– Гектор Ленд, – начал объяснять им Гордон, – подозревается в шпионаже и предательстве. Очевидно, он состоял в организации, известной как «Черный Израиль». Он когда-нибудь упоминал о ней при вас?
– Нет, сэр. Он никогда ни о чем таком со мной не разговаривал. – Открещиваясь от Гектора Ленда, Джо Досс пользовался теми же самыми словами, что и Эрик, говоря о Сью Шолто. – Я не слишком хорошо его знал. Он работал внизу, в кают-компании, а я наверху, в каюте капитана.
– Фезерс, но ты-то не раз ходил в увольнение с Лендом, – напомнил Эрик.
– Да, сэр, – уныло согласился Фезерс. – Но я не имею никакого отношения к его организации.
– Ленд пробовал уговорить вас вступить в «Черный Израиль»? – спросил Гордон.
– Да, сэр. Он не упоминал о «Черном Израиле», но, наверное, имел его в виду. Он говорил, это нужно, чтобы черные стали сильнее.
– Каким образом?
– Гектор не объяснил. Я его предупреждал, что он сам попадет в беду, а когда я ему так сказал, он закрылся, точно моллюск, и пригрозил, что мне не поздоровится, если проболтаюсь.
– Надо было доложить об этом мне или командиру отделения, – упрекнул Фезерса Эрик. – Мы бы избежали многих неприятностей.
– Да, сэр, – согласился Фезерс покорно. – Следующий раз буду знать.
– Гектор Ленд уговаривал вас шпионить?
– Ой нет, сэр. Ничего такого не было. Он не предлагал, чтобы я шпионил. Он просто рассказал мне о тайном обществе. Я подумал, это обычное тайное общество.
Казалось, большущие глаза Фезерса вот-вот растворятся в слезах. Ноги его твердо упирались в пол, но долговязое тело под синим хлопчатобумажным комбинезоном била дрожь.
– А откуда у Гектора Ленда взялись деньги?
– Не знаю, сэр. Он получал жалованье.
– Я не имею в виду жалованье. Денег у него было столько, сколько на флоте не заработаешь. Где он их брал?
– Не знаю, сэр. Может, получал за шпионаж.
– С чего это ты взял, Альберт? – подал голос Джо Досс. – Ты же не знаешь, платили ли ему за то, что он шпионил.
– Нет, сэр. Я думал, вы все так думаете.
– Гектор Ленд зарабатывал деньги игрой, – уверенно заявил Джо Досс.
– Да, сэр, – повторил Фезерс. – Он зарабатывал игрой. Держал банк. Как-то он рассказывал мне, что в Детройте запускал колесо в «полней».
– Что за банк? – спросил Гордон у Досса, казавшегося более сообразительным из двоих.
– Не знаю, сэр. Вроде бы для игры в числа.
– Вы когда-нибудь выигрывали?
– Нет, сэр, я не играю.
– Мы сейчас не выясняем, кто играет, – вмешался Эрик. – Если тебе что-то известно, говори, Досс. Ты нисколько не пострадаешь. Тебе будет только лучше.
Искра надежды сверкнула на сумрачном коричневом лице Фезерса.
– Я знаю, что это за игра, сэр. Игра в корабли. Все чернокожие ребята могли выиграть. И не только в море. На берегу тоже.
– Что еще за игра в корабли? – спросил Гордон.
– Понимаете, у всех кораблей есть номера, и если номера кораблей совпадут с нашими номерами, мы выиграем.
Гордон выпрямился в кресле, будто кто-то приставил к его спине дуло пистолета, однако как ни в чем не бывало продолжил расспрашивать:
– Не уверен, что понял. Вы хотите сказать, что игра Гектора Ленда строилась на том, какие военные суда прибывали в Перл-Харбор?
– Да, сэр. И когда мы были во Фриско, он тоже держал банк.
– Невозможно! – зло буркнул Эрик. – Только офицеры имеют доступ к подобной информации.
