Всем советую магазин Водолей ру
Григорий тотчас и вступил в управление ею, не принимая духовного сана, и управлял под руководством отца более трех лет, до самой его кончины.
Раздавая по своему усмотрению архиерейские кафедры, король продолжал раздавать точно так же и православные монастыри. В 1562 г. он пожаловал своему дворянину Боркулабу Корсаку в пожизненное владение полоцкий Предтеченский монастырь, находившийся в королевском подаванье, со всеми имениями и доходами и с правом держать в своей власти "попов, черниц и чернцов", которые издавна были подчинены настоятелю того монастыря (значит, монастырь был мужеско-женский), и иметь в нем от себя духовную особу, человека ученого, который умел бы вести в монастыре духовную справу по греческому закону. Другой монастырь своего подаванья, виленский Троицкий, находившийся под владением митрополита Сильвестра Белькевича до его живота, король отдал было потом двум разным лицам: сперва пану Федору Яцкевичу Белькевичу, может быть родственнику митрополита Сильвестра, а вскоре по ходатайству виленского воеводы Радзивилла Черного - воложинскому попу Василию Мартиновичу. Происшедшие отсюда недоразумения заставили Радзивилла потребовать к себе королевские грамоты, данные обоим этим лицам, и когда он убедился, что пану Белькевичу грамота дана прежде, то и приказал (около 1567 г.) ввести его во владение Троицким монастырем с его фольварками; король же своею грамотою объявил тогда монахам монастыря, чтобы они принимали Белькевича за архимандрита. Киевский Флоровский монастырь не находился в непосредственном подаванье короля. Этот монастырь со всем, что он имел у себя "издавна", воевода киевский князь Константин Константинович Острожский отдал своею властию киевскому протопопу Якову Гулькевичу в пожизненное владение, а митрополит Сильвестр благословил его и совершать службу в том монастыре. Не довольствуясь этим, Гулькевич просил короля, чтобы он утвердил за ним Флоровский монастырь не только в пожизненное, но и в потомственное владение. И король дал протопопу подтвердительную грамоту (17 мая 1566г.) что монастырь тот имеют держать в своей власти и совершать в нем службы он сам, его дети и потомки, какие будут годны быть священниками.
Все такого рода действия король Сигизмунд Август позволял себе, может быть, и без намерения вредить православной Церкви, хотя они действительно были ей вредны, но единственно по укоренившемуся обычаю. Этот король был чужд латинского фанатизма и отличался веротерпимостию. Покровительствуя самим протестантам, он не отказывал в своем покровительстве и православным. Дозволял им строить или возобновлять церкви: так, в 1560 г. разрешил вновь соорудить в Вильне две церкви, за три года пред тем сгоревшие, Рождественскую и Пятницкую, с переименованием последней в Богоявленскую. Делал пособия православным церквам и монастырям: например, церкви Пречистой Богородицы в Гродне или, точнее, существовавшему при ней госпиталю назначил ежегодное пособие в десять коп грошей из своих собственных королевских имений; Пересопницкому монастырю пожаловал имение Чемерин, которое в 1564 г. дозволил променять на имение Дядковичи; а Киево-Николаевскому Пустынному подтвердил (1566) право на владение островом Трухоновым с дворцом на нем и езом на Чарторыи. Охранял и защищал имущественные и судебные права православного духовенства: в 1558 г. по жалобе священников и всех крилошан города Мстиславля на местного старосту приказал ему выдавать по-прежнему тамошним монастырям и церквам денежную и медовую дань, завещанную им князем Михаилом Ивановичем Мстиславским; в 1563 г. по жалобе Пинского и Туровского владыки Макария на князя Богдана Соломерецкого, незаконно присвоившего себе в своем имении Рычеве населенную землю туровской соборной Успенской церкви, приказал ему возвратить эту землю церкви и Туровскому владыке в 1567 г. по жалобе киево-печерского архимандрита, что и его самого, и его чернецов иногда требуют на суд киевского воеводы, каштеляна и писаря украинских замков, объявил и подтвердил всем, что Печерский монастырь находится в подаванье и в обороне самого короля и что потому архимандрита и чернецов печерских не должны судить ни воевода, ни другие светские власти, но архимандрита может судить только сам король, а чернецов - только архимандрит.
