Прямо по курсу, за узким проливом, разделявшим большой остров и материк, на некотором удалении от берега над вершинами холмов полыхало огромное зарево. В его отсветах были хорошо различимы две крепостные стены, что тянулись от побережья, скрытого сейчас от Гисандра скалистым островом, к далеким холмам, на которых раскинулся огромный по здешним меркам город. В языках пламени даже с такого расстояния можно было различить высокие колонны храмов, портики стены и крыши домов. Все это сейчас было затянуто черным дымом. Поднимаясь вверх сразу в нескольких местах, он собирался в зловещее черное облако, зависшее прямо над городом.
- Похоже, мы опоздали, - догадался Тарас, - и персы уже взяли Афины. Я не вижу отступающей армии, а город как будто вымер.
- Зато посмотрите, сколько здесь солдат и кораблей, - указал на близкий уже остров Бриант.
- Да, не иначе все они здесь, - согласился Тарас, - а город оставили без боя.
Он отступил от борта к центру корабля и окликнул капитана:
- Илларий, приставай вон там, где больше всего палаток. Чует мое сердце, Фемистокл где-то там.
На подходе к острову им встретилось боевое охранение, пять триер, вынырнувшие словно из ниоткуда. Тарас так и не смог понять, как все они уместились за едва различимой скалой, отстоявшей от острова всего на пару стадий. Пока гении маскировки преграждали им путь и выясняли, кто они и с какой целью прибыли сюда, Тарас пристально осмотрел эту часть острова и убедился, что здесь собрались почти все афинские триеры.
- Где я могу видеть Фемистокла, - начальственным тоном, который должен был особенно раздражать афинских моряков, поинтересовался Тарас, - у меня к нему неотложное дело.
- Главнокомандующий сам решает, с кем ему встречаться, - заявил ему в ответ командир охранения, - но если он согласится принять вас, то его можно найти вон у тех палаток.
- Я не ошибся, Илларий, - повторил Тарас, после того как кордон был пройден, - правь к палаткам.
Когда корабли спартанцев приблизились к берегу, добраться до самой кромки смогли лишь три корабля, остальные были вынуждены болтаться на мелководье, став на якорь во втором ряду опоясавших берег триер.
- Ну и теснота, - ворчал себе под нос Тарас, спрыгивая на камни Саламина.
Афинские солдаты воззрились на красный плащ спартанца с явным неудовольствием. Многие буравили Гисандра тяжелыми взглядами, словно не понимая, как он осмелился здесь появиться. Тарас подозвал к себе своих «спецназовцев» и приказал держаться плотной группой позади себя. Но не прошел он и двадцати шагов по направлению к приметным палаткам на возвышении, как был остановлен патрулем.
- Кто ты и зачем прибыл сюда, спартанец? - поинтересовался гоплит в доспехах, украшенных изображением Афины, за спиной которого выстроились человек десять таких же бойцов.
- Я Гисандр, спартанский наварх, ищу встречи с Фемистоклом и главнокомандующим флотом Эвривиадом. Говорят, они где-то здесь.
- У спартанцев появились навархи? - нагло усмехнулся гоплит, и не думая двигаться с места.
- Я тороплюсь, - не стал втягиваться в ненужный спор Тарас, хотя подобное обращение и задело спартиата, - доложи немедленно своему командиру о том, что я прибыл.
Теперь настала очередь афинского гоплита закипать от негодования, он даже сжал рукоять меча, но сдержался. Время было неподходящее для выяснения отношений.
- Они оба вон там, на вершине, - нехотя выдавил из себя гоплит, - наблюдают за… передвижением персидского флота.
«Знаю я, за чем они наблюдают», - подумал Тарас, но вслух произнес другое.
- Так проводи меня к ним, - заявил он тоном командира.
Гоплит опять схватился за меч, но вновь сдержался.
- Ты прав, спартанец, - медленно проговорил он, - я не могу отпустить тебя одного разгуливать по этому острову. Следуй за мной со своими людьми.
И первым зашагал вверх, сделав знак своим гоплитам, к которым прибавился еще отряд, встать с обеих сторон от спартанцев. «У меня будет даже почетный эскорт из афинян гоплитов, - усмехнулся Гисандр, направляясь следом, - забавно для спартанца».
Пройдя между палатками, которых здесь было сотни, вскоре они оказались на горной тропе, что вела наверх. Остров Саламин был достаточно обширным и протяженным, здесь имелось несколько вершин, соединенных перевалами. На отрогах скал и у их подножия, ближе к самой воде, Тарас рассмотрел рыбацкие деревушки, занятые сейчас солдатами и моряками с прибывшего сюда флота. Все склоны гор с этой стороны острова были просто усеяны солдатами. «Похоже, Афины действительно сданы, - размышлял, прыгая с камня на камень, Тарас, - а вся армия и флот разбросаны по близлежащим островам. Этот Саламин, наверное, главная военно-морская база сейчас».