– Каким образом Ленд добывал информацию? – спросил Гордон.
– Мы же видим корабли, сэр, – объяснил Фезерс. – Все знают, какие приходят корабли. А сверить Ленд мог по капитанскому списку.
– Это ложь, – возмутился Джо Досс, выдавая себя, как тот китаец, который написал на стене, в которой он спрятал деньги, что денег там нет.
– Я же ничего не сказал о тебе, Джо, – извиняясь, объяснил ему Альберт Фезерс, как другой китаец, написавший на стене после того, как деньги исчезли, что он их не крал.
– Ты совал нос в капитанский список? – спросил Эрик у Джо Досса.
– Нет, сэр. Я никогда ничего не трогаю на столе у капитана. – Капли пота, похожие на пузырьки с жиром, проступили на высоком черном лбу Досса. Он метнул быстрый мстительный взгляд на Альберта Фезерса.
– Я хочу, чтобы эти люди дали письменные показания под присягой, – сказал Гордон Эрику. – Их показания имеют важнейшее значение.
– Вы совершенно правы. Я должен доложить обо всем капитану, но, уверен, с его стороны возражений не будет. – Эрик посмотрел на Досса. – Есть и еще кое-что, что мне необходимо обсудить с капитаном. Досс, ты идешь со мной к старшине корабельной полиции.
Совершенно убитый, Досс последовал за Эриком. Фезерс прирос к месту, размышляя о грозившей ему беде.
– Можете идти, Фезерс, – сказал ему Гордон, – с вами я хотел бы увидеться утром. Если вы сказали правду и будете продолжать говорить только правду, вам нечего бояться. – Подпустив театральности к своему обычному позерству, он пообещал: – Правительство Соединенных Штатов оценит вашу помощь.
– Смотрите не проболтайтесь! – успел предупредить я Фезерса перед тем, как тот ушел.
– Черт возьми, дело раскручивается! – с трудом сдерживая улыбку, сказал мне Гордон. – Теперь надо заставить попотеть мексиканскую полицию. Мы должны найти Ленда. – Ленд ловко добывал информацию.
– Неужели он изобрел всю эту схему сам? Он не показался мне слишком сообразительным.
– Не думаю. Тут поработали хорошие мозги, Дрейк. Возможно, за исключением дела Шнайдера, это самая хитроумная выдумка из тех, что я видел в эту войну. У Шнайдера отличные мозги, но он слишком труслив для такого. Тут был настоящий заговор, позволявший японцам получать подробный отчет о передвижении наших военных кораблей на Тихом океане.
– У меня давно родилось именно такое подозрения, – не без удовлетворения заметил я.
– Схема постепенно становится ясней, продолжал Гордон. – Насколько я понимаю, действовала она примерно так: Гектор Ленд добывал информацию, которую передавал другому агенту в Гонолулу. Едва ли информацию собирал только он, но только о нем нам пока известно. Второй агент…
– Сью Шолто?
– Может быть. Но пока мы не имеем достаточно доказательств. Второй агент анализировал информацию и зашифровывал важнейшие пункты, чтобы передать потом с помощью помеченных пластинок на японские подлодки, залегавшие на отдалении от островов. Затем информацию снова дешифровывали и передавали в Токио или на остров Уэйк для ретрансляции.
– А какое отношение ко всему этому имеет Андерсон?
– Не исключено, что он организатор. Он мог руководить всей операцией с материка. Можно не сомневаться, что он использовал «Черный Израиль» для вербовки будущих шпионов. Из того, что рассказал мне о Ленде Хефлер, следует, что расовые волнения подтолкнули этого парня к подрывной деятельности, а «Черный Израиль» вовлек в свои ряды. «Черный Израиль» внес свою лепту в психологическую войну, усилив межрасовую напряженность в таком крупном городе, как Детройт. У этой паутины множество нитей, а управляет ими из центра, как мне кажется, Андерсон.
– Вы полагаете, он глава организации?
