Он постоянно будет с вами. Слово его — для вас приказ. Согласны?
Бай искоса посмотрел на капитана, потом на меня, опустил голову и задумался. Я добавил:
— Если вы примете мое предложение, ни Иргаш-бай, ни генерал Джунковский не станут вас беспокоить. Все планы будете намечать вместе с Мирсеид-ханом и осуществлять тоже вместе с ним. Но помните: малейшая измена — и все для вас кончено. Мы знаем цену друзьям, но умеем и наказывать тех, кто нам изменяет.
Бай наконец поднял голову. Тихо, как провинившийся, проговорил:
— В этом будьте покойны. Если хотите, я дам клятву на священном Коране.
— Не надо, не клянитесь. От частых клятв совесть грубеет. Говорят, с каждой клятвой человек отрывает часть сердца. Это правда?
Бай снова поник головой, словно кто-то надавил ему на плечи. Достал пестрый шелковый платок и вытер потное лицо, потом вылил остатки чая из чайника в пиалу и прополоскал горло. Прерывающимся голосом заговорил:
— Я — ваш слуга, господин полковник. .. Все, что вы прикажете, будет сделано.
Не было нужды наносить новые удары собеседнику, напротив, следовало слегка приласкать его. Я заговорил более мягким тоном:
— Теперь об оружии. В ближайшие дни вам дадут тысячу винтовок и пять пулеметов. Об остальном Мирсеид-хан, ознакомившись с обстановкой, решит сам. Я предоставляю ему это право. Также и в отношении денег. В течение этой недели вам вручат один миллион рублей. О дальнейшем договоритесь с Мирсеид-ханом. Это вас устраивает?
Ишмет-бай протянул обе руки:
— Аллах да будет свидетелем нашей верности!
Покинув на время бека, мы и назад отправились пешком. Настроение у капитана было испорчено. Он никак не ожидал, что встреча закончится таким образом. Честно говоря, мысль отправить его к Ишмет-баю возникла у меня" внезапно. Поэтому я постарался успокоить его:
— Ты, Роберт, не расстраивайся. Самое большее че: рез месяц, если хочешь, я пришлю вместо тебя другого человека. Но ты подумай: тебе открывается широкий простор для самостоятельной работы. Целый вилайет в твоих руках. . . Тысячи вооруженных джигитов подчинены тебе. .. Что еще нужно? Остальное зависит от тебя. Ей-богу, если бы мне разрешили, я и сам остался бы. Знаешь, каких дел можно наделать с помощью этих дикарей?
Капитан промолчал. Я продолжал:
— К тому же Ишмет-бай — тип особенный. До нынешнего дня он надеялся на турок. По существу, воевал против нас. Теперь есть возможность использовать его против турок. Знаешь, какой шум можно будет поднять с его помощью? Об этом мы поговорим в более спокойной обстановке. Теперь о другом: как ты смотришь на приглашение эмира?
Роберт тихо засмеялся.
— Почему ты смеешься?
— Я вспомнил бека. Какие наивные люди! Слушая вашу высокопарную речь, он так и светился. Даже, пожалуй, мысленно повторял за вами каждое слово. Какой глупец!
— Не удивляйся. Это — Восток. На Востоке, как
говорил один европеец, красивыми словами можно перерезать горло шаху!
Я невольно замедлил шаги. Впереди снова появился князь. Рядом с ним была все та же русоволосая девушка. По-видимому, он тоже заметил нас: быстро вошел в одну из лавок. Я повернулся к Роберту:
— Может, возьмешь князя с собой?
— Нет. Лучше всего передать его бандитам эмира. —; А как передать?
— У меня есть интересный план. .. Жаль, что вы решили продолжать проверку. . . А то я мог бы завтра же загнать его в капкан.
Едва мы свернули с главной улицы, направляясь к себе домой, как навстречу показался Андрей — посланец Арсланбекова. Так как вечером мне еще предстояло побывать у бека, я решил теперь же, не откладывая, поговорить с этим Андреем. Подал ему знак следовать за нами.
Отдав необходимые распоряжения Роберту и Дэвиду, я заперся со своим гостем. С первого взгляда понял, что никакой он не Андрей, что это вымышленная кличка. Это был худощавый мужчина, среднего роста, с виду лет пятидесяти. Волосы у него почти все вылезли, сверкающая лысина раскинулась от лба до самой макушки. Я предложил ему закурить.
— Ну, давайте теперь познакомимся. Кто вы такой?
Гость сидел сутулясь, не меняя позы. Взял папиросу и начал мять ее своими костлявыми пальцами. Затем не спеша прикурил и сделал долгую затяжку. Наконец взглянул на меня сквозь облако дыма:
— Если вы не торопитесь, я предпочел бы начать издалека.
— Нет, я не тороплюсь. Говорите. . .