Когда отряд приблизился к вершине холма, то Гисандр увидел там двух человек в богато отделанных доспехах, которых окружала охрана. Они смотрели куда-то вдаль, оживленно спорили друг с другом, и, похоже, оба не желали уступать. Эти люди были хорошо знакомы Тарасу: невысокий широкоплечий бородач с хитрецой во взгляде - афинянин Фемистокл, а рослый самодовольный боец с громоподобным голосом - главнокомандующий флотом спартанец Эвривиад.
- Я говорю тебе, что ты зря оставил город, Акрополь и его святыни на попечение жрецов и стариков, - грохотал спартанец, не стесняясь присутствием солдат, - ты думаешь, Ксеркс пощадит их? Я уверен, что все они теперь уже мертвы. Я предлагал тебе разделить войска и встретить персов на суше у стен города, но ты отказался. Ты надеешься только на свои корабли, но у тебя их всего-то чуть больше трех сотен, а у варваров их тысяча.
- Нельзя разделять войска греков ни на суше, ни на море, - протестовал Фемистокл, - разделившись, мы все погибнем. Греки разбредутся по домам, и тогда персы уничтожат их каждого по отдельности.
- Каждый грек сам должен решать судьбу своего народа, - гордо заявил Эвривиад, - теперь я не вижу смысла сражаться с персами на этой земле. Время упущено. И все капитаны кораблей союзников, которые находятся под моей командой, сами решат, что им делать. Я же отправляюсь прямо сейчас в Спарту, эфоры требуют, чтобы я немедленно явился к ним.
- Ну что же, - пораженный сначала этим известием, неожиданно быстро успокоился Фемистокл, - главнокомандующий, избранный всеми греками, волен делать все, что пожелает, как и те, кто его выбирал.
«Ну да, - подумал Тарас, останавливаясь в десяти шагах от споривших военачальников, - теперь тебе никто не помешает управлять флотом. Может, чего и навоюешь. А в случае поражения можно обвинить спартанцев в измене. Ну и глупость же сотворили наши эфоры из-за ненависти к Леониду».
- А ты откуда здесь? - воскликнул Эвривиад, считавший разговор оконченным и уже сделавший несколько шагов вниз по склону, где столкнулся с Гисандром. - Разве ты не должен был воевать в Дельфах с Леонидом?
- Царь прислал меня сюда с отрядом кораблей, - отрапортовал Тарас, в ужасе ожидавший, что главнокомандующий прикажет ему следовать вместе с ним в Спарту, - помочь в предстоящем сражении афинянам.
- Помочь афинянам? - переспросил рослый военачальник, посмотрев на Гисандра как на умалишенного, словно сам здесь находился совершенно по другому делу. - Впрочем, можешь делать что хочешь. Если царь прислал тебя сюда, оставайся с Фемистоклом и его флотом, а я должен выполнить указания эфоров. Прощай.
И зашагал вниз по склону в сопровождении нескольких спартиатов из охраны. «Ну вот и засветился „без вести пропавший“, - подумал про себя Тарас, провожая взглядом высокую фигуру главнокомандующего, - через пару дней эфоры будут знать, что утопленник всплыл и прекрасно себя чувствует. Хотя кто знает, что со мной будет через пару дней».
- Кажется, тебя зовут Гисандр? - раздался голос с вершины холма.
- У командующего флотом отличная память, - похвалил его Тарас, - меня зовут именно так.
- Командующий флотом только что отправился в Спарту, - не удержался от язвительного замечания Фемистокл, - а я, как тебе известно, командую лишь афинскими кораблями.
- Но ведь это и есть весь боеспособный флот, - отпарировал Тарас, - получается, я не слишком ошибся.
Фемистокл смерил его удивленным взглядом.
- Для спартанца ты выражаешься слишком высокопарно, - проговорил он наконец, - с чем ты прибыл ко мне?
- Мой царь Леонид, что сдерживает сейчас персов у дельфийских проходов, прислал к вам меня с отрядом из двенадцати триер, - отрапортовал Тарас, - он желает афинам победы над персами в грядущей битве.
- Леонид прислал мне двенадцать кораблей? - еще больше удивился Фемистокл, похоже, даже в самых радужных мечтах не допускавший, что спартанцы пойдут на такое. - Разве Спарта начала строить собственный флот?
- На кораблях наемные солдаты, - ушел от прямого ответа Тарас, поправляя шлем, - у них нет такого опыта и выучки, как у афинских моряков, но все-таки это сила. И ее можно использовать в предстоящей битве.
- О, дева Афина, - воздел руки вверх Фемистокл, невольно посмотрев в сторону пылающего за проливом города, - спартанцы прислали нам корабли. Воистину бывают чудеса на свете.
А обернувшись к Гисандру, проговорил уже приказным тоном.
- Где твои корабли, Гисандр?
- Стоят почти у самого берега, - указал рукой Тарас, - так близко, как смогли подойти.