Подобные благодеяния, впрочем, оказывали православному духовенству в Литве и прежние короли. Сигизмунд Август решился наконец сделать для православных то, на что не решались его предместники: в 1563 г. он отменил или, как сам выражается, разъяснил на виленском сейме известный Городельский закон короля Ягайлы и великого князя Витовта, устранявший православных от занятия государственных и общественных должностей. Грамота, данная по этому случаю, заслуживает полного нашего внимания. В ней король говорит: когда мы созвали на генеральный сейм в Вильне наших панов рад, духовных и светских, и других урядников великого княжества Литовского и дозволили по их просьбе внести в новонаписанный Статут их земские привилегии, то все члены сейма, принося нам за это благодарность, доложили, что некоторые артикулы в тех земских привилегиях требуют "ширшего объяснения", и указали на две статьи Городельского постановления. Пo одной из них, привилегиями и преимуществами, данными дворянству в Литовском государстве, могут пользоваться только те паны, которые держатся римской веры и получили польские шляхетские гербы, а по другой - на достоинства и должности, каковы: воеводство, каштелянство и другие, даваемые на всю жизнь, могут быть избираемы только последователи Римского Костела. Указав на обе эти статьи Городельского постановления, которое подтверждено было потом и нашим дедом Казимиром, нашим дядею Александром, нашим отцом Сигизмундом и нами самими, члены сейма единогласно просили нас дать тем статьям достаточное разъяснение. И мы с панами радами нашими, принимая во внимание, что шляхетские роды вполне заслужили своею службою те привилегии, какие дарованы им Городельским постановлением, что не только последователи Римской Церкви, но и Греческой, занимая при наших предках и при нас должности радов (сенаторов) и всякие другие должности, всегда показывали на разных службах свою верность и усердие и что Городельское постановление, направленное к некоторому унижению лиц, содержащих греческую веру и не получивших гербов, составлено так потому, что на городельском сейме были не все, и особенно не были станы русских земель, определяем: отныне всеми привилегиями, дарованными литовскому дворянству, должны пользоваться не только паны и шляхта римской веры, имеющие польские гербы, но равно и все дворяне как литовского, так и русского народа, лишь бы они были веры христианской, а также отныне на всякие достоинства и должности, даже до сенаторской, имеют быть избираемы не одни последователи Римского Костела, но и все вообще дворяне христианской веры, литовцы и русские, каждый по своим заслугам и способностям, и ни один дворянин христианской веры не может быть устраняем от этих привилегий. Таким образом, сам король Сигизмунд Август засвидетельствовал для нас здесь три вещи: а) что Городельское постановление, столько враждебное русским, или православным, было подтверждаемо его дедом, дядею, отцом и им самим; б) что русские, несмотря на Городельское постановление, занимали при всех этих королях всякие, и самые высшие, должности и в) что на городельском сейме, издавшем такое постановление, вовсе не присутствовали представители русских земель, почему, прибавим от себя, не без основания русские считали для себя это постановление необязательным. Обращаясь к определению, или объяснению, Городельского постановления, состоявшемуся теперь на виленском сейме, мы должны сознаться, что оно имело в виду не одних православных, но вообще христиан-некатоликов, следовательно, и протестантов всех сект, существовавших тогда в пределах литовских, и здесь-то надобно искать причину, почему оно состоялось и могло состояться. Прежде на генеральных сеймах в королевской раде преобладающее большинство всегда составляли латиняне, и при таком преобладании нельзя было и думать, чтобы какой-либо сейм согласился отменить или изменить постановление, дававшее столько преимуществ последователям римской веры пред православными. Теперь преобладающее значение в королевской раде имели уже не латиняне, а протестанты, которые очень хорошо понимали, что Городельское постановление, предоставлявшее разные права, в том числе и право занимать высшие государственные должности одним латинянам, лишало этих прав не только православных, но и протестантов, и вот они воспользовались на виленском сейме своею силою в соединении с православными, чтобы изменить это постановление в пользу вообще христиан-некатоликов. На сейме в составе королевской рады находились тогда, судя по подписям под королевскою грамотою, оба могущественных Радзивилла - воевода виленский и воевода троцкий, гетман литовский, Евстафий Волович - подскарбий великого княжества Литовского, Ян Ходкевич - стольник того же княжества и другие, а со стороны православных - воевода киевский князь Константин Константинович Острожский, воевода новогродский Павел Павлович Сапега, гетман дворный Григорий Ходкевич, брат его староста бельский Юрий Ходкевич и другие, хотя были также и латинские бискупы: Виленский - Валериан, Луцкий - Януш Андрушевич и Киевский - Николай Пац. Поэтому на королевскую грамоту, данную на настоящем виленском сейме, следует смотреть не как на свидетельство благоволения короля Сигизмунда Августа собственно к православным, но как на акт его веротерпимости по отношению ко всем исповеданиям христианским - акт, которым желал король уравнять по гражданским правам всех дворян великого княжества Литовского, какого бы исповедания христианского они ни держались: римского, православного или протестантского. Следует присовокупить, что это же самое постановление виленского сейма Сигизмунд Август подтвердил с некоторыми новыми разъяснениями и на гродненском сейме 1 июля 1568 г., объявив, что впредь оно не должно нуждаться в новых подтверждениях, а должно сохранять свою силу навсегда.