Он снова опустил голову, снова задымил папиросой. Затем выпрямился и начал свой рассказ:
— Я — капитан Кирсанов... Юрий Алексеевич... В дни большевистской смуты находился в Хиве, в части полковника Зайцева. Когда прошел слух, что большевики захватили власть в Туркестане, все наши офицеры собрались и после короткого совещания единогласно решили остаться верными Временному правительству. Послали своих людей в штабы казачьих частей в Оренбурге и на Урале. Спустя немного времени из Ташкента посы-
палея от большевиков приказ за приказом. Мы их, разумеется, не выполняли, бросали в печку. В Хиве, помимо казачьего полка, были и другие русские части. Приехали большевики из Ташкента, начали разлагать гарнизон. Солдаты стали требовать распустить их по домам. Начались волнения...
Заразительный пример вскоре подействовал и на наших казаков. Возникла серьезная опасность. Хорошо, что в это самое время, двадцатого декабря, пришел приказ из Оренбурга. Всех казаков, находящихся в Средней Азии, предписывалось стягивать в Оренбург. Мы сразу же отправили гонцов в казачью дивизию в Туркестане, предложили выступить совместно через Ташкент в Оренбург. В это время в Хиву прибыл представитель только что сформированного в Коканде мусульманского правительства. От его имени он предложил полковнику Зайцеву поддержать силы, борющиеся в Туркестане против большевиков, объединить их и двинуться на Ташкент. Зайцев согласился. Сначала мы заняли Чарджуй, свергли там советскую власть, восстановили органы Временного правительства. К этому времени в Чарджуй прибыли казачьи воинские части и из других городов. Собралось всего около двух тысяч казаков. ..
Я чувствовал, что мой собеседник отправился в очень далекое путешествие. Усиленно покашливая, пытался поторопить его. Но он не обращал никакого внимания на мои намеки. Пришлось вмешаться самому. Я поднялся, достал из шкафа бутылку коньяка и два стакана.
— Ну, дальше. . . Двинулись на Ташкент. . . Заняли Самарканд.. . Так? — спросил я, тактично сокращая рассказ о странствиях Кирсанова.
Но капитан и теперь не понял моего намека. Попросив разрешения, он снова закурил и так же неторопливо продолжал:
— Да, соответственно подготовившись, мы двинулись на Ташкент. По пути всюду разоружали красногвардейцев, свергали советскую власть. Заняли вокзал Самарканда, даже овладели крепостью. Большевики заметались. Казалось бы, не оставалось никаких сомнений, что почва у них под ногами выбита. И вдруг произошло неожиданное: в самый разгар боев часть казаков перешла на сторону красногвардейцев. Подоспели подкрепления из Ташкента. Тут и остальные казаки сложили оружие.
Осталось только два десятка офицеров. Ну, мы поняли, что, если не поторопимся, угодим в лапы большевикам, и все разбежались. Я с трудом добрался до Ташкента. Оттуда думал идти дальше, в Семиречье. Даже сговорился с одним из местных жителей. Но в ту самую ночь, когда я собирался отправиться в дальнейший путь, меня арестовали. Около месяца просидел под арестом. Потом, с помощью людей из «Военной организации», бежал. Месяца три пробыл в отряде Иргаш-бая. Затем снова перебрался в Ташкент. И теперь состою там одним из помощников Арсланбекова.
Капитан закончил свой рассказ. Я снова налил ему коньяку. Он тяжело вздохнул и со скорбным видом молча опрокинул почти весь стакан сразу, без передышки. Я налил еще, чтобы увидеть, как он поступит дальше. Капитан внимательно поглядел на меня и продолжал:
— В Ташкенте мы часто встречались с майором Бей-ли. Так что, господин полковник, вы можете говорить со мной откровенно. От вас скрывать нечего: я ваш солдат. Но наемный солдат. Платите и приказывайте. ..
Признаться, я был поражен. Никогда в жизни еще мне не встречался подобный тип. «Платите и приказывайте. ..» Ну, что ему сказать после этого?
Капитан, видимо, заметил перемену в моем настроении. Потянувшись за стаканом, добавил:
— Я, кажется, чересчур откровенен? — и улыбнулся иронически.
— Ваша откровенность меня радует, — ответил я спокойно. — Однако, капитан, ответьте: как вы дошли до такого положения? Что вас привело к этому?
— Жизнь! Жизнь привела! — Капитан буквально кипел.— Знаете, кем я был?
— Князем?
— Нет.
— Графом?
— Нет.
— Кем же тогда?
— Человеком с чистой совестью. За правое дело готов был на костер взойти! А теперь работаю за деньги. Только за деньги!