– Не могу сказать. Пока мы знаем слишком мало, чтобы делать подобный вывод. Признаться, он не кажется мне фигурой особо влиятельной и опасной. Но доверять мимолетным впечатлениям я давно перестал.
Эрик вернулся и сказал, что Досса можно будет увидеть в любое время. Гордон принялся расспрашивать его о том, как исчез Ленд. Объяснив им, что у меня свидание, я отправился на берег. Дежурный по палубе вызвал джип, доставивший меня к главному входу ремонтной базы, а там я пересел на такси. На часах еще не было девяти, так что времени, чтобы добраться к десяти в отель, у меня оставалось предостаточно.
По пути я решил заскочить на вокзал в Санта-Фе и забрать багаж. Эрик одолжил мне бритву, но хотелось сменить белье. Таксист остановился у бокового выхода, и я попросил его подождать.
В багажном отделении толпились моряки, разыскивавшие свои вещевые мешки, компанию им составляли несколько пьяных и несколько гражданских, чья одежда казалась неопрятной и бедной рядом со строгой синей формой. Взгляд мой невольно привлекла женщина, облокотившаяся о стойку. На голове у нее была высокая фетровая шляпа, украшенная длинными переливающимися перьями, в ушах – золотые висячие серьги, шею любовно обвивали две серебристых лисы с холодными пуговицами вместо глаз на мордах.
К стойке выстроилась очередь в три ряда, но я попробовал сквозь нее пробраться.
– Эй, не толкайся! – не поглядев на меня, огрызнулся матрос, а потом, повернувшись, добавил: – Сэр.
Дама в лисах обернулась и заметила меня. Не проявив ни малейшего интереса, она тотчас же отвернулась. Я сразу узнал нарумяненное лицо мисс Грин.
– Мисс Грин! – позвал я, но она больше не оглянулась. Я медленно пробирался к ней, однако она уже отошла от стойки. Моряки, расступившись, пропустили ее, и она оказалась у выхода прежде, чем я сумел прорваться сквозь толпу.
На тротуаре я догнал ее и схватил за локоть:
– Мисс Грин, я хотел бы с вам поговорить.
– Пустите меня, я вас не знаю.
Всмотревшись в лицо мисс Грин при свете уличного фонаря, я увидел, что глаза у нее воспаленные и пустые. Но не этот ее ужасный взгляд полоснул меня, словно нож. От ее дыхания на меня повеяло эфиром.
Глава 13
Вырвавшись, мисс Грин проворно подбежала на своих высоченных каблучищах к ожидавшему ее впереди моего такси длинному черному седану. Мужчина в шоферской фуражке открыл для нее дверцу. Мисс Грин шмыгнула внутрь, дверца захлопнулась, и черная машина, тронувшись с места и издав характерный для мощного двигателя протяжный рев, увезла ее от меня. Правда, не навсегда. Прыгнув в такси, я велел шоферу следовать за седаном.
– Постараюсь, если получится, – пообещал он, надавив на газ. – Это «кадиллак».
Когда мы свернули за угол, седан уже скрылся из виду.
Обогнув еще один угол, мы заметили, что красный свет на проспекте удерживает его примерно в одном квартале от нас.
– Притормози, – попросил я шофера. – Я не хочу, чтобы они видели, что их преследуют.
– Скажите, а что случилось? Вы из морской разведки?
– Помогаю ФБР расследовать одно дело.
– Без шуток? Я расскажу ребятам.
– Если упустим «кадиллак», не о чем будет рассказывать.
– Братец, я выжму из этого драндулета все масло до капли, лишь бы догнать их!