Хотя многих из православных панов увлекло тогда протестантство, но все же еще оставались между ними и приверженные к вере отцов, и усердные к православным храмам и обителям. Князь Януш Козмич Жеславский вместе с материю своею княгинею Анастасиею Гольшанскою, исполняя волю покойного родителя, подарил (12 июня 1556 г.) своему "дворецкому" монастырю во имя Пресвятой Троицы три села со всеми землями и угодьями, данями и доходами, монастырь этот упоминается теперь в первый раз. Князь Константин (Василий) Константинович Острожский, воевода киевский, дал (12 января 1560 г.) Киево-Михайловскому Златоверхому монастырю по просьбе игумена и братии островок Обрубный на верхнем конце Чарторыя, два озера, Петриково и Плоское, и сеножати, которыми монастырь будто бы владел и прежде. Князь Иван Федорович Чарторыйский, справца воеводства Киевского, вместе с наместником киевского воеводы Федором Тишею отдали земельные владения находившегося тогда в запустении Кирилловского монастыря пяти попам замковой Николаевской церкви в Киеве, и король утвердил (23 июня 1565 г.) это даяние. В Слуцке упоминаются два новых монастыря, прежде неизвестные: монастырь святого пророка Илии (1556) и монастырь Николаевский Мороцкий (1558), одолженные своим существованием, вероятно, благочестию слуцких православных князей или граждан. Здесь же кстати упомянем и об усердии молдавского православного господаря Александра, с каким он заботился о сооружении и содержании Успенского храма в городе Львове, принадлежавшего львовскому братству. Храм этот уже давно дал трещины и угрожал падением. Братство само не в состоянии было воздвигнуть его вновь. Окружная грамота митрополита Макария (1547), приглашавшая к пожертвованиям на возобновление этого храма, принесла, верно, мало пользы. Тогда братство обратилось за помощию к молдавскому господарю Александру, который и принял братскую церковь под свое покровительство. Он написал (1558) к королю Сигизмунду Августу и ходатайствовал, чтобы львовские радцы или магистрат уступили православным братчикам за деньги некоторые материалы на сооружение церкви. Потом в продолжение нескольких лет (1558 - 1566) вел переписку с самими членами братства, неоднократно присылал им деньги на строение храма, приготовил для него сосуды, образа, царские врата, занавесы, ризницу и всю церковную утварь, купил колокола, покрыл его медью, позолотил на нем кресты, доставлял ему воск для свечей и пр. Но тогда как одни более или менее благодетельствовали православным монастырям, другие, называвшиеся еще их патронами, нередко доводили монастыри до совершенного разорения. Например, некто пан Семен Волович, может быть из числа тех Воловичей, которые приняли тогда протестантство, получив от короля (1560) гродненский Коложский монастырь в свое управление, с самого начала повел дело так, что из монастыря разбежались все монахи. Остался было один, которого за его зазорную жизнь вынужден был прогнать сам Волович, наняв для совершения богослужения в монастыре белого священника за небольшую плату. А все доходы монастыря обращал исключительно в свою пользу, всем его имуществом и владениями распоряжался как своею собственностию, и это продолжалось восемь лет, пока король не отдал Коложского монастыря другому такому же пану.