Капитан одним духом осушил свой стакан и продолжал:
— Родина, честь, совесть... Все это, оказывается, ломаного гроша не стоит. Это я понял после того, как начал встречаться с людьми из «Военной организации». Вы думаете, глава «Туркестанской военной организации», генерал Джунковский, трудится из любви к родине? Черта с два! За деньги работает.. . Только за деньги! Ради своей выгоды! Судьба России на волоске... Топчут ее прошлое... Угрожают будущему... А эти, в организации, готовы за грош удавить друг друга. Больше трех месяцев я близко стоял к казне «Военной организации». Если бы вы знали, куда идут миллионы, которые они берут у вас, — ни полушки им не дали бы! Они обманывают вас. Бесстыдно обманывают. Взять хотя бы сведения, которые вы получали от «Военной организации», — да большинство их составлено мною, собственноручно! Если б хоть десятая доля этих сведений соответствовала действительности, все шло бы иначе! Лживые, дутые цифры. . . На совесть работает самое большее полтора десятка человек. Остальные только получают жалованье. Бездельничают, пьянствуют за ваш счет. А вам доносят, что создана «спаянная, деятельная организация». Не верьте, все это ложь. Фикция!
Слушая капитана, я думал о другом: почему Арслан-беков именно его выбрал гонцом? Признаться, капитан мне не очень нравился. Но все, что он говорил, было сущей правдой. Я решил до конца выслушать этого диковинного типа.
Капитан продолжал:
— Раньше я не знал, что такое деньги. Жил на свое жалованье, и мне хватало. Но теперь я увидел: нет силы большей, чем деньги. Ради денег продают честь не только подонки, но и высокопоставленные господа. Я вам, господин полковник, приведу один только пример: в июне этого года наши люди в Асхабаде получили от вашей миссии в Мешхеде для «Туркестанской военной организации» шесть миллионов рублей. Возник вопрос: кого послать в Асхабад за этими деньгами? Руководство решило послать трех женщин, участниц организации. Я протестовал. Меня не послушали. Что получилось в конце концов, вам известно лучше меня: припрятав под юбками по парочке миллионов каждая, эти бабы скрылись. Кто же они были, как вы думаете? Любовницы тех, кто их послал. Деньги, которые вы даете на то, чтобы отстоять
честь России, попадают в руки проституткам. Ну, что вы на это скажете?
Не меняя позы, я сидел молча, то поднимая, то опуская стакан. Мое тяжелое молчание еще больше развязывало язык капитану. Едва переведя дыхание, он продолжал поспешно, точно боялся, что его перебьют:
— На местах — еще хуже. Я сказал вам, что три месяца пробыл с бандитами Иргаш-бая. Не думайте, что я оговорился. Это именно бандиты, самые настоящие бандиты! Убийства, грабеж, разрушения. . . И во всем пример показывает сам бай. Он берет деньги у «Военной организации» для своих джигитов. По условию каждому джигиту положено выдавать десять — пятнадцать рублей. А он не дает ни копейки. Получает миллионы и делит со своими курбашами. Но и это бы еще ничего... Самое худшее — нет силы, на которую можно опереться. Поверьте мне, Иргаш-бай, Ишмет-бай. . . Всю их банду можно припереть к стенке несколькими сотнями казаков. Не думайте, что я ввожу вас в заблуждение. Это чистая правда.
Капитан вопросительно посмотрел на меня, видимо желая убедиться, как подействовали его слова. Я ответил ему холодным, испытующим взглядом. Он потупился. Потом сделал еще глоток коньяку и объявил:
— Я кончил, господин полковник!
Я тоже выпил. Потом измерил своего собеседника тем же холодным взглядом:
— Значит, вы работаете ради денег. Так?
— Да... Только ради денег! Мне хочется разбогатеть. К тому же иметь дело со мной выгодно: я сначала выполняю задание, а потом уже прихожу за платой.
— Вот такие, как вы, и нужны большевикам. Говорят, под будущее они выдают сколько угодно векселей.
— Нет, господин полковник. Я имею дело с людьми. Большевики для меня — не люди! Я встал и заключил:
— Тогда, господин капитан, ступайте и отдохните, Это вам первое задание. А о плате поговорим после!
Капитан положил портсигар в карман и, даже не взглянув на меня, молча удалился.
Мы с капитаном Дейли пришли к беку, когда солнце уже закатывалось. Бек принял нас в своей резиденции. У ворот, перед высокой, сложенной из жженого кирпича стеной, выстроились бекские гвардейцы. Все рослые, статные парни. Они встретили нас торжественно, держа винтовки на караул. Большие железные ворота распахнулись настежь. Мы вошли во двор. Обсаженная с обеих сторон цветниками, красивая аллея была устлана коврами. До самого входа в дом, стоявший посреди двора, земля расцвела огромными, уложенными вплотную, одинакового размера коврами. Эта бессмысленная роскошь, характерная для восточных властителей, всегда бесила меня. В самом деле, неужели обязательно нужно выражать свои чувства таким способом?
Бек встретил нас на ступенях веранды. Одет он был очень нарядно. На нем был новый парчовый халат, отделанный золотым шитьем. Чалма украшена жемчугом. Все на нем сверкало, вплоть до обуви. Борода и усы были старательно подстрижены. Быть может, поэтому его гладко выбритое, удлиненное лицо показалось мне даже моложе, чем днем. Вообще бек, видимо, тщательно следил за собой: у него была стройная фигура, легкие движения. Не знаю, сколько ему лет. Но по внешнему виду нельзя дать больше сорока пяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51