Но он изменит свое мнение, если я расскажу ему, что они тайно похоронили в саду какого-то убитого мужчину.
— Кто похоронил? Гейл, что ты говоришь?
— Сэм Урей и Фрэнк Холлерт... Лицо Люди и стало еще более суровым.
— У тебя просто бред...— сказала она.— Остуди свое разгоряченное воображение и попробуй рассказать мне все подробно и с самого начала. Но постарайся основываться на фактах.
— Они взяли лопаты и похоронили его в клумбе,— сказала Гейл.— Они старались выпытать у меня, что я знаю. Я делала вид, что мне все известно. Затем они обсуждали вопрос о перевозке меня в другое убежище. Фрэнк Холлерт утверждал при этом, что дом находится под наблюдением полиции, и поэтому это им не удастся. Они поставили какого-то мужчину сторожить окна моей спальни и пошли спать,— закончила она свой сбивчивый рассказ.
Лицо Люции выражало скептицизм и озабоченность.
— Что-то мне кажется, дорогая, что у тебя в голове все смешалось после падения с лестницы. Из твоего рассказа я поняла только то, что, по твоему мнению, Лоренцо был убит полицией.
— Ах нет! Я не это имела в виду.
— Но если он входил в состав их банды и они опасались, что полиция узнает, где ты спрятана... Разве ты не так думаешь?
Гейл покачала головой.
— Все гораздо сложнее. Откровенно говоря, я не знаю, кто кого преследует, но уверена, что они против властей. Я думаю, что супругам Урей великолепно удалось обмануть Санчеса да и тебя тоже. Ты мне не верила, когда я тебе говорила, что Фрэнк Холлерт замешан в деле Ван Эттен.
— Я и сейчас не верю этому.— Люция погасила свет и легла в кровать.— А теперь постарайся уснуть. Мы поговорим обо всем утром.
Гейл уже заснула, когда вспомнила, о чем еще не сказала Люции.
— У меня сумочка Ван Эттен,— пробормотала она.
Она чувствовала, что за этим стоит что-то важное, но обсуждать это с Люцией у нее уже не было сил.
— Вернешь сумку, когда проснешься,— спокойно ответила тетка, но Гейл этого уже не слышала. Она спала.
Когда Гейл открыла глаза, комната была залита солнцем. С минуту она лежала неподвижно, стараясь припомнить, где находится. Тут дверь открылась, и в комнату вошла Люция. Она выглядела обеспокоенной.
— Ты уже проснулась? Это хорошо, я боялась, что тебя придется разбудить. Где та сумочка, о которой ты говорила?
Гейл изумленно посмотрела на тетку.
— Сумочка? Ты говоришь о сумочке Лорел Ван Эттен? Люция молча кивнула.
— Сейчас...— Гейл постаралась сосредоточиться.— Она была у меня, я вынула оттуда деньги, чтобы заплатить водителю такси. У меня не было своих денег, но я вспомнила, что в сумочке Лорел есть двадцать песо.
— Ты взяла сумочку с собой в отель?
— Да,— решительно подтвердила девушка.— Я положила ее на столе в своей комнате, когда раздевалась...
— Ты в этом уверена? — Люция нахмурила брови.
— Абсолютно. Я помню это точно. А в чем дело? Ты ведешь себя так, как будто то, где я положила сумочку, очень важно для тебя.
— Боюсь, что так оно и есть, моя дорогая. В твоей комнате нет сумочки, а Лорел Ван Эттен мертва. Вставай и одевайся. С тобой хочет поговорить синьор Санчес.
Глава восемнадцатая
Гейл села на кровати и уставилась на тетку.
— Умерла? Лорел Ван Эттен? Но каким образом... как это случилось?
— Похоже на самоубийство. Вчера она послала свою служанку за покупками. Лорел сказала, что взяла с собой в путешествие только легкий багаж. Вчера вечером, перед тем как пойти спать, она поручила горничной приготовить в термосе горячий напиток. Обычно она пила его в течение ночи, но в этот раз она всыпала в него много снотворного. На столике возле кровати нашли упаковку от веронала и его следы в остатках напитка.