Кончина митрополита Сильвестра случилась, вероятно, в последнюю четверть 1567 г., потому что в это время виленский Троицкий монастырь, который пожалован был королем митрополиту Сильвестру до его живота, король пожаловал уже другому лицу, пану Федору Яцкевичу Белькевичу. Но на преемство митрополиту Сильвестру еще в 1565 г. испрошена была грамота у короля Сигизмунда Августа одним епископом. Это был не кто другой, как владыка Холмский Феодосий Лозовский, который в том же году с такою храбростию отвоевал себе епархию Владимирскую у пана Ивана Борзобогатого-Красенского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Раздавая по своему усмотрению архиерейские кафедры, король продолжал раздавать точно так же и православные монастыри. В 1562 г. он пожаловал своему дворянину Боркулабу Корсаку в пожизненное владение полоцкий Предтеченский монастырь, находившийся в королевском подаванье, со всеми имениями и доходами и с правом держать в своей власти "попов, черниц и чернцов", которые издавна были подчинены настоятелю того монастыря (значит, монастырь был мужеско-женский), и иметь в нем от себя духовную особу, человека ученого, который умел бы вести в монастыре духовную справу по греческому закону. Другой монастырь своего подаванья, виленский Троицкий, находившийся под владением митрополита Сильвестра Белькевича до его живота, король отдал было потом двум разным лицам: сперва пану Федору Яцкевичу Белькевичу, может быть родственнику митрополита Сильвестра, а вскоре по ходатайству виленского воеводы Радзивилла Черного - воложинскому попу Василию Мартиновичу. Происшедшие отсюда недоразумения заставили Радзивилла потребовать к себе королевские грамоты, данные обоим этим лицам, и когда он убедился, что пану Белькевичу грамота дана прежде, то и приказал (около 1567 г.) ввести его во владение Троицким монастырем с его фольварками; король же своею грамотою объявил тогда монахам монастыря, чтобы они принимали Белькевича за архимандрита. Киевский Флоровский монастырь не находился в непосредственном подаванье короля. Этот монастырь со всем, что он имел у себя "издавна", воевода киевский князь Константин Константинович Острожский отдал своею властию киевскому протопопу Якову Гулькевичу в пожизненное владение, а митрополит Сильвестр благословил его и совершать службу в том монастыре. Не довольствуясь этим, Гулькевич просил короля, чтобы он утвердил за ним Флоровский монастырь не только в пожизненное, но и в потомственное владение. И король дал протопопу подтвердительную грамоту (17 мая 1566г.) что монастырь тот имеют держать в своей власти и совершать в нем службы он сам, его дети и потомки, какие будут годны быть священниками.
Все такого рода действия король Сигизмунд Август позволял себе, может быть, и без намерения вредить православной Церкви, хотя они действительно были ей вредны, но единственно по укоренившемуся обычаю. Этот король был чужд латинского фанатизма и отличался веротерпимостию. Покровительствуя самим протестантам, он не отказывал в своем покровительстве и православным. Дозволял им строить или возобновлять церкви: так, в 1560 г. разрешил вновь соорудить в Вильне две церкви, за три года пред тем сгоревшие, Рождественскую и Пятницкую, с переименованием последней в Богоявленскую. Делал пособия православным церквам и монастырям: например, церкви Пречистой Богородицы в Гродне или, точнее, существовавшему при ней госпиталю назначил ежегодное пособие в десять коп грошей из своих собственных королевских имений; Пересопницкому монастырю пожаловал имение Чемерин, которое в 1564 г. дозволил променять на имение Дядковичи; а Киево-Николаевскому Пустынному подтвердил (1566) право на владение островом Трухоновым с дворцом на нем и езом на Чарторыи. Охранял и защищал имущественные и судебные права православного духовенства: в 1558 г. по жалобе священников и всех крилошан города Мстиславля на местного старосту приказал ему выдавать по-прежнему тамошним монастырям и церквам денежную и медовую дань, завещанную им князем Михаилом Ивановичем Мстиславским; в 1563 г. по жалобе Пинского и Туровского владыки Макария на князя Богдана Соломерецкого, незаконно присвоившего себе в своем имении Рычеве населенную землю туровской соборной Успенской церкви, приказал ему возвратить эту землю церкви и Туровскому владыке в 1567 г. по жалобе киево-печерского архимандрита, что и его самого, и его чернецов иногда требуют на суд киевского воеводы, каштеляна и писаря украинских замков, объявил и подтвердил всем, что Печерский монастырь находится в подаванье и в обороне самого короля и что потому архимандрита и чернецов печерских не должны судить ни воевода, ни другие светские власти, но архимандрита может судить только сам король, а чернецов - только архимандрит.
