать...
На другой день Лю Фу снова повел карателей в горы.
Гремели пушки, и тарахтели пулеметы. Партизаны обороняли одну из высот. Среди них были уже убитые и раненые.
Лян Юнь приказал:
— Лао Сюе, отведи отряд к ущелью Старого Дракона!
— Не получится, командир. Станем отходить, повернемся к врагам спиной, они будут наступать нам на пятки.
— Отправляйтесь скорее! Я вас прикрою! — Лян Юнь был непоколебим.
Сюе хотел еще что-то сказать, но, посмотрев в глаза командиру, молча повернулся и пошел. Но тут же вернулся и, достав из кармана маузер, положил его на камень перёд Лян Юнем.
Партизаны отступили. Остались трое: Ляп Юнь, Юй, Чжао.
Партизаны прекратили стрельбу. Враги приободрились и полезли на гору. Но когда до вершины оставалось каких-нибудь двадцать метров, Лян Юнь крикнул: «Огонь!» — и нажал спусковой крючок маузера.
Юй бросил две ручных гранаты. Они разорвались под ногами у наступавших. Заработал автомат в руках Чжао. Несколько вражеских солдат остались па месте, другие скатились вниз.
Горная пушка и пулеметы заговорили вновь.
Когда партизаны ушли далеко, Лян Юнь с двумя товарищами отступил, но совсем по другой дороге, чем та, которая вела к ущелью. Каратели преследовали их. Партизаны под прикрытием крупных' камней и деревьев в конце концов оторвались от противника.
Сделав огромный крюк, они подошли к ущелью, где собрались их товарищи.
— Так у нас, товарищи, дело не пойдет! — сказал Лян Юнь, собрав всех вместе. — Враг все время пре-
следует нас, а мы от него уходим и кружим по горам. Мы очень пассивны. Этот негодяй Лю Фу хорошо знает местность. Он знает также и все те места, где мы можем укрыться. Это ставит нас в очень невыгодное положение. Поэтому нам нужно менять позиции.
Чжао зло взмахнул кулаком:
— По-моему, нужно прикончить Лю Фу. Тогда они от нас отвяжутся.
— Правильно! — поддержал его секретарь Сюе.— Поручите мне его ликвидировать.
— Это не так легко, товарищи! — снова заговорил Лян Юнь. — Вначале и я так думал. Но только в прошлый раз, во время их атаки, я нигде его не видел. Отсюда ясно, что враги предвидят такую возможность. Сейчас они берегут его как самое бесценное сокровище. Кроме того, даже ликвидировав его, мы ничего, пожалуй, не добьемся. Многие наши секреты он, без сомнения, уже успел передать врагам, в особенности — места наших постоянных ночевок. Поэтому нам нужно перебираться на новое место.
— Он эти горы хорошо знает. Нужно уходить подальше, — предложил секретарь Сюе.
— Нет, перебазироваться невозможно, — после некоторого раздумья снова произнес Лян Юнь. — Партия поручила нам действовать в районе Фанчэн-пу, и мы должны здесь руководить борьбой крестьян против врага.
Сюе покраснел и пояснил:
— Мы же можем уйти на время! Лян Юнь спокойно сказал:
— Лао Сюе, временно уйти — тоже не годится. Партизаны-— это не регулярная армия. Армия не стоит в бою с неравным врагом насмерть. Она отступает только для того, чтобы выбрать удобный момент для уничтожения противника. Наша же борьба ни на минуту не может прекращаться.
— Верно, верно! — кивнул головой Чжао. — Когда здесь были японцы, мы партизанили точно так же.
Юй, по привычке размахивая руками, крикнул:
— Я не уйду отсюда! Я буду драться до конца! — Но ,у секретаря Сюе тоже мысль правильная,—
продолжал Лян Юнь. — Мы можем играть с врагом в прятки. Поэтому нужно перебазироваться, но не всем. Должна уйти большая часть отряда, а меньшая часть остается здесь и выполняет задание. Так, с одной стороны, мы укрепим силы уездного партизанского соединения, а с другой — наши товарищи будут вредить врагу здесь. Поскольку отряд уменьшится, нам станет удобно передвигаться, легко скрываться. Легко разрешить и другие проблемы: например, с продовольствием, с ночлегом. — Он приостановился и, заметив на лицах людей одобрительное выражение, добавил: — Это только мое предложение. Давайте обсудим его, а потом попросим уезд утвер- -дить. Мое мнение таково: Сюе, Чэнь и Чжао уйдут ,в уезд. Я, Юй и еще три партизана останутся здесь. Когда обстоятельства позволят, мы опять будем вместе.
— Предложение хорошее, Только я не уйду в уезд,
— Я хорошо знаю горы, здесь! — отозвался Чэнь.
— А что, если... — Юй глазами, — все мы, пятеро немея?
— Там будет ничуть не легче, — сказал Лян Юнь, — ведь должен же кто-то из ганьбу вести отряд.
Сюе решительно заявил:,
— Я не могу уйти! Я успокоюсь только тогда, когда своими руками уничтожу Лю Фу. Чем .больше я думаю о нем, тем сильнее его ненавижу. Негодяй! Кроме того, нам ведь нужно вести агитационную работу среди населения.
В конце концов решили так: Лян Юнь, Юй, секретарь Сюе и два партизана — Ван и Сунь — остаются; остальные уходят в уезд.
— высказался Чжао. —лучше мне оставаться простодушно заморгал коммунистов, и оста-
Связной Чэнь отправился в подпольный уком, чтобы сообщить о положении отряда и решении его партийной организации. Уездный комитет партии согласился с решением. Партизанский отряд временно разделился на две части.
Два раза выпадал снег. Леса в горах покрыл белый покров.
Жизнь оставшихся в горах партизан стала еще труднее. Враги блокировали все деревни у подножия гор, днем методически прочесывали горы, а ночью тщательно охраняли выходы вниз, в долины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27