https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/Niagara/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

На его желтоватом лице с европейско-азиатскими чертами застыла подобострастная улыбка.
– Пожалуйста, сэр, спрячьте бутылку, – попросил он меня. – Уже восьмой час, нам бы не хотелось неприятностей.
– Ладно, мы обдурим сборщиков налогов.
– Давайте мне, – предложила Мери. Она убрала бутылку в большую соломенную сумку. Сью забрала бутылку у Эрика.
Мы нашли свободный столик на той веранде, что была дальше всего от улицы. Моря оттуда почти не было видно. Пока я пытался его разглядеть, ночь, спустившись с гор одним гигантским прыжком, вобрала в себя остатки сероватого света с поверхности воды.
Мери оказалась рядом со мной.
– Вы с Халфордом? – деловито поинтересовался я. – Если да, то я исчезаю.
– Нет. Мы с ним едва знакомы. – Она легонько коснулась моей руки. – Не исчезайте.
Халфорд с Эриком пошли занимать очередь в буфет, и я последовал за ними. К счастью, неожиданно оказав мне таким образом любезность, Халфорда по дороге перехватила некая миссис Мерривел, дама неопределенных лет, чей возраст, впрочем, можно было без труда определить. Крутые завитки челки прикрывали морщины на ее лбу. Две глубокие складки, пролегавшие между уныло-длинным носом и ярко накрашенными губами, замаскировать не удалось. Беспокойные карие глазки буквально впивались в собеседника. Пронзительный от природы голос смягчали тягучие интонации уроженки Южной Каролины.
– А, Джин Халфорд, – обрадовалась она. – Я ищу вас полдня.
Миссис Мерривел окинула взглядом меня и Эрика, и Халфорд представил нас. Конечно же она была счастлива познакомиться с «нами-со-всеми». И «все-мы» выстроились в очередь к буфету, где стюарды из офицерской кают-компании Эрикова эсминца подавали ужин. Миссис Мерривел решила съесть «самую чуточку салата с курицей и совсем малюсенький сэндвич». Халфорд смотрел на нее, почти не скрывая злости, но был не настолько пьян, чтобы отшить. Мы вчетвером вернулись на веранду. Я принес тарелку для Мери и устроился рядом с ней. Мы все по очереди выпили виски, которое Эрик разливал под столом.
– Да здравствуют контрабандисты! – провозгласил он. – Как, по-вашему, вечеринка удалась?
Для Эрика вечеринка явно началась удачно. Его светло-голубые глаза влажно поблескивали. Он сидел вполоборота к Сью Шолто, и их колени, должно быть, соприкасались под столом.
– Мне нравится, – сказал я и взглянул на Мери.
Халфорд снисходительно улыбнулся, собрав остатки сил, не растраченных на миссис Мерривел.
– По-моему, чудесно, просто чудесно! – прощебетала миссис Мерривел. – Вы, такие молодые и красивые в форме. Стюарды в белых кителях. Знаете, все это напоминает наш прежний клуб, в те дни, когда мой дорогой покойный супруг… но я не должна говорить об этом, я даже думать об этом не имею права!
Она опустила глаза, взглянула на свой стакан и сделала изрядный глоток.
– Немного напоминает старый Юг, правда? – с серьезным видом спросил Эрик, обращаясь к ней. – Я часто размышляю о том, хорошо это или плохо.
– Хорошо? – переспросила своим детским голоском Сью. – Что – хорошо?
– Не уверен, правильно ли мы поступаем, держа негров только на подсобной работе. В прошлом квартале я был казначеем офицерской столовой и, в числе прочих обязанностей, отвечал за стюардов. Я часто думал, что они были бы куда ответственней и относились бы к делу сознательней, если бы мы оказывали им большее доверие и давали больше свободы.
