Виктарион чувствовал, как под кольчугой, кожей и лобстеровой сталью по руке теплой струйкой стекает кровь, но это не имело значения. Вокруг мачты плотным клубком собрались продолжавшие сражаться враги, встав в кольцо плечом к плечу. – «Эти несколько, по крайней мере, настоящие мужчины. Они скорее умрут, чем сдадутся». – Виктарион собирался удовлетворить их желание. Он ударил топором по своему щиту и бросился в атаку.Утонувший Бог создал Виктариона не для словесных баталий на королевском вече, и не для борьбы с врагами, таящимися в бесконечных трясинах. Он был рожден для другого – встать, закованным в железо с ног до головы, с топором в кровоточащей руке, принося с каждым ударом смерть.Они ударили его спереди и сзади, но их мечи могли причинить ему вреда не больше, чем ивовые прутики. Ни один меч не мог прорубить тяжелый доспех Виктариона Грейджоя, и ни одному врагу на свете он не стал бы позволять нащупать слабое место в сочленениях, где его тело прикрывала только кольчуга и вываренная кожа. Пусть даже на него нападают одновременно трое врагов, или пятеро, не имеет значение. Каждым ударом он расправлялся с одним врагом, бросаясь навстречу его клинку, и закрываясь его телом от остальных.Последний мужчина, оказавшийся перед ним, должно быть был кузнецом. У него были огромные бычьи плечи и одна рука развита сильнее другой. На нем была бригантина и кожаный шлем. Единственным ударом он превратил щит Виктариона в щепки, но капитан ответным ударом раскроил его голову пополам. – «Так же просто я мог бы покончить с Вороньим Глазом». – Когда он выдернул свой топор, череп кузнеца, казалось, взорвался изнутри. Во все стороны брызнули осколки кости, кровь и ошметки мозга, тело начало заваливаться вперед к нему в ноги. – «Слишком поздно молить о пощаде», – подумал Виктарион, высвобождая ноги из объятий трупа.Сейчас вся палуба стала скользкой от крови, и у каждого борта горами валялись трупы и умирающие. Он выбросил разломанный щит и глубоко вдохнул в грудь воздух.– Лорд Капитан! – Услышал он за спиной крик Брадобрея. – Наша взяла!Окружающее море было черно от кораблей. Какие?то пылали, другие тонули, от каких?то остались одни обломки. Между бортами вода была густой, словно студень, в ней плавали тела, сломанные весла и выжившие, цепляющиеся за плавающие обломки. В стороне полдюжины кораблей южан быстро плыли обратно к Мадеру. – «Пусть удирают», – промелькнуло в голове Виктариона. – «Пусть всем расскажут, что случилось». – Едва кто?то, задрав хвост, удирает из боя, он перестает быть мужчиной.Глаза щипало от пота, залившего за время бой все лицо. Двое его гребцов помогли ему отстегнуть шлем кракена, чтобы можно было его снять. Виктарион утер лоб.– Тот рыцарь, – пробурчал он. – Рыцарь белой розы. Кто?нибудь догадался выудить его обратно? – За сына лорда можно получить хороший выкуп от его отца, если только лорд Серри выжил в сегодняшнем бою. Или от его сеньора в Хайгардене, если не выжил.Но никто из его людей не видел, что с ним случилось после того, как он выкинул его за борт. По всей вероятности он утонул.– Пусть веселится так же, как сражался, в подводных чертогах Утонувшего Бога. – Хотя островитяне со Щитов называют себя моряками, в море они ходили в страхе, и в бою надевали легкий доспех, боясь утонуть. Юный Серри был другим. – «Храбрый парень, почти как железнорожденный». – Подумал Виктарион.Он передал командование над захваченным кораблем Рагнору Пайку, назначил дюжину людей ему в команду и поднялся обратно на борт своей «Железной Победы».– Сорвите с пленников гербы и соберите оружие, потом перевяжите их раны. – Крикнул он Нюту Брадобрею. – Выбросите всех мертвых и умирающих за борт. Если кто?то будет умолять о милосердии, перережьте им сперва горло. – К таким он испытывал лишь презрение. Уж лучше захлебнуться соленой водой, чем собственной кровью. – Я хочу, чтобы сосчитали захваченные корабли, всех пленных рыцарей и лордов. И мне нужны их знамена. – Когда?нибудь он повесит их в своем замке, чтобы в старости и немощи вспоминать врагов, поверженных, когда он был молод и полон сил.– Сделаем, – Осклабился Нют. – Это была великая победа!