“Я убью проклятого ублюдка, посмевшего поднять руку на Солейс. А если он тронул хоть волос на ее голове, то будь я проклят, если не сотру с лица земли все это гадючье гнездо”. На скулах его заходили желваки. Так было всегда, стоило только Фариндейлу подумать о любимой дочери. Если он тронул ее хоть пальцем…
Лорд сел на лошадь и знаком подозвал к себе Малькольма Уэйна, единственного, на кого мог полностью положиться.
– Ты уверен, что у западной границы Кэвиндейла? Там, где русло реки сужается?
Малькольм кивнул.
– Его посланный сказал, что вы легко узнаете его по деревьям, которые растут крест-накрест.
Взгляд Фариндейла устремился к западу.
– Оставайся здесь и жди моего возвращения.
– Но, милорд!..
Лорд Фарйндейл окинул Малькольма холодным взглядом. Уж кто-кто, а Малькольм отлично знал, что, когда хозяин в таком настроении, только безумец осмелится ему перечить.
– Мой меч, – приказал лорд Фарйндейл.
Оруженосец подал ему боевое оружие. Взяв меч, Фарйндейл внимательно осмотрел его. Посеребренные сединой волосы лорда выбивались из-под шлема. На лбу пролегли глубокие морщины. Лицо осунулось. Сейчас он был гораздо старше, чем в тот день, когда сошелся лицом к лицу с Рэндалом Греем. Рэндал погиб по вине своего сына, этого самого Логана. И вот теперь мальчишка явился мстить.
Фарйндейл опустил меч в ножны, надеясь уничтожить Логана и освободить Солейс…
Пришпорив коня, он поскакал к подножию холма.
Логан оседлал коня, затянул подпругу и проверил стремена. Недавно ему казалось, что благодаря любви Солейс жажда мести умерла наконец в его душе. Однако она, как ужасный демон из ночных кошмаров, подняла свою уродливую голову, стоило ему только услышать о том, что Фарйндейл стоит у границ Кэвиндейла. С тех пор он снова думал только о мести. Ему предстояло встретиться лицом к лицу с Фариндейлом. Ради отца. Ради погибшей семьи.
Да, Логан любил Солейс всей душой, но был бессилен вырвать из своего сердца это ужасное чудовище, уже ставшее частью его самого.
Хлопнула дверь конюшни. Он услышал шаги Солейс. Через минуту она уже обнимала его.
– Где ты был? – спросила девушка. – Не пришел обедать! А я ждала тебя!
Логан осторожно разжал ее руки.
– Мне надо кое-куда съездить. – Он заставил себя улыбнуться и нежно провел пальцем по щеке девушки.
– Что-то случилось? – встревожилась она.
– Ничего.
Логан взял в руки меч, горько сожалея о том, что отцовский остался у Баркли. Его отобрали перед тем, как бросить Логана в подземную тюрьму. Что ж, и этот сойдет, подумал Логан и сунул меч в ножны.
– Ничего? А зачем же тебе меч?
– Просто верь мне, ладно? – Он вскочил на коня. – Я скоро вернусь.
– Логан! – крикнула Солейс, но он уже вылетел из конюшни.
Предчувствие надвигающейся беды зашевелилось в душе Солейс. Она велела конюху побыстрее оседлать ей лошадь, но Логан уже скрылся из виду. Девушка взобралась в седло и поскакала на запад.
Ей казалось, что она скачет целую вечность, но Логана нигде не было. Пришпорив лошадь, она погнала ее на ближайший холм. И там услышала…
Звон и скрежет боевых мечей.
Перевалив через гребень, Солейс сразу увидела Логана. Он сражался с высоким мужчиной в блестящих латах. Вначале Солейс подумала, что мужчины просто состязаются, но когда закованный в латы незнакомец, сделав молниеносный выпад, едва не задел лезвием меча бедро Логана, она поняла: это вовсе не состязание. Зачем Логан отправился в такую даль, чтобы сразиться с кем-то? И кто его противник?
