Или же — приемную психиатра.В углу светился экран небольшого телевизора, однако звук был выключен. Лорел Смит пояснила извиняющимся тоном.— Никогда не смотрю телевизор. Но этот я выиграла по конкурсу недели две назад.— По какому конкурсу?— Да из тех, что проводят по телефону. Мне позвонили и спросили, какой город — столица штата Калифорния. Я ответила: «Сакраменто», и мне сказали, что я выиграла портативный телевизор. Да, да, именно так. Я еще подумала, что это розыгрыш, но не прошло и часа, как мне доставили вот этот телевизор.Она выключила его. Мы сели в разные концы большого мягкого дивана с подлокотниками лицом друг к другу. Нас разделял журнальный столик, покрытый матовым стеклом. Из окна позади нас открывался чудесный вид на голубой океан и голубое небо.— Расскажите мне о Дэви.— Рассказывать особенно нечего. Я приняла его на работу месяца два назад.— В каком смысле «приняли на работу»?— Убираться вокруг дома, содержать все в чистоте. Ему нужна была работа с сокращенным рабочим днем: с начала учебного года он собирался поступать в колледж с неполным двухгодичным курсом обучения. По тому, как он вел себя сегодня утром, этого о нем не скажешь, но вообще он — целеустремленный молодой человек.— Когда вы принимали его, вы знали, что он сидел в тюрьме?— Знала, разумеется. Это-то меня в нем и заинтересовало. В свое время у меня тоже неприятностей хватало.— Неприятностей с законом?— Этого я не сказала. И давайте не будем говорить обо мне, а? Мне улыбнулась судьба — повезло с недвижимостью, и я просто захотела поделиться с кем-нибудь своей удачей. Вот и дала Дэви работу.— Вы хоть раз говорили с ним о чем-нибудь подробно?Миссис Смит хохотнула.— Я бы сказала, что да. Этот парень кого хочешь заговорит.— О чем же?— На любую тему. Но его главная тема — это то, что наша страна катится в пропасть. И в этом он, возможно, прав. Говорит, что за время, проведенное за решеткой, глаз на всякие темные делишки стал у него наметан.— Прямо как адвокат, из тех, что хлебом не корми, дай только языком почесать.— Дэви этим не ограничивается, — бросилась она на его защиту. — Он не только говорит. И не из таких, кто любит язык почесать. Он серьезный парень.— В чем же он серьезный?— Хочет вырасти, стать настоящим человеком и приносить пользу людям.— По-моему, он просто-напросто дурачит вас, миссис Смит.— Нет, — она затрясла своей перекрашенной головой. — Он меня не обманывает. Возможно, в какой-то степени он обманывает себя самого. Бог его знает, у него есть свои трудности. Я говорила с его инспектором по делам условно освобожденных... — Она замолкла в нерешительности.— Кто у него инспектор?— Забыла фамилию. — Она прошла в переднюю, взяла телефонный справочник и прочла фамилию, написанную на обложке: — Мистер Белсайз. Вы знаете его?— Мы знакомы. Он хороший человек.Лорел Смит села поближе ко мне. Похоже, она немного помягчела, но взгляд ее оставался настороженным.— Мистер Белсайз признался мне, что он рисковал в случае с Дэви. Я имею в виду, когда рекомендовал его к условно-досрочному освобождению. Сказал, что Дэви может оправдать доверие, а может и нет. Я тогда ответила ему, что тоже хочу рискнуть.— Зачем?— Нельзя же жить все время только для себя. Я поняла это. — Внезапно лицо ее озарилось улыбкой. — И я наверняка обожглась на нем, так ведь?— Наверняка обожглись. Белсайз говорил вам, что с Дэви?— У него затронута эмоциональная сфера, — ответила она. — Когда у него начинается помешательство, ему начинает казаться, что все мы его враги. Даже я. Хотя на меня руку он ни разу не поднимал. И вообще ни на кого до сегодняшнего дня.— Но вы можете этого просто не знать.— Я знаю, что в прошлом у него были неприятности, — сказала она. — Но я хотела сделать для него доброе дело. Вы не знаете, через что ему пришлось пройти за свою жизнь — сиротские приюты, детство у приемных родителей, и везде тычки и пинки. Никогда не было родного угла, ни отца, ни матери.— Ему еще предстоит научиться держать себя в руках.— Я-то это знаю. Мне показалось, что вы начинаете ему сочувствовать.— Я действительно сочувствую Дэви, но это ему не поможет.Он играет во взрослые игры с молоденькой девушкой. Он должен вернуть ее. Родители девушки могут упечь его за решетку, и тогда из тюрьмы он выйдет почти в пожилом возрасте.Она в отчаянии прижала руку к груди.— Мы не можем этого допустить.— Куда он мог поехать с нею, миссис Смит?— Не знаю.Она осторожно почесала пальцем свою крашеную голову, встала и подошла к широкому окну. Она стояла спиной ко мне, ее фигура откровенно просвечивала сквозь одежду как у одалиски. Океан, обрамленный темно-красными шторами, казался столь же древним, как Средиземное море, древним, как первородный грех.