Мы еще не добрались до перекрестка, но свет успел переключиться. Когда черный седан трогался с места, я разглядел сквозь заднее стекло перекошенное злобой лицо. Сняв фуражку, я пригнулся на сиденье. В тот вечер центр Сан-Диего был запружен машинами, и маневренность оказалась важнее скорости. Мой водитель делал невозможное, ухитряясь вклиниваться в малейшее свободное пространство. Он отчаянно преодолевал заторы, разверзавшиеся, точно Красное море, именно в те мгновения, когда мы оказывались возле них. Мы петляли по южной части Сан-Диего, оставляя позади ночные кинотеатры, захудалые рестораны, закусочные, дешевые игорные притоны, винные лавки и публичные дома, одноэтажные церквушки, ночлежки, рыбоперерабатывающие заводы и свалки. Даже за пределами Сан-Диего и в Нейшнл-Сити мы не упустили черный «кадиллак».
На окраине Нейшнл-Сити он рванул вперед. Задние огни взметнулись ввысь маленькими красными кометами, и ночь проглотила их. В эту минуту я осознал, что нахожусь на последнем отрезке долгого пути из Детройта в Тиа-Хуану.
Шофер гнал еще минут пять, мотор его машины дрожал, будто его плохо закрепили. Меня подбрасывало на заднем сиденье, пока мы взбирались вверх по прибрежным холмам и спускались по извилистой дороге вниз. В Палм-Сити шофер сбросил скорость и, не оборачиваясь, сказал:
– Я вытряс все кишки из этой малышки, но она не может бегать за «кадиллаком», будь он проклят!
– Это дорога на Тиа-Хуану?
– Да. Похоже, они и мчатся в Тиа-Хуану.
– Отвезешь меня туда?
– Вы – хозяин. Только придется взять с вас по специальному тарифу.
– Именно на это путешествие я и скопил денег.
Водитель снова прибавил скорость до пятидесяти и минут десять молчал. Преодолев новый подъем, мы увидели внизу огни Тиа-Хуаны и через несколько минут остановились на границе.
– Здесь проезжал несколько минут назад черный «кадиллак»? – спросил таксист у пограничника, проверявшего мое удостоверение. Под фонарем я впервые смог хорошенько разглядеть его лицо: круглое, сорокалетнее, курносое, с черными ирландскими глазами. Согласно прилепленной к переднему стеклу лицензии, фамилия его была Хэллоран.
– Проезжал. С шофером в униформе.
– Не знаете, кто эта дама?
– Нет. Она ездила тут и раньше, но я ее не знаю. А что? Стукнули вас?
– Нет, просто мне показалось, я встречал ее прежде.
– Ну и рожа, – не сдержался солдат, когда Хэллоран снова надавил на газ, – можно подумать, дамочка минуту назад встала из гроба и собирается улечься туда снова.
На первом же углу в Тиа-Хуане босоногий мальчишка в рубашке навыпуск кричал, размахивая картонной коробкой:
– Леденцы! Жвачка!
– Остановись, – попросил я Хэллорана.
– Вы приехали сюда купить леденцов? – ехидно поинтересовался он, тормозя.
Маленький мексиканец с голодными глазами налетел на нас, как пират.
– Жвачка! Десять за пару! – крикнул он. Зажав пятидесятицентовую монету между указательным и большим пальцами правой руки, я поднес ее к свету.
– Ты не видел, тут проезжал недавно «кадиллак» – седан?
– Да, сеньор.
– В какую сторону он повернул?
Мальчик указал направо, вверх по холму, к центру города.
– Ты уверен?
– Да, сеньор. Туда.
– Знаешь, кто был в нем?
– Нет, сеньор. Американская дама.
Мальчик не сводил напряженного и жадного взгляда с монеты. По его худому землистому лицу невозможно было определить, сколько ему лет: десять или шестнадцать.
Я бросил монету в его коробку, и он, отскочив от машины, умчался прочь, поднимая клубы пыли и двигая под рубашкой лопатками, напоминавшими крылья.
Минуя убогие деревянные жилища, прилавки с мексиканской кукурузой, одноэтажные конторы дешевых юристов, чьи вывески предлагали развод, быстро и без проблем, мы взбирались на невысокий холм, тот, на который показал мальчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24