Местная полиция не всегда подробно оповещает о таких делах.
- В Монтевисте часто бывают самоубийства?
- Свою долю мы имеем. Знаете ли, когда у вас есть деньги, чтобы жить,
хороший дом, хорошая погода большей частью времени, и несмотря на это ваша
жизнь не складывается - кого винить? - Казалось, что Питер говорит о самом
себе.
- Так это было и с Роем Фэблоном?
- Не совсем. У него были свои проблемы. Я был гостем в его доме, и
мне не следует говорить о них. Но сейчас мне кажется, это не имеет
значения. - Он вздохнул. - Я слышал, как он сказал миссис Фэблон, что
покончит с собой.
- Той же ночью?
- Одну или две до того. Я был приглашен на ужин, и они ссорились
из-за денег. Она говорила ему, что не может больше давать денег, потому
что у нее их больше нет.
- Для чего ему нужны были деньги?
- Проигрыши в карты. Он называл это "долгом чести". Он сказал, что,
если он не заплатит долг, он вынужден будет покончить с собой.
- Джинни была там?
- Да, она все слышала. Мы оба слышали. Мистер и миссис Фэблон в этой
ссоре дошли до такой стадии, когда уже не старались все скрыть. Каждый
хотел привлечь нас на свою сторону.
- И кто выиграл?
- Никто. Оба потеряли.
Оркестр снова заиграл, и через проход я мог видеть всех танцующих в
другой комнате. Большинство мелодий и большинство танцев были совершенно
новыми в двадцатых и тридцатых годах. Все вместе производило впечатление
вечеринки, длившейся слишком долго - пока и танцоры, и музыканты не
вымотали себя настолько, что стали похожи на насекомых, которых высосал
паук.

11
Элла Стром срезала угол танцевальной площадки и подошла к нашему
столу.
- Я предупредила фотографа, мистер Арчер. Он ждет вас в конторе.
Это был худой человек, в мятом темном костюме, с копной шатенистых
волос, выделяющейся тяжелой славянской челюстью и впечатлительными глазами
под очками в роговой оправе. Элла представила его как Эрика Мальковского.
- Рад вас видеть, - сказал он, но рад он не был. Он неустанно смотрел
в дверь мимо меня. - Я обещал жене пойти сегодня в "общество любителей
кино". У нас сезонные билеты.
- Я возмещу ваши расходы.
- Дело не в этом. Мне неприятно огорчать ее.
- Но здесь дело может быть важнее.
- Не для меня, не так ли? - Он говорил со мной, но его жалоба была
обращена к Элле. Я понял, что она заставила его сюда прийти. - В любом
случае, как я уже сказал миссис Стром, у меня нет снимка мистера Мартеля.
Я предложил однажды сделать, так как я всегда предлагаю всем другим
гостям, но он отказался, категорически отказался.
- Он был груб с вами?
- Я не сказал бы, но он, безусловно, не хотел фотографироваться. Он
что, выдающаяся личность или что-то в этом роде?
- Да, с вывертом.
Моя неразговорчивость рассердила его, и он слегка вспылил:
- Единственная причина, почему я это спрашиваю, - это то, что есть
еще другие люди, интересующиеся его фотографией.
- Вы мне об этом не говорили, - недовольно пробормотала Элла.
- У меня еще не было возможности. Женщина пришла ко мне в студию в
поселке как раз перед тем, как я пошел домой обедать. Когда я сказал ей,
что у меня нет снимка, она предложила деньги за то, чтобы я пошел к нему в
дом и сделал снимок. Я сказал ей, что без разрешения мистера Мартеля я
фотографировать его не буду. Она почему-то возмутилась и выскочила из
студии.
- Полагаю, она не назвала своего имени.
- Нет, но я могу ее описать. Рыжая, высокая, с импозантной фигурой.
Возраст около тридцати. По правде говоря, мне кажется, я где-то ее
встречал раньше.
- А где?
- Здесь в клубе.
- Я что-то такую не помню, - сказала Элла.
- Это было еще до вас, по крайней мере пять лет назад. - Мальковский
скривил часть лица, будто смотрел сквозь видоискатель. - Мне помнится, я
сделал один или два снимка этой женщины. Я даже уверен в этом.
- У вас они еще есть? - спросил я.
- Может быть. Но найти их будет трудно. Я храню досье текущего и
предыдущего годов. Все старье засунуто в коробки и хранится в задней
комнате.
Он взглянул на свои часы с ужасом.
- Я действительно сейчас должен идти. Жена убьет меня, если пропустит
"Бунуэль". А клуб не платит мне за подобную работу. - Он бросил
укоризненный взгляд в сторону Эллы, которая возвратилась к своей стойке.
- Я уплачу вам вдвойне за все время, которое потребуется.
- Это обойдется вам по семь долларов в час. Работа может занять всю
ночь.
- Я понимаю.
- И нет никакой гарантии успеха. Может быть, это совершенно другая
женщина. А если и та же, она могла изменить цвет волос. Та, которую я
помню, была блондинка.