Лошадь беспокойно переступала с ноги на ногу. Солейс рассеянно трепала ее по холке, пытаясь разглядеть герб на плаще незнакомца. Ей почудилось в нем что-то очень знакомое. В ту же минуту незнакомец рухнул на колени перед Логаном, и девушка с ужасом увидела герб – вставший на дыбы лев, окруженный золотой полосой. У нее вырвался сдавленный крик, когда Логан занес меч над головой ее отца.
– Нет! – пронзительно крикнула Солейс и зажмурилась. Слезы брызнули из ее глаз. Пришпорив лошадь, она погнала ее галопом… Прочь из Кэвиндейла! Прочь от Логана!
Девушку била дрожь. Еще вчера Солейс казалось, что она любит Логана! И он тоже любит ее… Однако после всего, через что им пришлось пройти вместе, он все-таки свершил свою месть.
Логан убил ее отца!
Тяжело дыша, Логан опустил меч и, обернувшись, увидел Солейс. Быстро вскочив в седло, он бросился за ней. Догнав девушку, Логан загородил ей дорогу. Он был зол как черт… на себя, на нее.
– Пусти меня, негодяй! – крикнула она.
– Солейс… – начал Логан, но осекся, заметив, что ее лицо пылает от жгучей ненависти.
– Ты идиот! – бросила она. – Глупец! Это я! Я уговорила отца взять Фултон! Во всем виновата только я!
– Ты?! – Ум Логана отказывался принять ужасную правду. Все поплыло у него перед глазами.
– Отец твой был такой же негодяй, как и ты. Все, кто служил ему, проклинали era день и ночь. Он был насильник и убийца! Я умоляла отца остановить его! И он это сделал! – с вызовом бросила девушка.
Логан не раз слышал о жестокости отца, но никогда не верил в это.
– Ты ошибаешься! – гневно бросил он, но в голосе его прозвучало сомнение.
– Ты убил не того! – крикнула Солейс ему в лицо. Логана будто хлестнули по лицу. Подняв руку, он уже занес было кулак, чтобы ударить ее, но увидел в глазах девушки не только гнев, а боль, отчаяние, горечь… Солейс было куда хуже, чем ему. Рука его опустилась. “Я предан!” Сердце его сжалось. В порыве ярости Логан выхватил из ножен кинжал.
– Стало быть, это тебя я должен был убить!
Слова, брошенные ему в лицо, звенели у него в ушах. “Негодяй! Насильник! Убийца!” “Плевать, – в бешенстве подумал Логан. – Это был мой отец, и я должен отомстить за него”. Он приставил кинжал к шее Солейс.
Но девушка даже не шелохнулась.
– Да, да, сделай это! Ты ведь готов пожертвовать всем ради мести. Ты не способен любить, Логан. Живешь только ради мести. Так сверши же свою месть! Убей меня! Но это не вернет тебе родителей!
Логан опустил кинжал. На его посеревшем лице, как угли, горели глаза.
– Убирайся! – прорычал он. – Убирайся к дьяволу! И чтоб ноги твоей тут больше не было!
Солейс пришпорила лошадь.
Провожая ее взглядом, Логан почувствовал, как что-то умерло в его душе.
Солейс гнала и гнала лошадь, пока не поняла, что несчастное животное вот-вот рухнет замертво. Едва она спешилась, отчаяние усилилось. Любовь к Логану была смыслом ее жизни. Солейс отдала ему всю себя, а он… он погубил ее семью. Он использовал ее, чтобы заманить в ловушку отца, и подло убил его!
Закрыв лицо руками, девушка безутешно зарыдала. Да, Логан предал ее! Разрушил ее жизнь. Уничтожил ее. Сердце Солейс истекало кровью. Она плакала, пока на землю не опустилась ночь.
Глядя, как солнце опускается за горизонт и окрашивает небо в зловещие багрово-алые цвета, девушка вдруг приняла решение. Душа ее, опустошенная болью и ненавистью, почернела. Если Логан способен любить только Фултон, он никогда не достанется ему! Она уничтожит замок так же, как он уничтожил ее, поклялась девушка. Он никогда не получит Фултон! Лучше она продаст душу дьяволу, чем допустит это!