– Я с вами согласна! – воскликнула миссис Мерривел. – Согласна целиком и полностью! Все должны иметь равные возможности, даже негры. Естественно, ни один из них не сумеет добиться одинакового положения с белым. Но я повторяю: дайте всем равные возможности, по крайней мере тем, кто этого заслуживает.
– Разве могут черные иметь равные возможности с представителями англо-саксонской расы? – тихо спросила Сью.
Взгляд ее карих глаз сделался недобрым и насмешливым, но миссис Мерривел этого не заметила.
– Знаете, иногда мне тоже хочется так думать. В черной коже есть что-то отталкивающее. А как взглянул на меня черномазый, который подавал мне салат, – я просто вздрогнула!
– Гектор Ленд? – удивился Эрик. – Здоровяк боксер со сломанным носом?
– Да, он. Радикалы в Вашингтоне говорят о социальном равенстве, и все это хорошо и правильно, но я бы не смогла сидеть за одним столом с черным. Мне бы все время казалось, что я грязная.
– Но вы же не отказываетесь от еды, приготовленной неграми, – заметила Сью. – Более того, вам она очень нравится.
– Не понимаю, о чем вы?
– Я еврейка, – выпалила Сью. В глазах ее вспыхнул злой огонь. Голос стал хриплым. Она успела хорошенько поднабраться. – Поэтому я хотя бы отчасти могу себе представить, что значит быть черным. При прочих равных, черных я предпочитаю белым. В особенности это касается белых южан, тех, кого Реконструкция обошла стороной.
– Ну что ж! – отрывисто проговорила миссис Мерривел. Она поднялась из-за стола, держа тарелку в одной руке и стакан в другой. – Вы, кажется, хотели потолковать со мной о чем-то, Джин? – обратилась она к Халфорду. – Пойдемте?
Халфорд нехотя встал и, бормоча извинения, поплелся в помещение следом за сердито клацавшей каблуками миссис Мерривел.
– Эта женщина никогда в жизни не простит такого оскорбления, – сказал я Мери. – Кто она?
– Секретарша одного из высоких чинов в Хикэме. Возможно, один из источников Халфорда.
Худое лицо Эрика выражало крайнюю озабоченность: он был сердит и расстроен.
– Напрасно ты так, – упрекнул он Сью. – Она теперь растрезвонит по всему городу, что ты обожаешь черных.
– Плевать, – ответила девушка высоким тонким голосом. – Может, это правда.
Эрика сперва бросило в краску, потом он побледнел.
– Извини. Для меня это новость.
– И нечего пугать меня и оказывать давление на мою неустойчивую психику. Сам-то ты всегда имел делишки только с белыми женщинами? И вообще, не хотите ли поведать нам о своих похождениях, господа?
Сью была сильно пьяна, и Эрик решил, что не стоит принимать ее всерьез.
– Ты здорово перехватила, моя радость. Больше тебе нельзя. И вообще, хорошо бы побеседовать о чем-нибудь не столь личном.
– Мы рассуждали о любви, – сказал я. – Менее личной темы не сыскать. Всем известно, что это за чувство, все ощущают одни и те же симптомы, и все ведут себя одинаково.
– Чепуха, – добродушно возразила Мери. – Любовь – дело сугубо личное. Многие вообще ничего в ней не смыслят. Судя по вашим словам, вы как раз к таковым и относитесь.
– А вы – нет, судя по вашим.
В зале заиграл оркестр. Сью сказала Эрику, что ей хочется потанцевать. Они ушли вместе, ступая в ногу, будто бессознательно подчинились одному ритму. Девушка, точно слепая, цеплялась за РУКУ Эрика. Когда они попали в пятно света, по развороту его плеч было понятно, что он глядит на нее с волнением и нежностью.
– Сью и Эрик давно дружат? – спросил я.
– Думаю, с год или около того. Он навещает ее каждый раз, когда оказывается в порту. Она влюблена в него.
– Странно, что он ни разу не упомянул о ней, пока мы не попали сюда.
– Ничего странного. У них все складывается не так-то просто. Эрик ведь женат.