- Блондинки превращаются в рыжих постоянно. Расскажите мне о той, что
вы помните.
- Она тогда была моложе, как вы понимаете, свеженькая, хорошенькая.
Сейчас помню, что сделал несколько снимков. Ее муж чем-то возмущался, но
она хотела сфотографироваться.
- А кто был ее муж?
- Старше ее, - ответил он. - Они жили в одном из домов здесь в
течение двух недель.
- В каком году они здесь были?
- Я точно не помню - может быть, шесть, семь лет назад. Но если я
найду эти снимки, я вам скажу. Обычно я ставлю дату на обороте.
К этому времени Мальковский уже созрел для работы. Перед отъездом в
город он дал мне адрес и номер телефона студии. Я сказал, что позвоню
через час или около того.
Я поблагодарил Эллу и пошел к стоянке за машиной. Порывистый ветер
доносил хрустящий песок с гор. Эвкаплиптовые деревья при его порывах
метались и склонялись, как безумные женщины. Ночной мрак, висевший над
ними, придавал всей обстановке какой-то грозный вид. Меня беспокоил Гарри
Гендрикс. Я думал о нем с тех пор, как обнаружил его машину на дороге
около дома Мартеля. Гарри заслуживал беспокойства не более, чем та крыса,
которую Мартель, как он говорит, убил. Тем не менее у меня было настоящее
желание видеть его живым.
Дорога к гавани шла поперек того участка, откуда Фэблон делал свой
последний заплыв, и дальше опять выходила к океану. Когда я ехал по
продутому ветрами шоссе, мои мысли были настолько прикованы к Гарри, что
его "кадиллак", запаркованный за поворотом, показался мне каким-то
привидением. Я затормозил, подал назад и остановился прямо за ним. Да, это
был старый "кадиллак" Гарри, стоящий здесь с холодным мотором, пустой и
бесприютный, будто он сам скатился сверху, с горы. Ключ находился в
зажигании. Раньше его там не было.
Я осмотрелся. Место было пустынное, особенно в это время, ветер
завывал. Никаких других машин не было видно на дороге. Лишь шумящие
листьями пальмы и вздыхающее море.
На стороне острова высокие кипарисовые деревья загораживали бульвар
от железнодорожной колеи и зарослей, где скрываются бродяги.
Сквозь заросли можно было видеть людей, сгрудившихся около костра,
раздувавшегося ветром и бросавшего свет на окрестности. Я прошел сквозь
кустарник и подошел к ним. Их было трое. Они пили темное красное вино из
здоровенной бутыли, уже почти пустой. Они повернули головы в мою сторону.
Лицо с выбитыми зубами и покрытое шрамами - лицо белого человека, плоская
упрямая физиономия молодого негра, парень с чертами индейца и
безразличными индейскими глазами. Выше талии на нем был лишь открытый
черный жилет. Такова была эта компания.
Негр встал. Он был пяти или шести футов ростом и в руке держал
толстенную палку. Он подошел ко мне и пробормотал:
- Это частная вечеринка. Вам здесь нечего делать.
- Вы можете ответить мне на мои вопросы? Я разыскиваю своего друга.
- Никакого вашего друга я не знаю.
Большой и пьяный, он оперся на палку. Тень от такого треножника
плясала на зарослях.
- Это его машина там, вон тот "кадиллак". Он среднего роста, в
пиджачке рубчиком. Вы его не видели?
- Нет.
- Одну минуту, - белый человек встал пошатываясь, - может быть, я его
видел. Может, и нет. Что с вас можно получить?
Он подошел так близко ко мне, что я чувствовал его вонючее дыхание и
мог заглянуть в его пустые, блестящие глаза. Вино выполоскало из них даже
проблески разума.
- Мне это ничего не будет стоить, старина. Ты хочешь получить еще на
одну бутылку?
- Я видел его, честно, видел. Маленький человек в пиджаке рубчиком.
Он дал мне четыре монетки, я очень вежливо поблагодарил. Такого вы не
можете забыть.
Дыхание со свистом прорывалось сквозь его редкие зубы.
- Покажи четыре монетки.
Он тщательно рылся в кармане джинсов.
- Я, наверное, их потерял.
Я пошел прочь. Он провожал меня до самой машины. Он колотил сжатыми
кулаками по стеклу автомобиля.
- Имей же сердце, ради Христа. Он дал мне четыре монетки. Я же сказал
вам о вашем друге.
- Для вина денег не дам, - сказал я.
- Это для еды. Я голоден. Я пришел сюда собирать апельсины, а они
выгнали меня, и я не могу работать.
- "Армия спасения" тебя накормит.
Он сжал губы и плюнул на стекло. Я включил мотор.
- Отойди, попадешь под машину.
- Я уже попал под нее, - обреченно пробормотал он и направился
обратно в заросли, внезапно исчезнув из виду, будто кто его проглотил.