Глава 38
В большом зале замка Фултон слышался беззаботный смех и шум голосов. Чуть в стороне от общего стола стоял другой – для гостивших в замке странствующих монахов. Близилось Рождество, а за ним – святки, и за этим столом с каждым днем становилось все теснее. В этот вечер там расположились шестеро монахов и скромно ели, о чем-то тихо беседуя.
Во главе господского стола рядом с Баркли восседала Бет. Утерев рот рукавом бархатного платья, она украдкой бросила взгляд на барона. Тот с аппетитом обгладывал баранью ногу. Бет жестом собственницы положила руку ему на плечо. Подняв на девушку глаза, Беркли улыбнулся и протянул ей ножку. Бет с улыбкой отщипнула небольшой кусочек. “Эдвин так добр ко мне, – подумала она. – Удовлетворяет все мои желания”. Впрочем, Бет часто размышляла, не держит ли он ее в заложницах на случай возвращения отца. Однако девушка прекрасно знала, что осталась жива не только поэтому. Она положила руку на заметно округлившийся живот. Его ребенок! Бет самодовольно улыбнулась. К счастью, она сумела неплохо устроиться.
Глаза ее быстро обежали большой зал. Люди Баркли ели и пили в свое удовольствие. Конечно, немного шумно, но Бет в их присутствии чувствовала себя гораздо спокойнее. Она знала – пока в замке столько вооруженных воинов, к тому же преданных барону, Фултон в безопасности.
Бет опять украдкой посмотрела на Беркли. “Как он красив”, – подумала она. Интересно, почему Эдвин не делает ей предложения? Может, ждет Рождества? Что ж, Бет не спешила. Ведь она носила под сердцем его ребенка.
Внезапно ее насторожила воцарившаяся в зале тишина. Бет увидела, как двое стражников ввели в зал женщину и, подталкивая в спину, подвели к хозяйскому столу. По спине Бет пополз холодок. Стараясь совладать с собой, она до боли стиснула зубы.
Баркли поднялся и, упершись руками в стол, пристально посмотрел на женщину.
Ее спутанные волосы в беспорядке спадали на плечи, одежда была изодрана, плечи поникли.
Солейс подняла голову, и взгляды сестер встретились. Бет заметила в ее глазах тоску и безысходное отчаяние.
Баркли ухмыльнулся.
– Чудесно, что вернулись, моя госпожа.
Бет встревожилась. Вот как, моя госпожа! Ее он никогда так не называл! Она впилась в лицо сестры горящими ненавистью глазами.
Один из тех, кто привел Солейс, подошел к барону и что-то долго шептал ему на ухо. Нахмурившись, Баркли посмотрел на девушку.
– А где Грей? – спросил он.
– Мы были в Кэвиндейле. Но едва ли он и сейчас там.
Бет и Баркли обменялись быстрыми взглядами. Потом барон повелительно махнул одному из воинов, стоявших возле двери, и тот выбежал из зала.
– И уверяю вас, знай я, где он сейчас, ни минуты не колеблясь, сказала бы вам, – с горечью добавила Солейс.
Баркли удивленно вздернул бровь:
– Что такое, дорогая? Ссоры влюбленных?
– Он убил отца. – Солейс бросила взгляд на Бет.
Та прищурилась. “Не иначе, как маленькая шлюха замыслила какую-то пакость”, – с ненавистью подумала она и, склонившись к уху Баркли, прошептала:
– Не вздумай ей верить.
Не ответив, барон продолжал разглядывать Солейс своими холодными голубыми глазами.
– Зачем же ты вернулась в Фултон?
Солейс вздернула подбородок:
– Чтобы выйти за вас замуж.
Удивленный шепот пробежал по залу. Воины Баркли переглядывались. Бет, сжав кулаки, приподнялась, но барон схватил ее за руку и заставил сесть.
