— Миссис Флейшер?Она мрачно кивнула.— Я, кажется, не знаю вас?— Я больше знаком с вашим мужем. Не знаете, где я могу найти его?Она развела руки. Тело под розовым стеганым халатиком оказалось довольно дряблым.— Хочешь, обыщи меня.— Дело важное. Я приехал из Лос-Анджелеса.Подойдя ближе, она схватила меня под руку. Я почувствовал себя как бы на месте Джека.— А что Джек там делает?— К сожалению, не могу раскрывать этого.— Мне-то уж можешь сказать. Я его жена. — Она потянула меня за руку. — Пойдем. Налью тебе выпить. Любой друг Джека...Возражать я не стал, и она провела меня в большую неопрятную гостиную. Вид вокруг был такой, словно здесь не живут, а лишь остановились на короткое время. Основным украшением были охотничьи трофеи Флейшера, висящие над камином.— Что будешь пить? Я пью джин со льдом.— Мне тоже.Она вышла нетвердой походкой и вернулась, держа в руках низкие широкие бокалы с наколотым льдом и джином, налитым доверху.Я отпил немного.— Ваше здоровье.— Садись вот здесь. — Она показала на кушетку с накинутым покрывалом и села вплотную ко мне. — Ты хотел рассказать мне, чем там Джек занимается.— Деталей я не знаю. Похоже, что проводит одно расследование.Она неторопливо перебила меня:— Пусть он тебе очки не втирает. И выгораживать его тоже не вздумай. Тут замешана женщина, скажешь нет? У него есть квартирка в Лос-Анджелесе, и эта женщина опять живет с ним. Не так разве?— Вы знаете его лучше, чем я.— Еще бы мне его не знать. Мы женаты уже тридцать лет, и добрую половину нашей поганой совместной жизни он волочится за одной и той же юбкой. — Она придвинулась ко мне совсем близко, вся сгорая от любопытства. — Ты видел эту женщину?— Видел.— Сейчас я покажу тебе ее карточку, — сказала она, — и ты мне скажешь, это та самая или нет.— Если вы поможете мне найти Джека.Она серьезно обдумала поставленное мною условие.— Он отправился в район Залива Имеется в виду Сан-Францисский залив на севере штата Калифорния. Сан-Франциско часто называют «Город у Залива».

. Бог его знает, зачем. Думала, что хоть на ночь останется. Но он принял душ, переоделся, съел обед, который я ему приготовила, и был таков.— Куда именно в район Залива?— На Полуостров. Слышала, как он звонил в Пало-Альто перед тем, как уехать. Заказывал номер в гостинице Сэндмена. Это все, что мне известно. Больше он мне ничего не говорит теперь, и я знаю, почему. Опять за этой юбкой увивается. Такой же блеск в глазах. — Голос ее звенел от негодования, словно шмель, попавший в паутину. Она залила его солидным глотком джина. — Я покажу тебе ее карточку.Поставив пустой бокал на столик, инкрустированный полированными камешками, миссис Флейшер вышла из гостиной и тут же вернулась. Она швырнула мне маленькую фотографию, направив на нее настольную лампу.— Это она, ведь так?Передо мною было лицо Лорел Смит, сфотографированное, когда она была еще темноволосой девушкой лет двадцати пяти.Я осушил свой бокал, и она отправилась на кухню, чтобы налить еще. По-моему, пока она находилась там, успела приложиться к бутылке. Возвращаясь в гостиную, она наткнулась на дверной косяк, облив себе руку джином.Забрав у нее оба бокала, я поставил их на инкрустированный камешками столик. Она стояла передо мной пошатываясь, глаза у нее разбегались в разные стороны. С трудом ей все же удалось опять сосредоточить взгляд на мне, при этом мелкая сетка морщинок прорезала кожу вокруг глаз.— Это та самая женщина, да? — спросила она.— Да, точно она. Вы знаете, как ее зовут?— Она называла себя Лорел Смит, когда жила в Родео-сити.