А девушка сверкала теплым и ласковым солнечным светом.
— Что с тобой случилось, Эскер? — спросила девушка, с тревогой всматриваясь в мои глаза. — Ты какой-то не такой.
— Много всего, — произнес я. Голос был страшно хриплый, каркающий.
— На тебе кровь, — сказала Мия, скользнув взглядом по моей одежде. — Ты ранен?
— Нет… — пробормотал я, не в силах оторвать глаза от прелестного лица. — Просто столкнулся с разбойниками…
Девушка ахнула, изумленно приоткрыла ротик.
— Не беспокойся, — быстро сказал я. — Все хорошо, отбился.
Мия кивнула, внезапно помрачнела. В уголках глаз появились первые, почти незаметные морщинки. Девушка вздрогнула и зябко поежилась.
— Нехорошие времена настали, Эскер, — печально сказала Мия. — Война… на улицу страшно выходить. Папу недавно побили. Банда подростков. Если дети начинают такое творить, то…
— …то мир катится в Преисподнюю, — пробормотал я. — Почему ты тут? В Генте небезопасно.
Девушка поджала губки, покачала головой.
— Папа решил уехать лишь в последний момент, — ответила Мия.
— Но ведь скифрцы могут успеть ворваться в город! — воскликнул я с мукой. — Тебе нельзя тут оставаться! Это опасно!
— Я понимаю, — сказала Мия. — Но папу не брошу.
Девушка отступила еще на шаг. В зеленых глазах плескалась боль и страх. Мое сердце сжалось от жалости и горечи. Боюсь представить, что могут сотворить озверевшие солдаты с маленькой девушкой, когда захватят город. Когда?.. Неужели я стал думать об этом как о решенном? Нет, так нельзя!
— Я защищу тебя! — сказал я с жаром. — Поверь, Мия! Она улыбнулась, а я едва не застонал. За эту улыбку не жаль было отдать жизнь. Меня затрясло словно в лихорадке.
Сомнения и противоречия исчезли. В голове полыхнуло, по телу прошла теплая волна. Да, теперь я понял, что буду сражаться несмотря ни на что. Буду рвать врагов на куски зубами лишь для того, чтобы не пришли сюда, в дом Мии.
Девушка осторожно подошла ко мне. Подняла голову и заглянула мне в лицо. Я едва сдержался, чтобы не заключить ее в объятия. Ветер нещадно трепал темные мягкие волосы. Теплые, лучащиеся внутренним светом глаза были так близко. Я тонул в них, растворялся.
— Нет, Эскер, — сказала Мия. — Я ошиблась. Ты не изменился. И это хорошо.
Я ощутил ее горячее дыхание. Голова опять закружилась. Мысли путались, в груди разгоралось странное тепло. Мия… я гнал мысли о ней все эти месяцы, убеждал себя: мы не ровня, мы из разных миров. Но не глупость ли? Почему я думал, что недостоин ее?
— У меня странное ощущение, — признался я. — Можно, я признаюсь тебе кое в чем?
Мия улыбнулась. По глазам было видно: она догадалась, о чем я хочу сказать. На миг в глубине черных зрачков вспыхнул тот свет, что я почувствовал несколько месяцев назад. В тот момент, когда мы стояли посреди залитой солнечными лучами комнаты в доме ее отца. Но свет сразу потух, глаза девушки затянуло мутной мглой. Мия порывисто положила ладонь мне на грудь. Пухлые губы скривились, словно от боли.
— Не стоит, Эскер! — воскликнула девушка. — Не надо!
— Но почему? — пробормотал я.
— Ох, Эскер… — шепнула Мия одними губами, склонила головку. — Если бы ты пришел после того… Но тебя не было так долго.
— Объясни, — попросил я.
В тело опять проник страшный холод. Но маленькая ладошка жгла даже сквозь волшебную ткань куртки. Меня трясло, пальцы подрагивали, жаждали схватить девушку и больше не отпускать. Но я чувствовал — что-то не так. Мия рядом… Но вместе с тем очень далеко.
— Мы уезжаем навсегда, — тихо сказала дочь Логана. — Отец хочет купить дом в Окране.
Мир затрещал по швам. Я почти явственно услышал сухой хруст, словно рвалось крепкое полотно. Ноги подкосились. Я едва устоял. Вдруг почувствовал холодный обжигающий ветер, увидел пасмурное небо, грязную землю, серые здания вокруг. Суровая реальность вползла в душу, задула то пламя, что успело разгореться. Я почувствовал — живу и буду жить дальше. Не умер, и сердце не остановилось. Но нечто в очередной раз сломалось.
Словно издали услышал голос Мии:
— Ты так долго не приходил, Эскер… Я могла ждать еще. Долго-долго. Знала, что вернешься. Но дела у отца пошли наперекосяк из-за войны. Пойми меня правильно, Эскер. Ты дорог мне, и я буду с тобой. Душой. Но все так отвратительно получилось…
Мия осеклась на полуслове, посмотрела на меня снизу вверх. Я выдавил улыбку, постарался сделать ее как можно теплее. Кожа на лице помертвела. Все помертвело…
— Я понимаю, — сказал я мягко. — Хорошо, Мия.