— Он приводил ее сюда раньше? — спросил я, обращаясь к черно-оранжевой спине.— Приводил, чтобы познакомить нас, на прошлой неделе. Нет, на позапрошлой.— Они собирались пожениться?— Не думаю. Слишком молоды. У Дэви наверняка другие планы.— Какие именно?— Я говорила вам про учебу и так далее. Он хочет стать врачом или юристом.— Пусть благодарит бога, если его вообще в тюрьму не упекут.Миссис Смит повернулась ко мне лицом, нервно потирая руки. Звук от трения был сухим и тревожным.— Что я могу сделать?— Позволить мне обыскать его квартиру.С минуту она молчала, глядя на меня с таким выражением, словно ей было трудно кому-либо доверять.— Что ж, мысль, пожалуй, неплохая.Она достала связку своих ключей, тяжело звякнувших на кольце, напоминающем браслет чересчур большого размера. Карточки с надписью «Дэвид Спэннер» на двери квартиры уже не было. Это вполне могло означать, что возвращаться сюда он больше не собирался.Квартира состояла из одной комнаты с двумя кроватями, выдвигающимися под прямым углом друг к другу. В обеих кроватях спали, так и оставив их неубранными. Откинув покрывала, миссис Смит тщательно осмотрела простыни.— Не могу определить, вместе они спали или нет, — сказала она.— Думаю, что да.Она обеспокоенно посмотрела на меня.— Раз кобылка несовершеннолетняя, то за это его могут посадить, да?— Конечно. А если он увезет ее куда-нибудь против ее воли или если она захочет уехать от него, а он применит силу...— Знаю, это называется похищением. Но Дэви ни за что так не поступит. Она ему очень нравится.Я открыл шкаф. Он был совершенно пуст.— Вещей у него немного, в смысле одежды, — пояснила миссис Смит. — К одежде и тому подобным вещам он безразличен.— А к чему небезразличен?— К машинам. Но как освобожденному условно, водить ему не разрешается. Думаю, это одна из причин, по которой он связался с этой девушкой. У нее есть машина.— А у ее отца — ружье. Теперь оно в руках у Дэви.Она повернулась ко мне так резко, что подол платья взметнулся вверх.— Об этом вы ничего не говорили.— А почему это столь важно?— Он может кого-нибудь застрелить.— Кого-нибудь конкретно?— Кого-нибудь конкретно он не знает, — глупо ответила она.— Это хорошо.Я тщательно обыскал квартиру. В маленьком холодильнике на крошечной кухне я обнаружил молоко, нарезанную ветчину и сыр. На письменном столе, стоявшем у окна, лежало несколько книг: «Пророк», книги о Кларенсе Дэрроу и об одном американском враче, построившем больницу в Бирме. Негусто для того, чтобы начинать расследование.Над столом был прикреплен список, содержащий десять заповедей, начинающихся с «Не...». Они были каллиграфически выведены, я сразу узнал почерк Дэви:" 1. Не води машину.2. Не выпивай.3. Не засиживайся допоздна: ночь плохое время.4. Не посещай злачных мест.5. Не заводи друзей, как следует не узнав их.6. Не ругайся нецензурно.7. Не употребляй в речи грубых и жаргонных словечек.8. Не сиди без дела, размышляя попусту о днях минувших.9. Не дерись.10. Не сходи с ума и не вспыхивай к людям неукротимой враждой".— Теперь видите, что это за парень? — раздался у меня за плечом голос Лорел. — Хочет по-настоящему исправиться.— Вы его любите, не правда ли?Она ответила уклончиво:— Вам бы он тоже понравился, узнай вы его поближе.— Возможно. — Перечень самоограничений Дэви был в известной мере трогательным, однако я читал его под другим углом зрения, нежели Лорел. Юноша начинал познавать себя, и то, что открывалось его взору, было ему не по душе.Я обыскал письменный стол. В нем не было ничего, за исключением скомканного листа бумаги в нижнем ящике. На листке чернилами был грубо набросан план то ли ранчо, то ли крупной усадьбы. Еще не устоявшимся девичьим почерком были нанесены обозначения: «главное здание», «гараж и кв. Л.», «искусственное озеро и дамба», «дорога от шоссе», проходящая через «запирающиеся ворота».Я показал план Лорел Смит.— Говорит это вам о чем-нибудь?— Абсолютно ни о чем. — Однако глаза ее сузились и взгляд стал напряженным. — А разве о чем-то должно говорить?— Похоже, что они изучали планировку перед тем, как «пойти на дело».— Да нет, скорее просто машинально чертили, думая совсем о другом.— Может быть, — я сложил план и спрятал его во внутренний карман пиджака.— Что вы собираетесь с ним делать? — спросила Лорел Смит.— Найти по нему это место. Если знаете, где оно находится, то могли бы избавить меня от массы неприятностей.— Не знаю, — отрезала она. — Если вы здесь закончили, то меня ждут дела.Она стояла у дверей до тех пор, пока я не вышел. Я поблагодарил ее. Она мрачно покачала головой.— Никаких «пожалуйста» от меня не дождетесь. Послушайте, сколько бы вы хотели, чтобы оставить Дэви в покое? И вообще все это проклятое дело?