— И сейчас так же.— Джек живет с нею в Лос-Анджелеса, да?— Насколько мне известно, с ней никто не живет.— Только не надо дурачить меня. Вы, мужчины, вечно выгораживаете друг друга. Но я сразу вижу, когда мужчина начинает тратить деньги на бабу. Меньше чем за месяц, он снял с нашего счета больше тысячи долларов. А я должна выпрашивать у него двенадцать долларов, чтобы пойти прическу сделать. — Она запустила пальцы в свои красивые волнистые волосы. — И она все такая же красивая?— Достаточно красивая. — Собравшись с силами, я решился отпустить ей комплимент: — По правде говоря, она очень напоминает вас.— А они всегда напоминают. Бабы, с которыми он путается, все похожи на меня. Только утешение это слабое — они всегда моложе. — Голос ее звучал хлестко, словно плеть, которой она стегала саму себя. Затем она обрушила ее на Флейшера: — Грязное ничтожество! Еще посмел тратить на эту шлюху наши деньги, с таким трудом заработанные. А потом приходить и заявлять, что вложил их в какое-то дело, которое обеспечит нас до конца жизни.— Он сказал, в какое именно?— Ты-то должен знать. Ты ведь один из его дружков-приятелей, да?Схватив свой бокал, она залпом осушила его. Казалось, она вот-вот запустит им мне в голову. Пусть я и не был ее мужем, но ведь тоже носил брюки.— Пей, — приказала она. — Я же выпила.— Нам уже хватит.— Это ты так думаешь.Взяв свой бокал, она вышла из гостиной. Ее домашние тапочки без задников заскользили, она изогнулась и, пытаясь сохранить равновесие, наклонилась вперед, словно у нее под ногами поехал пол, навсегда унося ее в заброшенную обитель для покинутых женщин. Я услышал, как она чем-то гремит на кухне. Посмотрев в приоткрытую дверь, я увидел, что она бьет тарелки в раковине-мойке.Я не стал ей мешать. В конце концов, это были ее тарелки. Вернувшись в гостиную, я взял со стола фотографию Лорел и вышел на улицу.На крыльце соседнего дома стоял седой мужчина в купальном халате и прислушивался. Увидев меня, он отвернулся и вошел в дом. Прежде чем он закрыл дверь, я услышал, как он пробормотал:— Опять Джек Флейшер домой заявился. Глава 13 Одноэтажный дом Генри Лэнгстона находился в более новом районе, на северной окраине городка. Окна были освещены, фонари у дома тоже горели. Двери стоящего рядом гаража были распахнуты, но машины в нем не было, только у стены стоял детский трехколесный велосипед. Из дома вышла молодая женщина в пальто с меховым воротником. На ее овальном с тонкими чертами лице блестели темные глаза. Немного не доходя до меня, она остановилась, готовая услышать что-то неприятное.— Я ищу мистера Лэнгстона, — сказал я ей.— Почему? Что-то случилось?— У меня есть основания думать, что да.— Но сейчас так поздно.— Извините. Я пытался связаться с ним раньше. Он дома?Она оглянулась, посмотрев через плечо на открытую входную дверь. Я встревожил ее, будто принес им беду, какую-то заразную болезнь из дома, в котором побывал только что.Я улыбнулся ей успокаивающе:— Не волнуйтесь. К вам это не имеет никакого отношения. Мне нужно задать ему несколько вопросов об одном из его бывших учеников.— Сегодня он наверняка не захочет беседовать с вами.— Наверняка захочет. Скажите ему, что это касается Дэви Спэннера.— Опять он. — Она тряхнула головой, словно норовистая лошадь, затем прикусила губу. — У Дэви снова неприятности, или все тихо?— Я предпочел бы обсудить это с вашим мужем. Ведь вы — миссис Лэнгстон?— Да, и я замерзла, и устала, и хочу спать, и мы провели прекрасный вечер с друзьями, и вот теперь он испорчен!