— Правда? — удивилась она и недоверчиво посмотрела на меня.
— Правда, — кивнул я. — Жизнь — интересная штука. Но что ни делается — к лучшему. Судьба… Наверное, так нужно было…
С отвращением подумал, что оправдываюсь, бегу сам от себя. Ведь никогда я не уповал на эту загадочную тетку, что зовется Судьбой. А сейчас прикрылся ее именем и плел несусветные глупости. Но говорить было надо. Неважно что, но говорить. Главное — тон. Не допущу, чтобы Мия хоть на мгновение почувствовала себя в чем-то виноватой. Ведь я неправ, что решил использовать ее в качестве спасительной ниточки для своей души. Но страшно даже представить, как было бы, если б она мне не подвернулась.
— Я рада, что ты понял, — сказала Мия, оборвав поток моих словоизлияний. Оглянулась на дом. Я проследил за взглядом, успел увидеть, как покачнулась занавеска. Девушка скривилась и виновато насупилась. — Извини, Эскер. Но мне нужно идти.
— Да-да! — быстро сказал я. — Холодно. Тебе нужно отогреться.
Мия бросила еще один взгляд на дом, потом порывисто подскочила ко мне, подтянулась на носочках и дружески чмокнула в щеку.
— Береги себя, Эскер! — шепнула девушка.
Отстранилась и медленно попятилась назад. Шаг, второй… Я почувствовал крепкие нити, что связывали нас, не давали разойтись. Но с каждым шагом они истончались, лопались. Мия виновато улыбнулась, помахала рукой. Я ответил на улыбку, тоже махнул: мол, беги-беги, здесь холодно и вообще опасно. Девушка кивнула, отвернулась и быстро пошла к дому. На пороге остановилась. Обернулась и бросила на меня последний взгляд. Я заметил блеск слез у нее на щеках. В груди взорвалось, полыхнуло колючее темное пламя. Но я сдержался и смотрел на Мию до тех пор, пока она не скрылась за дверью.
Немного постоял на пронизывающем ветру, потом медленно развернулся на негнущихся ногах и пошел в центр города. Темное отчаяние поселилось во мне. Я старался не смотреть по сторонам. Везде лежали осколки того мира, который я знал счастливым и светлым. Зачем бередить себе душу? Она и так искалечена.
«А ведь ты сам виноват, — подумал я со странным спокойствием. — Если б ты хотел, то примчался еще летом. И ничто бы тебя не испугало. Просто тебе так удобно, Эскер. Ты сам придумывал себе любовь, но сам ее и отталкивал. Тебе просто необходимо чувствовать. Хоть что-то. Лишь для того, чтобы ощутить себя живым. И Мия стала еще одной жертвой твоего эгоизма. Ведь ты почти и не вспоминал о ней. Ты отвратителен в своих жалких попытках выглядеть человеком! Тебе нужна была причина, чтобы не убежать, остаться и сражаться. И ты решил сделать этой причиной Мию. Но тот же Лек или Тох будут драться просто потому, что верят в себя, любят свой город. Им не нужны оправдания. А ты… в тебе слишком много намешано. И Тьма, и Свет — так, кажется, говорил некромант. Вечная борьба с самим собой. Что может быть хуже? Ты легко принимаешь людей в свою жизнь, но так же легко отпускаешь. И отгадка лежит на поверхности… Страх. Ты боишься впустить кого-то в душу, страшишься боли и сам же стремишься к ней, как мотылек на свет факела. Быть может, пора прекратить метаться?..»
Я все шел по улицам Гента. Двигался словно зомби, неровно, дергано, на лице стыла кривая мертвенная ухмылка. Я остался наедине с собой и ничего не видел вокруг. Шел в толпе возмущенных людей, но чувствовал себя словно в пустыне. Иногда натыкался на кого-то. Вслед летели возмущенные крики, ругань. Но трогать не смели. Окровавленная куртка и меч на поясе отпугивали лучше огненного шара в руке. Очнулся только около «Золотой шпоры». Зашел и поднялся в комнату, напугав по пути хозяина. С омерзением сорвал с себя одежду и залез под одеяло. Белый потолок с равнодушием посмотрел на меня. Я ответил ему тем же, закрыл глаза и почти сразу погрузился в тревожные лихорадочные сны.
Проснулся глубокой ночью. Долго не мог сообразить, кто я такой и где нахожусь. Голова раскалывалась от острой боли. В горле першило, язык сухо скреб по зубам. Я сел на постели и свесил ноги. Ступни сразу же утонули в мохнатом ворсе ковра. Я обнаружил на столе кувшин со свежей водой. Осушил до половины и обессиленно упал на перину. Попытался заснуть, но не смог. Долгое время лежал и наблюдал за игрой серебристого лунного света. Возникло ощущение, будто я растворяюсь в окружающем спокойствии. Я не противился, рассеял сознание и постарался слиться с полутьмой. Полегчало, я не чувствовал ноющей боли в истекающей кровью душе. И в конце концов вновь заснул.