– Да. Я знаком с его женой. Она его обожает. Похоже, он влип.
– Жалко Сью. – Мери скользнула взглядом по моему лицу. – А вы женаты?
– Нет. Поэтому танцевать со мной совсем не опасно.
Оркестрик из шести музыкантов был плохо сыгранный, но Мери танцевала до того здорово, что и я ощутил себя ловким, уверенным в себе танцором. На высоких каблуках она была почти с меня ростом, и мне удалось как следует разглядеть ее. Лицо у нее было будто с картины Леонардо: губы полные и яркие, прямой тонкий нос, высокий нежный лоб и живые глаза, цвет, глубина и выражение которых менялись в зависимости от ее настроения. Роскошное, податливое как струна тело. Ноги – верх совершенства.
После двух танцев она сказала:
– Мне скоро уходить.
– Почему?
– В девять пятнадцать эфир.
– Так вы та самая девушка, что ведет концерты по заявкам?
– Я и Сью ведем их по очереди. Значит, вы слушали нас?
– Несколько вечеров, пока шли к порту. Понятно, почему мне показалось, что мы старые знакомые!
– Не выдумывайте. Лучше скажите, как вам программы?
– Нравятся. И голос ваш тоже нравится. Странно, что я его не узнал.
– В эфире голоса звучат иначе.
Музыка заиграла снова, и мы потанцевали еще. Сью и Эрика я не заметил.
– А как насчет того, чтобы покритиковать? – спросила Мери.
– Критиковать неохота. Ну, может, маловато Эллингтона. Эллигтона всегда не хватает. Многовато «Не загоняй меня в ловушку». Я обожаю и Кросби и Кола Портера, но содружество двух гениев могло бы оказаться плодотворнее.
– Согласна, однако многим нравится. Кстати, лучшие вещи Эллингтона нелегко раздобыть. На прошлой неделе я разбила «Портрет Берта Уильямса», села и разревелась.
– Кто-нибудь должен срочно меня ущипнуть. Девушка из моего сна обожала «Портрет Берта Уильямса».
– Если вас ущипну я, вы рассердитесь. Я ужасно больно щиплюсь. А что за сон?
– Я видел сон. Я вообще часто вижу сны. Этот оказался вещий.
Мери чуть отстранилась и посмотрела на меня в упор.
– У вас недурно получается. Вы давно не сходили на берег?
– Почти год. Довольно давно. Поэтому сны были мне необходимы как воздух.
– Только не говорите теперь, что я вам необходима как воздух. Оказавшись здесь, я поняла, каково это – заменять то, чего не хватает.
– Вы чувствуете себя последней пачкой сигарет из-под прилавка?
– Скорее жалким кусочком мяса, брошенным на съеденье волкам. А мне больше нравится чувствовать себя человеком.
– Я не имею ни малейшего отношения к семейству собачьих.
Мери отвела от меня взгляд, а поскольку мне было приятно, когда она смотрела на меня, я изменил тактику.
– Вы здесь давно?
– Несколько месяцев. Пять с половиной.
– Вы из Огайо, Мичигана или Иллинойса?
– У вас тонкий слух. Жила в Кливленде. Который час?
– Восемь тридцать.
– Когда закончится эта мелодия, я пойду.
– Вас подвезти? Я одолжу джип у Эрика.
– Было бы неплохо. Только я потеряла из виду и Сью и Эрика. Может, они вышли в сад?
Пока Мери поднималась наверх за пальто, я поискал Эрика и Сью на первом этаже. На площадке для танцев их не оказалось, не нашел я их и в столовой, где выключили свет и где оставались другие парочки. Я прошелся по всем верандам вокруг дома, но так и не набрел на пропавших.
Вечер был ужасно темный. Слабый свет лишь кое-где пробивался сквозь мутные облака, хотя луна была полная. С далеких холмов сбегали водопады огней, но тучи, вечно нависающие над вершинами Оаху, чернели в небе, подобно зловещему року.