Возможно, она и выпила рюмку-другую, но свои чувства она изливала намеренно подчеркнуто. Она была достаточно красива, чтобы позволить себе это.— Весьма сожалею.— Раз весьма, то уезжайте.Она вошла в дом и хлопнула за собой дверью, вызвав сотрясение стен между шестью и семью баллами по шкале Рихтера и явно тщательно рассчитав силу удара. Я остался стоять там, где стоял, — на выложенной плитками дорожке. Миссис Лэнгстон приоткрыла дверь, осторожно, словно кто-то заново открывал судебное дело.— Извиняюсь. Понимаю, это, наверное, очень важно, иначе вы не приехали бы. Вы из полиции?— Частный детектив. Моя фамилия Арчер.— Генри должен вернуться с минуты на минуту. Он отвозит домой нашу приходящую няню, она сидела с ребенком. Заходите, на улице прохладно.Она прошла в гостиную, я последовал за ней. Комната была заставлена мебелью и книгами. Центральным предметом был закрытый детский рояль.Миссис Лэнгстон встала около него, как солистка, нервничающая перед ответственным выступлением.— Сварить вам кофе?— Не беспокойтесь, пожалуйста. И ради бога, ничего не бойтесь.— Это не ваша вина. Я боюсь Дэви Спэннера.— Вы были напуганы еще до того, как всплыло его имя.— В самом деле? Пожалуй, вы правы. Вы так странно посмотрели на меня, словно я собираюсь умереть.Я не стал утруждать себя и напоминать ей, что она действительно вела себя и выглядела так, будто собиралась это сделать. Когда она сняла пальто, стало видно, что у нее беременность примерно на шестом месяце.— Извините меня, но я буквально с ног валюсь. Пожалуйста, не задерживайте Генри на всю ночь.— Постараюсь. Спокойной ночи.Она помахала мне пальцами, оставив после себя в гостиной атмосферу волнующей неопределенности. Услышав, как подъехала машина, я вышел из дома.Лэнгстон вылез из своего фургона, не заводя его в гараж, не выключив ни фары, ни мотор. Казалось, что в воздухе разлито предчувствие некой опасности, и я увидел, как оно отражается на его лице. Это был крупный, не особенно красивый молодой человек с соломенными волосами и пытливым взглядом.— С Кейт все в порядке?— Ваша жена чувствует себя прекрасно. Она пригласила меня в дом, а сама пошла спать. — Я сказал ему, кто я. — Сегодня вечером Дэви Спэннер был в городе.Мне показалось, что Лэнгстон отвел глаза, словно я коснулся какой-то невидимой антенны. Подойдя к машине и наклонившись, он выключил мотор и потушил фары.— Поговорим в машине, хорошо? Не хочу ее беспокоить.Мы сели на передние сиденья, тихо, без хлопка закрыв дверцы.— Вы случайно не видели Дэви сегодня вечером?Он медлил с ответом:— Да, видел. Недолго.— Где?— Он приезжал сюда, ко мне домой.— В котором часу примерно?— В восемь. Кейт уехала, чтобы подвезти Элейн, — это старшеклассница, она сидит с сыном, — и я был очень рад, что жены не оказалось дома. Хорошо еще, что он уехал, прежде чем она вернулась. Дэви буквально выводит ее из себя, знаете ли.— И не только ее.Лэнгстон искоса посмотрел на меня.— Что, опять бьется головой о стену?— Да, если вы это так называете.— Дэви сам себя губит.— Меня волнуют другие, а не он. Была ли с ним девушка по имени Сэнди?— Да, была. Это одна из причин, почему он приезжал ко мне. Хотел, чтобы я позаботился о ней ради него. То есть — я и Кейт. Сказал, что они собираются пожениться, но что сначала ему нужно выполнить одну работу. На это должно уйти день-два.— Он сказал, что за работа?— Нет. Я понял так, что дело предстоит довольно жесткое. Он считал, что было бы хорошо, если бы Сэнди пожила у нас, пока он все не закончит.— Почему он обратился к вам?