«Да», – пронеслось у него в голове. – «Великая победа во славу Вороньего Глаза и его колдунов». – Остальные капитаны вновь будут выкрикивать имя его брата, когда эта весть достигнет берегов Дубового Щита. Эурон околдовал их своим ядовитым языком и насмешливым глазом, подкупил обещанием разграбить полсотни дальних стран, а также золотом и серебром; красивыми доспехами, кривыми мечами с золотыми рукоятями, кинжалами из валирийской стали; полосатыми и пятнистыми тигровыми шкурами, шкурами нефритовых мантикор и древних валирийских сфинксов; сундуками мускатного ореха, гвоздики и шафрана; слоновыми бивнями и рогом единорога; зелеными, оранжевыми и желтыми перьями с Летних Островов; мотками прекрасного шелка и переливчатой парчи… но все это было мелочью по сравнению с этим. – «Теперь он дал им победу, и этим купит их с потрохами». – Подумал капитан. Во рту был горький привкус. – «Это была моя победа, не его. Где он был, когда я сражался? Сидел, прохлаждаясь, в замке на Дубовом Щите. Он украл у меня жену, украл мой трон, а теперь еще и крадет мои победы».Повиновение стало для Виктариона Грейджоя естественным делом, оно было врожденным. Мужая в тени своих братьев, он неукоснительно следовал за Бейлоном во всех его начинаниях. Позже, когда подросли сыновья Бейлона, он привык считать, что однажды он станет повиноваться им, когда один из них займет место отца на Морском Троне. Но Утонувший бог забрал Бейлона и его сыновей к себе в подводные чертоги, и Виктарион не мог называть Эурона «королем» без привкуса желчи во рту.Ветер был освежающим, и ему захотелось пить. После боя ему всегда хотелось глотнуть вина. Он оставил палубу на попечении Нюта и спустился вниз. В его тесной каюте на корме его поджидала темнокожая женщина. Она была влажной и готовой. Должно быть звуки битвы разгорячили и ее кровь тоже. Он взял ее дважды подряд в стремительном порыве. Когда они закончили на ее груди, бедрах и животе была кровь, но это была его кровь из пореза на ладони. Темнокожая женщина омыла ему рану прокипяченным вином.– Что ж, план был хорош, в этом ему не откажешь. – Сказал Виктарион, когда она присела возле него. – Мандер теперь открыт, как в старые времена. – Это была медленная река, широкая и неторопливая, и очень коварная, таящая отмели и затонувшие коряги. Большинство мореходных судов не осмеливались заплывать дальше Хайгардена, но корабли железных людей с их низкой осадкой могли плыть далеко вверх по течению до самого Горького моста. В древние времена железнорожденные смело плавали по речной дороге и грабили оба берега Мандера и его притоков… пока короли зеленых земель не вооружили рыбаков на четырех малых островах в устье Мандера и не назвали их своими щитами.С тех пор прошло две тысячи лет, но в дозорных башнях вдоль скалистых берегов старики все еще несли древний дозор. При первом же виде корабля железных людей старики зажгли бы свои сигнальные костры, и их зов пробежал бы от одного холма к другому, от острова к острову. – «Бойтесь! Враги! Набег! Набег!» – Когда рыбаки видят горящие огни на вершинах, они бросают свои неводы и бредни и хватаются за мечи с топорами. Их лорды выходят из замков в сопровождении своих рыцарей и воинов. Трубят боевые рога, эхом разносясь над водной гладью от Зеленого щита до Серого, и от Дубового до Южного. Их корабли выплывают из покрытых мхом каменных убежищ вдоль берега, вдоль бортов мелькают весла, стараясь изо всех сил успеть запечатать Мандер и настичь, догнать налетчиков, идущих вверх по реке навстречу своей смерти.Эурон отправил вверх по Мандеру Торвольда Коричневого зуба и Рыжего Моряка с дюжиной быстроходных кораблей, чтобы лорды Щитов бросились им вдогонку. Когда прибыл основной флот, на защите островов осталось совсем немного воинов. Железнорожденные пришли с вечерним приливом, так что заходящее солнце скрывало их прибытие от стариков на башнях, пока не стало слишком поздно. Ветер дул им в корму, как было на всем протяжении пути от Старого Вика. На кораблях шептались, что это устроили колдуны Эурона, что Вороний Глаз улестил Штормового Бога кровавой жертвой. Как еще он сумел бы проплыть так далеко на запад, не следуя, как обычно, вдоль береговой линии.Железнорожденные загнали свои корабли на прибрежную гальку и высыпали в сиреневый сумрак со сверкающей сталью в руках. К этому времени горели уже все огни на холмах, но не было никого, кто бы мог поднять оружие. Серый, Зеленый и Южный щиты пали еще до восхода, Дубовый продержался на полдня дольше. И когда воины Щитов бросили свою погоню за Торвольдом и Красным Моряком, повернув обратно, они обнаружили поджидавший их в устье Мандера Железный Флот.– Все произошло так, как предсказывал Эурон. – Рассказывал Виктарион темнокожей женщине, пока она перевязывала ему руку тряпицей. – Должно быть это видели его колдуны. – На борту Молчаливой было трое таких, шепотом поведал ему Квеллон Хамбл. Странные люди и жуткие, но Вороний глаз сумел их поработить. – Но он по?прежнему нуждается во мне, чтобы выигрывать его битвы. – Заметил Виктарион. – Колдуны может дело и хорошее, но войны выигрывает кровью и сталью. – От уксуса рана заболела еще сильнее. Он отстранил женщину и, нахмурившись, сжал кулак.