Сознание плавало в спокойной мгле. Тут не было мыслей, и боль затихала на какое-то время. Но не исчезала полностью. Я видел сны, но не запоминал. К несчастью, иногда мне приходилось просыпаться. Я вставал с постели, пил и вновь зарывался лицом в подушки. Каждый раз свет за окном бывал разный. Красноватый на закате, светло-серый днем. Иногда я просыпался во тьме.
Следующее пробуждение отличалось от предыдущих. Я открыл глаза и осознал, что больше не смогу спать. В теле играла сила, мысли были свежие, морозно хрустящие. Очень хотелось есть. Желудок квакал и бурлил, подавал знаки — сколько можно издеваться, дай пожрать.
Я спрыгнул с постели и подошел к окну. Отодвинул занавески и заморгал, ослепленный невероятно ярким солнечным светом. Поддавшись секундному порыву, откинул крючок и распахнул окно. В лицо ударил свежий ветер, взъерошил волосы. В уши ворвалось веселое чириканье воробьев, звонкое журчание ручейков воды. Снег полностью растаял, обнажив темную землю, мокрые камни мостовой.
Я прислушался к себе. С удивлением отметил, что боль ушла, оставив после себя гложущую пустоту. Но и она заполнялась солнечным светом, неожиданным весельем и задором. Раздиравших душу противоречий тоже не было. Я стал новым человеком. Я знал, чего хочу и на что пойду…
Оставив окно открытым, я подошел к аккуратно сложенной на стуле одежде. Выстиранная и вычищенная, она пахла травами и мылом. Кто-то из слуг постарался, пока я спал. Я с удовольствием потянулся, захрустел косточками и суставами. Сладко зевнул во всю пасть, словно пригревшийся на солнцепеке кот. На столе обнаружил таз с теплой водой и маленькое зеркальце. Недолго думая отыскал в сумке старую походную бритву и стал скоблить заросшие колючей щетиной щеки. Плеснул в лицо водой, смочил волосы. В зеркальце отразилось лицо молодого, немного заспанного парня. Серо-стальные глаза сияли, губы расползались в глупой улыбке. На правой скуле тонкая ниточка шрама — лечебные заклинания не все смогли восстановить. Черты лица утратили былую мягкость. Но так даже лучше, мужественней, что ли…
Я быстро оделся, подхватил сумку и меч. Спустился в общий зал и уселся за столик. Ко мне нехотя подошел слуга, спросил, тщательно пряча неприязнь за маской учтивости:
— Что пожелаете, господин?
— Много мяса, — сказал я и кровожадно облизнулся. — И вообще всего-всего… Ну ты понял? А еще кофе.
Я пошарил в кармане и бросил на стол последние четыре золотых. Парень сгреб их, мигом просветлел лицом и умчался выполнять заказ.
— Завтрак — самый важный прием пищи за день, — услышал я густой бас Тоха. — Угостишь брата?
Я поднял голову и улыбнулся. Тох выглядел необычно. Я привык, что он носит тяжелые полудоспехи, состоящие из наплечников и нагрудного щитка. Но сегодня на нем были латы посерьезней. Грудь и живот прикрывал толстый панцирь, на запястьях широкие браслеты. Даже на ногах массивные поножи, выкованные из толстенных листов крепчайшей стали. Громадная секира за спиной, у пояса два коротких меча в деревянных ножнах. В левой руке брат держал большой цельнометаллический щит.
— Естественно! — кивнул я. — Садись, на двоих хватит.
— Я ненадолго, — предупредил Тох. Окинул меня внимательным взглядом. — Решил тебя проведать. Совсем пропал, ни одной весточки.
— Прости, — скривился я. — Так получилось. Но вообще-то как раз к тебе собирался. А по какому поводу такой наряд?
Я указал пальцем на доспехи. Тох скривился, посмотрел на меня как на сумасшедшего.
— Ты что, до сих пор не знаешь? — изумленно проворчал оборотень.
— А что я должен знать? — ответил я вопросом на вопрос.
— Ну ты даешь, Эскер! — фыркнул брат — В который раз поражаюсь тебе.
Я стер с лица улыбку. Тох был предельно серьезен. Я никогда еще не видел его таким напряженным. Тело оборотня бугрилось мускулами, лицо «плыло», сквозь человеческие черты проглядывала звериная морда. Карие глаза периодически превращались в алые угли, мигали словно фонари.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил я.
Тох положил щит на пол, осторожно уселся на стул. Тот жалобно заскрипел, но выдержал огромный вес. Брат сложил руки, побарабанил когтями по столу. Я видел, что он изо всех сил пытается совладать со своей звериной сущностью. Хищник внутри требовал крови и жертв, но Тох взывал к разуму, не давал животному победить. Обычно у него получалось без особого труда, но сейчас что-то было не так. Я никогда не видел брата-оборотня в таком состоянии.
— Лугар пал, — отрывисто сказал Тох. — Вчера ночью. Плотный холодный ком забил мне горло. Усилием воли я сглотнул, сделал глубокий вдох. Так, спокойно. Не надо эмоций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63