Люция присела на край кровати племянницы и добавила:
— Теперь, как ты сама понимаешь, та сумочка имеет большое значение.
— Но, если она покончила с собой, не означает ли это, что она виновна и в убийстве герра Каспара?
— Сомневаюсь,— Люция слегка пожала плечами.— Конечно, существует такая вероятность. Если бы не исчезновение ее сумочки, я думаю, что и Санчес считал бы так. Но сумочка находилась у тебя, когда Лорел уже была мертва. Поэтому, если кто-то украл ее уже потом, это означает, что загадка не связана с этой женщиной. Ты мне ничего не говорила о ее ночном визите в комнату Перри, но Дэвид рассказал мне обо всем.
— Дэвид? Когда он тебе это сказал?
— Предыдущей ночью. Он вернулся с аэродрома и узнал, что кто-то пытался тебя убить. Он сказал, что та женщина требовала от него обещания никому об этом не говорить. Она угрожала ему, что если кто-то из вас скажет хоть слово, то пострадает честь лейтенанта Лоусона, как офицера войск Соединенных Штатов, и твоя.
— Моя? — пролепетала Гейл.— Я и не знала... Глаза Люции весело заблестели, и она воскликнула:
— Твой Дэвид, должно быть, воспитывался слишком строго, иначе бы он так не испугался. Он мог бы догадаться, что при соседстве с незамужней теткой ситуация, в которой ты оказалась, выглядит совершенно нормально. Но что случилось — то случилось. Мы не знаем, зачем кто-то так настойчиво ищет эту сумочку. Твоя сумка, как ты помнишь, находилась в ту ночь в твоей комнате, но Лорел не могла произвести обыск. В эту же ночь Перри Лоусон был усыплен в твоей комнате, а вещи твои были осмотрены следующей ночью, когда я уже отнесла сумку к супругам Урей. Кто-то пытался ее и там найти. Потом она оказалась в твоей сумке. А ты с великолепным легкомыслием положила эту таинственную сумочку в карман и совершила драматический побег, чтобы потом бросить ее на видном месте. Теперь она снова исчезла непонятным образом.
Гейл с ужасом всматривалась в тетку.
— Но, Люция, там не было ничего, кроме пудреницы, губной помады и носового платка. Только это там и осталось после того, как я израсходовала двадцать песо.
— И все же в ней было что-то ценное,— заявила Люция.— По мнению Санчеса, именно в ней ключ к разгадке всей истории.
— Но каким образом он узнал об этом?
— Ему рассказала Минерва Урей. Но не злись, Минерва не собиралась тебя впутывать в столь неприятную историю. Во всяком случае, я не думаю, чтобы она хотела это сделать,— губы Люции слегка искривились.— Правда, я уже ничему не верю. Не исключено, что супруги Урей работают рука об руку с полицией.
— Ты не спрашивала ее о Лоренцо? — вспомнила Гейл.
— Нет. Я не говорила об этом и Санчесу. Решила сидеть тихо и спокойно, позволяя действовать другим. По крайней мере, до тех пор, пока не услышу от тебя более толкового рассказа о событиях прошлой ночи. Мне все-таки кажется, что ты бредила, хотя даже в этом случае нельзя оправдать супругов Урей. И все же неразумно было с твоей стороны пренебречь их гостеприимством, да к тому же так бесцеремонно...
— Меня мало волнует, угодила ли я им,— кисло заявила Гейл.— Однако я рада, что ты никому не сказала об этом. Санчес, вероятно, считает Сэма Урей своей правой рукой. Если бы я сказала ему, что они похоронили кого-то в своем саду, он приписал бы мне убийство. Что Минерва рассказала ему о сумочке?