12
Отель "Брейкуотер" находился в нескольких кварталах от того места,
где стоял "кадиллак" Гарри. Возможно, хотя едва ли, он оставил его там по
своим соображениям и пошел дальше пешком.
Вестибюль отеля был похож на мышеловку для туристов, куда уже никто
не попадался. Мебель была вся поцарапана, а рододендроны все в пыли.
Привратник ходил в старой голубой форме, будто он прошел в ней через всю
гражданскую войну.
У приемной стойки никого не было, но журнал для регистрации лежал на
ней открытым. Я нашел имя Гарри Гендрикса на предыдущей странице. Его
комната была под номером 27. Я посмотрел на доску для ключей за стойкой и
не нашел ключа под этим номером.
- Мистер Гендрикс дома? - спросил я швейцара.
Он погладил бороду. Она выглядела как побитый молью плюш.
- Я не знаю. Они приходят и уходят. Мне не платят, чтобы следить за
ними.
- А где управляющий?
- Там, внутри. - Он ткнул большим пальцем в сторону задернутой
занавеской двери, над которой висел освещенный знак: "Комната Самоа". Она
означала, что там мебель из бамбука, а потолок в виде рыбацкой сети. Там
могут подать и подают напиток из рома с консервированными ананасным соком
и плавающими фруктами. Три изрядно потрепанные потаскушки гоняли шарик на
рулетке. Бартендер смотрел за ними поверх своего живота. Усталая
официантка выдала мне мгновенную улыбку. Я сказал, что хотел бы задать
управляющему несколько вопросов.
- Мистер Смит - помощник управляющего. Мистер Смит!
Мистер Смит выглядел самой продувной бестией из всех бестий. Он
оторвал себя от рулетки на какой-то момент. Если это была его рулетка, она
была, вероятно, с секретом. Его сугубо американский вид проступал как
облицовочная фанера на мебели.
- Вам нужна комната, сэр?
- Возможно, позднее. Я хотел бы узнать, дома ли мистер Гендрикс.
- Нет, если только не пришел только что. Его жена ждет его в комнате.
- Я не знал, что он женат.
- Он вполне женат. Я оставил бы радости холостяцкой жизни, если
получил бы такое же угощение.
Его руки обрисовали нечто вроде женской талии в табачном дыму.
- Может быть, она скажет мне, где он?
- Она не знает. Она спрашивала меня. Я не видел его после полудня. Он
находится в каком-то затруднении?
- Возможно.
- Вы полицейский?
- Следователь, - уточнил я. - Почему вы думаете, что Гендрикс мог
попасть в беду?
- Он спрашивал меня, где он может купить дешевый револьвер.
- Сегодня?
- После обеда, как я уже говорил. Я посоветовал ему обратиться к
старьевщику. Я поступил неправильно? Он никого не пристрелил?
- Нет, насколько мне известно.
- Это хорошо, - сказал он, но казался явно разочарованным. - Если вы
хотите поговорить с миссис Гендрикс, здесь, у стойки, есть телефон.
Я поблагодарил его, и он вернулся к своей холостяцкой радости. Я не
стал звонить по телефону и даже беспокоить лифт. Позади вестибюля я
обнаружил пожарную лестницу, освещенную красной лампой, и прошел на второй
этаж.
Комната 27 находилась в конце зала. Я послушал у двери. За ней
раздавалась музыка - деревенский блюз. Я постучал. Музыка сразу умолкла.
- Кто там? - спросила женщина.
- Гарри.
- Давно пора.
Она отперла замок и распахнула дверь. Я вошел прямо на нее, освободил
от ее руки дверную ручку и захлопнул дверь на всякий случай, чтобы ее
испуг не перешел в крик.
Этого не произошло. Застывшее выражение ее лица не изменилось. Ее
правый кулак поднялся на уровень глаз. Она смотрела на меня поверх него.
- Не волнуйтесь, миссис Гендрикс. Я не причиню вам вреда.
- Да? - Она немного расслабилась, разжала кулак и рукой пригладила
свои рыжие волосы. Ее перекошенный рот распрямился. - Кто вы такой?
- Друг Гарри. Я сказал, что поищу его здесь.
Она мне не верила. Она была похожа на женщину, которая не верила
ничему, кроме номеров на счетах. Она была стильно одета, в чем-то
коричневом, просторном, с полукороткими рукавами, что демонстрировало ее
фигуру, не очень подчеркивая ее. Ее руки и ноги были прелестной формы и
сильно загорелыми.
Но свое лицо она отделала таким образом, будто стыдилась его и хотела
спрятать под гримом. Из-под век, еще более зеленых, чем ее глаза, и сквозь
ресницы, похожие на захламленные антенны, она смотрела на меня с
отвращением.
- Как вас зовут?
- Это не имеет значения.
- Тогда убирайтесь из моей комнаты. - Но она и не ожидала, что я
тотчас уйду. Если и ожидала чего-то, то возможных неприятностей.
- Это не ваша комната.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31