– Выйти за меня? – Он злорадно ухмыльнулся. – Но если не ошибаюсь, в последний раз, моя госпожа, вы ясно и недвусмысленно дали понять, что не желаете иметь со мной ничего общего!
– Сейчас я готова на все, лишь бы Фултон не достался Логану Грею. Я согласна даже стать вашей женой. Теперь, когда отец мертв, я – единственная законная наследница Фултона! Если вы женитесь на мне, то все эти земли перейдут к вам по закону!
Встав из-за стола, барон начал расхаживать взад и вперед по залу.
– Не слишком ли это большая цена, для вас, моя госпожа? И все только для того, чтобы не позволить Логану Грею завладеть Фултоном! Странно… Да и потом… откуда мне знать, выйдет ли из вас хорошая жена?
– Меня с детства учили управлять Фултоном. Я знаю о нем все. И все умею: вести счета, следить за уборкой урожая, заготавливать припасы на зиму…
– Признаться, я имел в виду несколько другие обязанности, – прервал ее Баркли.
Ярость ослепила Бет. Так, значит, он всерьез думает об этом!
– Эдвин! – воскликнула она.
– Я стану вам хорошей женой… во всех отношениях, милорд. Даю слово! – Солейс посмотрела в глаза барону.
– Так докажите это, – вкрадчиво прошептал он.
Солейс зябко поежилась. Встревоженная Бет внимательно наблюдала за сестрой. “Пусть только эта маленькая шлюха хоть пальцем коснется моего Эдвина, и я разорву ее собственными руками”.
Вдруг, приподнявшись на цыпочках, Солейс прижалась губами к щеке Баркли.
Зашипев, как разъяренная кошка, Бет вскочила. Но Солейс уже отпрянула в сторону.
На губах барона заиграла улыбка.
– Ах, какой целомудренный поцелуй! Даже не верится, что его подарила моя возможная невеста. – Вытащив из-за пояса кинжал, он поиграл им перед глазами Солейс и вдруг приставил лезвие ей к горлу. – А может быть, куда проще убить вас прямо здесь, а потом жениться на той, которая станет мне любящей и преданной женой, а? Например, на вашей очаровательной сестре, моя госпожа?
Солейс вздрогнула. Бет горделиво расправила плечи и бросила на нее торжествующий взгляд. “Сделай это!” – взмолилась она, вцепившись в край стола.
Однако в глазах Солейс не было и тени страха. Только глубокая печаль. Она долго молчала.
– Крестьяне… любят меня, – наконец чуть слышно сказала девушка.
Баркли покосился на одного из своих людей.
Недоброе предчувствие охватило Бет. Она-то хорошо знала, сколько хлопот у барона с крестьянами Фултона. И началось все с того дня, как исчезла Солейс. Даже под угрозой немедленной и страшной расправы крестьяне работали кое-как. Все они ни в грош не ставили Бет. Впрочем, и Баркли тоже. Его они просто боялись. А Солейс… Солейс всегда была всеобщей любимицей. Для нее люди Фултона сделали бы все.
Баркли с усмешкой спрятал кинжал в ножны.
– Это хорошо, – хмыкнул он, усаживаясь. – Что ж, я обдумаю ваше предложение.
– Эдвин! – не веря собственным ушам, выдохнула Бет. Он успокаивающе сжал ее руку.
– У вас усталый вид, леди Солейс, – галантно проговорил Баркли. – Бет, пойди, помоги сестре.
Бет оцепенела. Ее душила ярость. В конце концов, кто она? Служанка?! Кулак ее опустился на стол, но барон предупреждающе сжал ей запястье.
– Тише, тише, голубка. Ведь именно она – наследница Фултона, не так ли? Разумнее не сердить, а успокоить ее, хотя бы на время.
Да, Бет с радостью сейчас же успокоила бы наглую шлюху… швырнув ее вниз с крепостной стены! Вскинув голову, Бет подошла к Солейс и, заглянув в ее зеленые глаза, с торжеством отметила, что они утратили свой обычный блеск.
– Пошли, – злобно бросила она.
Бет провела Солейс через зал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37