Подобные благодеяния, впрочем, оказывали православному духовенству в Литве и прежние короли. Сигизмунд Август решился наконец сделать для православных то, на что не решались его предместники: в 1563 г. он отменил или, как сам выражается, разъяснил на виленском сейме известный Городельский закон короля Ягайлы и великого князя Витовта, устранявший православных от занятия государственных и общественных должностей. Грамота, данная по этому случаю, заслуживает полного нашего внимания. В ней король говорит: когда мы созвали на генеральный сейм в Вильне наших панов рад, духовных и светских, и других урядников великого княжества Литовского и дозволили по их просьбе внести в новонаписанный Статут их земские привилегии, то все члены сейма, принося нам за это благодарность, доложили, что некоторые артикулы в тех земских привилегиях требуют "ширшего объяснения", и указали на две статьи Городельского постановления. Пo одной из них, привилегиями и преимуществами, данными дворянству в Литовском государстве, могут пользоваться только те паны, которые держатся римской веры и получили польские шляхетские гербы, а по другой - на достоинства и должности, каковы: воеводство, каштелянство и другие, даваемые на всю жизнь, могут быть избираемы только последователи Римского Костела. Указав на обе эти статьи Городельского постановления, которое подтверждено было потом и нашим дедом Казимиром, нашим дядею Александром, нашим отцом Сигизмундом и нами самими, члены сейма единогласно просили нас дать тем статьям достаточное разъяснение. И мы с панами радами нашими, принимая во внимание, что шляхетские роды вполне заслужили своею службою те привилегии, какие дарованы им Городельским постановлением, что не только последователи Римской Церкви, но и Греческой, занимая при наших предках и при нас должности радов (сенаторов) и всякие другие должности, всегда показывали на разных службах свою верность и усердие и что Городельское постановление, направленное к некоторому унижению лиц, содержащих греческую веру и не получивших гербов, составлено так потому, что на городельском сейме были не все, и особенно не были станы русских земель, определяем: отныне всеми привилегиями, дарованными литовскому дворянству, должны пользоваться не только паны и шляхта римской веры, имеющие польские гербы, но равно и все дворяне как литовского, так и русского народа, лишь бы они были веры христианской, а также отныне на всякие достоинства и должности, даже до сенаторской, имеют быть избираемы не одни последователи Римского Костела, но и все вообще дворяне христианской веры, литовцы и русские, каждый по своим заслугам и способностям, и ни один дворянин христианской веры не может быть устраняем от этих привилегий. Таким образом, сам король Сигизмунд Август засвидетельствовал для нас здесь три вещи: а) что Городельское постановление, столько враждебное русским, или православным, было подтверждаемо его дедом, дядею, отцом и им самим; б) что русские, несмотря на Городельское постановление, занимали при всех этих королях всякие, и самые высшие, должности и в) что на городельском сейме, издавшем такое постановление, вовсе не присутствовали представители русских земель, почему, прибавим от себя, не без основания русские считали для себя это постановление необязательным. Обращаясь к определению, или объяснению, Городельского постановления, состоявшемуся теперь на виленском сейме, мы должны сознаться, что оно имело в виду не одних православных, но вообще христиан-некатоликов, следовательно, и протестантов всех сект, существовавших тогда в пределах литовских, и здесь-то надобно искать причину, почему оно состоялось и могло состояться. Прежде на генеральных сеймах в королевской раде преобладающее большинство всегда составляли латиняне, и при таком преобладании нельзя было и думать, чтобы какой-либо сейм согласился отменить или изменить постановление, дававшее столько преимуществ последователям римской веры пред православными. Теперь преобладающее значение в королевской раде имели уже не латиняне, а протестанты, которые очень хорошо понимали, что Городельское постановление, предоставлявшее разные права, в том числе и право занимать высшие государственные должности одним латинянам, лишало этих прав не только православных, но и протестантов, и вот они воспользовались на виленском сейме своею силою в соединении с православными, чтобы изменить это постановление в пользу вообще христиан-некатоликов. На сейме в составе королевской рады находились тогда, судя по подписям под королевскою грамотою, оба могущественных Радзивилла - воевода виленский и воевода троцкий, гетман литовский, Евстафий Волович - подскарбий великого княжества Литовского, Ян Ходкевич - стольник того же княжества и другие, а со стороны православных - воевода киевский князь Константин Константинович Острожский, воевода новогродский Павел Павлович Сапега, гетман дворный Григорий Ходкевич, брат его староста бельский Юрий Ходкевич и другие, хотя были также и латинские бискупы: Виленский - Валериан, Луцкий - Януш Андрушевич и Киевский - Николай Пац. Поэтому на королевскую грамоту, данную на настоящем виленском сейме, следует смотреть не как на свидетельство благоволения короля Сигизмунда Августа собственно к православным, но как на акт его веротерпимости по отношению ко всем исповеданиям христианским - акт, которым желал король уравнять по гражданским правам всех дворян великого княжества Литовского, какого бы исповедания христианского они ни держались: римского, православного или протестантского. Следует присовокупить, что это же самое постановление виленского сейма Сигизмунд Август подтвердил с некоторыми новыми разъяснениями и на гродненском сейме 1 июля 1568 г., объявив, что впредь оно не должно нуждаться в новых подтверждениях, а должно сохранять свою силу навсегда.