— Когда Фрэнк Холлерт вынул ее из твоей сумки, ей сразу показалось, что дело нечисто. Она чувствовала, что ты хочешь их обмануть, делая вид, что сумочка принадлежит тебе. Это была неудачная мысль. Но потом она точно вспомнила, где раньше видела эту вещичку. Теперь она уверена, что сумочка принадлежит Лорел Ван Эттен, и поняла, что именно ее все ищут. Минерва считала, что в дом никто не войдет, так как его хорошо охраняют. Она не могла подумать, что ты сама убежишь, да еще и с сумочкой в кармане. Можешь себе представить ее удивление, когда утром она не нашла ни тебя, ни сумочки. Она пошла к Санчесу и рассказала ему обо всем. Тот сразу же связался со мной и, когда узнал, что ты
здесь, немного успокоился. Я начала искать эту сумочку, но решила, что ты ее где-то спрятала. Когда же узнали о самоубийстве Лорел Ван Эттен, Санчес поручил мне разбудить тебя и узнать, где ты положила сумочку.
— Теперь, если я скажу ему, что не знаю этого, он прикажет приковать меня к стене тюремной камеры.
— Ну что ж! Во всяком случае, ты легче перенесешь удары судьбы, если будешь в платье,— философски заметила Люция.— Как ты себя чувствуешь?
— Как червивое яблоко. Я не знаю, стоит ли мне вставать с кровати, ведь я получила серьезные ушибы, упав с лестницы,— в голосе девушки звучала надежда.
— Убедить Санчеса в этом нелегко, особенно после твоего лихого ночного бегства. К сожалению, ты должна встать.
Люция бросила племяннице халатик, Гейл завернулась в него и сунула ноги в домашние туфли Люции. На пороге своей комнаты она остановилась.
— Люция, я вспомнила о синьоре Фонсека. Я подозреваю, что он мог быть тем, кто столкнул меня с лестницы.
— Фонсека? Тот инвалид? Моя дорогая, но он слепой и немощный. Он не может подняться даже с кресла-каталки.
— Но он встал с кресла! Он выходил на террасу и разговаривал со мной. Он не слепой и его имя не Фонсека, а Герберт. Это его сын был убит на аэродроме, и, скорее всего, из-за того, что он искал драгоценности или что-то в этом роде.
Лицо Люции выражало целую гамму самых различных чувств.
— Все обстоит, как я вижу, гораздо серьезнее, чем я предполагала. Быстро одевайся, а я поищу Санчеса и расскажу ему, что, похоже, ты — невменяема.— В дверях Люция остановилась.— Драгоценности...— она задумалась.— Выйди в холл сразу, как оденешься. Если встретишь Минерву Урей, постарайся вести себя корректно. Ты поступила с ней отвратительно.
— Раз ты так считаешь, я готова извиниться,— кисло сказала Гейл.
Глава девятнадцатая
Гейл не ожидала встретить в холле столько народа. Здесь были Фарадей, супруги Урей и Фрэнк Холлерт. Сэм Урей вскочил и придвинул Гейл стул. Его лицо выражало некоторую снисходительность, могло показаться, будто капризы молодых просто забавляют.
— А вы, оказывается, уже можете ходить, мисс Гейл,— констатировал он.— Очевидно, вам надоело лежать в кровати?
Минерва кивнула головой в знак приветствия, но ничего не сказала. Стоявший за конторкой Ларри Нолан поднял откидную доску и подошел к девушке.
— Вы себе не представляете, как я огорчен происшествием прошлой ночи,— сказал он.— Мне нельзя было разрешать вам одной подниматься по лестнице на террасу. Надеюсь, вам уже лучше?
— Пока еще поживу,— подтвердила Гейл с деланной беззаботностью. У нее осталась обида на этого человека.
— Вы видели, как я падала?
— Нет. Когда вы зашли на террасу, я потерял вас из виду и пошел искать.
Девушка внимательно посмотрела на него.
— Вас не было в переходе на пляж? А мне послышалось, что вы ответили на мой крик.