В саду я решил не искать, потому что это было бы неловко. В кустах переговаривались приглушенные голоса и мелькали слившиеся тени, вертикальные и горизонтальные.
Когда я случайно наткнулся на Эрика, он был один. Сидя на перевернутой мусорной корзине в углу мужского туалета, он добивал бутылку бурбона. Глаза его застыли и сделались стеклянными. Тонкие губы припухли и побагровели. Он обмяк и чуть покачивался. На лбу выступили капли пота. Раз или два в жизни мне доводилось видеть более пьяных людей, но те не могли сидеть.
– Сью ушла, а меня бросила тут, – тихо пожаловался он. – Ушла, а меня оставила одного. Она стерва, Сэм. Никогда не связывайся с миниатюрными брюнетками. Только измараешься. Невозможно избавиться.
Слушать его было не слишком приятно, кроме того, мне не хотелось заставлять Мери ждать.
– Можно взять твой джип? Я вернусь через час.
Тщательно обыскав карманы, Эрик нашел ключи.
– Поезжай, Сэм. Не представляю, куда ты собрался, но мне все равно.
– Ты бы лучше поднялся наверх и лег.
– Не хочу ложиться. Посижу тут до первых петухов. Тут надписи на стенах. Чудесные надписи, и вполне созвучные моим чувствам! – Он протянул нараспев несколько нецензурных слов. – Такие уж у меня чувства. Жуткие, но непоколебимые. Кувшин вина – и ты со мною вместе запоешь в сортире!
Эрик хихикнул. Предоставив ему возможность и дальше нести эту его безрадостную чушь, я пошел в вестибюль и даже недолго подождал, пока спустится Мери. Она слегка побледнела и казалась озабоченной.
– Сью наверху?
– Нет. Я думала, она прилегла в женской комнате. Бедняжка немного перепила перед ужином. Но там никого нет.
– Может, уехала домой? Эрик тоже хорош. Его я нашел в туалете.
– Может, и уехала. Позвоню ей со студии.
До радиостанции оказалось всего пять минут езды. Мы вошли в темную приемную, Мери усадила меня в вертящееся кресло, а сама отправилась звонить. Вернувшись через минуту, сказала взволнованно:
– Дома Сью нет, во всяком случае пока. Надеюсь, она не пропала.
– Найдется, – успокоил я.
– У меня есть еще несколько минут до передачи. Хотите взглянуть на фонотеку? Или останетесь тут и послушаете их?
Она кивком головы указала на застекленную кабинку. Пятеро или шестеро гавайцев, обмотанных видавшими виды гирляндами, бренчали на гитарах и терзали контрабас. Сейчас звучали «Голубые Гавайи».
– Как-нибудь обойдусь без столь экзотической роскоши, – сказал я.
Мери провела меня по темному коридору к фонотеке. Отперев дверь, она зажгла свет. Узкое помещение с высоким потолком было с верху до низу уставлено полками с пластинками. Она показала мне разные разделы: классика, современная классика, популярные мелодии: самые последние и вечные, те, что никогда не стареют, программы, переписанные у крупных американских радиостанций, и набор больших пластинок с записями программ для Вооруженных сил.
Заметив знакомую пластинку, я взял ее с полки и протянул Мери:
– Поставьте вот эту.
Она запустила пластинку. Это была «Не стоит заблуждаться» Фэта Уоллера, обработка для органа. Мы стояли рядом, слушая протяжную, наводящую грусть мелодию, которую много лет назад в Париже Уоллер извлек из органа. Поддавшись чувственной прелести этой музыки, я слегка наклонился к Мери. Возможно, она разгадала мои намерения.
– Хотите о чем-то спросить? – поинтересовалась она сухим, деловитым тоном.
Когда пластинка остановилась, я сказал:
– В колледже я немного работал на радиоузле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24


А-П

П-Я