Хотя многих из православных панов увлекло тогда протестантство, но все же еще оставались между ними и приверженные к вере отцов, и усердные к православным храмам и обителям. Князь Януш Козмич Жеславский вместе с материю своею княгинею Анастасиею Гольшанскою, исполняя волю покойного родителя, подарил (12 июня 1556 г.) своему "дворецкому" монастырю во имя Пресвятой Троицы три села со всеми землями и угодьями, данями и доходами, монастырь этот упоминается теперь в первый раз. Князь Константин (Василий) Константинович Острожский, воевода киевский, дал (12 января 1560 г.) Киево-Михайловскому Златоверхому монастырю по просьбе игумена и братии островок Обрубный на верхнем конце Чарторыя, два озера, Петриково и Плоское, и сеножати, которыми монастырь будто бы владел и прежде. Князь Иван Федорович Чарторыйский, справца воеводства Киевского, вместе с наместником киевского воеводы Федором Тишею отдали земельные владения находившегося тогда в запустении Кирилловского монастыря пяти попам замковой Николаевской церкви в Киеве, и король утвердил (23 июня 1565 г.) это даяние. В Слуцке упоминаются два новых монастыря, прежде неизвестные: монастырь святого пророка Илии (1556) и монастырь Николаевский Мороцкий (1558), одолженные своим существованием, вероятно, благочестию слуцких православных князей или граждан. Здесь же кстати упомянем и об усердии молдавского православного господаря Александра, с каким он заботился о сооружении и содержании Успенского храма в городе Львове, принадлежавшего львовскому братству. Храм этот уже давно дал трещины и угрожал падением. Братство само не в состоянии было воздвигнуть его вновь. Окружная грамота митрополита Макария (1547), приглашавшая к пожертвованиям на возобновление этого храма, принесла, верно, мало пользы. Тогда братство обратилось за помощию к молдавскому господарю Александру, который и принял братскую церковь под свое покровительство. Он написал (1558) к королю Сигизмунду Августу и ходатайствовал, чтобы львовские радцы или магистрат уступили православным братчикам за деньги некоторые материалы на сооружение церкви. Потом в продолжение нескольких лет (1558 - 1566) вел переписку с самими членами братства, неоднократно присылал им деньги на строение храма, приготовил для него сосуды, образа, царские врата, занавесы, ризницу и всю церковную утварь, купил колокола, покрыл его медью, позолотил на нем кресты, доставлял ему воск для свечей и пр. Но тогда как одни более или менее благодетельствовали православным монастырям, другие, называвшиеся еще их патронами, нередко доводили монастыри до совершенного разорения. Например, некто пан Семен Волович, может быть из числа тех Воловичей, которые приняли тогда протестантство, получив от короля (1560) гродненский Коложский монастырь в свое управление, с самого начала повел дело так, что из монастыря разбежались все монахи. Остался было один, которого за его зазорную жизнь вынужден был прогнать сам Волович, наняв для совершения богослужения в монастыре белого священника за небольшую плату. А все доходы монастыря обращал исключительно в свою пользу, всем его имуществом и владениями распоряжался как своею собственностию, и это продолжалось восемь лет, пока король не отдал Коложского монастыря другому такому же пану.
Кончина митрополита Сильвестра случилась, вероятно, в последнюю четверть 1567 г., потому что в это время виленский Троицкий монастырь, который пожалован был королем митрополиту Сильвестру до его живота, король пожаловал уже другому лицу, пану Федору Яцкевичу Белькевичу. Но на преемство митрополиту Сильвестру еще в 1565 г. испрошена была грамота у короля Сигизмунда Августа одним епископом. Это был не кто другой, как владыка Холмский Феодосий Лозовский, который в том же году с такою храбростию отвоевал себе епархию Владимирскую у пана Ивана Борзобогатого-Красенского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69