– Принеси мне вина.Он пил в темноте, размышляя о брате. – «Если я нанесу удар чужой рукой, буду ли я по?прежнему братоубийцей?» – Виктарион никого не боялся, но проклятье Утонувшего бога заставляло призадуматься. – «Если по моему приказу его убьет кто?то другой, запятнаю ли я этим свои руки?» – Эйерон Мокроголовый знал бы ответ, но жрец был где?то далеко на Железных островах, все еще надеясь поднять железнорожденных против только что коронованного короля. – «Нют Брадобрей может броском топора с двадцати ярдов побрить человека. И никто из ублюдков Эурона не сможет устоять против Вульфа Одноухого или Андрика Неулыбчивого. Любой из них мог бы сделать это». – Но то, что человек может, и то, что человек сделает – это две большие разницы, и ему это было известно.– Богохульства Эурона на всех нас призовут гнев Утонувшего бога. – Пророчествовал Эйерон на Старом Вике. – Мы должны остановить его, брат. В нас по?прежнему течет кровь Бейлона, не так ли?– Как и в нем. – Ответил Виктарион. – Мне нравится все это не более твоего, но Эурон теперь наш король. Твое королевское вече его выбрало, и ты сам своими руками возложил ему на голову корову из топляка!– Я возложил на его голову корону, – Ответил жрец с капающими водорослями в его волосах. – И с удовольствием сорву ее обратно и вместо этого короную тебя. Только ты достаточно силен, чтобы с ним сражаться.– Утонувший бог сам его возвысил. – Парировал Виктарион. – Вот пусть Утонувший бог его и низвергает.Эйерон одарил его мрачным взглядом, от подобного взгляда обычно протухали колодцы и скисало молоко. – Это не был глас бога. Известно, что Эурон держит на своем красном корабле колдунов и волшебников. Они наслали на нас какое?то колдовство, поэтому мы не слышали голоса моря. Капитаны и короли были одурманены его рассказами о драконах.– Одурманены и испуганы ревом того рога. Ты же слышал звук, который он издает. Но это не имеет значения. Эурон – наш король.– Только не мой. – Отрезал жрец. – Утонувший бог помогает смелым, а не тем, кто прячется в трюме при виде поднимающегося шторма. Если ты не возьмешься сместить Вороньего Глаза с Морского трона, я должен буду взять эту задачу на себя.– Как? У тебя нет ни кораблей, ни меча.– Но у меня есть голос. – Ответил жрец. – И со мной мой бог. Моя сила от моря, и сила Вороньего Глаза не сможет мне противостоять. Волны ломают горы, хотя они приходят медленно волна за волной, и, наконец, на том месте, где когда?то была гора остается только гора гальки. А вскоре и ее не остается, когда ее смоет на глубину моря в вечное забвение.– Галька? – Буркнул Виктарион. – Да ты свихнулся, если считаешь, что сможешь свергнуть Вороньего Глаза разговорами про волны и гальку.– Железнорожденные должны стать моими волнами. – Ответил Мокроголовый. – Не прославленные и влиятельные, а простые люди – грязные пахари и рыбаки. Капитаны и короли возвеличили Эурона, но свергнуть его предстоит простолюдинам. Я должен направиться на Большой Вик, на Харлоу, на Оркмонт и на сам Пайк. Мое слово должны услышать в каждом городке и деревне. – «Ни один безбожник не сядет на Морской трон!» – Он покачал своей косматой головой и ушел в темноту ночи. Когда на следующий день взошло солнце, Эйерон Грейджой исчез со Старого Вика. Даже его утопленники не знали, куда. Они сказали, что Вороний Глаз, узнав об этом, только рассмеялся.И хотя жрец исчез, его ужасное предупреждение засело в голове занозой. Виктарион снова поймал себя на том, что прокручивает в голове слова Бейлора Блэктайда: «Бейлон был сумасшедшим, Эйерон еще ненормальнее, но Эурон – самый безумный из всех». После вече молодой лорд пытался уплыть домой, отказавшись признать Эурона своим повелителем. Но Железный Флот перекрыл залив, повиновение стало для Виктариона Грейджоя естественным делом, и Эурон надел корону из плавника. «Ночную птицу» взяли на абордаж, и лорда Блэктайда привели к королю в цепях. Немые и полукровки Эурона разрубили его на семь частей по числу богов зеленых земель, которым он поклонялся.В качестве награды за верную службу только что коронованный король подарил Виктариону темнокожую женщину, захваченную на работорговце, следовавшем в Лисс.– Мне не нужны твои объедки. – Презрительно бросил он своему брату, но когда Вороний Глаз ответил, что в случае, если он от нее откажется, то женщина будет убита, он уступил. Ее лишили языка, но во всем остальном женщина оказалась без изъянов и в своем роде красивой с темной, словно натертая маслом древесина тика, кожей. Но порой, глядя на нее, он вспоминал другую женщину, его первую, которую отдал ему брат, чтобы сделать из него мужчину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129