Нолан неуверенно покачал головой. Он казался захваченным врасплох.
— Уверяю вас, я сразу начал карабкаться вслед за вами. Вас не было на террасе, я прошел в холл и в бар. Наконец, я подумал, что вы зашли в свою комнату, и пошел искать вас там. Добравшись до веранды, я услышал какие-то голоса и вышел на террасу. Вы лежали у подножия лестницы, а вокруг толпились люди.
— Но я уверена, что слышала ваш голос,— настаивала Гейл.
— Это, наверное, был мой голос,— вмешался в разговор Фрэнк Холлерт.— Мы как раз шли с вашей тетей вниз, когда услышали крик. Я крикнул в ответ и побежал в ту сторону, но опоздал.
— Так это вы и Люция нашли меня...— Гейл вернулась мыслями к тому моменту, когда с ужасом убедилась, что отель пуст и почувствовала опасность.
Она посмотрела на Санчеса.
— Вы уехали из отеля раньше, чем я упала с лестницы? Шеф полиции удивился.
— Но меня тогда вообще не было в отеле, синьорина. Я уехал оттуда часа за два до этого несчастья.
— Но кто-то взял трубку и сообщил, что вы там,— Гейл повернулась в сторону Нола на.
— Верно,— подтвердил тот.— Я звонил перед уходом из каситы, и мужской голос сообщил, что вы находитесь в отеле. Я просил взявшего трубку мужчину отыскать вас и сообщить о нашем приходе.
Санчес задумчиво почесал подбородок.
— Но кто же это мог быть? — спросил он.
На лице Фарадея проступили багрово-синие пятна.
— Бог его знает. Я думал, что все гости, за исключением синьора Фонсека, на пляже.
Гейл раскрыла рот, но, перехватив взгляд Люции, вовремя закрыла его.
— Но я не уверен, что никто из гостей не уходил из каситы,— продолжал Фарадей.— Я сам несколько раз выезжал в отель, хотя на машине дорога занимает всего пару минут.
Гейл внезапно вспомнила шум машины.
— Не ехали ли вы наверх перед самым моим падением?
У Фарадея был оскорбленный вид, словно кто-то хотел уличить его во лжи.
— Нет, конечно же, нет! Когда нам позвонили и сообщили о несчастном случае, я танцевал с мисс Ван Эттен.
— Но чья-то машина ехала наверх,— настаивала Гейл, забыв об осторожности.— Я слышала шум мотора перед тем, как вышла на террасу.
— Это были, скорее всего, мы с Мин,— сказал Сэм Урей.— Мы уже натанцевались. Мисс Уоррен и Фрэнк Холлерт решили идти в отель пешком. Супруги Брукс тоже возвращались, поэтому мы пригласили их в машину.
— Следовательно, перед нападением на меня вы все уже были в отеле,— заявила Гейл.
— Только супруги Брукс. Мы оставались в машине, так как хотели дослушать последние новости по радио.
— Последние новости, по-видимому, большое событие в вашей жизни,— не удержалась Гейл.
— Мин и я интересуемся тем, что делается вокруг нас.
Гейл охватило легкое беспокойство. Урей всегда отсутствовали, когда случались странные происшествия. Гейл видела, что Минерва с напряженным вниманием наблюдает за ней, и тут миссис Урей склонилась к ней и тихо спросила:
— Почему вы солгали о сумочке Лорел Ван Эттен? И так внезапно оставили наш дом?
— Я не... это не потому, что...— Гейл не находила слов.
— Прошу вас отдать эту сумочку, мисс Уоррен. Рядом с ними оказался Санчес.
— Но у меня ее нет.
— А где она?
— Я оставила ее на столике в моей комнате. Я собиралась сегодня утром возвратить ее хозяйке.
— Занятно! — воскликнула Минерва, не сдерживая своего возмущения.— Вы были удивлены, когда Фрэнк нашел ее в вашей сумке, но почти клялись, что это ваша вещь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18