- Оставайся на Саламине до утра, - приказал Фемистокл, - на рассвете я скажу, что тебе делать.
«Отлично, - подумал Тарас, даже слегка наклонив голову в знак повиновения, - до утра мы останемся здесь. Размолвка с Эвривиадом развязала ему руки. Уверен, он что-то предпримет еще до наступления ночи. Надо постараться за ним проследить, пока он не услал нас на какой-нибудь отдаленный рубеж или не пустил впереди всех на растерзание. А битва, чует мое сердце, будет жаркой. Что там говорил Эвривиад по тысячу персидских кораблей»?

Глава двадцать вторая План Фемистокла
После отбытия спартанского главнокомандующего Фемистокл заметно преобразился и даже повеселел, хотя было видно, что отдать Афины на растерзание персам ему было нелегко. И все же Тарасу казалось, что Леонид не зря послал его сюда. Фемистокл явно что-то затевал. Всю суету, царившую в тот вечер возле палатки афинского стратега, можно, конечно, было списать на подготовку предстоящего сражения. Повод был более чем значительный. Но Тараса не покидало ощущение, что происходит еще что-то, скрытое от глаз окружающих.
К большому удивлению Тараса, великий афинянин разрешил спартанцам стать до рассвета лагерем совсем недалеко от своего шатра, буквально в паре сотен метров. Вероятно, он намеревался с рассветом отправить их в другое место, поэтому не стал ломать себе голову, где разместить прибывший контингент спартанцев. Небольшой спартанский бивуак располагался на склоне холма, откуда Тарас мог спокойно видеть все, что происходит вокруг шатра Фемистокла, кто входит и выходит туда, минуя два кольца охранников.
Отдав приказание большинству своих людей оставаться на кораблях, сам он решил провести эту ночь на берегу, среди афинян, бросавших на нежданных гостей совсем не дружелюбные взгляды. Обосновавшись вместе с командой «Тайгета» и своими «спецназовцами» на склоне каменистого холма, испещренного тропами, что вели к двум ближайшим перевалам, Тарас весь ушел в наблюдение. Чутье подсказывало ему, что в этот вечер он увидит нечто важное. И он увидел.
Ближе к закату, когда солнце уже готово было опуститься в теплые воды Саронического залива, в шатер Фемистокла, беспрепятственно миновав охранников, вошел неприметный человек, одетый в какие-то лохмотья. Видом своим он напоминал скорее рыбака, чем бравых триерархов, которые до этого весь вечер сновали между кораблями и шатром главного стратега Афин. Именно это и заинтересовало Гисандра, который ужинал у костра вместе со своими людьми, вынужденный на флоте немного отойти от традиционных сесситий.
- Посмотрим, что это за рыбак, - проговорил Тарас, доедая свою похлебку, - чует мое сердце, что он хочет поймать очень важную рыбку для Фемистокла.
А когда этот «рыбак» вышел из шатра и, напряженно оглянувшись по сторонам, зашагал не к морю, а по извилистой тропе к ближайшему перевалу, Тарас так и подскочил на месте. Шагая от шатра, этот неизвестный невольно провел рукой по своему истлевшему гиматию в районе груди, словно прощупывая что-то. И Тарас был готов голову отдать на отсечение, что этот «рыбак» несет там какое-то послание.
- Много бы я дал, чтобы его прочесть, - пробормотал он, лихорадочно соображая, что предпринять.
Но решение пришло само собой. Человек в лохмотьях без всякой охраны быстро удалялся от берега и скоро должен был вовсе исчезнуть в ночной мгле. Тарас не мог этого допустить.
- Бриант, возьми с собой Этокла и еще двоих. Следуй за мной. Пришла пора поохотиться, - приказал спартанский наварх и добавил, видя, как бойцы схватились за оружие: - Копья оставить здесь. Щиты тоже. Взять только один гастрафет и мечи. Так управимся, если что. И главное, шума не поднимать.
Под покровом темноты спартанцы медленно и незаметно добрались до ближайшей скалы, которая вовсе скрыла их от глаз расположившегося на берегу воинства. К счастью, афиняне пока еще делали вид, что являются союзниками спартанцев. За ними, конечно, приглядывали, но свободно перемещаться по острову все же никто не запрещал. Поэтому никто не преградил им дорогу. Видимо, Фемистоклу и в голову не пришло, что спартанцы вздумают ночью прогуляться по его острову, где за каждым кустом находилось не меньше дюжины афинских гоплитов. Впрочем, вся команда оставалась на месте, а на случай, если его вдруг хватятся, Тарас отдал приказ сообщить, что уплыл на один из своих кораблей и скоро вернется.
- Вон он, - указал Тарас своим спутникам на фигуру, уверенно шагавшую по тропе в полумраке, - знает местные дороги, это ясно. А нам придется перемахнуть через этот холм. Сейчас на тропу соваться нельзя, заметит.
Он посмотрел наверх и первым полез по небольшой расселине, что шла под углом вверх вдоль тропы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36