— Не могу.— Да бросьте-ка вы, можете. Даю вам пять сотен.— Нет.— Тысячу. Тысячу наличными, безо всяких налогов.— Забудьте об этом.— Тысячу наличными и себя в придачу. Без одежды я смотрюсь куда лучше. — Она резко прижалась одной грудью к моей руке повыше локтя. Единственное, что я почувствовал, это как в почках у меня отдалась боль.— Ваше предложение весьма заманчиво, но принять его я не могу. Вы забываете о девушке. Я просто не могу пойти на это.— К черту ее и тебя с ней вместе. — С этими словами она ушла к себе, размахивая связкой ключей.Я направился в гараж. У тускло освещенной задней стены стоял верстак с разбросанным инструментом: молоток, отвертки плоскогубцы, гаечные ключи, ножовка по металлу. К верстаку были прикручены небольшие тиски. Верстак и бетонный пол под ними были усеяны свежими железными и древесными опилками.Железные опилки навели меня на любопытную мысль. Я продолжил тщательные поиски, добравшись до стропил крыши. На них я обнаружил завернутые в грязное пляжное полотенце и ковровую дорожку часть приклада и два ствола, отпиленные Дэви от охотничьего ружья. Они вызывали у меня отталкивающее чувство, словно ампутированные конечности. Глава 6 Положив отпиленные стволы и часть приклада в багажник, я поехал к себе в офис. Оттуда я позвонил Киту в компанию, где он служил. Его секретарша ответила, что он только что вышел обедать.Я попросил ее назначить мне встречу с ним днем. Чтобы не терять времени зря, прежде чем уйти, я позвонил Джекобу Белсайзу.Белсайз помнил меня. Когда я назвал имя Дэви Спэннера, он согласился встретиться и пообедать со мной в ресторанчике неподалеку от места его работы на Южном Бродвее.Когда я приехал туда, он уже поджидал меня в отдельной кабине. Я не виделся с Джекобом Белсайзом несколько лет, и за это время он заметно постарел. Волосы стали почти все седые. Морщины вокруг глаз и в углах рта походили на растрескавшуюся глину в пустыне вокруг лужиц с водой.Дежурный ленч в один доллар для деловых людей состоял из сэндвича с куском горячего мяса, жареного картофеля и чашки кофе. Белсайз заказал его, и я — тоже. Когда официантка приняла у нас заказ, он спросил меня сквозь громыхание посуды и гул разговаривающих и жующих посетителей:— По телефону я не все понял. Что натворил Дэви?— Нападение на личность при отягчающих обстоятельствах. Двинул мне ногой по почкам.Темные глаза Джейка широко раскрылись. Он был один из тех добряков, что никогда не устают заботиться о своих подопечных.— И вы намерены выдвинуть против него это обвинение?— Я могу это сделать. Но ему стоит побеспокоиться, как бы против него не выдвинули куда более серьезных обвинений. Я не могу называть имена, потому что мой клиент не желает этого. У него дочь — старшеклассница. Ее не было дома целый день и целую ночь. Ночь, которую она провела с Дэви в его квартире.— Где они сейчас?— Куда-то едут в ее машине. Когда я упустил их, они ехали вдоль побережья по направлению к Малибу.— Сколько девушке лет?— Семнадцать.Он глубоко вздохнул.— Это нехорошо. Но могло быть и хуже.— Хуже и есть, если бы вы знали подробности. Много хуже.— Расскажите мне эти подробности. Что она за девушка?— Видел ее всего две минуты. Я бы сказал, славная девушка, но попавшая в серьезную переделку. По всей видимости, в ее жизни это второй сексуальный опыт. После первого она хотела покончить жизнь самоубийством, как утверждает ее подруга. На этот раз все может обернуться гораздо хуже. Я могу только предполагать, но, по-моему, и девушка, и Дэви подзуживают друг друга совершить нечто из ряда вон выходящее.Белсайз перегнулся ко мне через столик.— Что, по-вашему, они могут натворить?— Думаю, они замышляют какое-то преступление.— Какое преступление?— А вот это вы должны мне сказать. Его курируете вы.Белсайз удрученно покачал головой. Морщины на его лице обозначились еще резче, словно превратившись в глубокие трещины.— Курирую лишь в весьма относительной степени. Я не имею возможности следовать за ним по пятам постоянно — пешком ли, в машине ли. Я курирую сто пятьдесят человек, сто пятьдесят таких же вот Дэви Спэннеров. Уже по ночам снятся.— Понимаю, вы не в силах физически уследить за всеми, — сказал я, — и никто вас за это не упрекает. Я встретился с вами, чтобы узнать, что вы думаете о Дэви как профессионал. Он совершал преступления против личности?— Ни разу, но способен на это.— И на убийство?Белсайз кивнул.— Дэви настоящий параноик. Когда он видит, что ему угрожают или с ним не считаются, он выходит из равновесия. Однажды в моем кабинете он едва не набросился на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29