— Вот об этом я себя все время и спрашиваю, — ответил он, криво усмехнувшись. — «Почему ко мне?» Ответ заключается в том, что я сам на это напросился. Я был очень глубоко вовлечен во все трудности и проблемы Дэви несколько лет назад, а когда такое происходит, то очень нелегко, знаете ли, порывать со своей привязанностью. Из-за этого и наш брак однажды чуть не распался. Но все, теперь хватит. Я ответил: то, что он предлагает, невозможно. Он воспринял это тяжело, так, как если бы я отказался от него. Но вопрос стоял так: от кого мне отказываться, точнее — отрекаться, от Дэви или от собственной семьи?— Какова была реакция девушки?— У меня так и не было возможности поговорить с нею. Я видел, что она сидит в машине очень бледная и вся в напряжении. — Он показал большим пальцем вбок, на улицу, где стояла моя машина. — Но я не мог взваливать на себя ответственность за нее. Если откровенно, то мне хотелось, чтобы они поскорей уехали, пока Кейт не вернулась. Она ждет второго ребенка, а первая беременность, когда она носила сына, протекала у нее очень тяжело. Я обязан ограждать ее от чрезмерного возбуждения — всякого рода волнений и тревог.— Разумеется.— Ведь во всем всегда нужно сосредоточиться на главном, — продолжал он. — В противном случае, тебя попросту не хватит, и все пойдет прахом. — Он говорил, как сверхдобросовестный ученик, повторяющий трудный урок, который пытается затвердить. Но он не мог не поинтересоваться девушкой. — Она правда его невеста?— Они так считают. Хотя она сбежала из дома и ей всего семнадцать лет. Сначала ее родители обратились ко мне с просьбой вернуть ее домой.— Так вот почему вы здесь?— Отчасти. Какие еще причины заставили Дэви приехать к вам?— "Еще причины"? — переспросил он.— Вы сказали, что девушка — одна из причин. Каковы остальные?— Тут нужно углубляться в давнишнюю историю, — ответил он довольно туманно. — Ему хотелось получить некоторые сведения, главным образом, сведения о себе. Как я сказал, я достаточно глубоко вник в его дело несколько лет назад, когда он был одним из наших учеников в старших классах. Сейчас-то я понимаю, что влез слишком глубоко. В колледже я проходил курс психотерапии, и мне подумалось, что я мог бы применить свои знания и помочь ему. Но что-то случилось... не знаю, как и объяснить.Взгляд его стал озадаченным и устремился внутрь, будто Лэнгстон пытался объяснить прошлое самому себе:— Мне казалось, что между нами рухнула какая-то преграда, словно лопнула невидимая мембрана. Бывали минуты, когда наши индивидуальности как бы смешивались, соединяясь в единое целое. Если пользоваться специальной терминологией, я действительно начинал чувствовать его чувствами и мыслить его мыслями, болезненно переживая эту ужасную эмпатию, то есть полное вживание в личность другого человека. — Он перевел дыхание. — Происходило ли что-либо подобное с вами?— Нет. Если только вы не имеете в виду женщин в весьма определенных ситуациях.— Женщин? — рассеянно переспросил он меня все в той же озадаченной манере. — Кейт так же непостижима для меня, как горные вершины на Луне. Это не значит, что я не люблю ее. Я ее обожаю.— Прекрасно. Но вы хотели поведать мне историю Дэви.— Никакой истории у него, собственно, и не было, вот в чем беда. Я думал, что могу помочь ему, если выясню ее. Но оказалось, что для его психики это слишком тяжкий груз. Да и для моей — тоже. В этой ситуации неправильно повел себя именно я, потому что был наставником, воспитателем, а он — всего-навсего неуравновешенным шестнадцатилетним юношей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29